Сквозь сердце Грейди

      A мне, бархатно посмеивается Грейди (а левой ладонью всё-таки прикрывает живот, будто секрет какой-то раскрыть боясь раньше времени), а мне, как видите, достался ни то ни сё. Наверное, должен был выступать наружу, раз уж мастер для этого обшил пуговичку такой же сероватой тканью, — вот только потом так хорошо пришил ко мне, что она даже чуть ушла в поверхность, утопая.       И легко так его слова просто катятся, завиваются вроде колец пружины — той самой, что в его собственной спине; легко так, потому что благородная, изящная, серебристая дама-поварёшка сейчас сидит с ним под одним пляжным зонтом, опирается на его плечо; будто и неважно совсем, что он тряпичный клоун; от вида её прелестных ножек, вытянутых на песке прямо рядом с его — только сияющих на солнце, не то что его собственные, сероватые — сердце у него щемит от умиления.       И тогда остатки речи покидают его разум, и он делает именно то, что и должен сделать ради другой благородной души, что никогда не стеснялась спрашивать его о вещах, что ему всегда хотелось кому-то поведать. Он доверчиво поднимает ладонь — резко вдыхает, испуганный — когда нежные пальцы леди Лейдл чуть обводят самые краешки пуговицы, даже слегка вверх её тянут — и перехватывает его дыхание — и наконец отпускают, легонько похлопав.       Очаровательный, звучит её серебристый голос под зонтиком, эхом отдаваясь в самом Грейди. Очаровательный, как и вы сами.