длань господня

Руки, согнутые в локтях, упирались в его колени, которые были облачены в черные классические брюки, он их приобрел на местном рынке, чем особо не гордился, но его финансовое положение не позволяло одеваться в дорогих магазинах, а тем более и брать вещи, сшитые на заказ. Из рта его пахло едкой кислятиной, а желтизна языка показывала, что на завтрак он не жалел кофеина. На черном воротничке лесенкой выцвело белое пятно от пота. В детстве мать не позволяла ему приобретать дезодоранты: она считала, что естественность никоим образом не безобразна. Но у бедного мальчика развивался гипергидроз. Но раз это подарок судьбы, зачем же его отнимать? Он упирал подбородок в скованные в замок пальцы и молился. Однако он разговаривал никак не с Богом. Бурной игрой на фортепиано, от которой у пианиста буквально большими горошинами спадает пот, от которой пальцы чувствуют нарастающую боль вперемешку с наслаждением, которого лишаться не хотелось, от которой волосы спадают на глаза, но нужно продолжать играть, его мысли цепляются друг с другом: кто он такой, какое его предназначение, и для чего все люди ходят к нему. Он – никто, который возомнил себя работником Бога. Он не считал себя приближенным к святому, но всегда с особым вдохновением исповедовал других и давал им советы по достижению душевного спокойствия. Но кто он такой, чтобы прощать чужие грехи? И разве после его кратких слов «я прощаю» человек действительно становится…прощенным? Преподобный обтер белым платком, с его инициалами в углу, жирное лицо и повернул голову в сторону открывающейся двери. — Преподобный. – раздался женский басистый голос. Эта женщина отличалась от остальных: ее помятый вид лица, как будто она несколько раз на дню бьется головой об стену, обгрызенные ногти и пожелтевшая костяшка на среднем пальце от сигарет, да и к тому же пропущенная проповедь. Сэмюэль отвернулся от женщины лишь на мгновение, чтобы белые стены с ржавыми трещинами поймали его отвращение от такого обращения к нему, а после с привычной улыбкой всех пастырей поднялся навстречу. — Миссис Паркинс, не привык вас видеть после собрания. Только не говорите, что малышка Бэтси заболела гриппом. — он всегда излагался тонко и лаконично, будто бы по линейке. — Выглядите вы встревоженно. Садитесь, не стойте. — его рука легла на плечо женщины и лишь одним нажатием заставила обмякшее тело устроиться на углу одной из скамеек. Сам же Сэмюэль устроился на противоположной скамье, устроив руки на колени. Такой маленький жест всегда подталкивал исповедуемых говорить искренно и, на удивление самого Сэмюэля, подробно. Однако в этот раз Паркинс с безумной страстью отрывала заусенцы на пальцах, затем оставляя новые. Сэмюэль громко выдохнул, то ли от нетерпения, то ли от сожаления. Он не постеснялся сжать руку женщины и настроить эмоции лица на сочувствующий режим. — Миссис Паркинс, как бы тяжело ни было… — он запнулся. — Ваши тайны никто не будет знать: только я и эти стены. Вы знаете, что можете им доверять. Вы знаете это, миссис Паркинс? — Да, препо… — Сэмюэль. Зовите меня просто Сэмюэль, не нужно этих официальностей. — его рука по прежнему находилась на чужой. — Я хороший человек, Сэмюэль, я почти оплатила кредит, моя дочь ходит не в мешке, она получает образование, но мой муж. — она замолчала так, будто бы дальше и не собиралась говорить. — Ваш муж? — Мой муж, — встрепенулась, словно бы что-то вспомнив. — Вы знаете, я, наверное, зря сюда пришла. И мне еще ужин готовить, вы простите меня, ради всего святого. — Миссис Паркинс, вы уже открыли эти двери, вы уже знаете, что здесь ваша анонимность в безопасности, и, в крайнем случае, я могу подумать, что у вас есть проблемы, о которых вам кто-то запретил рассказывать. И тогда мы будем оба в пагубной ситуации: я могу знать о факте проблемы, но в случае чего я не смогу оказать помощь. Вы понимаете? — та лишь опустила голову, почти не выдыхая от поступающих слез. — Ваш муж вас бьет? Он бьет Бэтси? — Он хороший человек. — сложив пальцы лодочкой, она сжала свой нос и пару раз шмыгнула. — И все же? — Вчера он пришел пьяный и запер Бэтси под лестницей. Он сказал, что это обычная профилактика, мол так и нужно воспитывать “непослушных грязных тварей Божьих”. Но ей всего десять, в ее возрасте нельзя себя вести серьезно, ей положено быть немного буйной. Она ребенок. — Что было дальше, миссис Паркинс? — он наконец убрал руку под серенаду частых шмыганий. — Я хотела ее выпустить, но он словно обезумел. У него иногда такое случается, когда он перебарщивает со спиртным. Он сказал, что закроет меня вместе с ней, если я попытаюсь что-то сделать. А потом он снял ремень и сказал, что будет меня “дубасить”, пока я не отключусь. И я ушла. — Сэмюэль достал свой платок и предложил женщине. — Бэтси никогда меня не простит. — Но почему вы пришли сюда, а не в участок? — Мне страшно это произносить вслух. — Вы попробуйте. — наставил он. — Сегодня я зашла в аптеку. Боже, — она перекрестилась. — Я купила столько снотворного, что им можно было бы пол Америки усыпить. — Вы хотели убить себя? — Сэмюэль прекрасно понимал, кого хочет убить Паркинс, но выдать эту теорию сразу было бы слишком просто. — Я хотела убить мужа. — И в то же время вы говорите, что он хороший человек. Конечно, его методы воспитания ничем не оправдываются, но, миссис Паркинс, убийство? — последнее слово он прошептал. — Я вас понимаю, прекрасно понимаю, вам не стоит стыдиться вашей откровенности. Но эти мысли...давно они вас посещают? — Каждый день. — белый платок, который Сэмюэль выкинет в этот же день, пострадал от выплеска большого скопления микробов миссис Паркинс. — Почему бы вам не уйти от мужа? — Тогда он убьет меня. — И вы решили сделать это первой? — чуть ли не с усмешкой сказал он, отчего Паркинс пришла в немой ужас. — Прошу простить меня. Мысль о преступлении вас возбуждает? — Что вы… — Паркинс осмотрелась, словно кто-то мог за ними наблюдать. — Всего лишь вопрос, миссис Паркинс. Я должен понять ваше состояние, так или иначе. — Я просто хочу быть свободной. — ее лицо стало похожим на злую лошадиную рожу. — Но я не могу просто уйти: он найдет меня везде, куда бы я не пошла. Он заберет мою дочь. — Планируя убийство, вы не станете свободнее. Только Богу принадлежат жизни - не вам, не мне и никому-нибудь другому. Все, что вы можете сделать - покаяться. А что насчет мужа: я могу привлечь определенных людей к этому делу, да и к тому же, не забывайте - за вас будет целый город. Мы поможем вам. Цель. Именно так он решил называть миссис Паркинс.