Нежное насилие

Грубые по виду, но не по ощущениям руки, сейчас оглаживали его лицо. Они зарывались в волосы Накаджимы и изучали загривок. Лицо Рюноскэ приблизилось к макушке. Он одарил её своим нежным поцелуем. Затем ту же участь разделили щёки, лоб и носик. «До чего же милый!» думал альфа. Ведь личико Ацуши сейчас имело невероятно милый, по мнению Акутагавы, вид. Его щёчки были нежно розовыми, хотя с каждым новым поцелуем они становились ярче. Парень не выдержал и поцеловал своего тигрёнка, в его розовые губки. Но что поразило Акутагаву, да и самого Ацуши, это то, что тигренок стал неосознанно отвечать на поцелуй. Это дало понять Рюноске, что можно зайти чуть дальше. Он нежно провел пальцами по белоснежной шее. Ацуши казалось что на конце пальцев Акутагавы был яд, который проник в каждую вену, и все эти вены несли этот яд ниже живота. Это одновременно и пугало, и до одури нравилось. Губы Рюноскэ коснулись нежной шеи и стали жадно оставлять свои метки. Ацуши на мгновение показалось, что он хочет высосать яд, который не позволял здраво мыслить, но тьма в разуме стала только гуще. Лицо Акутагавы становилось все ниже и ниже. Впрочем, как и его руки. И вот, в один момент, его губы нашли розовый сосок Ацуши, а руки такую же розовую дырочку. Клыки, что были во рту насилия во плоти, сейчас нежно кусали и посасывали сосок парня. На это Накаджима ответил возбуждённым стоном. Акутагава ввел два своих пальца в девственные врата рая Ацуши. Ощущения слились в одну мелодию, что играла внизу живота. Пальцы начали двигаться, агрессивно разрабатывая запретный плод. Попутно что-то ища. Вдруг со стороны тигра послышался громкий стон. Рюноскэ лишь ухмыльнулся. Он вытащил пальцы из возлюбленного, который уже обильно истекал смазкой. Мальчик не успел опомниться, когда альфа расстегнул ширинку и достал от туда свой член. Ацуши сглотнул. Сильные руки Акутагавы перевернули тигрёнка на животик, приподнимая любимые ягодицы. Ацуши вжался личиком и маленькими кулачками в большую подушку. Он громко застонал, когда что-то вошло в него. Нет, конечно, он понимал, что это большой член его партнера, но... Было больно. Не адски, но неприятно. Акутагава поместил одну из своих рук на бедре любимого, а другую на животе. Он дал дорогому немного привыкнуть. И через минуту начал двигаться. Сначала темп был медленным и спокойным, и со стороны омеги слышались только тихие стоны. Но чем быстрее и сильнее были толчки, тем громче становились стоны. Ацуши больше не ощущал боль. Только наслаждение. И уже когда близилась разрядка, Акутагава понял. «Сейчас!» Метку ставить достаточно болезненно, поэтому её делают во время оргазма. Чтобы удовольствие побороло боль, так сказать. В то же миг, когда на черную простыню упали капли белой спермы, клыки альфы вонзились в загривок Ацуши. Теперь он его, навеки. Метка у обычных людей была такова — у помеченных омег менялся аромат. В нем были нотки альфы, что давало понять другим, что он уже занят. И все. Ну и ещё другие мелочи. Но у Акутагавы было ещё одно. Его партнёр станет бессмертен. Как и сам он. Через несколько толчков, Рюноскэ сам излился в дрожащие тело партнёра. Он перевернул уставшего омегу на спину, поправил подушку, накрыл одеялом и прижал к себе. Вскоре парень заснул в руках уже своего альфы. А Акутагава молил о том, чтобы их ребенок был бы похож на любимого им омегу.