Профессиональное обучение/formation professionnelle

— Забавно это слышать от тебя, — фыркает Минхо, отпивая айс-американо. — Я беспокоюсь за него, — отмахивается преподаватель Саито, закидывая в рот какой-то приторный десертик. — И я искренне полагала, что он не гей. — Хан и не гей, — улыбается плотоядно Лино, по-видимому, отвечая новому знакомому. — Он пялился на твою задницу, когда ты выкидывала окурок. Эри чуть не давится тортиком, округляя глаза. Друг усмехается, передразнивая выражение лица преподавателя. — Но это не значит, что моя задница ему не понравилась. — Ты все опошляешь, — фыркает Эри, и кидает контрольный козырь. — Он друг Хенджина. Минхо пару секунд смотрит в телефон. Самодовольная улыбка постепенно сходит на нет, он откладывает мобильный в сторону и не обращает внимание на пришедшее уведомление. Вглядывается внимательно в знакомое лицо, ищет что-то и, кажется, находит. — Когда ты в последний раз общалась с предателем? — Не называй его так… — Эри, — Минхо втягивает воздух поглубже, также глубоко заталкивая поучения. — Вчера. Молчание нависает плотной тучей. Саито пару секунд раздумывает, стоит ли рассказать Ли о том, что случилось. Решается. Пересказывает в красках: с момента звонка Ынхвы до хлопка входной двери уходят жалкие десять минут. И минуту Минхо на переваривание информации. — Забавно, — заключает Ли, откидываясь на спинку кресла. Небольшая кофейня окутывает уютом и ароматами кофе и выпечки. Будучи студентами, они сидели в дальнем углу этого заведения, теперь же предпочитают места у окон, наблюдать за людьми оказалось также интересно, как и обсуждать любовные перипетии. — Поясни, пожалуйста, — неловко ерзает на жестком стуле Эри, стараясь сбросить с себя тяжелый взгляд Минхо. — Ты влюблена в парня, из-за которого не смогла отомстить ублюдку. Звучит ужасно, Эри. — Любая влюбленность проходит, мы знакомы без году неделя, переживем. Она так уверено говорит, что Ли ей на секунду верит. И даже почти кивает, прежде чем задает еще один вопрос. — Да, пытался пару раз, но я не хочу слушать жалкие оправдания, — отмахивается Саито, начиная нервно вертеть кружку меж пальцев. — Нам не о чем говорить. Все кончено. Просто то была… слабость. — Слабость? — Угу. — Кому из нас ты врешь, прости? — Ли тут же останавливает поток слов взмахом ладони. — Стой, послушай себя. Никого не напоминает? Игра в гляделки продолжается. Эри не понимает, почему выражение лица Минхо приобретает осуждающие нотки. Он же вроде как не умеет судить других, поддерживает свободу и равенство, выступает за справедливость и крайне скорбно относится к границам. Но дело не в них. До Эри доходит прежде, чем Ли озвучивает свое прискорбие. — Ты поступаешь с ним так же, как он с тобой три года назад. Знает. Чувствует кожей, взглядами, своим голосом, как из нее прорывается эта чернь. Ищет выход из тупого лабиринта, а вокруг только стены кафельные, такие идеально-ровные плитки в ванной, что отражение можно разглядеть, порезанное швами. — Послушай все же, что он скажет, — спокойно советует Минхо, когда видит болезненный испуг на чужом лице. — Прощать не стоит, но, возможно, если ты узнаешь правду, вся оставшаяся влюбленность уйдет. — Ты знаешь чего-то, чего не знаю я? Минхо улыбается. К чему лишение слова? Он знает достаточно и не достаточно. И если Эри думает, что Хван действовал по указке Донука, пусть так, он не вправе ее переубеждать. В конце концов, всю версию знает лишь сам Хван Хенджин. — Я могу попросить об одолжении? — после затянувшейся паузы несмело интересуется Саито. Минхо делает неопределенный жест рукой, мол, валяй, для тебя ничего не жалко. К телефону только не прикасается с начала нелегкого разговора. — Даже два. — Саито, ты наглеешь. — Пообщайся с Ханом. Не стоит человека судить раньше времени. — А не ты ли пару минут назад отговаривала меня? — Считай, раздвоение личности, — усмехается невесело преподаватель, разрывая салфетку перед собой на ровные квадраты. — Что-то мне подсказывает, что общий язык вы найдете. — Ага, интересно, в каком смысле? — мягко улыбается Ли, и взгляд его зажигается заинтересованностью. — А вторая какая? Пару секунд Саито думает. Прикидывает, а нужно ли ей это. — Узнай, пожалуйста, про госпожу Хван, мать Хенджина, — выпаливает скороговоркой, ожидая порицания. — Хочешь про несостоявшуюся свекровь выяснить? — Не смешно, — предупреждает Эри. — Вся эта история странная. Хван Хенджин, воспитанник Ли Донука, умудряется найти свидетеля по его делу и предотвратить показания. Думаю, если я расскажу прокурору Чону — он ядом начнет потеть. Минхо хмурится. Кивает осторожно, обещая разузнать как можно больше. Не обещает, сворачивает эту тему до лучших времен, и остаток вечера они проводят, гуляя по паркам и поедая уличные закуски. Утром следующего дня к Саито заваливается Хан, держа в руках огромный пакет чипсов. — Я не продаюсь, — усмехается преподаватель, удобно откидываясь на своем рабочем кресле. В кабинете никого, кроме них. Пары закончились, студенты второго курса с облегчением покинули обитель чужого языка и направились дальше грызть гранит науки. — А подкупаетесь? — щурится хитро Джисон, смешно надувая щеки. — Только чипсами, — возвращает глупую усмешку Эри, перехватывая упаковку. — Не завтракала ничего, аж желудок болит. — Эри, — вдруг лицо Хана приобретает задумчиво-серьезное выражение, — помнишь про уговор? Саито пару секунд хмурится. Уговор? Как же она сыта этими всеми спорами и уговорами, разговорами и их последствиями. Но кивает, предполагая, что студент сейчас ого-го как напомнит. — В пятницу мы устраиваем небольшое выступление перед узкой толпой… — Не поняла, — напрягается преподаватель, поднимаясь с места. — Ну, Пиаф, — хлопает глазами Джисон, засовывая руки в карманы глубже. — Я это, зачет хочу перед тем, как мы попрощаемся. Уходит долгая, вязкая секунда прежде, чем губы Эри сами собой расплываются в улыбке. — До инфаркта доведешь, хомяк, — беззлобно фыркает Саито, усаживаясь обратно. — Конечно, я приду. — А можно ты будешь не одна? — Чего? — Говорю, — прочищает горло студент, — друга своего возьми, он вроде как… Хан отводит взгляд, мнется, Эри даже кажется, что потеет. Кто знает, чем все это обернется, но преподаватель соглашается. Кивает и отпускает с миром улыбчивого студента, тут же принимаясь вызванивать Минхо. Тот уверяет, что приедет. Без вариантов. Когда день начинает клониться к закату, Саито добирается до дома, скидывает неудобные ботинки и приготавливает ттокпокки, включает телевизор и залипает в телефоне, почти не слушая новости. Лента выдает фотографию довольной жизнью Кин и ее мужа где-то в Альпах, отчего Эри чувствует легкую тоску. Она соскучилась. — Репутация — это то, что делает нас важной частью общества. И как ее восстановить, если вас осудили не заслужено? Вы знаете ответ на этот вопрос, господин Ли? — вещает хорошенькая улыбчивая ведущая, поправляя алую дужку своих очков. — Пока нет, госпожа Чо, — раздается знакомый голос, отчего вилка со стуком выпадает их женских пальцев. — Но никогда не судите человека до того, как его узнаете. Донук улыбается в камеру, весь такой прекрасный и светлый человек, заклейменный обществом. Один из приглашенных гостей: тут и айдолы сидят, которых обвиняли, как они говорят, из-за зависти, и спортсмен, которого отстранили за допинг. — Вы ведь были в тюрьме, — напоминают ему, но Ли только грустно отводит взгляд. — Неразделенная любовь так жестока, верно? — он смотрит на айдола, которого преследовала фанатка, а затем сама же написала, что он ее домогался. — Вот и меня обвинили в том, что чувств молодого поколения я не признал. Ведущая складывает ручки на груди. Ахает, удивляется так натурально, что становится понятно — постановка. — В вас влюбилась студентка? — дрогнувшим волнительно голосом вопрошает госпожа Чо. — Такое случается, — пожимает плечами Ли, — я не отвечал взаимностью никому. И девушка совершила… Он не договаривает. Замолкает скорбно, отчего в зале слышатся шепотки. Кажется, кто-то говорит, что его вины здесь нет. — Мы надеемся, что такой преподаватель, который честно выполняет свою работу и не смотрит на красоту студенток, еще поучит юные умы. — Merci, — коротко отзывается Ли, и его улыбка немного меркнет, — но, к сожалению, некоторые преподаватели забывают свое предназначение. — Ах, да-да, нам в редакцию попала некая фотография студента и его преподавателя в постели. По этическим причинам мы не будет показывать лица этих людей, но помните, сексуальное насилие не должно оставаться безнаказанным и… Экран становится черным, отображая сидящую неподвижно, словно статуя, женщину. Скоро все это закончится. Скоро…