***
— Надеюсь, ты понимаешь, что ты натворила?! — Мужчина, яро поправляя идеально выглаженный пиджак, все никак не мог усмирить свой гнев. — Я же предупреждал тебя! — Отец, счастье дочери для вас ничего не значит?! Чанель тоже ваш внук! — Девушка вздрогнула, когда в секунду брошенный стакан разлетелся на осколки. — Не смей портить мои планы, дрянь! Компания стала бы моей! Я управлял бы KimInd, глупая ты дура! Хисоль уже много лет казалось, что она родилась ради достижения планов отца. Сейчас, оборачиваясь в прошлое, она поняла одну истину — будучи единственным ребенком своего отца, ее образование и воспитание вовсе не выражение любви и заботы. Она стала инструментом и заложницей чужих идей и желаний. Когда отец, которого она так почитала, сообщил, что она выйдет замуж, она обрадовалась — отец выбрал ей лучшего альфу! Но альфа на нее не смотрел, даже больше — в его глазах читалось отвращение. Привыкшая к влюбленным взглядам, Хисоль просто решила показать, что на нее не стоит смотреть с подобным неодобрением. И вот она — цена одного единственного решения. Ее родной отец, давший ей все после смерти матери, шантажирует ее собственным ребенком. Но после всего, что случилось, повернуть назад мешала гордость. Ее с детства учили манерам, этикету, били по рукам если она брала не тот столовый прибор. Отдать самого богатого молодого альфу какому-то проходимцу? Нет, это она рождена для того, чтобы быть рядом с ним. Так она считала до этого дня. Пока не увидела своего мужа, так искренне улыбающегося незнакомому высокому и красивому омеге. Он нежно касался чужой щеки, словно сдувая несуществующую пыль, а зеленые глаза светились нежностью, которую Хисоль никогда не довелось увидеть. Видя их, она понимала, что проиграла. Отец уже не слышал ее, теперь она понимала — за пеленой бесчисленных уров скрывалась отцовская алчность. И Хисоль отказывалась быть куклой в чужих руках. — Надеюсь, ты все поняла, — глава четы Со строго посмотрел на свою дочь. — Не забудь, ты — жертва. — Да, отец. Я действительно жертва. Стоило двери автомобиля открыться, как вспышки десятка фотокамер начали слепить семейство Со и их телохранителей. «Что вы намерены делать?! Есть ли у вас доказательства, что брак не фиктивен? Кто настоящий отец ребенка? Ким Хисоль, вы планируете подать встречный иск после окончания сегодняшнего рассмотрения?» Глупые вопросы. Глупые корреспонденты. Уже завтра ее имя будет пестрить где можно и нельзя. Как и имя поседевшего за ночь Со Бинхена.***
— В закрытом судебном заседании слушается гражданское дело номер два сто пятьдесят четыре по иску Ким Намджуна к Ким (Со) Хисоль о расторжении брака. Слово предоставляется ответчику. Джину было не просто страшно. Холодок по спине пробежал еще в тот момент, когда они приблизились к зданию суда. Он отчетливо чувствовал, что кто-то смотрит на него пугающим взглядом. И теперь он понимал, кто именно. Неизвестный ему до сегодняшнего дня, высокий, но пугающий альфа резал взглядом сотню раз в минуту. Жена Намджуна не унаследовала от этого мужчины ничего, кроме такой же идеально прямой спины. Изначально, Джин был уверен, что пока еще законная жена Намджуна устроит переполох из-за того, что его привели сюда. Джин понимал — сегодня он своего рода инструмент. Намджун насмехается над семьей Со, явно дав понять, что никто и ничто им не поможет. Закон на стороне Кимов, как не посмотри. Но видя Хисоль, сердце омеги предательски дрожало. Пожухшие волосы, белая, посеревшая кожа, дрожащие губы и бездонные светлые глаза, полные печали. Это все, что осталось от девушки, когда-то гордо смотрящей в толпу поздравляющих ее с помолвкой, а потом и с браком. «Хорошую вещь браком не зовут», когда-то пробубнил Тэхен, и теперь Джин с горечью понимает, что для этой девушки брак действительно не стал чем-то хорошим. И все, с самого начала, было неправильно. Чужие решения стали ошибкой, которая обрушилась именно на их головы. Чонгук, сжимавший руку омеги, кажется, уловил нотку горечи, и тихоньку выпустил феромон, сразу встречаясь с недовольным, но благодарным взглядом. Кроме Чонгука, прямо сейчас, никто не мог так успокоить омегу. — Суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения. Джина словно прошибло — находясь глубоко в своих мыслях, он прослушал все, что говорили на суде. Он взволнованно взглянул на Намджуна, но тот спокойно, и даже с улыбкой на лице переговаривался с адвокатом. Однако на противоположной стороне не было ни Бинхена, ни Хисоль. Только адвокаты, нанятые семьей Со, тихо качали головами и переговаривались. — Я отойду на минутку, — Джин высвободил свою руку из руки Чона, кивком давая понять повернувшемуся Намджуну, что выйдет из зала на несколько минут. Получив в ответ одобрительный кивок, он быстрым шагом ринулся к двери, ведущей в коридор. Пазл сложился в голове омеги так быстро, что даже стало жутко. Тот самый строгий и жутковатый мужчина, не жалея сил и гнева, с размаху ударил хрупкую девушку, да так, что та упала на колени. — Как ты посмела?! — Джин замер, впервые благодаря свою природу за отсутствие какого-либо запаха. — Ладно этот молокосос заявил бы, но ты! Как ты могла заявить об этом?! — Я больше не стану, — тихо прошептала девушка, — больше не буду твоим инструментом, отец. Я тоже хочу быть… — раздался еще один громкий шлепок от удара. Джин даже не успел толком подумать — он ринулся к этому больному альфе так быстро, что чуть не споткнулся об собственную ногу. — Немедленно прекратите, или я вызову полицию! И в следующий раз здесь будет смотреться не иск, а уголовное дело! — Джин украдкой осмотрел девушку, отмечая, что на ее лице расцветает фиолетовый синяк, а из носа уже вытекает густая, темно-красная кровь. — Да как ты смеешь… Ты, жалкий омега, порушивший мне все планы своей течной задницей! — Бинхен уже замахнулся, но пелена гнева помешала увидеть кулак, точно приложившийся к его животу. — Немедленно вызови полицию и проследи, чтобы никакие деньги не помогли ему выйти из клетки. — Джин слышал голос Намджуна, словно из-под толщи воды. В глазах начало темнеть, а тошнота, казалось, уже подкатила те только к горлу, но и даже к носу. — Джин? Джин!