Бункерные хроники

У Хартмэна было красиво. – Только озеро как жопа, – заявил Хиггс, оглядываясь кругом. – У тебя приступ случится, если ты не найдешь какую-нибудь гадость, да? – Ну, правда же, на жопу похоже! – оправдался Хиггс. – Как лицо твое, – пробормотал Сэм и стал подниматься по ступеням ко входу в жилище Хартмэна. – У него, кстати, горячий источник есть. – Мажор какой-то? Твоей мамочки не родственник? – Да я на самом деле понятия не имею, кто он такой, – признался Сэм. Терминал его поприветствовал, а вот Хиггс оставался невидимкой для всех систем, даже сигнализация не сработала. Сэм прямиком направился к жилому отсеку, дверь с шипением открылась, пропуская их внутрь. Хартмэн был в отрубе, таймер отсчитывал последние секунды до запуска дефибриллятора. – Твою мать, – охнул рядом с Сэмом Хиггс, как только увидел полки до потолка, уставленные книгами и дисками. Он притронулся к одной из скульптур, касаясь кончиками пальцев туманных очертаний береговой твари. – Он сам это?.. – Понятия не имею, – сказал Сэм и сел на диванчик. А потом комната будто ожила вместе с Хартмэном. – Сэм! Очень рад тебя видеть! – хозяин дома выплевывал слова, будто как из пулемета, стоило ему только очнуться и услышать объявление системы, что у него осталась двадцать одна минута до остановки сердца. – А твой спутник?.. Сэм посмотрел на Хиггса, который завис на словах про остановку сердца, на Хартмэна, который сейчас преждевременно рисковал отрубиться, как только услышит… – Это Хиггс Монаган. – Очень приятно, – сказал Хиггс и улыбнулся – вежливо и как будто даже искренне. Хартмэн протянул руку, но с опаской. – Тот самый Хиггс Монаган? – и нахмурился. – Сэм, что происходит? – Это очень долгая история, но прежде, чем я ее расскажу, мне нужно знать, что ты не сдашь нас Бриджесам. – Я даже не знаю, что на это ответить, Сэм. Это же… это же террорист! – Бывший, – вставил Хиггс. – И я могу кое-что объяснить. Но оправдываться не буду. В Столичном узле у меня даже ничего не спрашивали, просто завалили сразу. И так раз шестьсот. Скажите, а вы сами эти штуки сделали? – В смысле, раз шестьсот? Вы тоже можете возвращаться с Берега, мистер Монаган? Сэм поморщился, что это еще тут за «мистеры» такие? – Да, могу. Пока еще могу. А вы, значит, прибегаете к внешним устройствам для тех же целей? – Моя ситуация своего рода уникальна, она отняла у меня довольно много времени, но дала возможность накопить очень много исследовательского материала, однако его ценность – под большим вопросом. – А что вы делали на Берегу? – Хиггс сложил руки в замок, совершенно непривычно, и слушал так заинтересованно, что глаза у него блестели каким-то новым блеском. – Признаться честно, гонялся за фантомами, – выдохнул Хартмэн. – Я искал свою семью. – Со своего Берега? Это невозможно, увы. Я пробовал, но, как ни странно, Берега других людей более защищены, чем Берега тех, у кого высокий уровень ДУМа. Хармэн смотрел на него заворожено, будто с каким-то восхищением, что ли? – Так, я пока что тут вздремну, – буркнул Сэм и сел на диване поудобнее. – Прости, Сэм, но тема очень интересная! – Я это уже понял, только дело в том, что на Хиггса охотятся Бриджесы: я его выкрал, потому что они на нем опыты ставили. А теперь я хочу, чтобы нас оставили в покое. Но кроме тебя там, по всей видимости, больше никого с мозгами не осталось. – Дэдмен же… – Дэдмен втыкал в меня иголки и, кажется, лапал, – сообщил Хиггс. – Он всех лапает, – в один голос сообщили Сэм и Хартмэн, после чего переглянулись. *** – В общем, я во второй раз из-за Амелии и моей любимой мамаши оказался в ситуации, которая настолько отравляет мне жизнь, что хоть войной иди против системы, – выдал Сэм. Хиггс пораженно на него уставился: столько слов за раз! – Офигеть, Сэмми-бой, – приложил он руку к груди, – это я тебе так дорог, оказывается? – Мне дорого собственное спокойствие, – пробормотал Сэм и зыркнул на него, точно предупреждая: скажет хоть слово про Лу – не поздоровится! Хиггс понятливо покивал – молчит он, тих как дохлая рыба на Берегу, ни словечка про ребенка! Но Хартмэн, кажется, даже внимания не обратил. – Такие ценные знания не должны пропадать напрасно! – Вот и я ему постоянно говорю, – ввернул Хиггс, – я – очень ценный экспонат! Как твои книжки, – он все на полки косился, и на картины, и на статуи тоже. Окна панорамные тоже ничего, конечно, однако такого добра и у Сэма навалом, дома насмотрится! Дома. Хиггс аж вздрогнул, когда понял, что только что подумал. И завис ненадолго, все пытался решить, как дальше с этим осознанием жить, а Хартмэн, тем временем, продолжал говорить, торопливо, будто пытался успеть в свои отведенные минуты – сколько там, двадцать одна? Охренеть, как мало. – …убедить президента, что нельзя пускать в расход настолько полезного человека! – Вот именно, – поддакнул Хиггс, по-прежнему ошеломленный своим открытием. – Слышал, Сэм, какой я полезный? – И жрешь за двоих, – согласился тот. Не упрекнул, а вроде как ласково прозвучало, факт констатировал. Хартмэн переводил взгляд с одного на другого, хлопал глазами. Потом все-таки не выдержал: – Простите мое любопытство… а вы теперь вроде как вместе? Хиггс метнул быстрый взгляд на Сэма: тот прикусил губу и вообще напрягся. Хиггс вроде как даже решил его спасти, набрал воздуха в легкие, чтобы возмутиться погромче – и как только подумал такую ерунду! Вместе! С гребаным курьером! Как вдруг Сэм выдал: – Долгая история. – Ты должен мне все-все рассказать! – воскликнул ученый. Датчик у него на груди пискнул и механический голос объявил: «До остановки сердца осталась одна минута» – Даже если долгая история, – не обратил никакого внимания на это уведомление Хартмэн, – времени у меня предостаточно! Располагайтесь пока поудобнее, можете брать на кухне все, что угодно, если проголодались, и начинайте рассказывать! Что еще сделала Амелия? Какой подарок оставила напоследок? Судя по вашим лицам – что-то не особенно приятное, но кто ожидал иного? Не я точно, после всего того, что уже произошло… «Примите горизонтальное положение или держитесь за что-нибудь», – перебил его голос из коробочки на груди. – Скоро вернусь! – жизнерадостно объявил Хартмэн и отключился. Хиггс полюбовался на него, потом закрыл рот, повернулся к Сэму и зашипел: – Чего ты придумал? Рассказать ему все? – А какие у нас варианты? – удивился тот. – Мне тоже не особенно нравится эта идея… – Идея отстой! – высказался Хиггс. – Дерьмовая очень идея! Со мной все ясно, а ты своей головой подумай – гребаная Легенда не может с террористом спать! Даже если с бывшим! И если задница моя тебе нравится! – Ты, может, и не в курсе, но в нашем мире всем плевать на то, кто с кем спит, – насупился Сэм. – Я к твоей заднице привык и все остальные как-нибудь справятся! – Ну что за идиот! – Хиггс глаза закатил, но снова увидел полки с дисками и решил отжать у Хартмэна хотя бы парочку. Там наверняка что-то интересное было. Но сначала, конечно, выбраться отсюда без Бриджесов на хвосте. Хартмэн, придя в себя, все же потратил пять минут на организацию чая для их компании. И печенья пахли очаровательно ванилью. – В общем, когда дело приблизилось к развязке, о которой ты знаешь, – начал Сэм. – Амелия… ну она… в общем, она сделала кое-что еще… я не говорил об этом. Но кое-что произошло… – Да хватит мямлить, Сэм! – перебил его Хиггс с присущей ему изысканной деликатностью. – Сука просто обрубила мне все способности, а потом заставила нас потрахаться. Сэм скривился, накрыл лицо ладонью, спрятался, типа! – Что, простите?.. – Хартмэн облился чаем. – Слушай, – скривился Хиггс, – я бы и рад сам описать это красивыми витиеватыми словами, но у тебя нет времени, да и суть только к этому и сводится. Что там за механизмы она задействовала, я не знаю. Может, думала, что мы умрем от стыда, а все остальные вымрут по той же причине, когда узнают о нас. А может быть, хотела, чтобы мы жили долго и счастливо… – Не такая у нее была цель, она же потом все переиграла, – возразил Сэм. – Да кто ее теперь разберет! – Хиггс подскочил. – Я был уверен, что понимаю ее планы и цели, она так все подробненько рассказывала, а потом – р-р-раз! И все передумала! Хартмэн смотрел то на одного, то на другого. – Вы не говорили об этом никогда? – Нет, – покачал головой Сэм. – Да нам и не до того как-то было. Я когда вернулся, был уверен, что Хиггс мертв. А потом… Ну, потом он объявился. – Потому что мне было так херово, без вот этого вот, – Хиггс ткнул пальцем в Сэма. – Что я был готов загнуться! И мне пришлось его найти! – Она оставила вам связь, – тихо заметил Хармэн. – Установила связь и дала второй шанс. – Да уж! Так установила! Этот когда свой Кьюпид мне впорол, я думал, больше не очухаюсь! Сэм вытаращил на Хиггса глаза: – Ты помнишь, что ли? – Ну, не все, но кое-что, помню. Больно было пиздец, а потом еще Фрэджайл эта… – Установила связь, закрепила и оставила так, а сама закрылась на Берегу. Закольцевала ваши способности друг на друге. – Да какие там способности? – махнул рукой на Сэма Хиггс. – У него хрень какая-то, а не способности, да и мои, кажется, угасают… – Ты не говорил! Хартмэн вырубился прямо в кресле и свалился кучей на пол, прямо в лужу пролитого чая. – Чего не говорил? – Хиггс покосился на ученого и придвинул к себе вазочку с печеньем. – Что твои способности угасают. – А, да это мелочи! – Не соглашусь. Но… а ты думал, зачем она могла так с нами поступить? – Я думал, что это в наказание за непослушание, – улыбнулся уголком губ Хиггс. – Но ты же все сделал, как надо. Играл по правилам. – Не скажи, далеко не всегда! – Может, тогда в награду? – улыбнулся Сэм. – Не льсти себе! А тебе тогда это за что? Для тебя на награду не похоже, а ты тоже был послушным мальчиком. – Я думал, что мы что-то поймем. А теперь еще больше не понимаю. – Может, этот доходяга разберется? Сэм подошел к Хартмэну, поднял того и положил на кушетку. – Было бы неплохо, – Хиггс сел на диван и погрузился в размышления. – Думаешь, в этом поступке все-таки есть логика? Может быть, нам нужно что-то еще сделать? И может быть, у нас есть еще какое-то предназначение? – Если ты опять объявишь себя божеством, я выкину тебя на улицу, – заметил Сэм. Аппаратура Хартмэна начала обратный отсчет до оживления. Хиггс обиженно молчал, когда ученый наконец вернулся к жизни, оглядел их вытянувшиеся физиономии и осторожно спросил: – То есть, насколько я понимаю, вы оба посчитали случившееся кошмарным сном? А потом связь притянула вас друг к другу? – Это я притянул! – снова влез Хиггс. – Написал курьеру письмо, сделал заказ, и вот!.. – И вы снова занялись сексом, – констатировал Хартмэн. – А потом опять. И так каждый раз, когда связь истончалась и ваши жизненные силы вместе с ней. *** – Слушай, – Сэм чувствовал, что щеки покраснели от прилива крови, но ничего не мог с этим сделать, – все звучит просто ужасно, но на самом деле в последнее время мы как-то даже привыкли… Скажи ему кто про это полгода назад, ни за что бы не поверил. И после того, самого первого раза на Берегу, старательно пытался забыть. – А может быть, все из-за того, что первый раз на Берегу случился? – он вроде как размышлял просто, а Хартмэн с Хиггсом оба на него уставились, будто у Сэма вторая голова выросла. – То есть, хочешь сказать, объединились сначала ваши Ка? – пришел в восторг Хартмэн. – А это ведь очень похоже на правду! Именно поэтому связь сначала закрепилась на глубинном уровне, а при отсутствии постоянного поддерживаемого телесного и эмоционального контакта начала подпитываться физическими силами… – Охренеть, – подытожил Хиггс. – А наш ДУМ только усложнил ситуацию, потому как связь вроде как нашла общее и еще сильнее проросла? – Вот именно! – Хартмэн едва на месте не подпрыгивал. – Это поразительно!.. А вот еще, скажи, ты не замечал, что прыгать к Сэму тебе легче, чем куда-либо еще?.. – Ну-у-у, – протянул тот, но ответа Сэм уже не услышал. Слишком погрузился в свои воспоминания, и зачем только начали! Тот, самый первый раз на Берегу он пытался забыть очень старательно, запихивал его ногами, можно сказать, в самый дальний и темный угол сознания, чтобы никогда не вспоминать, заново не переживать. Чего было больше – ужаса? Гадливости какой-то, отвращения – к себе в первую очередь? Паники, что поднималась откуда-то изнутри, становилась поперек горла тошнотой? – А теперь, Сэм, ты должен стать с ним одним целым, – Амелия смотрела печально, точно сама мысль об этом ее не радовала, но других вариантов не было. – В смысле? – прохрипел он, не желая верить, что смысл у ее слов был один. – В том самом. Единственном и сакральном. – Но я не хочу, – пробормотал Сэм и попытался отодвинуться от Хиггса. Вытащить того из смоляной лужи и связать руки веревкой было достаточно неприятно, а теперь гребаный ублюдок то ли отключился, то ли просто лежал тихо: перестал смеяться, перестал нести всякую чушь, а просто валялся на песке лицом вниз и не делал попыток перевернуться. – Я не хочу его, – повторил Сэм, – он меня не хочет. Это насилие! Я не буду! – Будешь, если хочешь выбраться с Берега, – Амелия наклонилась и прижалась губами к его щеке. – Давай Сэм. Я помогу тебе, чем сумею, но дальше ты должен сделать все сам. От ее прикосновения жар распространился по коже, сполз горячей волной по телу, опустился в низ живота. Сэм точно знал, что не был возбужден еще полминуты назад, и не мог возбудиться от одного взгляда на Хиггса, связанного и обездвиженного. Но тем не менее это случилось. Его руки действовали будто отдельно от тела, когда Сэм потянулся к Хиггсу, чтобы расстегнуть на том комбинезон. Нужно сказать, Сэм до конца не верил в реальность Хиггса – слишком тот был театральным персонажем для живого человека. Только ощутив под своими кулаками реальные плоть и кости, Сэм понял, что он может коснуться его и причинить боль. Хиггс позволил ему расстегнуть комбинезон, провожал каждое движение внимательным взглядом синих глаз. – Это какая-то уловка, – прошептал Хиггс. – Это должно что-то значить. Он тоже был возбужден, и именно он первый притянул Сэма в поцелуй. Поначалу все тело Сэма покрылось мурашками, а потом кожу будто кислотой облили. Но он отвечал на поцелуй, скользил руками по телу Хиггса, пытаясь, торопясь добраться до его кожи. Шока не случилось, Сэм не впал в кататонию и не ощущал сильной боли от прикосновений – наоборот, постепенно она стала утихать, а не нарастать как раньше до ослепительной вспышки, до удушающей паники. – … но зачем? – ворвался голос Хиггса из реальности. – Нам, наверное, никогда не понять, зачем она нас связала! – Могу предположить, что вы – уникальные продукты, созданные для подготовки к Выходу. И она решила сохранить вас, потому что ваши качества – я имею в виду главную способность, возвращаться, – это делает вас практически бессмертными. Возможно, она хотела, чтобы вы держались друг друга? Хиггс засмеялся громко и фальшиво. – Не думаю. Это совершенно не похоже на нашу девочку. Ты говоришь сердечно, с душой. Ты бы, как человек, может быть так и поступил бы. Оказал бы последнюю милость подарив двум самым одиноким людям во вселенной вечную любовь и прочее дерьмо, – Хиггс сделал вид, что его тошнит. – Но только не эта тварь! – Может быть, она хотела нас убить? – спросил тихо Сэм. – Могла бы просто захлопнуть нас на Берегу… – Ты сам говорил, индивидуальные Берега более защищены… – Но только не наши… В любом случае, вряд ли у нее были хорошие намерения. Про оригинальный план нам уже не разузнать. Хиггс откинулся на спинку дивана и сложил руки на груди. Сэм видел, – и чувствовал, – что он устал. Эти разговоры их обоих опустошали. А еще Сэм никогда не интересовался, как Хиггс пережил то, во что Амелия их втравила, против их воли и с непонятной целью. Никогда не спрашивал, даже не задавался вопросом – помнит ли Хиггс? Оказывается, вот, запомнил. А что он еще запомнил? Что чувствовал, что понимал? Разговаривали они тогда мало – Сэм вообще не думал, что сказал хоть пару слов. Что смог объяснить, почему делает… то, что делает. И Амелия. Она стояла рядом, но Сэм ее почему-то не чувствовал. Иначе, наверное, у него бы вообще ничего не получилось, даже в том лихорадочном бреду, где они с Хиггсом оба пребывали. – Хотела убить? – изумленно повторил Хартмэн, вырывая Сэм из оцепенения. – Но вы же оба вроде как ее создания! Она столько дала вам обоим, и просто убить? – он покачал головой, совершенно ошеломленный. Похоже, не только им двоим разочаровываться в своих кумирах. Сэм даже удовлетворения по этому поводу не испытывал, только сожаление. Хиггс насупился, погрузился в то угрюмое состояние, которое у него наступало редко, но обычно заканчивалось грандиозной истерикой. Сэм такое уже несколько раз пережил, спасибо, не надо. – Я уверен, ты найдешь научное обоснование, – снова обратился он к Хартмэну. Тот глянул умоляюще: – Пару образцов?.. Хотя бы по капле крови? Я бы провел несколько тестов на совместимость, плюс сравнил бы со своими показаниями ДУМа. Сэм покосился на Хиггса. – Нет, – отрезал тот, – никому больше не дам колоть меня иглами! Хочешь делать тесты… – он потянулся, взял пустую тарелку из-под печенья – очень вкусное оказалось, Сэм даже не заметил, когда они его доели – и смачно на нее плюнул. – Вот тебе мое ДНК, развлекайся! Хартмэн посмотрел на эту инсталляцию и пожал плечами. – Что ж, так тоже можно. Сэм спорить не стал, позволил уколоть себя стерильной иглой и выдавить в пробирку несколько капель крови. Все это время Хиггс наблюдал за ним с каким-то затаенным неодобрением, однако ничего не сказал. – Мы еще придем, – сказал Сэм на прощание, и Хартмэн энергично закивал головой. – Да, пожалуйста! Я думаю, к завтрашнему дню уже будут результаты, так что жду вас обратно! – он подвинулся к своему рабочему столу и с энтузиазмом застучал по клавиатуре, глядя одновременно на все мониторы. – Ну, – сказал Сэм, когда они с Хиггсом поднялись наверх, – сдаст он тебя Бриджесам, а? Ему самому не терпится до сути докопаться, я ж говорил – задрот! Хиггс угрюмо сопел и вообще выглядел так, будто прыгнет в любую секунду. И не куда-нибудь, а к себе в бункер. Поэтому Сэм ухватил его за руку, развернул и напомнил: – Домой. Туда, где окна. А Лу он потом у Клементсов заберет, так и быть. И конечно же, угадал. Стоило только приземлиться посреди гостиной, как Хиггс начал орать. – Гребаная сука! Ненавижу ее! Вот поверишь – думал, не смогу ненавидеть сильнее, чем раньше – но все равно ненавижу! Тварь! Она точно хотела нас уничтожить – только в своей излюбленной манере, чужими руками – опять моими, получается! – он уставился на собственные ладони, будто первый раз их увидел. Сэм тоже посмотрел: руки как руки, пальцы длинные, костные мозоли почти как у него самого – от оружия и бесконечного таскания тяжестей, от веревок и рюкзаков. – Она хотела, чтобы я опять тебя убил, – сказал Хиггс каким-то безнадежным, усталым голосом. – И я тебя тоже, – напомнил Сэм. – Еще и растянула все подольше… – Но у нас получается ей наперекор, правда? Хиггс посмотрел на Сэма, с силой прикусил нижнюю губу и кивнул. – Наверное. Я просто раньше не думал никогда, что… что можно выдумать такую хреновую пытку… – Быть со мной, с нами? Хиггс затряс головой: – Нет, нет! Я уверен, что она этого не предусмотрела. И сейчас, где бы она ни была… Он вытянул средний палец вверх и обернулся вокруг своей оси. – Как хорошо, что ты, Сэм, такой ебанутый! – Как и ты, – отозвался Сэм. – Почему ты мне ни разу не говорил про первый раз? Хиггс надулся. – Знаешь, мы еще не на той стадии, когда такие вещи обсуждаются. – Ну, это вообще-то с нами обоими произошло, так что обсудить было бы нормально. – Нормально? – фыркнул Хиггс. — Это не наше слово. И если ты волнуешься, не виню ли я тебя, то нет, не виню. Я злился и пытался сопротивляться, но без тебя было хуже, чем с тобой, поэтому я… – И даже в первый раз? – Сэмми, пожалуйста, давай как-нибудь потом, а? Пожалуйста? Сэм немного опешил от просьбы и умоляющего тона. Он взял Хиггса за руку, сжал ее крепко и погладил большим пальцем ладонь. – Хорошо, хорошо. Мне надо за Лу, я недолго, не наделаешь глупостей? Хиггс закатил глаза и отрицательно мотнул головой. И поцеловал Сэма. – Блин, надо было у этого заумника книжек хоть взять. Как думаешь, он даст? – Пока не спросишь, не выяснишь. – Он точно не знает, где ты живешь? Ну просто вдруг все-таки настучит на нас? – Никто не знает, успокойся. Ты слишком о многом думаешь. Может, со мной прогуляешься? – Если ты не против, я лучше один побуду. Можно? – Конечно, можно, – Сэм огладил его плечи, провел ладонью по щеке, получив в ответ, как обычно, совершенно кошачье движение – прижался, потерся и отпрянул. – Только никаких глупостей, пожалуйста. – Обещаю, – ухмыльнулся Хиггс. – Только ты недолго, ладно? И можешь у них попросить… – Булочек? – улыбнулся Сэм. – Ага. И побольше! *** После того как Сэм ушел, Хиггс немного пошатался по дому. Наверное, надо было предложить подкинуть Сэма до соседей и забрать Лу, чтобы сам не бродил, но Хиггс еще не дошел до такой степени доброты и альтруизма. Но в ближайшем будущем, наверное, дойдет. Он поднялся наверх – в свою комнату, в свою! – и уселся в угол за кроватью, возле окна. Сначала смотрел: вроде бы ничего не происходит, но как приятно просто наблюдать! Только картинка перед глазами расплывалась, приходилось все время пальцами слезы смахивать, носом шмыгать. Почему Сэм так удивился, что он помнит? Надо было забыть сразу же, не вспоминать: как прикасался – осторожно поначалу, ласково. Только вся эта нежность кому-то другому предназначалась, не Хиггсу, это точно. Амелия его заставила, их обоих, изнасиловала, перемолола… Все извратила. Такие, как они, никогда бы друг с другом добровольно не только трахаться не стали, а за один стол бы не сели! Не прикоснулись бы друг к другу, если бы Амелия не приказала! Он все удивлялся, куда Сэмова гаптофобия делась, и только теперь понял – Связь ее убрала! Все сделала чертова сука, чтобы их уничтожить! Только они все равно выжили. Хиггс сжал зубы покрепче, снова слезы вытер. Опять выжил, всем назло. Это уже входит в привычку… *** – Я дома! – сообщил Сэм, едва только порог перешагнул. Внутри было тихо, ни следа присутствия Хиггса. – Наверное, он в ванной, – сказал Сэм Лу. Она нахмурилась, покрутила головенкой и что-то тихонько залопотала. В ванной Хиггса не оказалось, на кухне тоже. Сэм раздел Лу, поменял ей подгузник, позвал еще раз: – Хиггс, ты где?.. Я тебе булочек принес! Сдобных, между прочим, их можно было разрезать пополам, намазать маслом и вареньем. Ну или просто вареньем, если Хиггс так не любит. – Где ты спрятался? Не мог он прыгнуть, не стал бы. Или сначала бы предупредил. Они договаривались… или Сэм так решил? Ему бы так хотелось? Чтобы Хиггс отчитывался о своих передвижениях, так было бы спокойнее? Знать, что его никто не схватил, не посадил в клетку, знать, что придурок не натворил никаких новых глупостей. Сэм посадил Лу на пол, выдал ей игрушек и пообещал: – Я схожу наверх и проверю. Может быть, он спит?.. Никуда не уходи, скоро вернусь! А потом не удержался, вернулся с полдороги и чмокнул ее в макушку. Лу счастливо засмеялась, протянула Сэму кубик, и он взял, подкинул в руке и направился на второй этаж. – Хиггс!.. Сэм заглянул в спальню и почувствовал, как рухнула последняя надежда. Хиггса там не оказалось. Он ощутил странное разочарование, тоску и сожаление – не удержал. Не сказал чего-то важного, что Хиггсу надо было услышать, или наоборот, напирал слишком сильно… А потом он увидел скорчившуюся фигуру под окном. Даже представить не мог, что Хиггс со всеми своими длинными конечностями мог вписаться в такое маленькое пространство, сложиться настолько компактно, пытаясь стать незаметным… – Вот ты где! – вырвалось у Сэма быстрее, чем он успел подумать. Он в несколько шагов пересек разделяющее их пространство, плюхнулся на пол рядом и успел заметить, как тот вытирает лицо рукавом. – Хиггс?.. Тот глянул на него: бледный, с красными глазами и плотно сжатыми губами. – Ты чего? – растерянно спросил Сэм, потянулся к нему и положил ладонь на щеку. Погладил, пытаясь сообразить, как с таким Хиггсом обращаться. – Это ты опять из-за нее?.. – Все из-за нее, – тусклым голосом произнес тот. – Зачем она?.. Сэм не знал, что на это ответить. Он привлек к себе Хиггса, и тот не стал сопротивляться, податливо наклонился вперед, ткнулся лбом в плечо. – Тихо, тихо… Сэм запустил руку ему в волосы, пригладил взъерошенные пряди. И тот затих, замер даже на какое-то время. Но Сэм чувствовал, как горячее дыхание у него на плече успокаивается, становится глубже и увереннее. – Я притащил булочки. И там есть сладкие, – сказал Сэм. – А можно тебя попросить? – Да, конечно. Чего хочешь? – Почитаешь и мне тоже? – Детскую книжку? – Я просто хочу послушать твой голос. – Ох. Хиггс, осторожнее, ты так можешь стать романтиком и все… что тогда делать? – Да может, хоть тогда этот ебучий конец света наступит, – в сердцах выпалил Хиггс, и они оба заржали. Сэм поцеловал его в щеку, потом вернулся и мазнул по губам – солено и горячо. – Пойдем! А то Лу одна… *** Лу была самым понимающим ребенком в мире. И Хиггс вдруг подумал: было бы очень славно, если бы она уже могла говорить. Хотя она и так смотрела на него, будто бы все знала и понимала. Лыбилась беззубым ртом, а глаза его будто жалели. И он сам от себя не ожидая такого, шагнул к ней и подхватил на руки. А Лу обняла его за шею. Если бы еще остались слезы, он бы, наверное, опять сопли распустил. Что же они с ним делают, эти Бриджесы проклятые? Сэм звякал посудой, поглядывал на них через плечо. Он периодически дул на длинную челку, чтобы убрать ее с глаз, и звенел то ложкой, то крышкой. – Жрать чего-то охота, – заметил Хиггс, чувствуя, как подводит в животе. Он даже не замечал, насколько был голоден, пока не увидел еду. – Эдит передала закрытый пирог и свежих яиц. И булочки твои, и масло. А для Лу яблочного и кабачкового пюре. Со вторым, правда, не знаю, как пойдут дела… – Да она все съест, – сказал Хиггс, легонько подбрасывая Луизу на руке. – Ей надо расти большой-большой! У нее теперь есть пример, к чему стремиться, да, малышка? – А раньше как будто не было? Хиггс прищурился: – Ты на себя что ли намекаешь? Я тебя умоляю, Легенда! Никогда, принцесса, слышишь, никогда не выбирай из двух целей ту, что пониже, – заговорщически зашептал он на ухо Луизе, чем вызвал у нее дичайший восторг и вопли. – Слушай дядю Хиггса, и ты покоришь вселенную! *** Сэм посмеивался, расставляя тарелки и приборы на столе. Он вдруг подумал, что роскошь семейного ужина он даже с Люси себе не позволял. И работы было много, да и она очень быстро растеряла жизнелюбие и энергию. А сейчас… сейчас они не были счастливы, трудно быть генетически предрасположенным к депрессии и быть счастливым, но тем не менее Сэм испытывал чувство глубокого удовлетворения. Прямо сейчас, зная, что Хиггс будет улыбаться, уплетая булочки. Сейчас, глядя на то, как Лу дергает Хиггса за усы, как он улыбается ей и косит глаза, как его большие руки придерживают ее. Удовлетворение и умиротворение, вот как-то так. Почти то, к чему он стремился. Еще бы чувство нависающей угрозы и опасности окончательно отпустило, и все было бы прекрасно. – Хватит баловать девочку, садитесь, – буркнул он. – Давай, я заберу ее, – тут же предложил Сэм, когда увидел, как Хиггс неловко держит Лу одной рукой и тянется к вилке другой. Странно, что сам не отдал – неудобно же было! – Иди к папочке, – с облегчением пробормотал тот и вручил ее Сэму. – Удивительно! – Чего это? – Сэм привычно перехватил Лу, набрал в ложку пюре и поднес ей ко рту. – Она не кричит и не возмущается, – Хиггс склонился над тарелкой в своей обычной манере. Первые несколько укусов он всегда делал так, будто у него могли забрать еду в любой момент, судорожно жевал и глотал, и только после этого расслаблялся и начинал есть медленней. – А чего ей возмущаться? – изумился Сэм. Кажется, кабачковое пюре все-таки придется включить в их с Хиггсом меню, а вот пирог с мясом и грибами Лу интересовал гораздо больше. – Ну, говорят, что дети чувствуют людей, – Хиггс покрутил в воздухе рукой с зажатой в ней вилкой. – Неважно, Бриджес, проехали! – В смысле – плохих людей? – дошло до Сэма. – Это ты про себя, что ли? – М-м-м, – застонал Хиггс – пирог наконец распробовал. – Это офигенно, знаешь?.. – Знаю, – кивнул Сэм. И смирился, решил обратно тему не переводить. Хватит на сегодня копаться у Хиггса в башке, он на это не подписывался! Зато с удовольствием бы подписался на то, что последовало за ужином. Они вместе перемыли посуду и устроились на разложенном диване: Сэм, Хиггс и посередине Лу. И книжка сказок с яркими картинками: Сэм старался читать громко и с выражением, но под пристальным взглядом Хиггса сбивался, краснел и путал слова. – Так она у тебя заикой вырастет, – не выдержал тот, покачал головой и забрал у Сэма книжку. Начал читать: удивительно, получалось у него просто отлично. Звери и птицы разговаривали каждый своим голосом, так, что Лу слушала с открытым ртом, хотя, Сэм был уверен, еще мало что понимала. Может быть, ей не так сюжет был важен, как тон голоса, слова, которые сплетались в предложения и текли ровной рекой. – Конец! – объявил Хиггс, и Сэм тут же шикнул на него. – Она заснула! Хиггс аккуратно закрыл книжку и отложил ее, покосился на Лу. Она разметалась во сне, чуть приоткрыла рот и тихонько сопела. – Мне уйти? Сэм удивленно глянул на него. – Просто подумал, ты захочешь переложить ее поудобней, и сам устроишься нормально, а не на краешке… Ой, Сэмми, нечего так смотреть! – Хиггс закатил глаза, но не пошевелился. – Это твой ребенок! Твоя постель, твой дом! Вполне логично, что я, как гость, не знаю всех правил и могу ошибаться! Могу что-то неправильно сделать! – Я тебе скажу тогда, не волнуйся, – Сэм подпер голову рукой и смотрел на него. – Я и не волнуюсь, – Хиггс сполз ниже и натянул одеяло до самого носа. – Я просто… как это сказать? Проверяю почву! – Я не против, – согласился Сэм. Протянул руку и провел кончиком пальца по татуировкам у Хиггса на лбу. Тот зажмурился, но вроде бы не потому, что неприятно было, а наоборот. – Интересно, если тебя за ухом почесать, ты мурчать начнешь? – Попробуй, – буркнул тот из-под одеяла, открыл один глаз и уставился настороженно. – Сэмми, давай спиздим ванну, а?.. – Да что ж такое! – Ну такое! А то как это – у тебя пена для ванн есть, а самой ванны нет! Ну пожалуйста, – и он состроил умоляющую физиономию. – Спи, – улыбнулся Сэм и все-таки почесал его за ухом. Утром Хиггса в постели не было. Сам Сэм проснулся от того, что Лу ковыряла у него пальцем в ноздре. Сосредоточенно морщила еле заметные брови и высовывала язык. – Лу! – буркнул Сэм и тут же снова улыбнулся, подхватил ее и подкинул над собой. Она радостно захихикала, даже несмотря на ужасный запах, который при движении распространился по комнате. – Неудивительно, что наш дядюшка Хиггс позорно бежал с поля боя! Да? Лу агукала и улыбалась. На страдания взрослых мужиков ей было совершенно наплевать. – Мыться и завтракать, мыться и завтракать, – бормотал Сэм, пока нес Лу на вытянутых руках подальше от себя, а не как обычно посадив на руку – чтобы не размазать. Было удобно, что Лу пока что помещалась в раковине, но, может быть… им и правда не помешала бы ванна. Там малышка могла бы научиться плавать. Ей нравилось бултыхаться в горячих источниках, когда она еще была в колбе. Он не был уверен, что она помнит. Но кто из мелких не любит купаться? Лу вытерпела все процедуры, Сэм переодел ее, и они вместе отправились на поиски Хиггса. Только того нигде не было. Не было на кухне, не было в гостиной, не было его и в кровати – даже одеяло не расправлено, будто дрых сверху. Пока не исчез. Сэм нашел два свежих окурка на тарелке, которую они пожертвовали под пепельницу. Но никакого Хиггса. Нет, паниковать он не собирался, но под сердцем неприятно закололо. Сэм старался не думать ни о чем плохом, пока готовил бутылочку для Лу. Для себя разболтал в кружке ложку растворимого кофе. И вот потом уже начал волноваться. Лу закончила свой завтрак, срыгнула на плечо и сегодня решила с Сэма не слезать – отказывалась играть, предпочитая жмякать в ладошке его майку. А тревога все нарастала. Чертова ублюдка не было почти до обеда. Точнее, обеда у Сэма не было вовсе. Он укладывал Лу, когда услышал глухой стук наверху. Одновременно на него накатило облегчение, но и кулаки зачесались. Лу как будто почувствовала, как упал его уровень тревоги, и буквально за пару минут отрубилась. Он полежал с ней рядом еще несколько минут для надежности, а потом отправился наверх, чтобы всыпать чертей Хиггсу. Хотел сразу же начать орать, но не смог. Хиггс сидел на полу на коленях и перебирал какие-то бумажки, раскиданные на кровати. Шуршал ими как мышь и что-то бормотал под нос. А еще черкал в бумажках карандашом. – То есть писать ты умеешь, – начал Сэм. – А я уж подумал, что ты неграмотный у нас, и никак не можешь дать понять, что с тобой, сука, ничего не случилось! Хиггс вздрогнул и как-то сжался на мгновение. А потом развернулся и улыбнулся. Глаза у него блестели совершенно безумно. – Прости-прости! Ты так сладко храпел, а мне очень надо было… Иди сюда! Ванна! Сэм подошел ближе. – Это карты что ли? – Сначала хотел перепрошить навигатор, но на это нужно больше времени, а я знал, что ты будешь волноваться, – Хиггс обнял одну его ногу, деловито оттянул резинку и поцеловал в тазовую косточку. – Придется изъебнуться, но нам не привыкать. В общем, план такой… – Поверить не могу! Реально? – Это только первый этап. Я с одной нычки заказал ванну. Потом нам надо будет прыгнуть – вот сюда, – Хиггс ткнул пальцем в карту. – Здесь переклеим наклейку на грузе и спрячем в почтовом ящике, вот здесь. Система затупит. Вот тут, в дистро, ящик не пропустит сканер… А значит, его кто-то подхватит… – А мы-то как его найдем? – По коду на наклейке! – Хиггс посмотрел на Сэма, как на тупого. – А вот последний этап самый будет сложный. Примерно вот здесь – пара часов пути – наш код триггернет сканер МУЛов. И понятно, что ванна осядет у них. Мы просто придем, вот тут поставим грузовик, дадим им пизды, заберем груз, сядем и попрем домой! Сэм переводил взгляд с бумажных карт на Хиггса и обратно. А потом поджал губы, сдерживая смех. – Хиггс, ты больной! – Ага, – кивнул тот, – а в ванну нальешь горячей водички, пены наболтаешь – ты с чем больше любишь: с кокосом или с миндалем? Нет-нет, не отвечай, ш-ш-ш, – он прижал палец к губам и помотал головой, – я сам догадаюсь! Позже, когда у нас будет прекрасная ванна и мы все сможем в ней купаться, даже мелкая! – Я сам уже об этом думал, – признался Сэм, на что заработал обрадованный взгляд Хиггса. – Вот видишь! Все у нас получится! Оставалось только накормить придурка, чем Сэм в последнее время занимался с какой-то упрямой настойчивостью, и навестить Хартмэна, узнать, что там с результатами исследований, а заодно подтвердить статус нормальных адекватных людей. Ну, то есть нормального адекватного Хиггса Монагана, который Узлы не взрывал, людей не убивал, а был весьма занят, планируя похищение ванны. Вот псих. Но об этом Хартмэну говорить не стоило. – Слушай, а ты можешь хоть немного успокоиться? – взмолился Сэм, пока они жевали наскоро сооруженные сэндвичи. Хиггс сидел на столе, болтал ногами и едва не подпрыгивал, в очередной раз рассказывая Сэму, как он прекрасно все придумал и распланировал. – Могу, но не хочу! Зачем мне успокаиваться? – Впечатление произвести, – напомнил Сэм. Хиггс вытаращил глаза и застыл с открытым ртом, однако ненадолго. – На тебя, что ли? – На Хартмэна! Забыл, что у нас встреча назначена? – Вспомнил, – тот продолжил жевать с меньшим энтузиазмом. Потом пожал плечами. – Да помню я, помню… Только понятия не имею, что он нам может про связь рассказать. Сэм, если честно, этого слегка опасался. Но тем не менее отнес Лу Клементсам – на этот раз Хиггс помог, перекинул их всех туда без разговоров. Сэм немного волновался, как Лу воспримет прыжок, но она восхищенно пискнула и даже не испугалась. Может, помнила, как они проделывали это не раз в прошлом, когда она еще кувыркалась в колбе, а может, потому что Хиггс ей очень серьезно и старательно – как взрослой! – объяснил, что сейчас они все станут близко-близко и перенесутся в другое место, страшно не будет, бояться вовсе нечего, раз – и они на месте! – Тебе бы с детьми тусить, – сказал Сэм, когда они оказались на пороге у Хартмэна. – Сказки им читать и все такое. – Придумал тоже, – с ужасом глянул на него Хиггс. – Дети?! Терпеть их не могу! Сэм не стал с ним спорить, да и Хартмэн как раз поднялся им навстречу. – Сэм! Хиггс! А я думал, уже не появитесь сегодня! – Заняты были, – буркнул Сэм, но решил не уточнять, чем именно. Хартмэн и не спрашивал, видимо, боялся, что Хиггс начнет описывать в красках, а к этому он готов явно не был. – Я изучил вашу ДНК и исследовал связь… – А можно книжку взять? – влез Хиггс, бесцеремонно разглядывая полки. – А то у нашего великого курьера только сказочки водятся! – Сказки?.. – растерялся Хартмэн. – Конечно, можно… а зачем тебе сказки, Сэм? – Нашел целый контейнер как-то, книги все поврежденные оказались, поэтому решил себе оставить, – выпалил Сэм, пытаясь просверлить взглядом Хиггсов затылок. Предупреждал же, про Лу – ни слова! Тот видимо вспомнил, втянул голову в плечи и виновато покосился на Сэма. – Да, так и есть, целая куча испорченных книжек, а я хочу что-то нормальное почитать! Так что там про связь? – он выхватил с полки первую попавшуюся книжку и уткнулся в нее носом. – Все именно так, как вы и предполагали, – объявил Хартмэн, с тревогой поглядывая то на Сэма, то на Хиггса. – Вас связывает крепчайшая связь из всех, что мне доводилось наблюдать. Это словно невидимая пуповина, – продолжал Хартмэн. – И я, если честно, не знаю как, да и нужно ли ее… перерезать. Хиггс почесал подбородок и прищурился. – В общем, все придется изучать эмпирическим путем, – заключил он. – А чего там изучать? – ответил Сэм. – Я не хочу ничего перерезать… После этого он со стуком захлопнул рот и хмыкнул. – Что же до слабеющих способностей, то, боюсь, все эффекты, связанные с Выходом смерти, будут ослабевать. Спрогнозировать скорость, конечно, нельзя, но тем не менее – тенденция наметилась. Некоторые исследователи отмечают, что даже темпоральные осадки наносят меньший ущерб. – То есть? – уточнил Сэм. – То есть если раньше он старил тебя на месяц за единицу времени на объем воды, то теперь только на неделю, – фырнул Хиггс. – Примерно. Только речь скорее о разнице в минуты, а не в месяца, но принцип именно такой, – сообщил Хартмэн. – Сэм, а что это у тебя на воротнике? Он протянул руку и хотел прикоснуться. Хиггс заметил первым и оказался быстрее Хартмэна: – Могу поклясться, ты не хочешь трогать ЭТО руками, – он стер белесую каплю, явно от молочной смеси Лу, и совершенно вульгарно подмигнул. – Ой, – улыбнулся Хартмэн и хохотнул. – А останетесь на обед? У меня крайне редко бывают гости! – Может, в другой раз? – промямлил Сэм. – Есть еще пара мест, куда нам надо. – Очень жаль, но вы всегда тут желанные посетители. – Спасибо! Хиггс даже поклонился ему, выходя. – Он нас сдаст, – произнес он на крыльце. – Не специально, но сдаст. Чую это так же, как дождь. Сэм только кивнул, глядя на ближайшую горную вершину, усыпанную снегом – жилище Хартмэна было окружено трудными дорогами, однако тропки все еще были утоптаны прилежными курьерскими ногами. – Хочу домой, – заявил он. – Твое желание – закон, – улыбнулся Хиггс и заправил Сэму за ухо тонкую прядку волос. – Только проверим, где там моя ванна? Сэм закатил глаза и рыкнул от бессилия. *** – Так и знал, что все по пизде пойдет! – ругался Хиггс. – Вечно все так… ненавижу людей! Никогда ничего не делают как задумано! Сэм посмеивался, но шел с ним рядом. Беда была в том, что ванну МУЛы сперли уже у первого курьера. Перевезли ее в лагерь восточнее того, который был нужен Хиггсу, а потом кто-то пытался ее украсть у МУЛов – может, другой их отряд? И сейчас на его ванне стояла метка утерянного груза. Где? Неизвестно. Потерять ее могли где угодно. – Как же я это ненавижу! – Просто закажи новую, – пожал плечами Сэм. Хиггс посмотрел на него так, будто у того была проказа, и заорал: – Я в розыске! – И если будешь так орать, то розыскные мероприятия скоро закончатся. Домой! Пришлось Хиггсу подчиниться и перенести их сначала за холм рядом с Клементсами, а потом трястись сзади на трицикле. – Поганый день, – заявил Хиггс, скидывая перчатки и разуваясь в коридоре. – Не бросай тут обувь, – буркнул Сэм. – Весь коридор блокирует. – Мы ничего не узнали, и ванна! Ее все еще нет! – Исправь день – приготовь ужин! Хиггс широко распахнул глаза. – Я? – Да. А я посижу с Лу. – Ну, класс, – выдохнул Хиггс, хотя хотел на самом деле сказать «какого ебаного хуя я должен тебе деликатесы хуярить тут до ночи!?». Но не сказал, ничего не сказал, глядя на то, как Лу смотрит на Сэма своими огромными умными глазенками и булькает что-то восторженное. Возмущаться и пререкаться как-то перехотелось, и он потащился на кухню. Хорошо, что в запасе было много полуфабрикатов, а добрые Клементсы опять продали Сэму офигенных хрустящих булочек. От них у Хиггса, кажется, начиналась зависимость. Сэму он ничего не говорил, но после визита в Столичный узел у него временами побаливало в животе: то ли желудок, то ли кишки, которые кто-то неправильно сложил обратно. Но только когда он эпично злился. Как сегодня из-за чертовой ванны! Он грохнул ложкой о стол. Чертовы безмозглые дебилы! Сраные МУЛы! Хиггс разогрел стейк с овощами и даже приготовил для Лу бутылочку, шестнадцать раз перед этим прочитав двухэтапную «насыпьте и налейте» инструкцию. – Повезло нам с дядей Хиггсом, – сообщил Сэм, привлеченный запахом еды. Он подошел вплотную, погладил свободной рукой Хиггсову ягодицу, а потом сжал. Хиггс аж губу прикусил – их, видимо, никогда не отпустит. Если уж Сэм, сам, вот так нагло и открыто лапает его, и по температуре его руки и силе сжатия понятно, что это не просто так. Хиггс немного оттопырил задницу, и Сэм понял – погладил еще. А потом легонько шлепнул. – Помочь накрыть? – Ага, – кивнул Хиггс. Сэм разложил приборы, посадил Лу на ее стульчик, Хиггс разложил еду по тарелкам и поставил перед Сэмом: – Филе миньон а-ля Монаган. Несвежее, но горячее, а как известно, горячее невкусным не бывает. Так что! Извольте! – он театрально поклонился. Сэм снова закатил глаза, а Лу восторженно заверещала и захлопала в ладоши. – Ну хоть кто-то ценит мои выступления, – Хиггс показал ей язык, чем кажется, заслужил еще больше лайков и обожания.