Вкус рома и свободы на губах

      Малиновые разливы пролегли на краю горизонта, предвещая о восходе солнца его первым заревом. Звезды, скрытые бурею, начинали угасать в бескрайней синеве, тая на глазах юноши. Флибустьер не имел привычки засиживаться подолгу у капитанского мостика в созерцания таких обыденных, хотя и поражающих глаз картин — зори и закаты сменят друг друга ежедневно. Однако созерцать их было гораздо занимательней, чем выслушивать нытьё пробудившихся пьяниц и пострадавших в эту ночь.       Илья отдал бы последний кинжал, за возможность скрыться от всех в тихом местечке. Но, увы, за это он лишится крыши как в прямом, так и переносном смысле этих слов. Пуговица не простит правую руку за её отсутствие в такие важные минуты её как капитана. — Бурю мы перенесли без каких либо потерь — Саламандра цела, парни! — Ура-а! — волной прошёл восклик команды, терзая нежные уши флибустьеру: желание отстраниться ото всех возросло до желания лишиться слуха. — Буря прошла, но курс наш претерпел перемены. Мы, не буду врать, мальчики, у чёрта на куличиках, — в толпе послышался смешок, Илье даже видеть смеявшегося не нужно было — всё ещё пьяный Кок совершенно был лишён чувства такта, — Ваши предположения, где мы?       Слушать далее некудышные попытки разрядить обстановку Илья был не намерен. Дружба дружбой, но его отнюдь не отличавшиейся отсталостью интеллект требовал иной пищи для размышлений. Для него более находиться в центре внимания капитана не требовалось, а находиться среди команды, прости Господи, он не желал абсолютно.       Ускользая вглубь толпы и потерявшись из виду Пуговицы, Илья с важным видом, словно всё так, как и должно быть, отступал ближе к люку — он уже слышал жалобный скулёж скучающего трюма, как бы абсурдно это не звучало.        Никто не повернулся в его сторону, что не могло не радовать. Остаться незамеченным и в сознании команды всё ещё присутствовать где-то среди них безусловно играли ему на руку. Илья даже позволил краткую ухмылку в честь маленькой победы, но, это чёртово «но», остаться полностью не замеченным не вышло. Внизу его поджидали. — Сбегать от собственного капитана и посреди такой информативной речи, как же так, — напустив надменное выражение, Фил скрестил руки и облокотился о стену, — И почему же тебя всё ещё не прозвали «Королевной Трюма»? — Потому, что даже я знаю, что принадлежу к мужскому роду, балда, — чуть оттолкнув юношу, Илья прошествовал в первую дверь, — Но раз тебе так неймётся, так уж и быть для тебя я буду «Королём». — Вот ещё, — прицокнув языком, Фил последовал за флибустьером и занял свой излюбленный угол, — Твой предел — принцесса, не более. — И вновь женского рода. У тебя проблемы с разделением? Как же так, — напустив присущию блондину ложную маску сочувствия, Илья не смог сдержать язвительный смешок при виде хмурых бровей.       Приводить в должный вид трюм заместо получения дальнейших инструкций от капитана, конечно, было наилучшим его решением. Пускай и согласен с этим лишь Илья. Пуговица может сообщить ему после нагоняев и всё равно заставит приводить палубу в порядок, так ещё и Златовласку запрячь, чтоб лишний раз не маячил пред глазами. Тем более наверху, по крайней мере по проведённому незатейливому расследованию лично Муромовым, не были обнаружены Леший и Угрюмый. Следовательно, Филу ничего не угрожало и впрягать его можно было без зазора совести.       «Странно, минуты три прошло, а он преспокойненько сидит сложа ручки,» — оборачиваясь время от времени к Филу, Илья неохотно подмечал его состояние и, как бы он того не хотел, задумывался о нём больше, чем о проводимых наверху мероприятий. Фил выглядел относительно в порядке, если не считать царапину на щеке, шее и садины, выглядовавшие из-под рубахи. Посеревшая от времени и неправильного ухода ткань на юноше сидела просторнее его прошлой рубахи, не выделяя до боли в глазах бледность его кожи. Хотя чуть покрасневший после вчерашней драки нос готов был поспорить с абсолютной белизной тела юноши. Аристократичность, вовсе не идущая к его положению, больше не мазолила глаза ни пиратам, ни ему. На «Саламандре» обитает лишь один бледноликий, и эта роль явно не для Златовласки. — Я, естественно, в курсе, что безумно привлекателен, но не стоит прожигать во мне дыры, — вскользь подметил Фил, пройдясь из угла в угол и поглядывая на выход. — Для каждого понятие красоты своё, но я бы не признал истинность твоих слов, — язвительно отшутившись, Илья мысленно дал себе подзатыльник за опрометчивость его же действий: Златовласка прав, но тому знать об этом не обязательно. — Считай, как хочешь. А вообще... — Тссс, притихни, — протянул Илья, посмотрев вверх: Фил, прицокнув языком, повторил за флибустьером, но ничего дельного не услышал.       На деле же, Илья напросто хотел обеспечить себя парой мгновений тишины, но, прислушавшись, подметил копошение на верхней палубе. А конкретнее, его отсутствие. Тишина на судне говорила о многом, но понять причин снизу, не видя ничего, было из разряда интуэктивных догадок. Попытать конечно же возможность наличия ведьминских начал Илья мог, но выйти и убедиться лично было на порядок проще и быстрее. Магом он всё же не был.       Вопреки всем его ожиданиям команда стояла в полном своём составе, совершенно так же как и перед его уходом. Только, к большому сожалению Ильи, Пуговица на сей раз прожигала взглядом именно его и спрятавшегося за ним Фила. Тихие смешки и переговоры раздавались со всех сторон, но обращать на них хотя бы крупицу своего внимания было лишней растратой сил. А они ему точно ещё понадобятся. Хотя бы ради того, чтобы унести ноги подальше от негодующей подруги. — Команда вся в сборе, наконец-таки, — сделав акцент на последнее слова, Пуговица особенно пылко взглянула на виноватую улыбку друга и подняла руку к небу, — Пока солнце не оказалось ровно над нами, нужно успеть умотать отсюда, к чёртовой матери. Мы сошли с курса, а значит теряем деньги...       «Опять — двадцать пять, словно и не уходил. В наказание толдычит, не иначе,» — закатив глаза, Илья скрестил руки в знак протеста, пока Фил, пародируя сурка, выглядывал то из-за одного, то из-за другого плеча флибустьера в попытке прощупать почву. Леший обнаружен не был, однако особенно хмурую рожу Угрюмого принц предпочёл бы не видеть вовсе. Сжав чужой рукав под пристальным взглядом, Фил готов был поклясться, что пират явно знал о вчерашнем больше, чем пытался доказать капитану. Он знал. — Все поняли свои задачи? Разбежались! — с воодушевлённой улыбкой возгласила Пуговица, после направив взгляд на юношу.       Илья, забывшийся на мгновения в потоке собственных рассуждений, повторил фирменную улыбку в надежде на лучшее. Команда разбежалась по судну и берегу. Работа не заставила себя ждать. Мотивация как-никак была весома — после сбыта в Гельдерне пары побрекушек их путь пролегал в рай земной для всех душ пирата. Тортуга с распрастёртыми объятиями встречала гостей морем спиртного и доступной свободной любовью. Пьянство и разврат — что может мотивировать лучше?       Под знакомые завывания морских баек и частушек под мотивы бриза судно оживлялось с каждой секундой. В стороне оставались лишь те, кто, по мнению небезызвестного капитана, посчитали ворон куда более интересным прослушиванию и получения поручений от неё. Илья готов был оправдаться, но делать это не торопился из соображений о своей же невиновности и неотложному вопросу, не оглашённому во вчерашней суматохе. Пускай Лешего не было видно среди команды, опускать произошедшее нельзя. Факт о наплевательском отношении к пиратскому кодексу будет интересен Пуговице. — Что, прослушал? — начала было та, но дальше вопроса капитану продолжить тираду не позволили: Илья подхватил подругу под руку и отвёл её подальше от лишних ушей. — Полин, предупреждаю сразу: есть серьёзный разговор, но он тебе не понравится, — бросив мимолётный взгляд на оставленного Фила, Илья посмотрел в медовые глаза напротив. — Насколько не понравиться? — Тебе сказать по шкале от «Ну такое себе» до «Я сейчас придушу тебя собственно ручно»? — не зная зачем, Илья оттягивал момент, хотя, идя сюда, был уверен в своих словах и действиях. — Интригуешь, Илюш, — произнесла Пуговица с лёгкой улыбкой, померкшей в то же мгновение: повода для радости у неё явно не будет после его доклада, — Я вся во внимании...

***

      Окутывая своими до невозможного ледяными объятиями морских потоков, северное герцегство встречало пробудившихся гостей. От прошедшей бури остался лишь сильный ветер да скопление туч, разбавляемых белёсой дымкой. Над Гриусой — как и над всеми городами Гельдерна — туманы и сковавшие небосклон обыденные тучи замирали независимо от сезона и времени. Таковы были традиции Матушки-Природы в этих землях. Радовало лишь одно: день, как правило, в летний период радовал чистым небосклоном и тёплым, что удивительно, муссоном. Но это день. Утро же традициям предпочитал не изменять, а потому и оказало оклемавшимся гостям столь хладный приём.       Укутавшись в плащ с головой, Кира стала невольным зрителем трагедии, поставленным ни кем другим, как самим Мещеряковым — образцом хладнокровия и рассудительности. Трагедия в трёх актах — Кира не раз успела уже пожалеть, что допустила развития всей сцены вместо обыденной лечебной оплеухи — раскрылась перед лучницей во всех её красках.

Суета

      Арт, обгоняя собственный же поток мыслей, носился в поисках от каюты к палубе, от судна к набережной, но всё никак не находил искомого. Бесконечный, сумбурный поток речи сыпался на Сменкиных в тщетных попытках ускорить их и наставить на правильный путь. В итоге, неокрепший после произошедшего хрупкий, впечатлительный рассудок Вика поддался влиянию Арта, способствуя разгону паники травника от стадии «мы выжили» до «о, Боже, мы выжили зря».

Отчаение

      Осев у ближайшей лавочки, Арт вместе с перенявшим настрой друга Виком уныло смотрели вдаль. Аура безысходности читалась во взглядах парней, нагоняя и без того тоску после новости о единственном прибытие за два дня в порт их и мелкого рыбатского суден.

Принятие

      Как бы там ни было, но паника и уныние, предварительно взявшись за руки, любезно прошествовали к чёртовой бабушке после поистене мотивирующей речи Киры, по незыбленному мнению лучницы, конечно же. На деле же оба парня успели выслушать тираду от доведённой до белого коления подруги, после чего за особое буйство да и зачинщенство прошедшей суеты в целом Арт охватил парочку подзатыльников — зато каких действенных. Мысли о некчёмности его как друга и упущенном навсегда шансе отыскать Фила как в воду канули. Пускай при этом и всплыло предположение о связи вчерашнего утопленника и исчезнувшего на пиратском судне друге. — Ну да, корабля здесь нет, ну и что? Не значит же, что он уплыл совершенно в неизвестное направление. Может их бурей чуть дальше отнесло. Вик, вот что рядом с Гельдерном? — Скалы, — не думая, холодно произнёс Вик и опустил голову на сложенные руки: от всей паники его ужасно начинало мутить. — Блеск, теперь шансы, что он точно потонул, возросли до восьмидесяти процентов, — пренебрежительно буркнув под нос, Арт уронил вслед за другом голову на руки: безысходность так и веяла от стража, цепляя душу своими ледяными щупальцами. — Не помогаешь, — укоризненно шикнув брату, Кира всплеснула руками и, как бы странно не было с её стороны, хлопнула со всего размаха в паре миллиметров от головы стража: Арт не замедлительно поднял на неё ошарашенный взгляд, — Мы притащились сюда с самого Филдора, перенесли бурю и просто так сдадимся?       Ответа не последовало. Понимание всего произошедшего крохотными осколками оседало на душе Арта — последствия были куда хуже, чем в изначальном плане. Потащившись он бы один в неизвестную даль, кто знает, могло ли всё развернуться иначе. Но сейчас размышлять об этом уже поздно. На его совести ещё две жизни близких людей. В этот раз рисковать было нельзя. Невозможно. За друзей он в ответе головой, пускай Арт вынес для себя эту ношу самолично. — Кир, может не стоит? — охрипший голос друга раздался с правой стороны слишком отстранённо и тихо, чтобы понять хоть что-нибудь. — Но проверить-то стоит. Может он спит вообще? — вторил первому голос лучницы, в сложенных лодочкой руках которой, стекая крохотными каплями, находилась прохладная вода, — Доброе утро, господин Тоска!       Растекаясь ледяными ручьями, капли очерчивали побледневшее лицо юноши, слипая влажные русые пряди. Арт молча поднял взгляд на девушку. В голове словно что-то стрельнуло. Ни слова не произнеся, как и все невольные наблюдатели всей сцены, юный страж сорвался с места и поплёлся в сторону уходящей вдаль набережной. Теперь настала очередь Киры ничего не понимать. Вик давно сидел меж двух огней, не надеясь понять уж более ничего и лишь стараясь не помешать ни одному из них.       Остановившись на половине начатого пути, Арт обернулся к немой своей публике в лице друзей и, оживая изумрудным лесом взгляда, посмотрел в глубину карих глаз. — У господина Тоски появилась идея, — протянул Мещеряков спокойным, почти не живым тоном и указал на развилку пути, — Я проверю прибывшие ранее судна и то рыбацкое. Вы сходите на площадь и узнайте насчёт жилья. Раз мы могли прибыть раньше из-за шторма, тогда они всё ещё могут прибыть позже. Встречаемся здесь же в полдень.       Кратко и по делу — вот что ценила Кира в речах стража. Без лишних колебаний и прежней безысходности определил дальнейший план и ушёл претворять его в жизнь. Даже противиться и пререкаться с ним не хотелось. Друг по-тихоньку оживает, зачем пресекать на корню эти ростки надежды? — Вик, держим курс на площадь. Приготовь своё обоняние, сегодня оно, наконец, потребуется.

***

      «Ну вот и куда он ушёл?» — пытаясь высмотреть Илью или хотя бы капитана, с которым тот ушёл, Фил облокотился о грот-мачту. Мимо шныряли то ли полусонные, то ли хмельные пираты, но радовало лишь то, что непосредственно до него всем было плевать и каждый разбирался со своими проблемами. Лишь время от времени Фил чувствовал пристальный взгляд за спиной, но, как бы он не пытался найти, никто на него не смотрел. Сомнения насчёт пропажи Лешего закрадывались в душу принца, подтверждаясь мелькавшим перед глазами Угрюмым на пару с Коком. — Ну и чего ты заштыл? — чужая рука легла на плечо, но была сброшена в тот же миг: Фил повернулся с намерением прибить пирата, посегнувшего на его личное пространство, но замер, поднимая взгляда на голову, а то и полтора выше своей лицо, — Эй, парниш, давай без выкруташов. Чем быштрее начнём, тем быштрее шможем отправиться в швободное плаванье. — Дим, да не лезь к нему, — оттёргивая напарника за рукав, пират посмотрел за спину принцу, — Он Рыжего ждёт, вот и пусть ждёт. Пойдём пока. — Юр, вот не шейчаш, лады? Вше мы в команде, а значит и работать должны вше, — отступать от своего мужчина не собирался, пускай напарник и поторапливал его, бубня неразборчиво под нос.       Фил искренне не понимал, кто перед ним, но знал точно, что для какого-то дела их поставили вместе. Дело, которое выполнить явно нужно не на корабле и в составе аж четырёх людей. Скорее всего, их собрали последними и, не найдя более мест на самом судне, решил сослать подальше, дабы не мешать под ногами. Филу во всяком случае подобный расклад был по душе, за исключением одного «но». Этих двоих он не мог вспомнить.       Пробегаясь по закромкам памяти, он не припоминал их не среди пиратов при его причеслению к команде, ни при дневной драйке верхних палуб. А запомнил он порядком семи, если не восьми человек на лицо. Высокого, с грубой смуглой кожей и забавными шрамами на левой руке мужчину с его невысоким, но бойким на вид русым пареньком в напарниках Фил ещё не видел. Наверняка они входили в состав ночной смены вместе с Ильёй, и отсыпались в то время, когда его пытался придушить Угрюмый с остальными пиратами. Рассуждать на их счёт можно было не стесняясь, подмечая детали, пока те разъясняли меж собой личные конфликты. — Оставь! — взвыл обречённо парнишка, устав уже бестолку объяснять что-либо напарнику, пока тот, хоть и хмурый с виду, но не без задорных огоньков в синих глазах наблюдал за дрыганьем того, — Ну оставь. — Чего «оштавь», Воробей? — с фирной ухмылкой нарисовался за спиной у принца Илья и, передразнивая мужчину, продолжил, — Шрам прав: все должны работать, раз поставили в дуэт.... Хотя в квартет получается? А вообще, что с языком, Дим? — При..., — начал было Шрам, но, оттеснив того спиной от Ильи, Воробей перебил его. — Не твоё дело, Рыжий, — выпрямившись, Юра двинулся в сторону флибустьера, но пройти и двух шагов ему не дал напарник, державший его за плечо, — Не, ну а что, я не прав что ль? Открой глаза, Дим, он же смеётся над тобой открыто!       «Ещё один недоброжелатель нарисовался. Да ты профи, Илюша,» — устало выдохнув, Фил приготовился к новым разборкам, хотя флибустьер явно пребывал слишком в хорошем настроение для подобных провокаций. Воробей недоволен. Только вот Фил не понимал: из-за личных неприязней и прошлых инцидентов или из-за друга. В отличии от Лешего и Фазана, те не закипали при одном лишь появлении флибустьера. Да что там, Шрам и вовсе не был похож на человека, который ненавидел Илью, а то и вовсе был к нему равнодушен. Один лишь Воробей не давал Филу покоя — стоило присмотреться к нему. Авось не всё так гладко, как выглядит. — Воробей, спокойно, — потянув принца за рукав к сходу, Илья переглянулся с пиратами: Дима продолжал сдерживать напарника, хотя в том не было абсолютно никакой надобности, — Твоего Диму никто не трогает. — Он не мой! — багровея лицом, взвыл пискливо Воробей и вновь бросился на Илью, на что Шрам лишь обречённо выдохнул, так и не отпустив напарника: не зря всё-таки держал, — Да убери уже свои грабли!       Свалив под шумок, Илья с тихим хихиканьем стянул с себя сапоги и закопал ноги в песок. Искренняя, едва ли не детская радость от ощущения суши — земли, а не надоевших уже половиц палуб. Не замечая застывшего принца, Илья продолжал свой маленький ритуал под пристальным взглядом голубых глаз.       «Налакаться успел что ли?» — с невозмутимым видом подметил Фил, оглядываясь время от времени на отставших двоих, после повторив за флибустьером, и снял сапоги.       Шрам и Воробей, словно и не замечали странное поведение Ильи, перешёптывались меж собой и рассматривая едва ли не каждый камушек на берегу. Ввести в курс дела Фила не торопились, однако догадаться, что они обязались проверить территорию на наличие чего угодно, было нетрудно — делать на суше больше и нечего впрочем. — Златовласка, у меня хорошая новость, — развернувшись едва ли не на сто восемьдесят градусов, протянул Илья и расплылся в улыбке кота, успешно стащившего рыбку у хозяйки, — На одну проблему теперь меньше. Леший канул в небытие, и тебя больше не... — Чшш! — закрывая рот флибустьеру, Фил панически осёкся в попытке заглянуть за спину: в его голове мгновенно вырисовались два обескураженных лица пиратов, косо смотревших в его затылок, — Зачем так голосить об этом? Они услышать могут... — Кто они?       И правда, обернувшись, Фил не обнаружил ни спокойно идущего Шрама, ни поспевавшего за тем Воробья. Никого. Как давно они отстали? Или он так увлёкся странностями флибустьера, что не заметил, как они ушли вперёд? Фил вновь ничего не понимал. — Если страдаешь раздвоением личности, то уж прости — мне фиолетово, — укусив чужую руку, Илья в своей неизменной гордой походке прошёл далее, — Меня эта тройка порядком выбесила за два с лишним года плавания. Поэтому, я повторю, мне абсолютно фиолетово, если кто-то услышит меня. Таких хороших новостей не было с назначения нового капитана.       Лёгкое, почти невесомое, движение руки в воздухе напоминало чем-то отдалённо прощание — что несомненно вводил Фила в ступор. Сказать точно, с кем или чем прощался Илья, было затруднительно, казалось бы, не одному лишь нему, но и флибустьеру. С прошлым, с Лешим или с самим принцем — слишком много вариантов. Понять Илью становилось сложнее с каждой минутой, а каждая попытка занимала не то, что много сил, но требовала взамен достаточно времени. Сейчас не исключение. Фил стоял посреди берега один. — Да он точно нажраться успел. Трезвенник так себя не ведёт, — буркнул себе под нос Фил, несясь вслед исчезающим с волнами следами.       Придавленная галька, ведущая к зарослям, осталась лишь мимолётным воспоминанием в бурном потоке мыслей принца. Исчезающие следы в песке гораздо важнее еле заметных при зарослях. Треск сучьев совершенно не важен.       «Как он мог так незаметно слинять у меня прямо из-под носа? — следуя уже едва заметным углублениям в песке, Фил пытался услышать его бормотание, чем высмотреть хотя бы спину флибустьера, — Сначала те двое словно испарились, теперь этот. Ей-богу, проще будет сбежать из Гельдерна домой, чем прожить с этим чёртом чуть ли не два месяца...». — Ай, да чёрт возьми, за что? — дотронувшись к стопе, Фил с досадой заметил скатившуюся алую каплю, поглощённую в то же мгновение нахлынувшей волной: мелкая, красная искра проскользнула в воде, окончательно растворив кровь, — Голову припекает уже что ль? Нет, бред какой-то.       Садинка, оставленная сломанным краем ракушки, была незначительна. Прекращать путь из-за таких пустяков Фил не намерен. Пускай треклятый флибустьер и принимает его с половиной командой за неженку, потакать абсолютно несправедливым чертам принц не собирался. Главное сейчас нагнать Илью, а там... — Показалось?       Устремив взгляд вдоль берега, уходящего к гористым склонам, Фил прислушался к шуму волн и свисту лёгкого дуновения — знакомый шёпот вновь проскользнул в естественной какофонии звуков. Ему не показалось. Не могло. — Илья? Илья!       Сорвавшись в сторону скал, Фил пытался вычленить среди помех голос флибустьера. Шёпот становился яснее — скала ближе. Каменистый выступ горел в золотых лучах, открывая иную картину — вопреки ожиданием принца, скала не обрывалась зарослями или валунами, а уходила вглубь длинным коридором.       Фил замер у входа в неизвестность. Лицо обдавал прохладный поток, скользящий по каменистым стенам. — Илья, ты там? — сомнения возносились наравне с интуицией в блондинистой голове, не давая принцу сделать и шага навстречу ледянящей тело прохладе пещеры, — Отзовись.       Шёпот. Неразборчивые слова одни за другими доносились вместе с потоками сквозняка до слуха Фила. По коже проносились табуры мурашек. Внутри на градусы прохладнее, чем снаружи.       Смех и всплеск воды. — Боже, Илья, ты там утопиться решил? — окончательно склоняясь в пользу интуиции, Фил вбежал в каменистый туннель.       Мрак, скрывший лишь первые пять-шесть шагов в неизвестность, постепенно сменялся тусклым, но голубоватым отблеском воды. Вода шумела у обрывов дорожки, наполняя купол пещеры мелодией бьющихся о камень капель. Фил не слышал ничего подобного. Слияние звуков поистене поражало воображение принца. Он бывал уже в пещерах в Чёрном порту, но настолько складного и невообразимо мелодичного звучания не слышал ранее. — Красиво, не правда ли, — раздался знакомый голос после всплеска: Фил замер, успев позабыв о флибустьер на пару добрых мгновений. — Илья? Но как... Вода же ледяная, — Фил не мог поверить собственным глазам: оголённый по пояс юноша смотрел на него с прежней улыбкой, окрашенной обыденной усмешкой.       Бледное тело, покрытое десятками... нет, сотнями ярко-рыжими веснушками, не подавало признаков судорог от ледяных подземных потоков. Даже малейшей дрожжи не было. Может Фил ошибся, и вода не так уж и прохладна, как на вид? — Хах, ещё чего, — подпирая изящным движением кисти подбородок, Илья расплывался в хищной ухмылке: лазурные глаза скользили по чужому телу неотрывно, — Хочешь потрогать? — Чт-что? — прервав изучение чужого тела, Фил поднял взгляд на горевшие медовым глаза: бледные щёки окрасили два аллых пятна. — Воду. Она не так холодна, как выглядит. Снаружи так душно, — сладко протянул Илья, потянувшись навстречу, — Разве тебе не жарко? Лицо-то выдаёт...       Закрыв щёки, Фил не мог отвести взгляда от медовых глаз. Боясь вновь ненароком остановить взгляд на чужом теле, принц не заметил, как присел напротив юноши. Сердце неосознанно пропустило удар, когда влажная кисть прошлась по его скуле, проведя вниз к острому подбородку. — Освежись, Фил. Тебе ведь душно...       Тонкие губы расцвели в новой улыбке, привлекая взгляд лазурных озёрц. Веснушчатая ладонь легла на шею — Фил склонился ближе.