Профессиональное обучение/formation professionnelle

Сон мелькает перед глазами калейдоскопом. Вот длинный, кажется что до бесконечности широкий стол, за ним трое человек. Во главе — преподаватель Ли, замерший каменной статуей, напротив Пуонг, и алая полоса на неприкрытой шее выделяется слишком ярко в темном помещении. Невозможно сдвинуться. Вдохнуть. Повернуть голову. Смотри в камеру, дорогая… Вспышка. Крика нет, вместо длинного стола — чужая квартира с холодным кафельным полом. Тебе же нравится это, нравится, нравится, маленькая тварь, так почему ты… Он возвышается нерушимой скалой, скрытый за вспышками. Одна, вторая, третья… Холод жжет колени и ладони, толстая кожа ошейника обжигает горло, душит планомерно, с каждой секундой готов захлопнуться подобно капкану. Поднимайся, дорогая, смотри только на меня… Вместо улыбчивого лица преподавателя — бесстрастное лицо студента. Он делает одну фотографию, чтобы затем остановиться, усмехнуться разбитыми губами, сделать вторую и рассмеяться. Удивительная ложь, дорогая, — произносит по слогам прежде, чем Эри чувствует чужое касание. Вздрагивает и тут же выныривает из кошмарного сна. Перед глазами вспышки и темные стены, ей хватает секунды, чтобы вспомнить, где она. И со страхом покоситься на спящего Хвана. Вопреки ожиданиям, он не спит. Одергивает пальцы, когда пробуждает преподавателя, и смотрит прямо и твердо. Тишину никто нарушить первым не спешит. Пару секунд Саито отходит от сна, от вялых мыслей, погружаясь в тихую и относительно спокойную реальность. За окном вот-вот прорежется солнце, небо светлеет, оттого тени причудливо забиваются по углам. Пытается подняться, ноги затекли от неудобного сидения подле собственной кровати, Саито щелкает шеей и морщится. — Ложись, Эри, обещаю, приставать не буду, — тихо шепчет Хван, пытаясь сдвинуться на край. — Что болит больше? — волнение иглой прокалывает легкие, она все-таки поднимается на ноги, чтобы устало сесть на край кровати. На секунду касается мужского лба, проверяя, поднялась ли температура. Удивительно прохладная кожа, Саито тут же одергивает руку, сгибая и разгибая пальцы. А чувство, что все равно обожглась. — Сложно сказать, но, кажется, умирать не собираюсь, — задумчиво тянет Хенджин, стараясь улыбнуться. Боль отпечатывается на его лице, Эри отворачивается, чтобы не видеть. С трудом валится по другую сторону, и как только голова касается подушки, блаженно выдыхает. Тишина повисает рваным маревом. И говорить вроде не о чем, а сказать так хочется о многом. Она трет лицо руками, хочется укутаться в эту тишину, чувствуя незримое присутствие рядом, но освобождается от сладкого наваждения. Нет, раньше они лежали молча, каждый думая о своем, могли поделиться мыслями, а могли похоронить в себе, и было это правильным и нужным. Сейчас же для Эри каждый вдох делать сложно, чтобы не сорваться на пустые слова. — Поставь будильник, а то проспишь, — с усмешкой наблюдает за ней Хван. — Уже, — как-то отстраненно замечает Эри. — Тебя нужно доставить в больницу. Рядом тяжелый вздох и тут же недовольное шипение. Эри подрывается, ищет взглядом, что может пойти не так, вдруг она где рану пропустила, и тут же одергивает себя. Какая рана, идиотка? — Со мной все в порядке, — уверяет Хенджин, глядя на преподавателя большими удивленными глазами. Эри ложится на мягкие подушки, не решаясь отвести взгляд от чужого лица. Немой диалог продолжается, кажется, бесконечность и дольше, в предрассветной тишине угадывая чужую душу. — А со мной нет, — признается первой Саито. Морщится от собственных слов. Отводит взгляд на тени, те потихоньку рассеиваются, но без особой охоты. Скорее бы солнце прыснуло в окна и все озарило. — Я не хотел, — врезается тихий голос Хенджина в хитросплетения теней. — Ты знал. — Так будет лучше для всех, Эри, — отворачивает голову к окну Хван, взглядом ищет золотые нити в небе. Пару секунд Саито хочет спорить, кричать, доказывать… она устала. Потому молчание ее не знак согласия, а самый громкий в мире крик. — Я уеду через две недели, Хенджин. Бам. На горизонте прорезаются первые персиковые лучи, потихоньку ползут к ним в окна, лижут домишки на пути и горожан под открытым небом. — Зачем? — Не для всего у нас есть объяснения, — усмехается устало Эри, сталкиваясь взглядом со студентом. — Иногда мы думаем, что так будет лучше. — Эри… — Давай спать. Хенджин с силой сжимает одеяло в кулаки. Солнце прорезается сквозь все стены и преграды и бьет в стену напротив окна. В самый ее темный угол. — Ты позвонила ему, когда мне нужна была помощь? Почему именно Дону? — Хенджин… — Он был влюблен в нее, Эри, вот и все. Он не причинял ей боль, это лишь стечение обстоятельств, твоя подруга… — Хватит, — голос Саито — тихий шепоток, но Хван услышал его слишком громко. — Я видел их вместе, — после длительной тишины признается Хенджин. Знает, что этим разрушит что-то, и видит, как нити сыплются в пепел в чужих глазах. Ему было не больно, а вот Эри, кажется, теряет дар речи. — Я помог выбрать кольцо, — спокойно забивает слова Хван, — он хотел жениться на ней. Эри усмехается. В голове до того пустота, что возможно перезагрузить всю память. Но та, зараза, никак не хотела удаляться. — Тогда хорошо, что Пуонг умерла прежде, чем узнала бы всю правду, — доверительно сообщает Саито и прытко оказывается на ногах. Прикрывает за собой дверь. На кухне она варит кофе и ходит из угла в угол еще около часа прежде, чем входная дверь скрипит. Ли появляется с небольшой сумкой и ключами в руках. Последние он оставляет на столе, тут же поднимая руки верх. — Я их взял по нужде, — оправдывается, и румянец выступает на его щеках. — Проснулся? Эри только кивает, отпивая горький кофе без сахара. Вторая кружка приводит ее в мало-мальское состояние бодрствования, потому она вытаскивает пару яиц и замирает перед открытым холодильником. Дурацкий черничный йогурт, который любил пить Хенджин, киснет в углу ее холодильника. Раньше даже не замечала, а теперь, кажется, становится придирчивее. — Эри? — голос Ука бьет ее по плечам, она оборачивается, надевая маску равнодушия. — Мы поедем, ты справишься? Нужна помощь? Пару секунд смысл слов забавно бьется о черепную коробку, не проникая в уши. Помочь? Он? — Нет, — ровно выталкивает Саито и мысленно хвалит себя за сдержанность. Ли делает шаг к ней, но Эри лишь отходит на тот же шаг, вжимаясь спиной в холодильник. Еще шаг, Саито перестает дышать, стараясь не морщиться. — Я хотел сказать спасибо, что позвонила, — мягко улыбается мужчина, и солнечный лучик бьет ему прямо в спину. Ожидание, что он загорится, проходит слишком быстро. Из-за фона окна невозможно разглядеть точного выражения лица, но Эри почему-то чувствует опасность. — Я, правда, рад, — кивает Дон Ук, замирая напротив девушки, — ты никогда меня не подводила. Эри кивает мелко, постепенно мираж рассеивается, и Саито в точности видит выражение его глаз. — Надеюсь, и сейчас не подведешь, вспоминая мои слова, — продолжает вкрадчиво Ли и тут же вздрагивая. — Какие слова, дядя? — Хван тяжело прислоняется к косяку, наблюдая за парой. Эри успевает отвернуться, проскользнуть незаметно к раковине, подставляя руки под ледяную воду. — Мы разговаривали с твоим… преподавателем, — Ли усмехается, для него самого все это кажется дурным сном, — о твоем поведении. — Вот как? — Хенджин удивительно качественно делает вид, что стоять на своих двоих не приносит ему дискомфорта. — Уверен, вам было что обсудить, но, знаешь, дядя, думаю, обсуждать с Саито Эри нам больше нечего. — Себя ты включаешь в это «мы»? — поддевает Ли, хитро прищуриваясь. Эри замирает, будто перед прыжком, но тишину никто так и не нарушает. Когда Ли выходит первым, Хван оборачивается и с почтением склоняет голову. — Хорошего дня, преподаватель Саито, — чеканит он каждое слово и выходит прочь. Когда входная дверь захлопывается, Эри без сил опускается прямо на пол. Через двадцать минут тишину нарушает звук будильника.

***

— Я заеду за тобой через двадцать минут, — бесцеремонно сообщает в трубку Минхо, и Эри усмехается. — Откуда ты знаешь, что через двадцать минут я закончу? — У тебя пары до трех, я помню, — смеется в трубку Ли и тут же отключается, чтобы лишнего не наговорить. Пару секунд Саито залипает с мобильным в руках прежде, чем начать собираться. Глаза слипались, она отпустила ребят пораньше и прямо на рабочем месте стала проверять их работы. Ян Чонин, который посетил сегодняшнюю пару, задерживаться не стал. Лишь поклонился глубоко прежде, чем выйти последним из аудитории. Эри окликнуть паренька не успела, Минхо позвонил, а теперь она одна в аудитории. Через десять минут она спустилась на парковку, наслаждаясь теплым солнцем. Чистая дорожка вывела ее в обитель шума, но на удивлении машин и людей почти не было. Потому Эри и замирает в темном уголке, разглядывая безупречно голубое небо. — Эри! Невольно вздрагивая, преподаватель тут же хмурится, но, завидев знакомое лицо, белое, как полотно, выпрямляется. — Джисон, все в порядке? Хан выглядит уставшим и больным. Растрепанные волосы торчат во все стороны, парень безуспешно пытается натянуть вторую лямку рюкзака на плечо, у него не выходит, Эри уверена, он матерится. — Нет, преподаватель Саито, — Джисон вдруг неожиданно замирает, большими глазами передавая всю вселенскую тревогу, — скажите, пожалуйста, Хенджин с вами ночевал? Черт, Эри, этот… не берет трубку со вчерашнего дня, в клубе сказали, что его избили какие-то извращенцы, Чонин молчит, как партизан, а я…я… Он бы протараторил еще миллиарды слов, но Саито касается мужского плеча, и Хан, словно шарик, сдувается и выглядит крайне встревоженным. — Выдохни, Джисон-и, он ночевал у меня, — спокойно выговаривает Эри, вглядываясь в парня. — Откуда ты знаешь, что мы… — Я видел вас еще на соревнованиях, — отмахивается облегченно Хан, усмехаясь, — просто не говорил, понимал, что проблем не оберетесь. Эри так и застывает. Хан в это время достает сигарету из почти пустой пачки и прикуривает, замечая ступор преподавательницы, прикуривает еще одну и передает ей. — Здорово, кто-нибудь еще знает? — с подозрением интересуется Саито, делая вторую затяжку. — И давно ты куришь? — Как Хван ко мне переехал, — честно откликается Джисон и пожимает плечами. — Думаю, больше никто. Чонин, возможно, но на него можно положиться, он никому ничего не расскажет. — А почему Хенджин к тебе переехал? — Ну, — студент тушуется под прямым взглядом, делая нервную затяжку, — его дядя или типа того освободился из тюрьмы, преподаватель Ли Дон Ук, может, слышала? — Да, знаю. — Ну и Хенджин ушел из той квартиры, когда Ли привез свои вещи. Вроде как они поссорились, но этот придурок мало рассказывает о своей семье. Знаю только, что его мама вроде как его любит, госпожа Хван даже юристов оплатила, святая женщина. Вот и их уговор с сыном к концу подошел. Эри моргает пару раз. Мать Хвана влюблена в Ли Дон Ука? Что-то бьется на подкорке, воспоминания подкидывают пару слов от Ли, он характеризовал ее, как необходимость, как хорошего друга, как… обузу. — Что за уговор? — выстреливает в голове Эри и она даже замирает. — Я точно не знаю, — поджимает губы Хан, но затем все же хмурится. — Тебе он тоже не говорил? — У Хенджина много секретов. Хан улыбается, почти подтверждает ее слова, но в последний момент замирает. Глядит на преподавателя иным взглядом, как на женщину, на женщину своего друга. — Знаю только, что госпожа Хван с детства контролировала Хенджина, вплоть до того, что выбирала ему друзей. Хван не особо был рад контролю, особенно когда дяди не оказалось рядом, а отец ушел из семьи еще в далеком детстве. Хенджин-и ушел из дома, но мать была против, вставляла ему палки в колеса, из-за нее он покинул предыдущий университет. Перешел в этот. Угрозы продолжились, женщина она — что надо, — усмехается Джисон и не веря своим словам, продолжает, — ну и Хенджину надоело. Меньше года назад устроился танцором, мать не знает еще. Повезло ему, она его любит. Он ее тоже, наверно и согласился на какой-то уговор. — Интересно, что за условия, — Саито напрягается, неприятная мысль проскальзывает в уголке разума. — Спроси прямо, — советует Хан, не чувствуя возмущенного взгляда Эри на себе. — Тебе-то он расскажет. — С чего такие решения, студент Хан? — ехидничает Эри, делая последнюю затяжку. — Уверен, что он влюбился в тебя, — смеется Джисон, но затем осекается, убирает ухмылочки, становясь серьезным. — Не собираюсь перехваливать его, но для женщины, которую он полюбит, он будет стараться изо всех сил. И сделает все. — Тебе бы в свахи, — также серьезно отбивает Саито, глядя, как автомобиль тормозит напротив. — Привет, опоздавший. — Я почти вовремя, — выходит из машины Минхо, улыбаясь во все тридцать два. Снимает очки, ленивым взглядом сканируя парнишку рядом с Эри. Пару секунд Саито старается не засмеяться в голос, когда губы Ли расползаются в сладкой обаятельной улыбкой. — Это мой друг — Ли Минхо, — все-таки представляет Эри, краем глаза следя за впавшим в ступор Ханом. — Мой студент — Хан Джисон. — И давно ты куришь со студентами? — с усмешкой строгого родителя вопрошает Минхо, но руку парню протягивает. — Можно просто Лино. — Почему Лино? — хмурится Хан, потихоньку отмирая. — Я много всего знаю в этой жизни, — обворожительно улыбается парень, и Саито отворачивается, выкидывая сигарету. — Он был чертовым всезнайкой в университете, — подталкивает Лино к машине Эри, — но, к сожалению, научить он может только плохому. — Это так ты обо мне думаешь? — притворно удивляется Ли, ловко нацепляя очки на нос. — Французский тоже знает? — вмешивается Джисон, чуть склоняя голову набок. — Конечно, — без сомнения выдает Минхо, — но частные уроки дорого обходятся. Минхо садится в машину, пока Саито быстро обходит и умещается на переднее сидение. — Тебя подвезти, Хан Джисон? — вскидывает игриво бровь Лино, мягко постукивая длинными пальцами по рулю. — У меня еще пара, — с сожалением легко читаемым выдыхает Хан, потому салютует и, разворачиваясь на пятках, мягко шагает к учебному кампусу. — Хорошей дороги, сонбэ. — Какой милый и вежливый, — усмехается Минхо и выворачивает руль. Эри старается не комментировать, но честно обещает дать номер милого и вежливого студента. В конце концов, Джисон ведь может не отвечать на чужие сообщения и звонки, но, когда они сидят в небольшой уютной кафешки у реки Хан, Лино смеется и бегло показывает дисплей телефона. Хан ответил.