Потеряв, ещё сильнее полюблю

22 июня 2021 года Холодная капля воды упала на моё запястье. Она побежала по внутренней стороне руки, пока не достигла пика и не рухнула на подоконник. Я поёжилась от накативших мурашек сквозь приятную пелену тёмного, как сама ночь, сна. Это чувство приземляло, заставляя возвращаться в сознание. Ещё одна капля стукнулась о мой большой палец всё той же руки и устало раскатилась по нему. Через пару секунд ещё одна. И ещё. Я убрала руку, и от этого голова опустилась на ледяную поверхность. Сон отступал. Первое, что ощутилось, это привкус голода и жажды во рту, сковывающая боль в плече, шее и спине. Я пролежала несколько часов в неудобной позе, кровь перестала приливать к этим частям тело должным образом. Теперь же стая колючих мурашек пришла вместе с ней. Глаза оказались замыленными. Когда наваждение прошло, то пришло на его смену замешательство. Я посмотрела сожалеюще на распахнутое окно, что мне пришлось открыть из-за горящих собственных щёк и нехватки воздуха от напряжения, чёрное ночное небо, покрытое синими облаками, начинающуюся бурю с приближающимися раскатами грома и залитый дождевой водой подоконник. Сил хватило лишь для закрытия окна, хруста шее и похода до микромаркета самообслуживания. За два доллара я нажала на 14 кнопку и металлическая банка с колой вылетела из низу. Поморщившись от звука удара металла об металл, я открыла её и начала жадно пить. Тем временем медсестра без особо интереса подошла ко мне и, словно делая одолжение, прохрипела. — Он очнулся, — подождав моего внимания на её особу, она продолжила. — Вы можете его навестить. Он в 35 палате на втором этаже. Её миниатюрная фигура также незаметно исчезла за стойкой. Я допила свой напиток, протёрла глаза и пошла к Джагхеду. С тех пор как его увезли доктора, мне ничего, кроме «жить будет, всё обошлось», не сказали. Наверное, ужаснее чувства чем неизвестность нет. Ты постоянно вынужден думать, предполагать худшее, молиться всем богам, даже если являешься атеистом. Пока в конце просто не впадёшь в скорый сон от усталости. Как бы ужасно мы не расстались, я за него переживала. Ни одни ужасные слова, ни поступки не смогут это изменить. Я не знаю почему. Может, потому что он последний близкий человек мне на ближайшие сотни миль. Может, потому что я всё ещё себя виню. Может из-за жалости. Может из-за страха потерять последнюю часть прежней меня. Неизвестно. Да и копаться в себе нет времени. Еще утром он показался мне лишь миражом, о встречи с которым даже думать было нереально. А сейчас он в реанимации, под капельницей. Я дошла до нужной палаты, глубоко вздохнула, предполагая сложный разговор впереди, и немного нагловато, без стука, вошла внутрь. Горел приглушённый свет кварцевых ламп, сигналило несколько аппаратов, за окном стоял ливень, слышался гром. Находится здесь было жутко: это напоминало ужастик из 90-х. Джагхед лежал на кровати, к его руке была подключена капельница, на указательном пальце находился пульсоксиметр. Он смерил меня серым взглядом помутневших, красных глаз. Его осунувшиеся белое лицо с выпирающими зеленоватыми венками на лбу и синими кругами под впадинами глаз выражало лишь ледяное безразличие. Потрескавшиеся, обескровленные губы были приоткрыты. Осознание меня словно ударило: Бетти, это уже не тот весёлый парень в своей коронной шапке, кожаной куртке, с ноутбуком в руке, теперь это лишь жалкая оболочка некогда его существовавшего. Стало больно, очень больно. Меня поразило и обдало холодом чувство. Это была не противная всеми жалость, которой одаривают неудачников, а ужас. Ужас от понимания, кем стал Джаг. И я ведь тоже частично виновата в этом. Как мерзко от самой себя. На мой приход не последовало никакой реакции с его стороны. Про себя не знаю. Наверное, все мысли читались на моём лице. Но на это он тоже никак не отреагировал. Прошло около минуты, прежде чем я нашла в себе силы сказать хоть что-то. — Я рада, что ты жив. Джагхед словно и не услышал меня. Ни один мускул не дрогнул на его каменном лице, дыхание осталось прежним, взгляд так и не направился в мою сторону. Уже начали возникать сомнения в собственном рассудке, часть меня и вовсе стала насмехаться. Неужели я сошла с ума? Эта мысль ушла в следующий же миг. Ведь Джаг едко ухмыльнулся, отчего стал похож на Пеннивайза и зло посмотрел на мою персону. На миг всё посветлело, отдало металлическим оттенком, а затем всё снова вернулось на свои места. Гроза добралась и до города. — А я нет, — его скрежет разрезал испепеляющую тишину, а затем громыхнуло так, что казалось, Небеса разверзлись. — Зачем ты спасла меня? Зачем вечно лезешь туда, куда не просят? Я замерла, а эти слова эхом отражались в моём теле, пока не дошли до мизинцев на ногах. Всё начало пульсировать во мне, как от хорошей пощёчины. Стало больно, всё сковало в немой судороге. А он продолжал давить на эту рану. — Хочешь казаться хорошей? Доброй и милой? Тебе не надоел этот образ, скажи мне Бетти, — моё имя он издевательски изменил до уровня какого оскорбления и насмешки, с которым обращаются к забитым детям школы. А эта интонация. Он словно мастерски расставлял ударения, делал паузы. Всё лишь бы мне было ещё больнее. Нужно что-то ответить, остановить эти нападки, но я не могла. Сил едва хватало на сдерживание рыданий и судорожные вздохи сквозь ком в горле. Это не соответствовало ни одному, даже самому худшему развитию данного сценария. Всё должно было идти не так. И капля обиды от этого начинала разрастаться до неимоверных пределов, поглощая всё больше моих некогда безобидных к нему чувств. Однако ещё больше был ужас от того, что мои некогда редкие предположения, что Джаг ненавидит меня, проклинает, подтвердились. Это ломало изнутри. Мой рот лишь приоткрылся, но ответить я уже не могла. — Наверное, ты отлично смотришься на моём фоне. Снова идеальная соседка с прекрасной жизнью, — предательская слеза скатилась по моему лицу, а он продолжал рассуждать вслух. — И я спившийся наркоман без жены и смысла жизни. Чаша терпения была переполнена, вся боль преобразилась в злость и ненависть к нему. Если бы я была пьяна, то будьте уверены, накинулась бы на него, лишь бы он заткнулся. — Не смей меня в этом обвинять, — я крикнула, а голос по-девичьи сорвался. — Не буду, не волнуйся. Просто выявил эту закономерность, — его же был тих и спокоен. — Мне тоже было тяжело, Джагхед. Он изучающе посмотрел на меня, в его мутных глазах, возможно, даже отразился проблеск сочувствия, однако оно была сразу поглощено той неисчерпаемой жестокостью, с которой Джаг всё это мне высказывал. Снова сверкнуло. Да так ярко, что пришлось зажмуриться. — По тебе не скажешь, — этот шёпот с последующим раскатом грома, едва слышимый, плотно засел во мне. Господи, лучше бы я умерла от очередного удара Логана, чем понять, что ничего светлого ко мне у него не осталось. Мне всегда казалось, что несмотря ни на что мы встретимся с ним давними друзьями с ярким прошлым, будем вспоминать хорошие моменты, смеяться, а не такими врагами. Что ж очень жаль! Прошло время, пока я останавливала возможные слезы, не желая унижаться перед ним. — Ты жесток, Джагхед. Очень жесток, — эти слова уже не были частью недавней истерики, но сбившийся тембр всё равно выдавал меня. Он впервые полностью повернул голову в мою сторону. А его взгляд, как мне показалась, больше не был наполнен ненавистью. Теперь он как будто задумался о том, до чего смог довести меня, насколько жестокими были его фразы, что мне тоже может быть больно. Однако он никак это не показал. Может всё это действительно мне показалось? Он просто вылил всю злость на меня. — Ты считаешь, что моя жизнь идеальна? — Скорее всего. — Что ж, ты ошибаешься. Он смотрел на меня философски. А я прожигала дыру в нём. Мы словно поменялись местами. Теперь мне хотелось едко ухмыльнуться и высказать всё, что я думаю, но я не сделала это. Мы просто смотрели друг на друга. И эта зрительная дуэль длилась немало времени, пока Джаг не отвел взгляд в потолочную плитку. Снова безразличие? «Да пошёл ты», — почти было бросила я, но задумалась. Как бы это смотрелось? Истеричка зудит над ухом спившегося наркомана? Нет, я не стану так унижаться. Хлопнув дверью со всей силы, я выбежала вниз, снимая белый халат и кидая его во всё ту же медсестру. Слёзы лились ручьём из моих глаз, впереди ожидалась паническая атака. Ну уж нет! Я не лягу в эту грёбаную больницу радом с ним!