***
— Фафхрд, сынок, — позвал его знакомый голос, густой и певучий, слишком высокий для своего обладателя. — Как ты себя чувствуешь? Он открыл глаза. Та же комната, та же кровать, но руки и ноги теперь свободны. Исполинская фигура Нингобля Семиокого нависла над ним, загораживая половину звёзд. — Нормально, — попытался улыбнуться Фафхрд. Впервые босс удостоил его личным присутствием — Семиокий предпочитал решать вопросы через многочисленных подручных и посредников. — Ты славно поработал, — похвалил его Нингобль. — Без тебя мы бы никогда не обнаружили логово Кроваса и не вскрыли все его тёмные делишки. — А где, — голос сорвался, — где Мышелов? — Твой, — Нингобль сделал едва заметную паузу, — товарищ бросил тебя, а сам дал дёру с одной двадцатой груза и всеми деньгами. Но это совершенно неважно. — То есть как это неважно?! Фафхрд приподнялся на локтях. — Я его… да как он только… да я! Да вообще! От возмущения он не мог найти подходящих слов. — Если тебя это утешит, это было частью плана. Кроваса нужно было ловить на живца. — Что? Кто я, по-вашему, безмозглая кукла? — Ты, — с нежностью в голосе ответил Нингобль, — слишком большой упрямец. Знай ты о плане, ты бы непременно поступил по-своему и всё испортил бы. Впрочем, если ты считаешь, что Мышелов виноват перед тобой, я не буду препятствовать вашим, скажем так, выяснениям отношений. Фафхрд откинулся на подушки. Он ещё отыщет этого мерзкого коротышку, и тогда уж тот за всё перед ним ответит!***
— Здравствуй, дылда, — не оборачиваясь, поприветствовал его Серый Мышелов. — Привет, недомерок. Потолкуем? Фафхрд обошёл стол вокруг и устроился в обшарпанном кресле напротив Мышелова, который уже успел расправиться со своим коктейлем. Правую руку он прятал под столом, пальцами левой расслабленно барабанил по столешнице. — Приятно знать, что кому-то есть до тебя дело, — заметил он. — Ты упорный, люблю таких. Как прошло твоё путешествие? — Да как ты смеешь вообще об этом спрашивать! — Фафхрд так разозлился, что едва не расплескал содержимое стакана. — Надо было прикончить тебя, пока у меня была такая возможность! — Можешь кусать локти, больше такого шанса у тебя не будет. — Да? И что же помешает мне убить тебя прямо сейчас? — приподняв бровь, поинтересовался Фафхрд. — Даже не знаю, может быть… вот это? — Мышелов молниеносным движением вытащил пистолет и выстрелил. Заметив движение, Фафхрд резко опрокинул стол, и лишь это спасло ему жизнь: пуля прошла мимо. Зазвенело разбитое стекло, завыла сирена. Мышелов, слегка сбитый с толку, замешкался на мгновение, и Фафхрд не преминул этим воспользоваться, чтобы лишить своего противника оружия. Кто знает, что случилось бы дальше, если бы в этот миг в зал не вошёл бармен, вооружённый карабином образца Второй Ланкмарской. — Что происходит? Бросай оружие, стреляю без предупреждения! — закричал он, взяв Фафхрда на прицел. — Положи волыну, — проворковал Серый Мышелов. Бармен почувствовал, как в его спину упирается что-то твёрдое. — Давай, не заставляй меня просить дважды. Положи волыну, пни её к той стене, а сам ложись на пол, — так же тихо и спокойно продолжил Мышелов. — Руки перед собой, и медленно сосчитай до тысячи. — Вслух! — внезапно рявкнул он. Бармен, уже растянувшийся на недавно вымытом полу, испуганно вздрогнул. — Один, два, три… Мышелов, озираясь, вышел в первый зал, знаком велев Фафхрду держаться за ним. — Проверь, что там снаружи, — попросил он. Фафхрд вышел в тускло освещённый переулок. Всё было тихо, самое время уносить ноги. — Всё чисто! — крикнул Фафхрд. — Вот и славно! — Мышелов выскочил из бара. Полы его серой куртки подозрительно топорщились. — Захватил пару бутылок на память. Ты ведь не успел выпить свою «авиацию»? Фафхрд покачал головой. — Ну ничего. А теперь — уходим, скорее, скорее!***
Когда они оказались на борту, Фафхрд вновь почувствовал прилив злости. Это его шаттл! Он не для того ввязался в дурацкую брачную сделку, а потом тщательно подбирал оборудование, чтобы какой-то проходимец присвоил себе его корабль! Тем более тот, кто дважды бросил перед лицом опасности. Он взвёл курок. Мышелов не спеша расставил бутылки на полке, затем медленно повернулся. Руки он держал над головой, показывая, что настроен миролюбиво. — Только без глупостей, суч… Ай! — воскликнул Фафхрд, когда Мышелов пнул в его сторону низкий табурет. Палец на спусковом крючке дёрнулся, пуля ушла в потолок. Запахло горелым пластиком. Фафхрд раздражённо отбросил несчастный табурет, прицелился и снова выстрелил в Мышелова. И снова промазал — тот пригнулся и кинулся ему под ноги, стремясь лишить равновесия. Противники кубарем покатились по полу. Фафхрд попытался ударить Мышелова в висок рукоятью пистолета, но Серый перехватил его руку. Наполовину скрытое чёлкой лицо перекосило от злости. Фафхрд изловчился и пнул соперника в пах. Мышелов сдавленно охнул. — Ах ты, паскуда! Он усилил хватку, стремясь добраться до горла. Фафхрд яростно брыкался и пинался, но коротышка вцепился в него точно клещ. Из-за воротника нейлоновой куртки выпала тонкая цепочка. Фафхрд, увидев в этом свой шанс, вырвал левую руку из захвата и что было сил дёрнул. Лицо Мышелова оказалось совсем рядом, дыхание обожгло горьким мараскином. Эти короткие усы, которые он успел отрастить с их последней встречи, совсем ему не идут. Прежде чем Фафхрд успел подумать о том, что он делает, он поцеловал Мышелова в губы. Зрачки карих глаз расширились почти на всю радужку, впрочем, наверняка дело было в освещении. Отвлёкшись на эту мысль, Фафхрд с удивлением обнаружил, что Мышелов целует его в ответ. Пухлые губы оторвались от тонких со звучным шлепком. Пистолет отлетел в угол. Фафхрд протянул руку и заправил чёлку Мышелова за ухо. Тот прижался щекой к его кисти, потёрся о раскрытую ладонь, как кот. Пухлые губы снова прильнули к тонким, на этот раз — сами. — Дурак, — промурлыкал Серый, прикусывая мочку уха, спрятанного за рыжими волосами, — какой же дурак… — М-хм, — отвечал Фафхрд, стискивая его тощую вертлявую задницу. Мышелов в последний раз провёл языком по уху и принялся целовать шею. Фафхрд, застонав, выгнулся и запустил руки под серую куртку, пересчитывая выпирающие позвонки. Левым бедром он почувствовал другую выпирающую часть тела Мышелова. Тот внезапно выпрямился и расстегнул молнию куртки. Под блестящим нейлоном на нём была простая белая майка. Фафхрд приподнялся на локтях, чтобы лучше рассмотреть открывшееся ему зрелище: из выреза майки виднелась татуировка — круглый орнамент, по краю которого бежали муравьи. Он положил руки на ягодицы Мышелова, настойчиво лаская чувствительную складку сквозь скользкий нейлон. — Подожди, — пробормотал Мышелов, — у меня где-то тут презик… — Да ладно, я чистый. — Нет-нет, — Мышелов закусил губу, потому что пальцы Фафхрда успели пробраться за резинку штанов и обхватить его член. — правила безопасности… — Ладно, безопасность — превыше всего, — согласился тот и отпустил Мышелова. Форменная куртка Фафхрда полетела в угол к пистолету, кожаные брюки и футболка — в другой. — Ну что ты там копаешься? — нетерпеливо спросил Фафхрд, увидев, что Мышелов замер, держа руку в бумажнике. Тот медленно, не отрывая глаз от Фафхрда, достал презерватив и надорвал упаковку. — Погоди, — Фафхрд взял его за руку. — Я не хочу тебя травмировать. Мышелов послушно кивнул. — А теперь, — скомандовал Фафхрд, — в спальню, немедленно! Коротышка совсем размяк, пришлось нести его на руках. Собственный член, уже стоявший колом, никак не облегчал задачу. В спальне Мышелов быстро стянул с себя одежду, оставив только цепочку. Фафхрд крепко стиснул его в объятиях, согревая. Эта кровать слишком узкая, подумал он. А потом перестал думать и начал действовать. Мышелов лежал на боку, сцепив руки в замок. Один палец, два. Он застонал. — Давай уже, — прошептал он. Третий палец. Ещё смазки. Хорошо, что у него всегда был запас на борту. — Чёрт, да готов я, готов, — Мышелов застонал ещё громче. Фафхрд убрал руки. Эластичный латекс облёк плоть. — Дыши глубже, — сказал он Мышелову, и плавно вошёл в него: сначала только головка, потом, постепенно и размеренно, он дошёл до середины длины. Подождал пару мгновений и вогнал член до основания. Маленький плут сдавленно охнул. Фафхрд нежно поцеловал его в плечо, пригладил волосы на затылке. Медленно, медленно и осторожно он перевернул его тонкое тело на живот. — Можешь двигаться, — разрешил Мышелов. Фафхрд не заставил себя долго упрашивать. Острые смуглые лопатки слегка подрагивали. Как же ему хотелось вдавить Мышелова в кровать, ускориться до максимума, трахать его, пока тот не запросит пощады, но усилием воли Фафхрд сдержался. Провёл пальцами вдоль позвоночника, вызвав мурашки озноба. Прибавил темп, совсем немного — и тут же был вознаграждён новым вздохом, более громким и страстным. Мышелов обернулся через плечо: — Резче… пожалуйста. Полинявшие простыни сбились в угол кровати, обнажая матрас. В спальном модуле стало так жарко, что крупные капли пота выступили между смуглыми лопатками. Фафхрд наклонился к ним, собрал губами, слизал, вдыхая резковатый запах, смешанный с горечью мараскина. — Ещё, ещё, боже… — бессвязно бормотал Мышелов. Длинные рыжие пряди упали на ключицы. Мышелов запрокинул голову и упёрся затылком ему в подбородок. Фафхрд просунул руку между ним и кроватью, нашёл член, провёл вверх и вниз ладонью, распределяя остатки смазки, не переставая вколачиваться в любовника бёдрами. Мышелов прогнулся под ним, задрожал от напряжения и кончил с низким хриплым стоном. Фафхрд вышел из него, перевернул на спину, мягкого, расслабленного. Жадно и глубоко поцеловал в губы. — Хочу видеть твоё лицо, — прошептал он, наклоняясь к Мышелову. Тот подался вперёд, раскрываясь ему навстречу. Тёмные глаза светились восхищением, и Фафхрд буквально таял под этим взглядом. Долго продержаться не получилось: всё происходящее было слишком хорошо. Волна оргазма захлестнула его с головой, набежала резким валом и откатилась, оставив едва уловимую пульсацию и сладкую слабость. Он крепко прижал к себе Мышелова. — Чёрта с два ты теперь убежишь, подельник. — Партнёр, — поправил его Серый. — Партнёр, — иронически усмехнулся Фафхрд, — вот, оказывается, как ты это называешь! — Не хуже, чем ты! Подельник, бр-р! — Ладно, партнёр, как это переводится? — спросил Фафхрд, тыча пальцем в татуировку на груди Мышелова. Наконец-то он узнает! — Иди нахуй, — нахмурился тот. — Что, так и переводится? — Нет. Иди нахуй. — Я тоже тебя люблю, — улыбнулся Фафхрд. Он поднялся с кровати, босиком прошлёпал в камбуз и вернулся с бутылкой воды. — Прости, я думал, что могу знать такие вещи о тебе, — сказал он, протягивая воду Мышелову. Они перешли в камбуз. — Что скажешь насчёт «авиации» и тарелки горячего рамена? Фафхрд достал пару глубоких тарелок и два брикета сублимированной лапши. — Скажу, что это не еда, а дерьмо собачье, но раз уж ничего больше нет… — пробурчал Мышелов. — Эй, ты полгода катался на этом шаттле, мог бы запастись и чем поприличнее! — возмутился Фафхрд, заливая лапшу кипятком из бойлера. — Какой-то странный вкус у этого рамена, не находишь? А написано, что куриный. — Да всё на вкус как курица, даже человечина! — Мышелов отставил тарелку в сторону. — А ты знаток, как я посмотрю? Многих съел? — усмехнулся Фафхрд. — Да, всех своих предыдущих подельников! — Ладно, язва, не нравится — не ешь. — Это религиозный символ, — внезапно сказал Мышелов. — Что? — Моя татуировка. В центре — Мог, муравьиный лев, а муравьи бегут по кругу и падают в его воронку. Жестами он изобразил эту сцену. — Так ты из той секты? — изумленно воскликнул Фафхрд. — Эй, между прочим, это личное, я не с каждым таким делюсь! — покраснел Мышелов. Поставив тарелку на стол, Фафхрд взял Мышелова за руку, погладил тонкие пальцы. Чёлка снова упала ему на глаза, и Серый сдул её в сторону, соблазнительно округлив пухлые губы. — Эй. Спасибо. Она очень красивая и очень тебе идёт. Мышелов рассмеялся: — Это что, комплимент? — Может быть, — пряча взгляд, ответил Фафхрд. — Тогда вынужден тебя огорчить — ты совершенно не умеешь их делать. — Ой, иди нахуй. — Я тоже тебя люблю.