Адская комедия Данте.

Абиссо.

Единственный способ отделаться от искушения — уступить ему. Оскар Уайльд.

Полуголые разгоряченные тела, лихорадочно бьющиеся в припадке под названием танец, громкий пошлый смех и звон битого стекла, развратные крики и томные стенания по грязным углам, тяжелый воздух с примесью перегара и феромонов, табачный дым и приторный вкус алкоголя – клуб «Канканерка и Концертант» щедро одаривал всех своих неугомонных посетителей. Музыка, играющая в огромных черных, изредка искрящих колонках была под стать той, что звучала на «Празднике дураков», такая же извращенная и дурманящая, как испарения анчара. Данте с силой проталкивался сквозь тесно жмущиеся липкие и потные тела, пытаясь не отставать от Зелотэса, который отлично ориентировался в этом эпилептическом безумии. Рыжеволосый шел через толпу, словно ледокол в Северном ледовитом океане. Кто не успевал вовремя отлипнуть от своего партнера по танцам, получал от желтоглазого паренька точный удар в челюсть или уверенный пинок под зад, так Зелотэс любезно расчищал их путь до барной стойки. - Две бутыли гребанного вина! И какого-нибудь достойного, а не ту мочу, которую вы обычно подсовываете, - бодро скомандовал рыжий одноглазому бармену, который чем-то отдаленно напоминал Полифема из гомеровской Одиссеи. - Я соглашался на пиво, - облокачиваясь на стойку, проговорил Данте. - Слушай, красавчик, хорошо не иметь пороков, но плохо не подвергаться искушениям! Вино - напиток богов! Тебе ли это не знать, бля, - оскалился парень, приобнимая шатена. Дмитрий замучено выдохнул, но возражать «болтливому черту» не стал. Через минуту напротив парней были поставлены две темно-зеленые бутылки. Зелотэс тут же потянул к одной из них свое загребущие ручки и, подтащив к себе, принялся зубами откупоривать пробку. Сплюнув кусок пробкового дерева на пол, Зелотэс поднес горлышко бутыли к носу и с силой вдохнул терпкий сладковатый запах: «Красное, полусладкое…». - Ну ничего себе, - улыбнулся Дмитрий, отмечая умение друга - по запаху определять сорт вина. - Ещё бы, блять, с девяти лет злоупотребляю, - расхохотался рыжий, портя хорошее впечатление шатена о себе. - Однако, - иронично заметил Дима, пытаясь открутить неподдающуюся пальцам пробку. - Хех, хочешь узнать, что я о тебе думаю? Купи мне литр водки, присаживайся поудобней и слушай! – продолжал веселиться юноша, периодически отпивая из темно-зеленой бутылки, - Давай сюда! «Я раскрою тебе все её фишки и болевые точки!» - пропел Зел, выхватывая из чужих рук бутыль вина. Проделав с бутылочкой живительной влаги те же махинации, что и со своей, Зелотэс вернул её законному владельцу. - Спасибо, - кивнул Дима, навлекая этим на себя подозрительные взгляды. Вино оказалось вполне сносным, хоть эстету и пришлось глушить его из горла. - Ну как? - Знаешь, совсем неплохо! - Ещё бы, - довольно сощурился парень, подпирая правой рукой голову. - Здесь всегда так? – поинтересовался шатен, поглядывая через плечо на начинающуюся в центре танцпола оргию. - Не, обычно тут теснее и жарче… Сегодня, бля, что-то маловато уебков, работать, что ли, все пошли? – расхохотался рыжий. Данте не оценил шутку, но усмехнулся, поддержав желтоглазого из вежливости. - Блядские гости! Клуб «Канканерка и Концертант» предлагает Вашему рассеянному, ебанному вниманию, или не вниманию, самую гибкую и самую развратную Магдалину нашего заведения! Итак, прошу желать и вожделеть – многорукая Хайди! – раздался звонкий голос из шипящих колонок. Реакция публики не заставила себя ждать: с криками и стонами многоликая орда двинулась к невысокой овальной сцене, на которой время от времени появлялись «плясуньи» и, вертя перед глазами своими оголенными прелестями, заливисто верещали. Теперь сцена опустела, ради появления некой барышни, которую в этом городе хотела «каждая пятая собака». Данте напряг зрение, силясь увидеть причину такого сильного оживления у народа, но видел лишь маленький кусочек подиума. - Хочешь? – игриво оскалился Зел. - Мне просто интересно… - слегка приподнимаясь, дабы увеличить зрительный обзор, проговорил Дмитрий. - Интерес и любопытство – просто замечательные качества! И эти качества, сука, непременно надо утолить! – изрек Зелотэс, хватая Диму за руку, - Пошли! Будешь у самой сцены стоять! - Нет, Зел, постой… Я не хочу стоять среди… - Я тоже не люблю, когда до меня касается всякая поебанная мразь! Но поверь мне, Данте, это того стоит! – улыбался Зелотэс, таща Диму в самую чащу толпы. То ли Данте настолько хотелось увидеть «прекрасную деву», то ли на его здравый смысл так занятно повлиял выпитый алкоголь, но Дмитрий все же решил поверить на слово приятелю и начал протискиваться через разноцветные тела. Многорукая Хайди оказалась девушкой, на вид лет восемнадцати, со светлыми прямыми волосами до плеч и аппетитными формами. Свое прозвище многорукая красавица получила не из-за количества рук, а из-за татуировок в форме ладоней, которые покрывали абсолютно все тело девушки. Она была одета в прозрачное коротенькое бледно-розовое платьице скорее ради «разнообразия», нежели для того, чтобы скрыть наготу канканерки. Движения этой особы не были резкими или вульгарными, как у тех танцовщиц, которые «выступали» перед Хайди - они были плавными и грациозными. Происходящее на подиуме Данте напоминало классический балет в современной обработке и с элементами стрип-пластики. Казалось, ничего особенного, но толпа смотрела на куртизанку, как на ангела или чудо. - А знаешь, в чем самый смак? – хитро улыбнулся Зелотэс, не сводя взгляда с девушки. - Она неприкасаема… То есть, её нельзя трогать, как бы ты ни захотел. «Так вот в чем «чудо»! В недоступности! Это логично: в мире, где все дозволено, и любое, даже самое мерзопакостное желание можно осуществить, недосягаемость и закрытость приобретает более интимную форму, нежели любая другая вульгарность», - размышлял Дмитрий, глядя на людей, которые просто изнывали от похоти, но все равно терпели. Выступление длилось недолго, прекрасная Хайди не стала долго мучить и испытывать терпение несдержанного народа. Она послала «немногоуважаемым» зрителям воздушный поцелуй и скрылась за черным занавесом. - Я вижу, ты, бля, не сильно-то доволен, - пробормотал потягивающийся рыжий. - Да нет, было весьма интересно… - Не еби мне душу, я понял свою ошибку! Обещаю исправиться, - оскалился парень. Зелотэс схватил шатена за локоть и потащил прочь от сцены, где уже вновь начала закипать очередная оргия. - Нам ещё две бутылки, - изрек желтоглазый, когда они с Димой снова подошли к бару. - Не, я пас… - запротестовал Данте. - Слушай, алкоголь — это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием жизнь! Так что давай выпьем за удачное проведение этой сложной и замысловатой операции! После того, как Дмитрий и Зел выпили за «жизнь, свободу, чувство прекрасного и за божественные круглосуточные магазинчики алкогольных напитков», Данте решил своим поплывшим сознанием, что с него на сегодня хватит. - Знаешь, вино сообщает каждому, кто пьет его, четыре качества. Вначале человек становится похожим на павлина - он пыжится, его движения плавны и величавы. Затем он приобретает характер обезьяны и начинает со всеми шутить и заигрывать. Потом он уподобляется льву и становится самонадеянным, гордым, уверенным в своей силе. Но в заключение он превращается в свинью и, подобно ей, валяется в грязи, - философски сообщил Дима. - Забавно, походу, я обезьяна по жизни… И кто это сказал? – придвигаясь вплотную, проговорил рыжий. - Абу-ль-Фарадж, - кивнул Дмитрий. - Ты, наверно, так цеплял шлюх в своем мире, да, красавчик? – ехидно улыбнулся Зелотэс, вглядываясь шатену в лицо. - В смысле? - Ну, говоришь им какие-нибудь умные вещи, и они, блять, растекаются, как масло на сковородке, в твоих руках… - Хех, ну, было дело, - слегка смущаясь, пробормотал Данте. - Или читаешь им стишки… - наклонившись ещё ближе и оперевшись рукой на колено Дмитрию, тихо прошипел парень с шафрановыми глазами. Янтарные очи рыжего озорно поблескивали, а тусклый свет в помещении создавал ощущение, что зрачки парня отдают золотистым свечением. - И так до утра – наши «жуткие пляски»! Разорваны, сняты, фальшивые маски. Закончился фарс, долой маскарад. Пусть сердце запомнит – «любви аромат»! – подмигнул Зелотэс, цитируя стихотворение. Шатен почувствовал странное ощущение, но списал это приятное, но чуждое чувство на алкоголь и плотный дым от многочисленных сигарет, который заполнял все помещение в клубе. - А что входит в состав этого… Вина? – поинтересовался Дима. Шатену показался достаточно подозрительным тот факт, что мужчину довольно быстро развезло всего от двух бутылок вина, хотя, раньше на банкете Данте мог выпить намного больше и при этом сохранить ясность и более менее трезвость ума. Рыжеволосый юноша не ответил, он лишь коварно улыбнулся и облизнул тонкие губы, прикусив нижнюю, в том месте, где располагался серебряный пирсинг-кольцо с двумя маленькими шариками. - Так… Что ты за дрянь мне подмешал? - Боги, Данте! К чему мне что-то подмешивать тебе? Ты же не малолетняя шмара, которую можно «развести» шипящей таблеточкой, а потом отыметь в ближайшем сортире… Просто твой организм – голодный и уставший, без боя сдался терпкому хмелю… Слова рыжего звучали вполне логично, и Дима выкинул из головы все глупые и несуразные мысли о своем компаньоне и его хитрых замыслах. - Давай-ка теперь в бордель сходим, потешимся экзотикой, блять, - прошептал на ухо Данте рыжий. - Нет… Лучше на улицу. Подышать, - потер уставшие глаза шатен. - Ладно, все равно скоро выступление… - чужеземный герой плохо поддавался на провокации и искушения похотливого городишки, но, несмотря на это, Зелотэс не расстраивался. У него было ещё предостаточно времени для того, чтобы повергнуть чистую душу Данте в мрачную пучину отчаянья и разврата. «Для этого Мефистофелю потребовалось около шестидесяти лет, но мне хватит и месяца», - мечтал про себя желтоглазый черт. Когда парни вышли на улицу, город уже был поглощен чернеющей мглой ночи. Данте сделал пару шагов и уселся на дорожный бордюр: голова противно кружилась, а в глазах плясали разноцветные точки. «Точно с этим вином что-то не так», - сжимая голову руками, подумал шатен. Зелотэс присел рядом с парнем и, обняв за плечи, усмехнулся: «Что, дирижеру больше не наливать?». В ответ Дмитрий лишь слабо улыбнулся. - Хочешь, я тебя мигом приведу в форму? - Зел потянулся к Диме, который закрыл глаза и пытался прийти в себя. Данте проигнорировал вопрос и остался сидеть неподвижным. Но, когда шатен ощутил чужую ладонь на своем затылке и резкую боль на мочке уха, тут же дернулся и распахнул серые очи. - Ты что это? - Я? Я, блять, ничего, - прожигая рептильными зеркальцами серые, ощерился рыжий. Поразмыслить на тему «что это его приятель удумал» Диме не дали – его нахально укусили сначала за верхнюю губу, заставляя повторно вздрогнуть и глупо открыть рот в немом возмущении, а потом нагло вторглись в личное пространство его языка. Поцелуй вышел странным и неуклюжим. Со стороны это смотрелось довольно забавно: шатен с широко открытыми глазами и застывшими в воздухе руками и рыжий, бесцеремонно жмущийся к нему и насмешливо скалящийся в процессе «лобзания». После Дмитрия грубо отпихнули, заставляя шатена повалиться набок. Зелотэс же залился диким хохотом. Опешивший Дима непонимающе смотрел на смеющегося Зелотэса, который почти валялся на грязном асфальте от смеха. - Я так, ебаный в рот, и думал! Ой-ой, какие блядские стесняшки! Какой же я скверный! – заливался рыжий. - Ты что, совсем спятил? – поднимаясь на ноги, проговорил Дмитрий. - Боги… Данте! Ты – прелесть… Взрослый мужик и тут… Знаешь, у нас так восьмилетки себя не ведут. - Я тебя сейчас как пну… Больно… - пригрозил насупившийся шатен. - Постой! Я, бля, обещал тебя привести в форму? И вот – получите и распишитесь, месье! Вы стоите на ногах! - Да уж, прямо не знаю, как тебя благодарить, - иронично изрек Дима, протягивая Зелу руку, помогая рыжему подняться. Шутка Дмитрию не понравилась, но желтоглазый действительно выполнил свое «обещание». - И я не застеснялся, я не ожидал, - пояснил Данте, когда Зелотэс встал напротив него. - Ну конечно, мой друг, конечно, Вы просто не ожидали, - хихикая, кивнул рыжий. - Ладно, время не ждет! Пошли, я кое-что тебе покажу…