***
Голова жутко раскалывалась. Тело совершенно не слушается, бесконтрольно продолжает лихорадить на протяжении нескольких часов, неумолимо бросая Чжун Ли то в всепоглощающий жар, то в холод. Видимо ему совсем не хватает хоть толики питательных веществ, чтобы предпринять хоть какие-то жалкие попытки к восстановлению. Мужчина ел только вчера, но голод вновь настиг его, совершенно не обнадёживая на светлое будущее. Это началось спустя несколько часов после получения ожога, который до сих пор неприятно покалывает всю нижнюю часть лица и ноет противной болью. Лекарство, заботливо нанесённое тогда Тартальей, уже давно впиталось, из-за чего противную боль больше ничего не сдерживало. Мужчину постоянно трясло, он был не в силах сконцентрироваться на чём-то определённом, в попытках забыться и при этом бесконечно проклиная обезумевшего предвестника за своё нынешнее плачевное состояние. Извернувшись так, что ему, наконец-то удалось нормально сесть, у Чжун Ли впервые в жизни закружилась голова. Настолько всё плохо, что в глазах время от времени неожиданно темнело, стоило только лишний раз наклонить голову. Жутко клонило в сон, при чём постоянно, поэтому Чжун Ли не отказывал себе в маленьком удовольствии поспать, но…даже этого никак не удавалось, как бы сильно он не желал немного отдохнуть от всего…убежать от событий, яростно преследующих его. Каждый раз просыпаясь от лихорадки, охватившей его тело, Чжун Ли тяжело дышал и судорожно хватал воздух грудью, почти теряя сознание. Стоило только ненадолго прикрыть глаза, надеясь на продолжительный сон, как вдруг становилось настолько жарко и начинало казаться, что его внутренности превратились в адское пекло, испепеляя мужчину прямо изнутри. Чжун Ли уже был весь потный, уставший и голодный. А после начинался тот самый отходняк, когда внезапно становится неожиданно холодно, конечности беспощадно леденели и кожа покрывалась паническими мурашками. Настолько холодно, что хочется поскорее укутаться в тёплое пуховое одеяло и не вылезать из образовавшегося кокона примерно…никогда? Просто отвратительное состояние. Тарталья, к слову, как и обещал — исчез. Уехал, как он сам говорил в то утро, по делам, больше не маяча перед носом своей надоедливой рыжей макушкой. Сделал это словно специально, в самый ненужный момент. Вот почему сейчас? Почему предвестник решил пропасть только тогда, когда его пленнику до ужаса плохо, что кажется, тот сейчас уйдёт в мир иной и дело с концом. Чжун Ли впервые так нуждается в парне, так где он, чёрт возьми, пропадает? Почему до сих пор не явился? Он ведь обещал, что его работа продлится недолго! Хочется расплакаться, как маленькое дитя, прося уже хоть кого-нибудь ему помочь, даже Тарталья подошёл бы на эту роль. Он готов бросаться в ноги, жалко моля сделать с его телом что угодно, лишь бы избавиться от этой поганой лихорадки. Мужчине никогда не было так плохо, он никогда не знал болезней и каково это, когда тебя выворачивает наизнанку от чересчур повышенной температуры. А то, что бывший Архонт сейчас настолько нуждается, буквально ждёт приезда Тартальи — угнетает ещё больше, окончательно меняя ход мыслей. Предвестник каждый раз поступает, как последняя сволочь. Ведёт себя настолько отвратительно, что сил уже не хватает на его выходки, но Чжун Ли совершенно не знает что ему делать… Он прикован цепями, ограничен в движении, у него просто нет выхода, кроме как молить чёртову Селестию о скором прибытии своего безжалостного похитителя. Бывший Архонт не сможет освободиться без чужой помощи, не сможет раздобыть для себя лечебные травы, которые смогли бы помочь с неостанавливающейся лихорадкой, которая, такое ощущение, не собирается оставлять его до самой смерти. А на тот свет пока ещё совсем не хочется, ведь он так желал отдохнуть, пожить той самой обычной жизнью, как настоящий человек. Хочется домой… Обратно в родной Ли Юэ. Вновь ходить на работу, беззаботно прогуливаться по гавани вечерами, вкусно ужинать в любимом ресторане и читать новейшие книги, придуманные смертными, при этом исправляя написанный текст, ведь некоторые сведения были ошибочными и тогда всё происходило совершенно не так. Видеть знакомые лица, наслаждаться общением с людьми…просто выйти из этого тёмного подвала, святые Архонты, пожалуйста… Это…тяжело. Он размяк, больше не готов к тому, чтобы возвращаться в былые времена, когда плен казался для Гео Архонта обычной детской игрой. Шалостью, когда можно было просто скоротать бесконечное время, наблюдая за лицами своих врагов, думающих, что таким образом унижают сильнейшего Архонта, который откровенно насмехается над ними, делая, считай, одолжение своим пребыванием в, так называемом, «плену». «Кто угодно, просто кто угодно, вытащите меня уже отсюда…» — мысленно просит мужчина, склоняя потяжелевшую голову и вновь ощущая на себе все прелести головокружения. У него дыхание сбивается, а сердце в груди колотится перерывами, то срываясь на бешеный ритм, то, такое ощущение, останавливаясь насовсем. Всё тело колотит судорогой, от чего Чжун Ли волком воет от безысходности, смотря на злосчастное окно, словно оттуда вдруг может кто-то появиться. На улице суровая зима, дневное солнце, изредка скрывающееся за облаками, играючи проникает лучами в этот захудалый подвал. Морозный воздух…хочется выйти. Вдохнуть полной грудью и побежать, даже если сделать это он не в силах. Куда глаза глядят, лишь бы бесследно уйти поскорее, не оглядываясь, и больше не возвращаться. Никогда. Всего за несколько дней мужчина успел перенести на себе столько унижения, что у любого другого человека уже психика пошла по швам. У Чжун Ли она пока всего лишь немного трещит. Архонты, почему так болит голова? — Нужно поспать… — в бреду тихо бормочет мужчина, стараясь расслабить тело по максимуму, на сколько это вообще позволяет нынешнее положение. Тело снова разогревается, его вновь бросает в опаляющий кожу жар, от чего мужчина жалобно скулит и устало прикрывает раскрасневшиеся глаза, всеми силами стараясь сосредоточиться на отдыхе. Правильно, нормальный и здоровый сон, хоть немного, но должен ему помочь. Нужно постараться уснуть, возможно потом не проснуться, но сейчас всё же важно поспать, потому что другого элементарного выхода Чжун Ли не видит. …Почему предвестника еще нет? Где он так долго пропадает? Мужчина, конечно, понимает, что работа в Фатуи требует много личного времени, но…он ведь не мог так просто оставить Чжун Ли тут, в этом грязном подвале, прикованного и до жути голодного. Совсем одного… Не мог ведь…? Тарталья же обещал, что отлучиться совсем ненадолго… Чжун Ли сейчас нужен кто угодно, лишь бы этот кто-то смог помочь, облегчить его муки. То, как он ждет Тарталью — приводит в настоящий ужас. Зачем он об этом думает?! Это неправильно, это отвратительно! Хочется ударить себя по голове, выбивая все глупые мысли, но не получается даже рукой нормально двинуть. От болезни он мечется между своими мыслями, думая поначалу об одном, но сразу же заменяя это другим, совершенно противоположным, от чего в голове творится полная неразбериха. Он запутался… Мужчина не должен ожидать насильника, который, по своему приходу, может сотворить с ним что похуже, чем было в прошлые разы. Куда делась его былая гордость великого Гео Архонта? Канула в небытие, стоило только температуре подняться выше нормы? Глупо. Чжун Ли начинает вести себя, как несмышленый ребенок из-за этой чертовой лихорадки, мозг окончательно отключается и мужчина забывается. Будто бы Тарталья захочет его вылечить, не требуя чего-то взамен. Бред, полнейшая чушь… Он обессилен, тело не справляется с жаром и само по себе заваливается на бок, когда мужчине удается ненадолго провалиться в долгожданный сон, слишком глубоко погружаясь в собственные мысли и безрезультатные споры с самим собой. Но неожиданно появившиеся крепкие руки, которые столь бесцеремонно схватили его за дрогнувшие плечи, мигом приводят обратно в сознание. Он испуганно распахивает помутневшие глаза, ожидая увидеть перед собой Тарталью, от чего внутри сразу же сворачивается комок ужаса и нескончаемой тревоги, а онемевшие конечности холодеют больше прежнего. Тело интуитивно начинает реагировать — панически подрагивать, а то чувство ожидания, желание скорейшего возвращения предвестника в миг пропадает из головы, словно и в помине не было. Но… — К-кто вы? — перепуганным шепотом выдавливает из себя Чжун Ли, смотря с тихим ужасом и удивлением одновременно на появившегося перед лицом странного незнакомца. — Господин одиннадцатый предвестник приказал передать, что он задержится на неопределенный срок и приносит свои искренние извинения, — немного приглушено, спокойным тоном объясняет появившийся человек, сверкая золотыми глазами через маску Фатуи, — Поэтому прислал меня, чтобы следить за вами. Чжун Ли смотрит в упор удивленным взглядом. Голос размеренный, приятный, но этот парнишка звучит так молодо, словно только-только перешагнул порог совершеннолетия. Столь юн, а уже состоит в рядах Фатуи… Так странно видеть постороннего, совершенно лишнего человека в этом проклятом месте. Мужчина, за прошедшие дни, еле успел привыкнуть к тому, что в подвал спускается исключительно Тарталья. Он совершенно не ждал гостей, думая, что предвестник будет слишком осторожен на этот счет, чтобы позволять являться сюда непонятно кому. Хочется сразу же начать бездумно умолять о том, чтобы этот непонятный человек поскорее вызволил мужчину отсюда. Заливаться горькими слезами, громко, жалобно кричать и падать на колени… Ведь этот неизвестный парень точно мог бы ему сейчас помочь. Чему-нибудь посодействовать, ослабить цепи, освободить от, сжимающих запястья, тяжеленных оков, а дальше бы он сам разобрался. Но где-то глубоко внутри, там, где до сих пор работают шестеренки и здравые мысли продолжают свой ход, Чжун Ли прекрасно понимает — все вышеперечисленное абсолютно бесполезно. Этот человек — явно приближенный к одиннадцатому предвестнику. Тот, кому Тарталья спокойно мог доверить такое серьезное задание: наблюдать за собственным пленным. Бывший Архонт испуганно бегает глазами по красно-черной маске, а после, устало вздыхая и ощущая в груди откровенную пустоту, надламывает брови и опускает голову: — Я…я голоден, пожалуйста, что угодно… — умоляюще, тихо шепчет Чжун Ли, потратив на это, кажется, свои последние силы. Эмоциональные качели, которые он только что перенес, окончательно отобрали всю энергию. Поначалу страх, после удивление, а следом и разочарование — ужасная смесь. Агент Фатуи тихо вздыхает сквозь маску и лишь послушно кивает, услышав просьбу. Сразу же быстро поднимается на ноги, перед уходом оглядев обессиленного пленника с головы до ног, словно что-то подмечая в своей голове. Чжун Ли провожает парня взглядом, полным надежды, а после, как тот скрывается за поворотом каменной стены, умиротворенно выдыхает. Мысль о том, что он сможет вновь нормально поесть спустя тяжелые часы, проведенные фактически в агонии, не может не радовать. Мужчина проводит в томительном ожидании какое-то время, уже начиная считать минуты. Его состояние сейчас оставляет желать лучшего, но…он сможет поесть, это уже что-то. Думая о том, как бы скоротать время ожидания, он уже слышит приближающиеся шаги. Достаточно громкие и быстрые, Тарталья так не ходит. Предвестник обычно ступает медленно, но ощутимо, изредка что-то напевая себе под нос, словно постепенно готовя Чжун Ли к порции очередного ужаса. Он всегда появляется из-за угла с хищной улыбкой, пугающим оскалом, не предвещающим ничего хорошего. И у Чжун Ли, кажется, от голода начинаются галлюцинации, потому что ему отчетливо показался Тарталья в этом агенте, принесшем ему поесть. Парнишка вдруг застывает в проходе с тарелкой еды, недолго думая о чем-то, но после сдвигается с места, разнося по темному помещению запах долгожданной пищи. Он заботливо принес с собой свет, с тихим стуком оставляя небольшой светильник на деревянном столе, тем самым освещая подвал. — Архонты… — в мольбе поднимая голову к потолку, вытягивает мужчина и голодно ведет носом, — Спасибо. — Только сильно не надейтесь на мои кулинарные способности, — внезапно смущенно отвечает ему парень, присаживаясь напротив и ставя рядом тарелку. Подобное поведение приводит в некий ступор, но мужчина мигом забывает об этом, глазами натыкаясь на тарелку, которую парнишка поставил на пол. — Вы думаете, что я могу себе это позволить? — грустно усмехаясь, Чжун Ли затуманенным взглядом следит за чужими слишком резкими движениями, сглатывая предвкушающе, от голода. — Вы… — вдруг не смело тянет агент, словно боясь задать вопрос, но пленник совершенно не обращает внимание на нестандартное поведение, когда видит, что парень берет в руки тарелку с вилкой и начинает разделывать быстро пожаренную рыбу, — Какой-то слишком… спокойный для пленника. Я, честно говоря, ожидал совсем другой реакции, — неловко посмеиваясь, парень отламывает кусочек рыбы и приподнимает вилку в воздухе, чтобы в следующий момент поднести её к губам Чжун Ли, кормя с рук. Проглатывая первый кусок рыбы и смакуя её на вкус, Чжун Ли удовлетворенно прикрывает глаза, наслаждаясь едой. Удача сегодня, видимо, на его стороне. Потому что парень оказался до жути спокойным и уравновешенным, даже не заставил есть с миски, как какое-то животное. Разговаривает, как с человеком, делая это чересчур вежливо, словно они сейчас находятся не в каком-то грязном подвале, а на светском ужине. Словно Чжун Ли и не пленник вовсе, а какой-то давний знакомый. — А вы оказались слишком вежливы с обычным пленником, — вынуждено улыбаясь и открывая рот для следующей порции, Чжун Ли заглядывает в чужие глаза через маску. Рот продолжает болеть, когда мужчина двигает челюстью, но сейчас жаловаться — греху подобно, поэтому он стойко выдерживает ноющую боль и лишь изредка кривится. Он всё ещё чувствует слабость и ломоту в теле, его всё так же лихорадит, но долгожданная порция еды улучшает положение дел, а достаточно нормальный человек напротив делает ситуацию ещё лучше. Это не может не радовать. В душу даже закрадывается мнимая надежда на то, что этот человек все-таки сможет ему помочь. — …Вы не совсем уж обычный, если говорить на чистоту, — вдруг честно признается агент, медленно кормя Чжун Ли, каждый раз послушно выжидая, чтобы тот нормально прожевал, а после вновь поднимая вилку ко рту. И после слов агента Чжун Ли, кажется, выглядит настолько удивленным, приподнимая брови, что тот незамедлительно поясняет, — Вы пленник одиннадцатого предвестника и, по его приказу, я не могу вытворять с вами, что только захочу. Чжун Ли пораженно застывает с открытым ртом. Тарталья…что? Приказал не трогать? Он? Тот самый ненормальный, который доводил Чжун Ли до белого каления всё это время? Так запросто приказал не пытать, мол он сам этим займется? Это просто смешно. Значит он решил сделать из плененного бывшего Архонта свою личную игрушку? Неприкосновенную такую игрушку, чтобы любой другой не смел пачкать её своими грязными руками. — Меня прислали сюда приглядеть, чтобы вы не умерли от голода, — быстро выкладывает всю подноготную парнишка, совершенно не боясь последствий, — Это, на самом деле, моё первое задание от самого одиннадцатого, поэтому я немного волнуюсь! — видимо, добродушно улыбаясь под маской, дополняет агент, заканчивая с кормежкой удивленного Чжун Ли. — Не…стоит волноваться, — посмеиваясь для вида, выдавливает Чжун Ли, совершено не слушая парня и уже витая в собственных мыслях. Это…странно. Прибывший агент ведет себя совсем не так, как положено относиться к пленникам. Да и Тарталья продолжает удивлять, преподнося мужчине подобные сюрпризы. Беззаботно отправил следить за ним какого-то несмышленого, ещё совсем зеленого мальчишку, который сейчас относится к Чжун Ли чрезмерно добродушно, по крайней мере сам мужчина не чувствует никакой угрозы от этого агента Фатуи. Предвестник свалил на неопределенный срок, позволяя немного отдохнуть от своего отягощающего общества. И жирным плюсом ко всему этому приказал не трогать без надобности, не причинять вред и не пытать. Он…что-то задумал. — У вас…температура? — тихо, даже немного взволнованно, спрашивает агент, отвлекая и разглядывая при этом раскрасневшееся лицо пленника. Чжун Ли лишь коротко и молча ему кивает, уже ни на что не надеясь и выглядя при этом не совсем здорово. После подтверждения своей догадки, парень быстро вскакивает на ноги, как в одно место ужаленный, бесконечно и неразборчиво бормотая о том, что ему «нельзя позволить пленнику умереть, это задание…», а после молниеносно скрывается за поворотом, окончательно пропадая из поля зрения. У Чжун Ли снова закружилась голова от слишком быстрых перемещений посланного к нему агента. Но зато живот не сводит голодными судорогами, позволяя с неким облегчением вздохнуть. После приема пищи неумолимо клонит в сон, что глаза сами по себе закрываются. В какой-то момент он успевает провалиться в сладкую дрёму, ту самую, когда после сытного обеда жутко хочется отлежаться. Но его снова будят, не давая отдохнуть. Он мигом очнулся, стоило чужой руке прикоснуться к плечу и немного потрясти, стараясь привести пленника в чувства. Взгляд вновь затуманен, голова совсем не варит, тело бросает в жар и жутко хочется спать и…всё, просто и по-человечески уснуть. Агент что-то ему говорит, совсем тихо, разобрать не получается. Чжун Ли, хмурясь, с прищуром разглядывает нервничающего парня перед собой, который, бормотая что-то себе под нос, активно сует в лицо деревянный стаканчик. Нос сразу же пробивает яркий запах лечебных трав и Чжун Ли, не особо контролируя собственное тело, просто интуитивно приоткрывает рот на встречу, уже совсем не задумываясь и начиная постепенно, медленно глотать странную, слишком густую, жижу, очень сильно напоминающую простое лекарство от недомогания. А когда прием лекарственных трав оказывается закончен, на подрагивающие плечи заботливо накидывают огромное пуховое одеяло, сразу же закутывая в кокон. Оно оказывается таким тяжелым, ощутимым. Агент вертится вокруг него, стараясь получше закутать пленника в тепло, что у мужчины голова кругом идет, он совсем не соображает, периодически прикрывает глаза, но все же старается уследить, только вот парнишка двигается слишком быстро… Приятная прохлада вдруг охлаждает раздраженную часть лица, подбородок, щеки, от чего Чжун Ли вздрагивает, жмурится от невесомой боли и совсем теряется, совершенно не понимая, что вообще с ним происходит. Его раны заботливо обрабатывают, заранее сняв черные перчатки и мужчине удается разглядеть чужие руки, почти полностью покрытые шрамами. Столь юн… — Сколь…сколько тебе? — выдавливает из себя Чжун Ли, прищуриваясь, стараясь сфокусировать взгляд на маске, но получается из рук вон плохо. Голова продолжает кружиться…ужасно клонит в сон… — М? Сколько мне? …Лет? — удивленно переспрашивает парнишка и Чжун Ли на все сто процентов уверен, что под маской он начал пораженно хлопать ресницами и глазами нервно забегал, словно вопрос его в тупик загнал. Бывший Архонт лишь коротко кивает, устало прикрывая глаза, ощущая некое облегчение, когда мазь начинает охлаждать раздраженную кожу после ожога. — Ох…мне семнадцать, а что? — улыбается, мужчина чувствует это чисто по интонации голоса. Такой…юный мальчик и уже… Как же хочется спать…***
Мальчишке оказалось всего семнадцать. Мальчишка оказался слишком добродушен и мил, видимо, даже не думая о том, чтобы мучить несчастного пленника одиннадцатого предвестника. Только вот имени у мальчишки не оказалось, точнее…он не захотел его называть, пожелав, чтобы мужчина обращался к нему просто и лаконично «агент». А еще он оказался до жути разговорчивым. Вновь ухаживая, кормя Чжун Ли только рыбой с различными гарнирами, ведь, по рассказам, он отлично готовит только блюда из рыбы, мужчине удалось многое узнать. Оказалось, что у мальчишки есть огромная, дружная семья, много младших братьев и сестер, а еще самая большая в мире собака (паренек сказал, что та очень пушистая, толстая, от чего и кажется большой!). Про каждого из младшеньких он успел наплести столько… Чжун Ли даже начало казаться, что он лично знаком с каждым из детей. Много рассказывал про родителей, про их рыбный бизнес, на котором семья не смогла продержаться, если бы старший сын не пошел в ряды Фатуи. Но вот безграничному восхищению одиннадцатым предвестником было уготовано отдельное место в каждом рассказе. Парень, чуть ли не с замиранием сердца, рассказывал насколько он восхищается господином Чайлдом. Его волей, смелостью и отвагой, безграничной силой и готовностью всегда рвануться в бой, защищая своё. Парень много раз повторял, что хочет стать похожим на господина Тарталью. Для юнца светлый образ одиннадцатого предвестника был идеалом для подражания… Мужчина отчетливо видел сквозь маску Фатуи, как загорались золотые глаза мальчишки, стоило только заговорить о Тарталье…только…только поэтому бывший Архонт его не останавливал и лишь слушал, кивая каждому слову и не собираясь рушить чужие грезы. Пусть мальчишка и дальше верит в построенный на крови и чужих костях образ предвестника, Чжун Ли не собирается осквернять этот детский восторг, веру в лучшее, он совершенно не такой…человек. Никогда не расскажет, что Тарталья оказался обидчивым, кровожадным ребенком, которому месть дороже человеческого прощения… Ни за что на свете… Тем временем дни протекали относительно спокойно, Тартальи на горизонте даже не наблюдалось, а Чжун Ли постепенно шел на поправку, каждый раз с интересом слушая парнишку и его, по-детски милые, рассказы. Это успокаивало, дарило долгожданное умиротворение, хотя казалось, в таком месте этому не суждено было случиться. Юному агенту Фатуи удалось с успехом выходить пленника, вернуть тело к жизни, почти полностью избавляясь от гнетущей лихорадки. Каждый день парень поил его лечебными отварами, болтая о том, как бабушка учила правильно варить их, соблюдая все пропорции и нужную консистенцию. Ожоги на лице постепенно сходили, кожа стягивалась, немного чесалась, а парнишка волновался о том, что останется шрам. В какой-то момент мужчина стал ждать своего пробуждения, после долгого отдыха и сна, лишь бы не оставаться наедине с собой. Агент всегда маячил где-то перед глазами, не покидая пленника ни на секунду. Это радовало, не давало отчаяться окончательно. Чжун Ли не уверен, сколько точно прошло времени, но… Тарталья так и не вернулся, даже весточки никакой не посылал, по словам юного агента. Это…не может не радовать. Мужчина искренне надеется, что предвестнику нужно будет задержаться на своем задании подольше, потому что…он успел привыкнуть. И это плохо, до ужаса плохо. К этой постоянной болтовне, кормежке по три раза на дню. Этим по-детски добрым золотым глазам, которые скрывает маска. Но в сердце всегда оставались сомнения, что подарок судьбы когда-нибудь будет исчерпан. Судьба не благосклонна к обычным смертным, мужчина это прекрасно понимает и знает на собственном опыте. Он также понимает, что Тарталье придется когда-нибудь вернуться обратно. Что безжалостный предвестник вновь возьмется за дело, вновь будет мучить его, окуная в грязь лицом и даже не испытывая малейших мук совести. Ему…страшно. До жути страшно представить, что же все-таки произойдет, когда Чайлд…наконец-то…вернется. В памяти черным по белому отпечатались отвратительные воспоминания, от которых тянет лишь блевать. В такие моменты дрожь охватывает тело, заставляет сознание помутиться, а дыхание панически сбиваться. Он старается контролировать это, но выходит из рук вон плохо. Мальчишка каждый раз перепуганно подлетает к нему, расспрашивая про состояние, но мужчина лишь отрицательно мотает головой, мол, всё в порядке. Только вот… Ни черта не в порядке.***
— Ваши руки, наверное, устали… — как-то раз с некой тоской говорит агент, сидя напротив. Он резко прервался в своей болтовне, обращая всё своё внимание на огромные кандалы, — От чего же они такие большие? — хмурясь, парнишка оглядывает мужчину, видимо, о чем-то размышляя в своей голове и стараясь додуматься, зачем же обычному человеку понадобились столь жесткие ограничения. Мужчина недолго думая, сразу же отвечает: — Скорее всего Тарталья волнуется из-за моей силы, точно не знаю. Мальчишка вдруг застывает каменным изваянием на несколько долгих секунд, не говоря ни слова, а потом вдруг, словно оживая, с восторгом переспрашивает, тыкая пальцем в тяжелые кандалы на чужих руках: — Вы настолько сильны?! Его голос эхом разносится по подвалу, несколько оглушая, но Чжун Ли усмехается столь яркой реакции, коротко улыбаясь и томно отводя взгляд к маленькому окошку, через которое постоянно пробиваются редкие лучи солнышка. Сегодня их не было, к сожалению, по словам парня за стенами дома бушевала страшная метель, от чего сегодня в подвале становилось холоднее и мужчину лишь сильнее кутали в пуховое одеяло — «вам ведь нельзя болеть!». Метели в Снежной были обычным явлением, как рассказывал мальчишка. Как-то раз его чуть не смело ветром, когда тот возвращался домой с отцом после рыбалки. Чжун Ли не уверен, что это смешно, скорее страшно, но агент искренне смеялся, говоря, что его буквально уносило и это нормально. Тут почти всегда холодно, дует сильный морозный ветер, даже летом зима почти не отступает, превращаясь лишь в раннюю весну. Регион полностью соответствует своему названию и описанию в книгах. — Расскажите мне… — вдруг шепотом просит мальчик и глаза тоже отводит, видимо, засмущавшись своей смелости, — Если, конечно, хотите! Я не против послушать, точнее! Ох… Мне интересно! Чжун Ли, по-доброму прищуриваясь и коротко улыбаясь, возвращает взгляд обратно на парня, который замер в ожидании. Мальчишка весь извелся, его золотые глаза вновь сверкали восторгом, настолько ему было интересно. Бывшему Архонту остается только устало вздохнуть и отрешенно подумать о том, что ничего страшного ведь не произойдет, если он немного расскажет о себе. Получается не особо то и честно, если мальчик выложил всю подноготную про себя, не получив ничего взамен. — Что конкретно ты хочешь узнать? — спокойно спрашивает мужчина, заглядывая в чужие глаза. — Насколько! Насколько вы сильны?! — сжимая кулачки, парнишка уже оказывается очарован, при этом толком ничего не зная. И бывший Архонт начинает свой долгий рассказ. О том, что было столь давно. О том, кем он являлся до сегодняшнего момента. Он, с приятным чувством ностальгии, рассказывает о страшной войне, произошедшей намного до рождения этого юного агента, который, с замиранием сердца, вникает в каждое слово обычного пленника, который по итогу не оказался таковым. У Чжун Ли какое-то странное ощущение разливается внутри теплом, когда он видит восхищение золотых глаз, хозяин которых совершенно точно не думает, что мужчина тут рассказывает сказки. Парнишка верит ему безоговорочно, стараясь не перебивать, но неожиданные выкрики: «а почему?» «а зачем?», заставляют Чжун Ли раскрывать еще больше подробностей, чем хотелось. Рассказ про родной Ли Юэ щемит душу, но Чжун Ли всё равно продолжает, раскрывая всю историю происхождения Ли Юэ. Проходит много времени, но мальчик продолжает упорно слушать, не отрываясь даже на секунду. Мужчина также рассказывает о самых дорогих людях, друзьях, которых давно уже нет на этом свете, но они навсегда останутся вместе с ним, прямо в сердце. Чжун Ли слишком долго держал это в себе, даже как-то не думая о том, чтобы суметь раскрыть кому-то свою израненную за все прошедшие века душу. Успел смириться, научился жить с этим, стараясь не сбиваться с пути, с той точки направления, которую он для себя поставил. Только вот…для мальчишки эта история получилась слишком трагичной. Мальчишка оказался ранимым, сочувствующим и не умеющим сдержать свои неожиданные эмоции. Он расплакался, прямо как ребенок, стараясь утереть слезы сквозь маску Фатуи, но выходило просто ужасно. — Все в порядке, господин Агент, это… — Нет! — вдруг вскрикивает мальчик, хватаясь за чужие плечи, — Это так печально!.. Тихие всхлипы разрезают тишину, образовавшуюся в подвале. Но Чжун Ли не считает её напряженной. На душе сейчас слишком спокойно, а мальчику надо просто выплакаться, ведь это…обычный человечий фактор, который Чжун Ли так же открыл для себя, когда стал смертным. — Вам, наверное, было очень тяжело! — с чувством, на повышенных тонах заявляет парень, продолжая удивлять мужчину всё больше и больше, — Я даже…даже не представляю, как нужно справляться с таким! Господин, вы очень сильный человек! — Послушай… — начинает мужчина, уже собираясь успокоить парнишку, но его резко прерывают на полуслове. — Если бы он действительно оказался сильным, не думаю, что оказался бы здесь. Тело дрожь паническая пробивает. Испуганный взгляд сразу же натыкается на знакомую фигуру. Боги… — Ну здравствуй, Гео Архонт, — одними губами шепчет Тарталья, гаденько усмехаясь и сдвигаясь с места.***