Shards of Past Glory

*настоящее время*       "... Самонадеянность людей прошлого привела к краху цивилизации. Страны мира не смогли скоординировать свои действия, занимаясь разработкой нового класса оружия массового поражения. Изначально объединенные одной миротворческой целью, каждое из ведущих государств планеты лицемерно в тайне от зарубежных коллег вело свои исследования радиоактивных элементов, входящих в состав оружия. Когда международная обстановка обострилась, одна из стран решилась применить новое оружие для демонстрации его готовности, но для всех оказалось неожиданностью, что единицы оружия, находящиеся в каждой ведущей стране, были спроектированы так, что ядерные реакции, произошедшие в одной единице оружия, активируют все существующие одновременно. Произошла глобальная катастрофа, которая отравила радиацией и почву, и воды океанов, и атмосферу. Большая часть населения Земли погибла, выжившие стали подвергаться радиоактивным мутациям, искажающим сознание.       Только семь территорий испытали наименьший урон от катастрофы и были ещё пригодны для жизни, на них выжившие в рекордные сроки возвели новую цивилизацию, во главе которой стал Кормилец, он сохранил и приумножил технологии, дал толчок новому уровню развития человечества, которое теперь существует под его опекой и заботой. Таким образом семь Секторов объединились в Единое Государство, прекрасное и процветающие, Кормилец подарил людям Главные Догмы, чтобы превратить их жизнь в единую точную систему, которой каждый из них нужен, которой каждый из них важен. Задача всех и каждого зклюшшшшшшшш...", – полетели настройки звуковой дорожки, а затем звук исчез совсем.       – Аргх! Черт! – Тихо, чтобы не привлечь внимание, прошипел Твик, стягивая с себя наушники, и сложил тяжёлую от работы голову на руки. Хотелось психануть, смачно выругаться, но нельзя, совсем нельзя, серьёзно.       На прошлой неделе звукооператор Джеффри Николсон, кодовый номер ДН3511, после недели бессонных ночей, проведённых за монтажом нового фильма о Едином Государстве, который должен уже вот-вот выйти в общество, раскричался на одного из стажёров, тот по неосторожности сбил настройки звуковой дорожки видеоматериала. Джеф голосил так, что Твику казалось, ещё немного, и наружные стеклянные стены офиса пойдут трещинами. Но не долго звукарь проверял лимиты своего голоса, в их отдел зашёл мистер Нокс, кодовый номер ДН0999, глава Отдела Синематографии, находящегося в Крыле Просвещения Департамента Процветания. Руководитель вальяжно, с почти ласковой улыбкой, приблизился к раскрасневшемуся от праведного гнева Джеффри, и бесцветным тоном попросил незамедлительно следовать за ним. Звукооператор резко побледнел, а затем посерел и, опустив голову, покинул кабинет под гробовую тишину. Как только дверь за ними закрылась, все сотрудники с удвоенным, или даже с утроенным усердием вернулись к своей работе.       С тех пор Николсон не появлялся в офисе, а сегодня, в понедельник, его место занял тот самый стажёр, который несколько дней назад был боксёрской грушей для связок бывшего звукоря. Никто в офисе не посмел каким-либо образом прокомментировать ситуацию, каждый сотрудник думал примерно одинаково: значит так нужно системе и Кормильцу.       Вообще, такие прецеденты случались крайне редко, обычно они говорили о том, что человек не принимает подавители "неуместных" эмоций, а Твик знал, что коллеге их прописал психолог, который у них один и тот же, парень тоже до сих пор принимал эти препараты, но последнее время ему казалось, что они не помогают, и что он рано или поздно тоже сорвётся. И это вообще-то пугало до мороза под коленными чашечками, ведь итог будет один – сначала разбирательства в Департаменте Мира и Порядка, а затем реабилитация в Эдеме, это уникальное учреждение, Твик и сам не до конца понимал, что там происходит, но оттуда выходили другими людьми, спокойными и уравновешенными, лишенными всяческих эмоций, практически живыми роботами. Да, кстати, после Эдема они считались приоритетной категорией граждан, и для них были предусмотрены льготы, поэтому некоторые наоборот стремились туда попасть. Похоже, вот что ждёт Джеффри Николсона, эмоциональная инвалидность, а если Твик не справится с собой, то и его тоже.       "Нет-нет-нет, ни за что! Вот же стресс!" – подумал молодой человек, потерев пальцами уставшие от монитора глаза, он снова натянул на себя наушники, приступая к работе.       Парень, как и запланировал ещё в детстве, работал в Департаменте Процветания, в Крыле Просвещения, в отделе Синематографии в должности мастера монтажа, он занимался всеми возможными манипуляциями с видеоматериалами. Вот, например, сейчас он занимался сведением звука и картинки видео, которое станет фильмом о предыстории Единого Государства, в частности и людях прошлого, об их странной, нелогичной, основанной на "неуместных" эмоциях и вольнодумстве культуре, но почему-то упрямая аудиодорожка никак не хотела вставать ровно, но Твик, пребывая в стадии болезненного перфекционизма на фоне принятых таблеток, бился с файлом до последнего и все-таки установил его, как требуется.       Довольный собой, он чуть не хлопнул в ладоши от маленького успеха, но вовремя спохватился – другие могли заметить. Одна из Великих Догм гласила примерно вот что: если ты, житель прекрасного Единого Государства, заметил, как твой товарищ поддался "неуместным" эмоциям, прояви свою гражданскую позицию, сообщи об этом, побеспокойся о благополучии другого члена общества, чтобы о нем позаботились специалисты. Так вот, среди жителей сектора эта Догма была сильно искажена, иными словами, система стукачества в обществе была хорошо развита и возведена в высшую степень, и каждый был твёрдо уверен, что поступает во благо оступившегося, ради общества и самого Кормильца.       Внезапно динамик пропел умиротворяющую мелодию, этот сигнал объявил часовой перерыв, в это время все работники Крыла Просвещения в обязательном порядке выходят на прогулку в Главный Парк, что прямо через дорогу от Департамента Процветания. Прогулка была важным элементом рабочего процесса, мозги необходимо проветривать, с целью избавления от опасных мыслей, чтобы их место заняли новые, созидательные. На променад выходили все Отделы Департамента, причём каждый строго в свое отведённое время, Твик точно знал, что перед ними прогуливается Крыло Машиностроения, а после – Крыло Искусств. Парень в составе своего Отдела аккуратно встроился в колонну Крыла Просвещения, оно насчитывает где-то шестьдесят человек, и толпа, нет, то есть организованная группа вышла на улицу.       Крыло Просвещения ровным строем в едином ритме вышагивало по центральной аллее Парка, переговариваясь между собой о погоде и запланированных на воскресенье общественных мероприятиях.       Вдруг Твик заметил идущих им на встречу Патрульных, среди них был его старый приятель.       – Кайл, привет! – Крикнул парень другу, покидая свое место в строю.       – Твик? Разве тебе можно отделяться от группы? Хочешь получить от меня штраф? – Уголки губ Брофловски слегка приподнялись.       – Пожалуйста, не надо! Я же на секундочку! Просто хотел с тобой поздороваться, – испуганно проговорил Твик, цепляясь руками за светлые волосы.       – Да брось, чувак, я же пошутил. Ну и чудной ты, – Кайл дружески хлопнул приятеля по плечу. – Слушай, у тебя сегодня нет часа закрытых штор?       – Нет, – тихо отозвался молодой человек, отводя взгляд, при этом слегка краснея.       – И у меня. Тогда давай пропустим по стаканчику в баре, посидим до комендантского часа? – Спросил Кайл, проверяя время на наручных часах.       – Номер ТТ1505, Твик Твик, вернитесь в строй, вы вносите сумятицу в наши ряды! – Прокричал руководитель Крыла Просвещения.       – Давай, тогда после работы, – согласился Твик и, кивнув на прощание другу, бегом вернулся на свое место в колонне.       Ближайший час закрытых штор, или "розовый" час, назначен у него на послезавтра, надо будет напомнить Барбаре, подумал молодой человек и достал свой коммуникатор¹, а потом, еле заметно улыбнувшись, спрятал его – девушка не нуждалась в напоминаниях, она знала такие детали лучше него, сама напоминала про их встречи.       Как любезно со стороны системы и Кормильца подумать обо всех аспектах жизни человека, даже о самых деликатных. Благо, что существует замечательный Департамент Счастья, который призван регулировать межличностные отношения, в том числе сексуальную активность граждан. Вот как это происходит: в восемнадцать лет каждый житель сектора проходит универсальный тест, который определяет его физическое и душевное здоровье, личностные характеристики, доминантные черты характера, полученные за восемнадцать лет навыки, сексуальный темперамент. На основе результатов этого теста Программой для человека определяется вид его дальнейшей деятельности в обществе, а так же назначается подходящий ему сексуальный партнёр, который выбирается по данным других жителей. Кстати, сексуальная активность считается обязательной для всех, асексуальность не приветствуется, она считается болезнью, такому несчастному назначают лечение, потому что любой здоровый человек должен испытывать плотское влечение. Программа, выбирая партнёра для конкретного жителя, основывается в большей мере на его психотипе, поэтому зачастую она формирует однополые связи. Да, а у особо темпераментных может быть несколько партнёров, как правило, до трех. Любой человек может обратиться в Департамент Счастья и попросить заменить его партнёра, если он ему не нравится или наскучил. Когда партнёры готовы к совместной жизни, они так же направляются в Департамент Счастья, где проходят тест на их совместимость в бытовом плане, и на основе его результатов получают рекомендации по вступлению в союз, а там и до создания ребёнка не далеко. Да, именно создания, но об этом чуть позже.       Итак, для встречи партнёры должны получить на неё разрешение все в том же Департаменте Счастья. Разрешение – это маленькая карточка розового цвета, отсюда и название – "розовый" час. Так как во всех квартирах вместо наружных стен панорамные окна, которые всегда открыты, ведь ни у кого нет секретов от Единого Государства, в "розовый" час, строго в назначенное время, на панорамные окна опускаются шторы, а вот и ещё одно название – час опущенных штор. Это единственное, время когда люди скрыты от пристального контроля системы. За закрытыми шторами они могут заниматься чем угодно, предаваться любым извращениям и фетишам, по взаимному заранее установленному согласию, разумеется, но по истечении часа панорамные окна должны быть открыты, в противном случае у обоих партнёров могут возникнуть неприятности из-за нарушения режима.       Сейчас, топая в строю Крыла Просвещения обратно в офис, Твик вдруг со старым смущением вспомнил, как он два года назад перед первой встречей со своим партнёром, Барбарой, чуть ли не конспектировал все эти правила, как он то краснея, то бледнея дрожащим голосом делал заявку на розовую карточку, как он потом поделился всем этим с Бебе, которая, ласково улыбаясь, поцеловала его в щеку и сказала, что волноваться вполне нормально, что она перед своим первым разом вообще от нервов покрылась сыпью, и встречу пришлось отложить.       Окончательно из воспоминаний Твика вырвал мягкий сигнал, сообщающий о том, что пора вернуться к работе, парень сел за свое рабочее место и, надев наушники, вернулся к манипуляциям с видеофайлами.       Трудовой день заканчивался для всех одинаково, в восемь вечера, а дальше начиналось, так называемое, свободное время, но и его необходимо тратить на благо Государства. Этот период составлял два часа, за него нужно было успеть пообщаться с друзьями и престарелыми родственниками, которые в большинстве своём жили в пансионатах, помочь детям с уроками, приготовиться к следующему дню, перед сном повторить Великие Догмы и с чистой совестью лечь спать. И так ежедневно, каждый день расписан в соответствии с определённым графиком, который согласован с другими графиками и не противоречит им. Вот она – идеально функционирующая система, прекрасная в своей зависимости от каждого человека, который занимает в ней свое строго отведённое Программой место.       Твик тем временем уже подошёл к бару. Да, все заведения назывались по их назначению или виду деятельности, просто бар, просто кофейня, просто синема² и так далее. Распитие алкоголя не приветствовалось в обществе, но и не запрещалось, поэтому, чтобы отвратить людей от покупок самопальной бормотухи, которую производили Лоуверы³, живущие на окраинах, в городе существует ряд питейных заведений, где подают горячительное, но только разбавленное водой.       – Эй, Твик! Иди сюда, – Кайл приветственно махнул рукой, приглашая друга к барной стойке.       – Привет, старик, – это был Стэн Марш, кодовый номер СМ1910, с ним парни познакомились два года назад во время универсального теста после окончания учёбы в школе, с тех пор они частенько зависают в этом баре втроём. Стэн работал в пожарном депо, борцы с огнём относились к вспомогательному персоналу. Известно, что большинство работников Департаментов свысока смотрело на вспомогательный персонал, считая себя выше, но Кайл и Твик были самыми простыми ребятами, не поддавались подобным течениям, поэтому без всяких выебонов общались с Маршем.       – Отлично поработали, парни, – проговорил Твик, подсаживаясь рядом с приятелями.       – Ты тоже, друг, – отозвался Кайл, а Стэн следом кивнул. Это был обычный обмен фраз, так называемое, признание достижений собеседника в течение рабочего дня, все, кто виделись после работы, не спрашивали, как прошёл день, а таким образом выражали благодарность за труд на благо Единого Государства. – Кстати, тебе "привет" от Барбары, – парень понимающе подмигнул Твику, который, улыбнувшись, опустил взгляд.       Девушка работала в Архиве Департамента Мира и Порядка, где хранили всякие запрещённые вещи, которые находили или изымали у преступников Патрульные и Копатели. Кайл по работе часто туда наведывался и пересекался с Бебе.       – Вы слышали? Двое Чистильщиков погибли из-за атаки мутантов во время вылазки за стену, – с гневом в голосе поделился Брофловски с товарищами. – И почему эти твари размножаются?!       – Знаю, чел, говорят, что эти уродцы спланировали нападение. Я и не знал, что они разумные, – хмурясь, кивнул Стэн.       – Никто не знал, а оказывается они ещё более опасны, чем предполагалось. Надеюсь, они не дойдут до того, чтобы штурмовать Стену, – Кайл в досаде взлохматил волосы. – Но если это произойдёт, то я их всех уничтожу, не позволю им ступить в наш город.       – Ребят, а кто вообще эти мутанты? – Вдруг тихо спросил Твик, парни недоуменно на него уставились. – Ну, в смысле, мы же ничего о них не знаем. Даже ни в учебниках, ни в фильмах, нигде нет их описания, как они выглядят, чем питаются, как живут и прочее. Вам не кажется это подозрительным? А вдруг этих мутантов и нет вовсе?       – Ты на что намекаешь, а? – Кайл сдвинул к переносице огненно-рыжие брови. – Если нет мутантов, то кто тогда поубивал Чистильщиков? Думаешь, у Единого Государства есть от нас секреты?!       Брофловски был ярым сторонником действующего режима, он, как никто другой, следил за жизнью сектора и активно участвовал в ней, он с детства стремился стать Патрульным, чтобы охранять спокойствие и благополучие горожан. Безнадёжный идеалист, верный и преданный патриот, в школьное время лучший ученик класса – он был образцовым жителем города.       – Нет, что ты, просто я ... ну, мне было бы интересно узнать, из‐за чего или кого умирают наши бойцы, – пробормотал Твик, нервно перебирая пальцы под подозрительным взглядом друга.       – Знаете, пацаны, Картман мне рассказывал, что они перед выходом за Стену подписывают какой-то охуенно важный договор о неразглашении касательно того, что они могут увидеть. Его нарушение – смертная казнь, – Стэн с важным видом поднял указательный палец вверх. – Он после вылазок за Стену всегда был какой-то странный, взбудораженный что ли, я даже ни разу не спрашивал у него нихера.       Эрик Картман, кодовый номер ЭК1306 стал первым сексуальным партнёром Марша, так определила Программа. Судя по словам Стэна, они неплохо сходились в этом плане, но у его партнёра были, скажем так, специфические предпочтения. Твик и Кайл часто замечали яркие синяки на шее друга, понятно, чем они баловались – асфиксией во время полового акта. Однажды чуть не случилась трагедия, нынешний партнёр Кайла, Хайди Тернер, кодовый номер ХТ7621, является Медицинским сотрудником, она своими руками откачивала Стэна. После того случая парень в Департаменте Счастья попросил заменить ему партнёра, которым теперь стала высокая темноволосая девушка в огромных круглых очках – Венди Тестабургер, кодовый номер ВТ5458, насколько Твик знал, она работала в Дородовом Отделе⁴ Департамента Счастья.       – В любом случае, мужики, если Кормилец считает, что нам не надо знать об этих гребаных тварях, значит это правильно, – проговорил Марш после небольшой паузы. – Но все же, в словах Твика есть смысл. Если эти хуебесы появятся здесь, в городе, вдруг Чистильщиков будет недостаточно, чтобы с ними справиться. Тогда другим людям нужно будет их завалить, так сказать, чтобы въебать врагу, нужно знать его в лицо.       – Да ладно вам, парни, здесь, за Стеной мы в безопасности, государство заботится о нас, оно защитит нас, – последнее Кайл проговорил с нажимом, вцепившись взглядом в Твика, от которого парень слегка вздрогнул. – Мы-то привыкли к твоим закидонам, брат, но люди могут неправильно понять. Будь осторожен в словах, пожалуйста.       – Да уж, странный ты, Твик, – смешливо хмыкнул Стэн, опрокидывая кружку разбавленного пива.       В динамик объявили, что до комендантского часа осталось тридцать минут, всех просят разойтись по домам. Парни попрощались со Стэном, которому нужно было в другую сторону, и пошли к своим квартирам. На Главном проспекте почти никого не было, люди торопились разойтись по домам, чтобы не нарваться на штрафы от Патрульных.       – Завтра здесь буду дежурить я, – заметил Кайл, потягиваясь всем телом, вдруг он почувствовал, как него навалилось тело Твика, который шарахнулся от плаката с глазами на фонарном столбе. – Чел, ну какого хрена? Каждый раз одно и тоже. Послушай, Кормилец всегда присматривает за тобой, сколько можно шарахаться?       – Да, я знаю, просто эти глаза... они везде..., – скороговоркой проговорил парень, озираясь по сторонам.       – Блин, Твик, серьёзно..., – шумно выдохнул Брофловски, закатывая глаза.       – Кайл, ты никогда не задумывался, кто такой Кормилец? Великая Катастрофа закончилась более пятисот лет назад, он же не может жить так долго. Или это не имя, а типа должность? Но почему никто не знает, как он выглядит, и ...       – Твик, захлопнись, блять! – Бешено прошипел Кайл, зажимая другу рот рукой. – Если бы я не был твоим другом, если бы я сейчас был при исполнении, ты бы уже направлялся в Департамент Мира и Порядка. Чел, каждый раз одно и то же, скажи, чего тебе не хватает? У тебя хорошая работа, своя квартира, возможности и будущее, все, к чему мы стремились, когда были мелкими. Так почему ты продолжаешь испытывать судьбу?!       – Ты прав, но что плохого в том, что я хочу знать чуть больше, – пробормотал Твик, затравленно глянув на друга.       – М-да, ты всегда был таким, странным, но в один момент тебя как будто перещелкнуло, одни вопросы от тебя, все пытаешься до чего-то докопаться. Что все-таки с тобой случилось тогда, семь лет назад? – Кайл внимательно смотрел на парня, он заметил, как тот слегка вздрогнул.       – Ничего, – тихо ответил Твик, как всякий раз, когда Брофловски об этом спрашивал.       Как он расскажет про допрос в Департаменте Мира и Порядка, куда пригласили всю семью Твик, потому что следы "беглого преступника" вели к их кофейне? Никакого результата Копатели от них тогда не добились, мужчина и женщина ничего не знали, а мальчик непрерывно вздрагивал и постоянно нервно вскрикивал. Сотрудники, видя, что ребёнок проблемный, даже не стали задавать ему вопросы, а оставили в детской комнате, ждать родителей, которых быстро отпустили. Но Твик тогда безумно перепугался, даже не за себя, а за Крэйга. Почему? Он и сам не знал, но он интуитивно чувствовал, что тот парнишка не может быть преступником.       – Ничего, Кайл, правда, – ещё раз повторил Твик. – Ладно, до встречи.       – До встречи, – кивнул молодой человек. – И, пожалуйста, не задавай никому вопросы, договорились?       Парни пожали друг другу руки и разошлись по домам. Оказавшись в своей маленькой студии, Твик в темноте подошёл к панорамному окну, вдалеке виделся силуэт Великой Стеной, огромное бетонное сооружение высотой около ста метров, в толщину не меньше пятидесяти метров, она была подсвечена мягким жёлтым светом, выглядела завораживающе уверенно, за таким сооружением чувствуешь себя в полной безопасности. Но от чего?       Крэйга Твик вспоминал часто, на самом деле, ни дня без мыслей о таинственном знакомом не проходило. Где он? Чем занимается? Хорошо ли кушает? Не болеет? И ... жив ли вообще? Ни о ком Твик так не переживал, именно воспоминания об этом парнишке пробивали Твика на "неуместные" эмоции, которые тот усиленно подавлял. Бред, конечно, но иногда парню казалось, что он чувствует присутствие Такера, как будто за ним приглядывает уже не Кормилец, а Крэйг. Странно, правда?       Твик задумчиво провел пальцами по стеклу, получилось так, будто он начертил полосу на Великой Стене. Интересно, что за ней? Вот бы увидеть своими глазами. ***       А в это самое время по ту сторону цивилизации, на холме с выжженной, фиолетовой от губительной радиации землёй сидел парень, вглядываясь в очертания Стены, в ненавистный бетон, окружающий ненавистный город. Каждый раз при взгляде на это по истине великое сооружение молодого человека охватывала бессильная ярость, но почему-то Крэйг продолжал приходить сюда, наблюдать за этим оплотом новой цивилизации и представлять, как он падёт, и он приложит к этому свои израненные руки. Будучи довольно сдержанным по натуре, парень все же мог и смачно ругнуться, и послать каких-нибудь прилипал, и врезать какому-нибудь придурку, и самозабвенно сражаться с потерянными, и открыто нагло противостоять отрядам Чистильщиков, и повозмущаться из-за монотонного нытья Клайда, и даже посмеяться над очередными выкрутасами Кенни, и бережно заботиться о родителях и Трише – здесь проявлять эмоции не запрещалось никому, наоборот, очень даже приветствовалось, ведь только так теперь можно почувствовать себя живым.       Но настоящую, непреодолимую, можно сказать, животную жажду жизни Такер чувствовал только один раз, семь лет назад во время вылазки внутрь стены. Его ранили Патрульные, заметившие нарушителя режима, поэтому Крэйгу пришлось раньше времени вернуться в крытую подворотню, куда в одно и то же время приезжал утилизатор, на котором мальчишка незамеченным покидал город. А там в этот момент был он, белобрысый пацан, работник кофейни, весь такой неказистый и дерганный. Такер наблюдал за ним давно, прячась каждый раз за мусорными контейнерами в ожидании утилизатора. За этим светловолосым недоразумением было интересно наблюдать, да, таких кадров обычно не увидишь в городе, пацан абсолютно не владел своим телом, своим эмоциями, в общем, собой в целом. Он вздрагивал, как под напряжением, подскакивал на месте, как укушенный, нервно вскрикивал, заламывал руки, постоянно ранился из-за неуклюжести, что-то бормотал под нос, этот мальчишка отличался крайне нестабильным состоянием, что почему-то притягивало внимание Крэйга. Он мог специально пораньше вернуться в подворотню, чтобы лишний раз понаблюдать за этим чудом, таким разным, таким неподходящий миру, в котором он живёт. Как он вообще просуществовал в этом обществе до своих лет? Помимо всех странностей была в этом пацане одна особенность – он смотрел вверх. Обычно, как заметил Крэйг, горожане смотрят под ноги, реже прямо перед собой, но этот мальчик часто заглядывал в небо, как будто что-то усердно искал в неестественно синей вышине, а в его больших васильковых глазах читалось невероятное количество эмоций одновременно, выделялась среди них какая-то отчаянная надежда, которой пропитался и сам Такер.       В тот день этот мальчик без преувеличений спас ему жизнь. Крэйг не собирался причинять боль этому ребёнку, просто он и сам тогда испугался, и за него, в том числе. А вот тот пацан, хотя и трясся от страха и шока, но не побоялся предложить чужаку помощь, даже во вред себе. Вот чудной, правда?       Поэтому с тех пор Такер незаметно присматривает за Твиком, жадно собирает всю связанную с ним информацию. Он с нетерпением ждал того момента, когда Сопротивление открыто выступит против губительной политики Единого Государства и разрушит его до основания. Но прежде Крэйг вытащит из цепких лап системы одного единственного человека.       – Эй, Такер! Опять гипнотизируешь бетон? – Бронированный внедорожник с пулеметом на крыше, весь грязный и пошарпанный, без передних дверей, подкрался незаметно, неужели Крэйг так глубоко задумался? – Да не боись, вытащим мы твоего любимого, не долго уже осталось.       – Пошёл ты, Кенни, – пробурчал парень, показывая товарищу средний палец. В ответ светловолосый юноша, высунувшийся из люка в крыше, с чёрной повязкой на шее весь чумазый от пыли и грязи лишь ухмыльнулся. – Он не мой любимый.       – Ну да, ну да, конечно, – Маккормик, улыбаясь, постучал по крыше внедорожника, – садись уже. У нас ещё много дел.       Такер поднялся на ноги и поплелся к машине, а Кенни в это время продолжил:       – В последнюю вылазку Рэд стянула из Архива любопытную книжицу, она прям про тебя, чувак, – его голубые глаза блестели озорством.       – Чел, блять, не начинай, – залезая на обшарпанное пассажирское сидение, бесцветным тоном попросил Крэйг, понимая, что все равно не будет услышан.       – Эта история про возлюбленных, которые не могут быть вместе из-за пизданутости своих семеек, ну, враждуют они, – продолжил с хитрой улыбкой Кенни, трогаясь с места. – Похоже на твою ситуацию, только у нас масштабы побольше.       – Они оба плохо закончили, – мрачно отозвался Такер.       – Читал, значит. Да, знаю я, но все-таки, какая сильная незрелая любовь, – задумчиво протянул Кенни. – М-да, люди древности знали толк в романтике, старик⁵. А что мы видим сейчас? Полный пиздец творится с этим миром. Ты, кстати, будь начеку, а то потерянные могут шум двигателя услышать, если что, лезь к пулемёту.       – Окей, босс, – безразлично отреагировал Крэйг, вглядываясь в кромешную тьму, окутавшую пустоши, глотая пыль пропитавшейся радиацией земли.