Огранка

"Не тронь меня!" "Не смей касаться своей грязной ладонью." "Сам сунулся сюда - теперь и отвечай." Сент одергивает руку, стоит только вспомнить хотя бы одну из этих фраз. Каждая осколком под ноготь - хочется вытащить но не может даже взяться, ведь руки болят, пальцы не согнуть. Он боится дотронуться до стражи, что тащит его на эшафот. Да, пытается вырваться, со всей дури дёргаясь, в попытке хотя бы освободиться руки, но получается плохо. Ударить охрану он не решается, да и даже если б попытался, наверняка бы не получилось, ведь хватка на руках по истине железная. Где-то в толпе, кажется, крикнули "Ампелайо?", но тот не успел более ничего расслышать, будучи втащенным во двор. Каменная кладка "рыбьей чешуи" царапала ноги, когда с них стащили новенькие, недавно подаренные Августом, сапоги, которые, видимо, отдали у ворот. Весна, едва оттаявший, но уже прогретый камень был теплым и острым со всех сторон, не успевший ещё сточиться после зимы. Его втолкнули в тюремный двор, где перед лицом всех заключённых - нищих и голодных воров, головорезов с оторванными кусками ушей, мошенников, с мозолистыми, узкими пальцами и внезапно попавших сюда пары простых крестьян, предстал казалось бы обычный мальчишка в плаще. Осторожно, не глядя на острые углы под ногами, Сент прошел к одной из пустующих выемок и свесив с нее ноги, сел. Сидевший рядом крестьянин повернул голову. - А тебя то накой приволокли? Украл чего? Сент покачал головой, сбрасывая капюшон. Хотел было что-то сказать, но не смог. Его опередил громкий возглас и попеременно раздающиеся со всех сторон: - Господь, да он колдун... - Ведьму, наконец, поймали! - Упаси, ведьмак! Слыша рой десятков перекатывающихся и восклицающих голосом, Сент опустил голову, чуть огорчённо уперевшись взглядом в колени. Носить капюшон было вполне себе идеей, ведь шапка просто не налезала на кудри Сента, а рыжие волосы привлекали к себе лишнее внимание. Неудержавшись на бортике телеге, на которой он катился, упал, от чего капюшон спал с головы. На крики толпы стража прибежала быстро. "Удивительно, с какой скоростью люди задерживают преступников", - думал он, болтая босыми ногами. Дружить с людьми хотелось, но, видимо, учитывая всю их тщательность в подборе кого-то подходящего в их стандарт приятного внешнего вида, этому сбыться было не суждено. Смуглая кожа Августа тоже совершенно не вызвала одобрения, и даже на торжественных приемах, где он принимал участие, все с подозрением косились на него. Впрочем, и не страшно, учитывая с какой скоростью эти люди потом огребали от белоснежного Джо так, что слышен был хруст... - Да? В голосе мелькнула лёгкая надежда на возможное принятие, и он дружелюбно улыбнулся. Ответом ему был камень, брошенный почти в самый лоб. Отмерев, и, обнаружив у себя на лбу струйку багровых капель, он глянул на оскалившихся мужчин. - Потанцуй нам! Лицо парня изумлённо вытянулось. - Но я не умею... Однако, кажется от него не ждали ответа. Голос мужчины подхватили и другие, и вот уже вся толпа вразнобой и смеясь кричала. - Танцуй, ведьма! - Танцуй! - Жги колдуна! Оторопевший Сент слез с выступа, ошарашено отходя назад, глядя как стража, до того строго стоявшая у стен, сейчас подняла факела. Наконец, он упёрся спиной во что-то твердое и влажное и чуть обернувшись, понял, что стоит в костре, но гораздо большего размера. Со столба стекала не то смола, не то темные сгустки крови, но один из стражников грубо втолкнул его к нему, пока второй накрепко перевязывал руки. Его будут жечь. Эта мысль отчего-то не пугала, но глядя в толпу... Чужие лица сами будто горели, свечами смотрела на Сента сотня глаз. Он не успел понять, когда под ногами разгорелась солома, как вспыхнуло пламя перед глазами до небес, сверкая и лаская языками кудри. Как чуя запах горелого, под кожей бешено заколотилось сердце, как чуть дрогнул голос. Почему они такие... Почему они смеются... Рев толпы в момент оборвал всаженная в голову одного из воинов стрела. Арбалет пробил глаз насквозь и Джо, с кривой маской злобы медленно натягивал тетиву для следующего выстрела. Распахнутые ворота тюрьмы заметили и заключённые, рванув со всего духу к ним. Пока Август расправлялся с веревками и тушил костер, большая часть охраны оказалась перебита, а оставшаяся благоразумно пряталась за колоннами и навесами. Белые пряди окрасились в алый, а на золотистых кудрях отпечатался пепел костра. - Джо, идем. Они свое получили. Август говорит мягко, крепко держа перед собой всхлипывающего Сента, с тревогой посматривая на Джо, но каждое слово произносится с полной уверенностью. - Иду. Стрела влетает в витраж на верхнем этаже - не отремонтируют потом. Сапоги обоих чеканили шаг, пока босые ноги третьего были крепко прижаты к поясу. Ведьм у них сжигают, но они не собираются прощать. Джо глядит на хмурого Августа и смеётся. - Теперь легенду сложат. В ответ ему чуть улыбаются.