Jigoku

— Таке-нии, ты проснулся! Он чуть не уронил ликорис… Знакомая детская фигура неожиданно появилась в конце коридора. Туда, куда ушла Хасай-сан, оттуда же и пришла Сейкаку с радостным вскриком и явно с хорошим настроением. Она быстрым и неуклюжим шагом подошла к спальне Ямато, к самому Такеро у дверного проёма. Второй так и стоял на этом месте, держа новый подарок, который чуть не постигла жестокая судьба в виде осколков в мусоре, но всё обошлось. — А что ты держишь? — Сей-чан подошла вплотную к брату, явно не заморачиваясь о личном пространстве парня. Девочка поднялась на цыпочки и с нескрываемым любопытством рассматривала переливающийся красными и зелёными бликами искусственный ликорис. Она уже хотела потрогать необычный, размером с ладонь подарок, медленно приближая тонкие пальцы к стеклянному стеблю, когда цветок внезапно пропал из её поля зрения. Оказывается, Такеро просто поднял ликорис выше, а на его уставшем лице появилась ухмылка. — Тебе важнее мой подарок или я, Сей-чан? — тихо смеясь, спросил старший брат. Ему было немного забавно видеть поведение младшей сестры перед цветком от Хасай. Тепло приятно растеклось от груди по всему телу, колкое ощущение в пальцах постепенно исчезало. Кажется, этот день не настолько будет плохим. — Ну-у-у, мне интере-е-есно… — с наигранным недовольством медленно протянула Сейкаку. Она с щенячьими глазами и с самым побитым видом слёзно посмотрела на Такеро, сложив руки в замок. Хоть девочка и была невинна во всех жизненных и не особо аспектах, Сей-чан прекрасно знала, как нужно себя вести и что необходимо сделать, чтобы получить желаемое в таких ситуациях. Ямато давно догадался о мотивах сестрёнки, но это же не так пагубно: впустить её в спальню? Тем более компания девочки успокаивала парня, а костлявый монстр не помеха — скроет своё присутствие. — Пойдём, значит, ко мне, стоять у дверного проёма не красиво всё-таки. — Ямато позвал пальцем за собой неугомонную девочку, и та в свою очередь с радостным писком рванулась в комнату брата, чуть не сбив его с ног. Она шлёпнулась всем телом на футон, разбрасывая неаккуратно сложенные подушку и одеяло. Такеро осторожно сел на кровать, придерживая одной рукой ликорис. — Какой красивый… — завороженно пролепетала Сей-чан, разглядывая стеклянный цветок. Уже особо не беспокоясь о безопасности искусственного растения, Ямато передал в маленькие ладошки подарок. Девочка сразу же начала его как-то ощупывать, переворачивать и вглядываться в структуру ликориса; сам цветок был больше её ладони, так что ей приходилось держать его двумя руками. Сейкаку бы и дальше продолжала восхищаться подарком, пока кое-что не вспомнила: — Это Хасай-сан тебе подарила? Не ожидав никакого внезапного вопроса от сестры, Такеро некоторое время молчал, потупив взгляд на сестру. Сей-чан даже прекратила разглядывать ликорис из-за неестественной тишины, обратив своё внимание на старшего Ямато. Девчонка слегка наклонила голову в сторону, смотря на паренька с непонимающим взглядом. Она что-то не то спросила? Прошло несколько секунд, пока Такеро не ответил: — Да, это она мне подарила. Что-то не так? — заторможенно спросил сводный брат. Он несильно близко наклонился к девочке, чтобы лучше видеть её лицо. Что это за странное чувство? Сейкаку с тихим «а-а-а-а-а… понятно…» прошептала себе под нос, возвращая всё своё внимание снова на цветок. Она с помощью ногтя аккуратно начала проводить линии с каждого тонкого лепестка по бутону, без звука считая их количество. Обычно Сей-чан любила поболтать на разные темы, часто не давая другим собеседникам вставить хоть какое-то слово, но сейчас она нарочито молчала. До того, как она отвернулась от сводного брата, в её светлых глазах на мгновенье сверкнуло понимание чего-то или кого-то. Что за простое «понятно»? — А что-то не так? — повторил снова вопрос Такеро — сестра редко себя так вела. Хоть Сей-чан и была императорской дочкой и знала традиционный этикет страны, её эмоциональное состояние всегда металось из крайности в крайность, как качели, особенно когда в семье существовали два полных антипода, с которыми она делила крышу над головой. Хасай-сан прекрасно работала с девочкой, ведь замены нянек для сестрицы были уж слишком частыми из-за характера Сей-чан, они обе явно хорошо друг друга знали и понимали. — Да нет, ничего особенного, — девица быстро отмахнулась от вопроса брата, но всё равно продолжила: — Я просто видела, как Хасай-сан дарила такие же вещички и Синханнину, но она отдала ему только три цветка. Чего? Из-за слов Сейкаку Такеро почувствовал, как что-то маленькое и тонкое кольнуло его сердце. Синханнину? Хасай-сан ведь не должна видеть будущего императора из-за расписания её работы… Сейкаку не заметила смены настроения в комнате и так же дальше свободно продолжала: — Я видела это ночью, как она заходила в комнату Синханнина с подарком. Первым её цветочком была красная камелия, так же из ленточек, как у тебя! Это ведь просто подарок такому же господину, чего ты так ломаешься? — А вот вторая была белая гардения. Синханнин тогда гулял вместе с Хасай-сан у пруда, они, кстати, о чём-то шептались. Такая же дружеская прогулка, забей уже. — Всё закончилось тем, что она подарила ему незабудку и чмокнула его в щёку. Меня чуть не вырвало из-за этого, могли хотя бы не рядом с моей комнатой… Сей-чан вытянула язык с характерным «бе-е-е-е», по её телу пробежалась сотня мурашек от того, как взрослые почти что целовались, хоть и на сонных её глазах. Она ведь прекрасно их видела благодаря свету, так почему они должны были делать именно «это» у её спальни?! Сестра уже хотела было продолжить раскрывать неизведанное брату, как внезапно вспомнила очень важную вещь… Она не должна была говорить это брату! Хасай-сан ведь её попросила! Сейкаку слегка вздрогнула от осознания происходящего. Она аккуратно положила ликорис на колени и уже хотела сказать, что это всего лишь шутка для Таке-нии, пока не встретилась с лицом старшего брата. Пристальный и немигающий взгляд был устремлён на сестру. Младшей Ямато казалось, что зрачок на кроваво-красном глазу сузился, всё больше и больше походя на око змея, которое так давно не видело добычу и за секунду могло напасть, разрывая все органы бедной жертвы. Хоть девочка тысячу раз видела другой, полностью черный глаз Такеро без зрачка, малютка всеми фибрами души почувствовала, как на неё смотрела будто какая-то дыра цвета сажи и не отводила взгляд ни на секунду. Как когда-то спокойное, хоть и уставшее, лицо брата всматривалось в Сей-чан, теперь по-человечески невыразительно впиваясь в малышку. Сейкаку казалось, что её брат даже не дышал — ни один мускул на его лице не дрогнул. И только безжизненный и ужасно раздражённый голос вывел её из состояния шока, возможно вгоняя ещё больше в ужас: — Она поцеловала его в щёку?.. Сейкаку не на шутку испугалась. — Д-да, то есть… нет! Нет! — Всякая логика и смысл за мгновенье исчезли из слов малютки, её рот будто наполнился какой-то отвратительной карамелью, не позволяя ей сказать что-то нормальное. — Она этого не делала! Хасай-сан не ц-целовала Синханнина в щёку, они, наоборот, просто отдыхали перед моей комнатой! Честно! Сейкаку, как настоящий маленький котёнок, начала без какой-либо цели лихорадочно махать ручками перед Такеро, надеясь на то, что последний успокоится. Из-за таких действий ребёнок почувствовал, как упал её лотос с головы, приземлившись на тонкое одеяло. Она никогда не видела такого Таке-нии перед собой, холодного и чужого. Девочка что-то ещё пыталась пролепетать, но всё, что ей удавалась сказать, так это невнятные звуки, даже близко не напоминающие слова. Сейкаку заметила, как рука брата дёрнулась, поднимаясь всё выше и выше. То ли малютка это сделала не специально, то ли от страха, но Сей-чан намертво сожмурила глаза, готовясь к самому худшему, однако… Ничего не произошло. Лишь мягкая ладонь коснулась её неопрятной макушки, аккуратно теребя светлые волосы. Затем она услышала какой-то шелест в стороне от неё, что-то лёгкое и шелковистое снова прицепилось на волосы девочки, издав тихий «клац». Сейкаку открыла глаза. От «того» Таке-нии ничего не осталось, перед ней вновь появился её любимый старший брат. Ей показалось? — Ты чего? Испугалась меня? — тихо и хрипловато проговорил Такеро, второй рукой гладя пухлые щёчки сестры. Он выглядел расстроенным и сильно подавленным. Старший Ямато ласково смотрел на Сей-чан, пытаясь снова не спугнуть ребёнка. — Н-нет, это я просто… так… Сейкаку до конца успокоилась. Из-за того, как сейчас выглядел Таке-нии перед ней, малютке стало стыдно за своё поведение. Она уже хотела извиниться, как внезапно её тело приподняли над футоном. Так же быстро она приземлилась на что-то тёплое и мягонькое — девчонка теперь сидела на коленях Такеро. Тонкие руки аккуратно обвили её живот. — Тогда чего ты так?.. — близко к уху Сейкаку прошептал Такеро. Его дыхание слегка щекотало кожу сестры, от этого она несильно поёжилась. Обхватив маленькими пальчиками ладони брата, Сейкаку беспокойно промямлила: — Просто… всё перестало быть нормальным… Перестало быть? — Что ты имеешь в виду? — ответ младшей сильно удивил Такеро. — Я не знаю, просто… — девочка глубоко вздохнула. — Всё пошло не так, как было. Мама, папа, Синханнин и ты… Вы все перестали быть «обычными… «Обычными»? — Мама стала всё реже и реже посещать меня на уроках, она теперь засиживается у себя в комнате, почти что не выходя оттуда. Отец так вообще запретил другим служанкам подпускать меня к нему, я даже увидеть папу глазком больше не могу. Синханнин вроде всегда был таким противным и злым, но сейчас он стал ещё более невыносимым… Голос Сей-чан перестал быть спокойным, она прерывисто всхлипывала и всеми силами пыталась не зареветь прямо перед лицом Таке-нии. — Он совсем недавно поругался с папой. Я не знаю, о чём они кричали, но Синханнин что-то говорил про «угасающую мощь Императорской семьи». Папа и брат так долго ссорились, что отца схватил приступ. Ему настолько плохо, что он заперся в Библиотеке… Неужели из-за этого Синханнину в таком раннем возрасте передавался престол? Сейкаку не смогла сдержать рыдание, подавленное и хриплое, оно было слышно на всю спальню Такеро. Она закрыла своё лицо руками, пальцами пытаясь вытереть жгучие слёзы, которые обильно попадали на белое одеяло футона. Девочка судорожно начала тереть глаза в попытке остановить плач, пока её не остановили, аккуратно обхватив руки. Тонкие локоны брата закрывали большую часть его лица, открывая взор только на чёрный, как ночь, глаз. Девочка только хотела что-то сказать, как необъяснимое желание сна поглотило её разум. Последнее, что она увидела, так это некий белый символ на красном глазу. Сейкаку окончательно заснула. Лёгкое тельце сестры без каких-либо забот лежало на груди Такеро, она только слегка дрожала — напоминание о том, что произошло несколько минут назад. Сейкаку тихо посапывала, не догадываясь о том, почему она внезапно захотела спать. — Тебе необязательно было это делать. Пронзительный взгляд Такеро был направлен на рядом сидящего монстра, который не особо тихо посмеивался. Его длинная рука лежала на затылке Сейкаку, из ладони исходило тёмно-красное свечение. На замечание человека Такефурукума недовольно фыркнул: — Необязательно или не надо делать. Хоть она и твоя любимая сестра, но то, что сейчас произошло, ей точно не надо видеть. И вправду… Белый символ «» снова тускло сиял на красном глазу старшего Ямато. Такеро недовольно вздохнул. Сейчас Сейкаку действительно не надо этого видеть. Ямато прекрасно понимал, что вот такой «секрет» долго не протянется, да и его дружба с проклятием тоже когда-то подойдёт к концу. Вопрос только во времени, да и последствия их партнёрства тоже вещь не светлая. Что ему делать? На этот вопрос, к сожалению, сам пацан не смог ответить — голос Такефурукумы отвлёк его от дальнейшей думы: — А чего твоя сестра в перчатках-то ходит? Лицо человека тут же потемнело. — Это её проклятая техника. Проклятие вопросительно посмотрело на Такеро, Такефурукума даже слегка опешил. — У неё уже ведь есть обратная техника, неужели у такой малявки имеется и вторая? Такеро медленно переложил крохотное тельце сестрёнки на белый футон, укрывая тонким одеялом. Не торопясь, он аккуратно начал поглаживать Сей-чан по голове, кончиками пальцев задевая её светлые локоны. Ямато с нотками тоскливости смотрел на спокойное лицо Сейкаку, только иногда медленно вздыхая. Костлявый немного обиделся, что на его интригующий вопрос так ни капельки внимания и не уделили. Такефурукума уже был готов задать вопрос снова, вот только уже с более явным нетерпением, но его тут же остановили: — Сейкаку с самого рождения переняла технику её бабушки. И? Проклятие злобно рыкнуло на сухое и непонятное объяснение от человека, нельзя, что ли, сразу сказать? Ямато заметил, как искривилась морда Такефурукумы. Он вобрал в себя побольше воздуха. — Дело в том, что моя бабушка была буддисткой. Она не верила в каких-то богов с неба и всю идею синтоизма не принимала никак. Так как Императорская семья опиралась именно на идею того, что наш род произошёл от великой богини солнца Аматэрасу, то она себя полностью отрезала от семьи. — Ну и отрезала она себя от вас, чего такого страшного эта бабуся сделала? — Бабушка-то нет, а её техника — да. — Она была великой шаманкой? — Я не знаю точно, от неё ничего осталось. Единственное, что известно, так это передача техники своей внучке. Наследство каких-либо клановых или родовых техник в семьях было самой обычной вещью, некоторые на это только и надеялись. И такой случай получения способностей не от родителей, а от более древних предков — обыденность. Чего же странного в этом? — Техника моей бабушки — «Дзикининки». Если вкратце, то она могла «пожирать» любую проклятую энергию, тем самым пополняя свой запас. Такефурукума довольно хмыкнул. Какая прямая техника, однако… — Так в чём проблема? По-моему, это достаточно безобидная способность, даже полезная?.. — И именно её «безобидность» пропала, когда она попала в руки моей сестры… Такефурукума издал непонятный звук, как будто чем-то подавившись. — Пропала? — Костлявый наклонил голову набок, внимательнее всматриваясь в лицо человека. Он заметил, как губы Ямато были слегка поджаты. Такеро нервно выдохнул. — Техника моей сестры вобрала проклятую энергию не только в «пожирание», но и… Ямато резко замолчал, пытаясь подобрать более-менее подходящие слова. От воспоминаний того самого он зажмурил глаза, а неприятный комок осел в его горле. — Но и?.. Финишная черта достигнута. — Во всё живое в принципе… В спальне воцарилась гнетущая тишина. Тихо было настолько, что даже звук скрипа старых досок от небольшого веса был слышен вдалеке, да и этого не хватало, чтобы затмить по сути ничего. Кажется, что в комнате стало как-то холоднее. Нет, намного холоднее. Первый, кто решился издать хоть какой-либо звук, был сам человек. — Это произошло давно… Как будто вчера… Сейкаку тогда вовсе и не подозревала о том, что случится дальше. Её первую няньку звали Фуко Хапинингу, девушка лет двадцати, которая особо и не вошла во вкус взрослой жизни. Они тогда играли в светлой комнате ребёнка, Сей-чан не было и пяти лет. Всё происходило по расписанию, утро было для завтрака и вялой ванны, день — для шумных игр и обеда, а вечер — для спокойного ужина и сна. Самое нормальное и безопасное времяпровождение для ребёнка Императора, пока не настал тот самый злосчастный вечер. Фуко тогда как раз и готовила маленькую Сейкаку к дрёме, пока второй не стало внезапно плохо. Всё её тело невыносимо болело, кололо и разрывало, не давая ребёнку ни минуты покоя. Она кричала и плакала, раздирая тонкое одеяло на кусочки — настолько всё было ужасно. Конечно, другие сразу же сбежались на шум в детской комнате. И первое, что они увидели, так это засохшее и прогнившее до нечеловеческого вида тело няни. И именно с этого всё началось. Как потом узнали, Сейкаку любым прикосновением могла «поглощать» всё, что было живым, не оставляя ни грамма жизни. Малютка тогда не поняла, что произошло с её любимой няней и почему её вообще заперли совсем в другом месте, не давая и глазком выглянуть на улицу. Это стало настоящим шоком для Императорской семьи. Конечно же, сразу начались поиски шаманов, которые смогли бы вылечить Сей-чан от такого «недуга». Но одно произошло точно. Малышка погубила несколько шаманов, лишь дотронувшись до них пальцем. Это было, наверное, самым тёмным временем для их семьи. Никто не знал, что делать с неуправляемой силой ребёнка. Сейкаку уже тогда начинала понимать, что на самом деле происходило вокруг неё. Она ревела и била стены, чтобы её наконец-то выпустили оттуда. В семье даже подняли вопрос о пожизненном заключении собственной дочери в тюрьме ради безопасности не только окружающих, но и для неё самой. Всё так бы и произошло, пока однажды не пришёл неизвестный гонец с Юга. Кто он такой, откуда и зачем вообще сюда забрёл — вопросы, которые так и остались загадкой. Сделка с Проклятой Сакурой — только и были его слова. То ли из-за отчаяния или из-за страха перед неизвестным будущем, родители Такеро согласились на этот рискованный шаг. Сколько было тогда жертв из-за людоеда-дерева, не пересчитать и трёхзначными числами. Все шаманы примерно знали, что именно Сакура предлагала некоторым людям — какой-то контракт с собой. Проклятое дерево предлагало бесконечный запас энергии, который никак не мог иссякнуть. Впрочем, поговаривали, что деревце даровало и бессмертие, возможно, даже абсолютное знание всего и вся. Но была одна проблема. Никто не знал, какова цена такого вот «подарка». Безумные, жадные и с желанием стать сильней, люди мигом собрались тогда к проклятию, не зная, что с ними произойдёт. Скрученные до раздробленных костей и разорванные до самых лоскутов, они лежали у величественного дерева — глупцы, желавшие страшной силы. Никто из великих не мог догадаться, что нужно было отдать взамен Сакуре, а с течением времени дерево всё больше и больше занимало территории и росло, уничтожая любую живую — и не особо — активность. Присылать туда Императорскую дочку было умалишённым решением, но некоторые из семьи видели в этом сразу два плюса. Сейкаку тогда могла полностью отдать свои силы и тем самым избавиться от «проклятия», или же в случае провала была бы убита, избавляя семью от проблем. При обоих раскладах род Ямато был в плюсе, но это было только для старейшин. Прошла неделя, и Императорская конница вернулась с радостными — и не особо — новостями. Малютка оказалась жива, но на этом и заканчивались хорошие вести. Как оказалось, даже Проклятая Сакура не смогла полностью забрать такую технику до конца, только лишь «укорачивая» её в использовании. Теперь не всё тело Сейкаку было под Дзикининки, а только руки. И именно с того момента малышка стала носить перчатки со сдерживающими печатями. Рассказы про бесконечный запас энергии оказались ложью и предрассудками, но это было лучшим решением. Это были самые счастливые дни для сестры Такеро. — И потом она научилась использовать обратную технику… — тихо проговорил Ямато, перебирая волосы сестры на пальцах. Такефурукума неслабо был ошеломлён историей. Всё-таки такие вот «события» с Шаманским миром — редкость, особенно когда всё это заканчивается на приятной ноте. Но теперь его волновала совсем другая проблема, что и заметил человек. — Что-то не так, Такефурукума? — спросил взволнованно Такеро, глядя на чёрного друга. Костлявый теперь, как «прошлый» Ямато, сидел в раздумьях, как бы помягче озвучить последующие слова. С нервным смешком он произнёс: — Не думал, что так скоро встречу будущую невесту Рёмена Сукуны.