Жена для Цзян Чэна

— Я?! Я-я-а… Ничего не помню! Ничегошеньки не помню и не знаю! Что за глупости вы говорите?! Смеет порочить имя главы клана Юньмэн Цзян?! — Цзян Чэн настолько спутал свои мысли в голове, что смог выдавить из себя только жалкую пародию на горделивого и строгого главу. Поэтому после сказанного сразу же отвернулся и было направился куда-то, но юный Лань не хотел так просто сдаваться и ухватился за рукав Ваньина также аккуратно, как в детстве, но так крепко, что было слышно трение кожи о ткань. Саньду Шеншоу остановился и бросил мимолетный злобный взгляд на руку Цзинъи. — Саньду Шеншоу…пожалуйста…простите мне мою грубость…не…не уходите… — на красивых глазах мелколаня выступили кристально чистые, не запятнанные жестокостью, слезы. Для Цзян Чэна, что и так сдерживал порывы обнять и затискать юнца, как маленького щеночка, это было сильным ударом. Он тяжело вздохнул и повернулся лицом к парню. — Я тебя слушаю. — Глава ордена попытался сделать свой голос угрюмым, но, как поняли их зрители, у него вышел только голос обиженного кота. В прочем, они быстро выбросили эти мысли, потому что Цзян Чэн больше смахивал на злобную пантеру, чем на котенка, хотя Лань Цзинъи мог с этим поспорить. — Саньду Шеншоу, еще раз прошу простить мою грубость по отношению к вам. — Он сложил в поклоне руки. — В моих целях не было разозлить или опозорить ваше имя. — Его руки немного вздрогнули на этом моменте, поскольку он все еще продолжал держать рукав Ваньина. — Допустим, ты не хотел порочить мое имя. Но что это за навязчивое цепляние ко мне из-за кого-то обещания данного мной больше 10 лет назад? — Цзян Чэн захлопнул рот, осознав, что снова раскрыл себя. Только теперь шанса сбежать не было. Цзинъи продолжал крепко держать его за одежду, будто чувствуя, что Ваньин сбежит при первой же возможности. Лицо Лань Цзинъи сверкало от радости пока глава ордена Цзян размышлял о ситуации в которую сам же и угодил. — Моей глупости нет предела. Нет, я настолько отупел за работой главы, что не могу правильно управлять своими эмоциями и языком! Может лучше будет отрезать его и оставить клан на Цзинь Лина? Нет, что за глупости? Я только недавно вернул клану былое величие и сейчас я не могу просто так его оставлять! Должен быть другой вариант, как выйти из этой глупейшей ситуации… — пока он размышлял, Цзинъи успел крепче ухватиться за руку Саньду Шеншоу и теперь беспечно опалял всё существо Цзян Чэна влюбленным юношеским взглядом. Цзян Ваньину от этого стало одновременно не по себе и уж больно горячо на душе. — Саньду Шеншоу…вы сдержите свое обещание? — Какого черта у этого щенка Лань такой невероятно привлекательный голос? С какой стати он смеет говорить со мной с такой соблазняющей интонацией?! Агрх, сердце! Перестань так сильно стучать! — Он отвел глаза от лица щенка и заметил довольный взгляд Вей Усяня и хитрую улыбку А-Лина. Мысленно проклиная этих двоих и обещая переломать им ноги, Цзян Чэн снова посмотрел на юного покорителя сердец культиваторов. — Какого черта он настолько привлекательный?! В детстве он был просто милым щеночком, а сейчас вырос в настоящего породистого пса! Вот как тут откажешь и не останешься в минусе?! — Саньду Шеншоу…? — взгляд юноши стал еще более умоляющим и соблазнительным. Казалось еще немного и лицо Цзинъи засверкает, будто солнце в мае после долгой зимы. — … — Цзян Чэн пытался всеми силами сопротивляться искушению потрепать щенка по волосам, но, признаться честно, его руки просто горели этим желанием, мозг переставал ими управлять, а сердце, будто злой помощник, помогало искушению. И вот, когда рассудок уже полностью покинул Ваньина, он не сдержался и погладив юношу ордена Гусу по волосам, а затем уже схватив его за хвост и оттянув назад, прильнул губами к мягким, никем не тронутым устам Цзинъи. Впрочем, уста Цзян Чэна тоже были девственны, но не в этом суть. Глаза Лань Сычжуя округлились до размера чаш для чаепития, лицо молодой госпожи искривилось в радостной улыбке, а известная на весь мир культиваторов парочка лишь понимающе переглянулись. Не успел Лань Цзинъи насладиться поцелуем, как Цзян Чэн разорвал их нежный, со стороны Ланя, и одновременно агрессивный, со стороны Ваньина, поцелуй. — Ну что, ты доволен?