Шестерёнки

У Нурлана нет объяснений. Нет оправданий. И совершенно нету сил. Есть чувство стыда. Отвращения к самому себе. И любовь. С которой он устал сражаться. Любовь настолько неправильная и больная, что давно ядом разрастается внутри. С того момента прошли месяцы. Лето ушло, давая дорогу противной осени, не видевшей летних ошибок, но растягивающей их послевкусия. Они об этом не говорили. Потому что говорить то и нечего. Его мимолетная ошибка: решение поцеловать, её – ответить на поцелуй. Они оба сплоховали, тут и говорить не о чём. Аня больше ничего о себе не знает. Вся её личность была перемешена и со временем иссохла, под той высокой температурой того самого летнего дня. Все принципы, устои и стержни, на которых держалась вся её жизнь, сломались под гнётом чувств к Сабурову. У неё нет сил сопротивляться, поэтому она просто позволяет разъедать её изнутри. Она чахнет на глазах и все это видят. И он это видит. Вот только у ребят есть одно очень хорошее правило, которому те свято придерживаются в команде: ничего не спрашивать и в душу не лезть. Поэтому жизнь креативной команды продолжается, съёмки шоу не останавливаются и двое продолжают утопать в болоте. — У тебя совсем нет совести, Нурлан, — смеётся Тамби после очередной записи. Сегодня Сабуров ведёт себя совсем грубо с гостями, поэтому атмосфера на площадке стремительно накаляется до предела. На это комик лишь ухмыляется, поджав губы и через секунду становится по-обычному серьёзными. С недавних пор, даже в кругу друзей. Они умудрились не разговаривать всё это время, окружить себя людьми, построить такие связи, чтобы не разговаривать совсем. За пару месяцев пару коротких сообщений в мессенджерах и всё. — Ань, поищи петличку в подсобке, мы точно покупали запасную, — кричит главный креативный продюсер и снова отворачивается, чтобы обсудить с менеджером завтрашнего гостя предстоящую съёмку. Звук полетел уже после основной записи, поэтому девушка негодует зачем ей идти в эту подсобку обязательно именно сегодня. От моральной и физической усталости за день её просто трясёт. Аня долго ищет идиотский бейджик, по которому откроется замок, очередная гениальная идея главного креативного продюсера, чтобы всей техники в подсобке быстро не приделали ноги, а потом также долго идёт до пункта назначения. Тяжелая дверь не сразу поддаётся и в ту же минуту, как дверь захлопывается, девушку пугает мужской голос: — Ты что здесь делаешь? Сабуров на неё смотрит по привычке свысока и проедая взглядом, в руках у него две небольшие коробки, вероятно с петличками. Аня замирает, пытаясь прийти в себя, пока парень напротив всё ещё не может отвести взгляд. — Я пришла за петличкой, — голос пронизан грубостью и такой холодностью, которую девушка сама не ожидала. Нурлан ухмыляется, делая шаг на встречу: — Тебе повезло, что твою работу сделали за тебя. И кидает одну из коробок Ане в руки. Тут она выдает первое, что приходит на ум: — Удивительно, что такие звёзды знают слово «работа». Сердце сжимается, но девушка пытается держать лицо уверенным и не подавать виду. Нурлан стоит к ней спиной, держась за ручку двери, поэтому у Ани нет сомнений: он сейчас уйдёт. Осталось прождать всего лишь ещё одну секунду. Собрать последние силы. Но парень не спешит. Вместо этого он вытаскивает телефон из кармана, пролистывает контакты и через пару коротких гудков произносит: — Я застрял в подсобке. Твоя электронная карта не работает. И услышав коротких ответ, блокирует телефон. — Дай свою карту. Ступор. Аня смотрит на него, но то ли от тесного помещения, то ли от усталости, его голос доносится будто издалека, поэтому девушка продолжает просто стоять на месте. — Дай свою карту, — громко говорит Сабуров. Ему тяжело. Физически тяжело находиться с ней. И после стольких месяцев он всё ещё страдает, в груди колит при воспоминании о том летнем дне, он чувствует стыд и вину каждый день, пока находится с семьей и детьми. Поэтому последнее, что бы сейчас хотел, как он твёрдо уверен, это находиться с ней в одной комнате. — Почему ты злишься? Это ты меня поцеловал. Слова буквально вонзаются. Ей не стоило это говорить.