«tà guò jīng jí fān guò gāo qiáng nǐ shì fǒu yǐ bù zhī pí bèi
shí ér mí máng shī qù fāng xiàng méi rén zài hū nǐ kū qì méi
rú guǒ nǐ néng zài cì xuǎn zé shì fǒu hē xià zhè yī bēi
wú kuāng jià bù fàng shǒu jiù zài dāng xià nǐ bù tíng xiē»*(1)
(Xiao Gui – Come Back)
Цилин помнил страшный удар, предназначавшийся У Се, но, слава всем богам, настигший его самого. Помнил боль, заставляющую звенеть каждый нерв в его теле. Помнил удар о твердую поверхность. Помнил темноту и холод. А еще теплый взгляд и голос, зовущий его по имени. Проблема состояла лишь в том, что он не помнил главного: каким образом оказался в Ушаньцзюй, сидя на лестнице бок о бок с У Се и Панцзы. Они втроем пили пицзю и смотрели на небо, выискивая среди миллиардов звезд самые яркие созвездия. А еще смеялись, легко и непринужденно, словно все опасные приключения остались позади. Отпив прямо из горла влажной от конденсата бутылки пару глотков слабоалкогольного напитка, Цилин прикрыл глаза, вслушиваясь в голоса двух самых близких и дорогих сердцу людей – приятно и спокойно. Он был дома. Дом никогда не ассоциировался у Сяогэ с определенным местом. Дом всегда находился там, где была улыбка У Се и его тихий смех, где были пошлые шутки Панцзы и его показное ворчание. Неважно, где именно. Ушаньцзюй, Банаи, Юйцунь или любое другое место на карте Поднебесной и всего мира. Главное, рядом с этими людьми, ставшими для Сяогэ настоящей семьей. Сяогэ… Голос У Се пробивался будто сквозь толстый слой ваты, залепившей уши Цилина. Сяогэ… Цилин попытался открыть глаза, но словно налитые свинцом веки не желали подчиняться воли хозяина. Тепло от близкого взаимодействия тел, что согревали его одним своим присутствием, сменилось пронизывающим холодом. Боль в груди вернулась, пронзая Чжана тысячами раскаленных игл. Сяогэ… Собственная сковывающая тело боль отступила под натиском разразившейся бури чужих эмоций, овладевших его сознанием. Эмоций, похожих на бушующий ветер, грозящийся уничтожить все, что встанет у него на пути к намеченной цели. Сяогэ, ты нужен Тяньчжэню… Незримое тепло плавными волнами расходилось от запястья по руке вверх, достигая медленно бьющегося сердца. Сяогэ… Происходившее напоминало сон. Липкая тьма сменилась иссушающим жаром. Полыхающая арка расплывалась перед глазами Цилина, чадящий дым забивался в стиснутые легкие. Мерно разрастающийся сгусток пульсирующей энергии ярко вспыхнул, врезаясь в замершего напротив арочного проема человека, в котором Чжан с ужасом опознал У Се, едва не вылетевшего от силы удара за пределы огненного круга. Громадное существо, по быстро меняющимся очертаниям напоминающее белоснежного тигра, медленно приблизилось к потомственному расхитителю, лапой придавливая трепыхающегося в тщетной попытке подняться человека к земле, склоняясь над ним с оскаленной пастью. Давай, хотя бы вернем тебя Тяньчжэню… Клыки лунного духа, словно в замедленной съемке, приближались к беззащитному горлу У Се. Выпущенные когти царапали грудь, разрывая ткань куртки потомственного расхитителя. Если не поторопишься, то тебе некуда будет возвращаться... Цилин обернулся на голос, но увидел лишь пустоту. Поторопись... Снова крутанувшись на месте в поисках обладателя голоса, Чжан наткнулся глазами на белого тигра, затеявшего игру в кошки-мышки со своей ослабшей жертвой. Торопись, мой мальчик! Новая вспышка ослепительного света на мгновение развеяла непроглядный холодный мрак. Едва знакомое лицо с мягкой улыбкой, которую он никогда не видел, казалось слишком далеким, слишком нереальным. Слишком… Сердце забилось быстрее, разгоняя кровь. Сбившееся дыхание стало ровным. Поврежденная в схватке с предводительницей мертвых грудная клетка вздымалась, ведя упрямую борьбу за жизнь. - У Се. Резко распахнув глаза, Цилин уперся ими в низкий затянутый паутиной каменный свод, на пробу делая первый осознанный вдох. - Сяогэ?! Страх потерять электрическими разрядами прошил тело воина, возвращая подвижность онемевшим конечностям. Четкие удары сердца отдавались в ушах, согревая изнутри. Полыхнувший под кожей жар языками невидимого пламени обвел контуры цилиня, заставляя проявиться черные линии татуировки. - Сяогэ! Тело двигалось на автомате, спеша туда, куда Цилина вело быстро бьющееся о поврежденные ребра сердце. Ни вопль Панцзы, едва замеченного в крохотной комнате, ни топот преследующих его ног – ничего в этом мире не могло остановить его. Одним слитным движением перемахнув через огненный барьер, так предприимчиво созданный У Се, Сяогэ сбил противника с лап, в головокружительном сальто отбрасывая подальше от ничком лежавшего на камнях любимого человека. Угрожающе зарычав, Цилин проворно увернулся от широкой лапы, вскакивая на ноги. Лунный зверь и человек с повадками хищника замерли друг напротив друга, изучающее всматриваясь в противника. - Он жив… Сяогэ предупреждающе рыкнул на мигом побледневшего Хо Иня, мягко скользя в сторону, стремясь закрыть У Се собой. Зверь или дух – никто не смел причинять боль бесценному сокровищу Чжан Цилина. Бросок белого тигра был молниеносным, но так и не достиг своего адресата. Зверь, притаившийся в недрах души воина, обрел долгожданную свободу, атакуя в ответ. Звук столкновения двух хищников сотряс пространство вокруг. Лунный дух недовольно зарычал, отпрыгивая на безопасное от человека расстояние. - Это же цилинь... Женский писк прошелся по оголенным нервам Чжана, вызывая глухое раздражение на глупую девчонку, мешающуюся под ногами. Утробно зарычав на затаившегося противника, Сяогэ медленно выпрямился. Звериные инстинкты работали безупречно. Подпитываемый внутренней тьмой – даром непальского бога смерти – зверь внутри Цилина ликовал, довольно потягиваясь и урча в предвкушении ласки от спасенного человека, столь оберегаемого хозяином. Лунный дух с грохотом рухнул на вымощенную горной породой площадь, обращаясь в пульсирующий призрачным сиянием сгусток энергии, скрывшийся в арочном проеме с характерным треском, сопровождающимся резким запахом озона. Колени Сяогэ с силой ударились о камни, стоило ему приблизиться к лежащему без движения потомственному расхитителю. Вмиг одеревеневшее от страха тело казалось непослушным и тяжелым. Силой воли стряхнув с себя завладевшее им оцепенение, Цилин склонился над У Се, нащупывая испуганно бьющуюся под сильными пальцами жилку. Губы не слушались. Вместо слов из горла вырывалось напряженное рычание. Зверь не спешил возвращаться на цепь, лишь немного ослабив контроль над телом хозяина. Казалось, что еще немного, и он начнет жалобно скулить, прося дорогого человека вернуться назад к живым. - Сяогэ! - Яба! - Кумир! - Чжан Цилин! Несколько голосов слились в бьющую по ушам какофонию, вызывая новую волну глухого раздражения. - Яньцзин, стой! – Панцзы перехватил Ци Хэя, порывающегося приблизиться к нависшему над потомственным расхитителем Цилину. Их маленький поисковый отряд добрался до площади слишком поздно, застав Чжана в том самом состоянии, когда тот едва ли осознавал, что им движет нечто большее, чем простая необходимость или долг. И этот что-то подчинялось только воле хозяина, явно не способного в настоящее время трезво оценить обстановку, и воле лежащего без сознания У Се. На самом деле, Панцзы и сам с трудом осознавал происходящие события, словно очутившись за пределами реальности. Вот Сяогэ лежит холодный и бездыханный на алтаре, а в следующее мгновение срывается в неизвестном направлении. Благо, единственный, ради кого Цилин всегда готов поспорить даже с самим мирозданием и смертью, был и остается У Се. В целом, отыскать «беглеца» оказалось несложно, хотя догнать его не смог даже матерящийся на всю гробницу Ци Хэй. Но вопрос «как?» так и остался без ответа. Сяогэ, определенно, ожил. Однако, по словам брата и сестры Чжан, они не успели поэкспериментировать с телом своего дальнего родственника, с головой окунувшись в разногласия: Хайсин хотела оживить, используя эликсир бессмертия, Хайкэ желал подчинить, проведя ритуал воскрешения. - Стой, - твердо повторил подрывник. - Почему? – Ру Инъюэ выглядела не менее озадаченной, чем человек в черном. - Почему? – насмешливо переспросил Юэбань, делая широкий шаг по направлению к друзьям и встречаясь глазами с непроницаемо темным взглядом вскинувшего на звук шагов голову Цилина. До предела расширившийся зрачок полностью затопил и без того темную радужку, делая глаза напротив самим воплощением тьмы с горящим в ее недрах звериным огнем. – Сяогэ? – позвал подрывник друга, делая еще один осторожный шаг. Предупреждающее рычание стало лучшим свидетельством того, что Цилин не желает чужого вмешательства в свое личное пространство, где было место только для У Се. – Сяогэ, ты осознаешь, что происходит? – все же задал уточняющий вопрос Панцзы, получая в ответ еще один недовольный рык. - Тц! Не зря же говорят, что он не человек, а зверь! – с явным злорадством в голосе, нараспев произнес Чжоу Жэнь, вместе с остальными расхитителями наблюдая за происходящим с приличного расстояния. - Чжоу Жэнь, ты… - Не надо, Сяо Хуа. Я сам, - Панцзы медленно приблизился к нахалу, притягивая за грудки к себе. – Слушай сюда, - в лучших манерах босса У начал он, - еще хоть слово с твоей стороны, и я вырву твой поганый язык с корнем, а после скормлю его тебе. Ясно? – со всей возможной насмешливой учтивостью уточнил у задохнувшегося от возмущения и ярости парня Юэбань. - Но Чжан Цилин, действительно, зверь, - неловко пожал плечами Чжан Хайкэ. Связанные за спиной руки мешали сделать даже малейшее резкое движение, взрываясь острой болью. Ци Хэй, как и обещал, постарался на славу, практически полностью обездвижив его и Хайсин. Все, на что они были способны теперь – размеренно переставлять ноги. И вынужденный бег, когда их обоих буквально насильно тянули за собой, словно провинившийся скот, отдавался разрывающей мышцы болью во всем теле. Чжан Хайкэ даже был готов признать, что идея умыкнуть тело Чжан Цилина прямо из-под носа босса У и его друзей – исключительно несостоятельная, более того, исключительно идиотская. – Сами посмотрите, - он кивнул на отбрасываемую Чжан Цилином тень. Искаженную и непропорционально большую. Застилающую собой добрую половину площади. Величественный цилинь растекался от ног стоящего на коленях воина, простираясь до самой арки, словно верный страж, стоящий на защите спокойствия своего хозяина и его дорогого человека. - И что нам делать? – осторожно выглянув из-за плеча подрывника, чуть слышно поинтересовался Лю Сан. Видеть кумира таким было захватывающе и пугающе одновременно. - Ждать. - Полагаю, Чжан Цилин не причинит вреда У Се, - в который раз поправив съехавшие погнутые очки, вскинул брови Хо Даофу. – Раз уж ради него восстал из мертвых. Вновь. - И правда, - кивнул Сяо Хуа, устраиваясь в позе лотоса прямо на земле. - И все же, - недоверчиво тряхнул головой Чжай Синъяо. – Чжан Цилин, действительно, не причинит вреда боссу У? Выглядит он не очень дружелюбно. - Яба, что, когда-то выглядел иначе? – насмешливо фыркнул в ответ Яньцзин. - Господин Пан, почему вы молчите? – вмешался в разговор Хо Инь. - Тяньчжэнь единственный, кому Сяогэ не причинит вреда, - неохотно просветил парня Панцзы. – Даже если не придет в себя, все равно не тронет его. - А вы? - Не думаю, что сейчас подходящее время и место, чтобы выяснять это. Хотя, если вспомнить, как Сяогэ надрал зад одному долгоживущему засранцу, - Юэбань кинул выразительный взгляд на вспыхнувшего Чжан Хайкэ, - а после чуть не прихлопнул его из-за того, что этот придурок пытался нас стравить, то вряд ли Сяогэ настолько опасен. Но все же Тяньчжэнь справится с этим точно лучше меня. - Ну да, теперь я понимаю, что Чжан Цилин совершенно безобиден, - не удержался от ехидной ремарки Хо Даофу. - И как долго кумир будет стоять вот так? - Я-то почем знаю?! – добродушно отмахнулся от слухача Панцзы. – Сяогэ еще более упертый, чем Тяньчжэнь. Вот же! Нашли друг друга… - Тебя это беспокоит? - Не особо, - признался Юэбань, хмыкнув на очередное замечание доктора. - И почему я не удивлен. - Слушай, Хо Даофу, всегда хотел спросить, - задумчиво начал подрывник, бесцеремонно плюхаясь рядом с давним знакомым Железного Треугольника. – Что за история произошла между тобой и Тяньчжэнем? Что такого натворил мой брат, что ты так жаждешь его смерти? - Почему спрашиваешь меня, а не его? – ворчливо отозвался Хо Даофу. - Хочу знать наверняка. Без статистики и часовой лекции на схожую тему. - Он отнял у меня кое-что ценное. - Настолько, что ты только и ждешь, когда Тяньчжэнь отдаст богу душу? - У Се часто говорит, что платой за жизнь может быть только жизнь, - пожал плечами доктор. - Похоже на него. - У Се сам мне сказал об этом, когда узнал, что именно сделал. - И? - Спроси лучше у него. Я знаю, чем все закончилось. Но начало истории на его совести. Тц! Сколько можно?! – он кинул полный праведного негодования взгляд на чуть изменившего позу Чжан Цилина. – Если бы я просто осмотрел этого недоделанного героя и его защитника, то нам не пришлось бы сидеть вот так. Да что с вами троими вообще не так?! - Уверен, Сяогэ знает, что Тяньчжэнь в порядке. Возможно, ударился головой, но, определенно, жив. Не стоит его провоцировать. - Ты говоришь на удивление умные вещи, - хмыкнул Хо Даофу, проверяя состояние Ли Цзялэ. Бывший работник одиннадцатого склада выглядел откровенно паршиво. И без У Се оценить дальнейшую перспективу было сложно. Никто иной не видел то, о чем по большей части смолчал босс У, пообещав сделать все возможное для спасения давнего знакомого. - Кажется, у нас есть шанс не отморозить задницы, просиживая их в ожидании чуда, - удовлетворенно изрек Яньцзин, перебираясь ближе к полыхающим языкам пламени, высвечивающим мощенную горной породой площадь. - Твою мать! – хрипло ругнулся босс У, с трудом отрывая гудящую голову от холодной каменной поверхности. Затылок пульсировал, к горлу подкатывала тошнота, ребра ныли. Перед глазами танцевал хоровод разноцветных всполохов, среди которых единственно четким оставался окутанный иссиня-черной дымкой силуэт в россыпи золотисто-пурпурных искр. Инстинктивно потянувшись к успокаивающему сиянию, У Се крупно вздрогнул, когда его руку перехватили прохладные пальцы. Знакомые до мельчайших шрамов, оставшихся после необдуманного использования крови. - Сяогэ? – резкий рывок не заставил себя долго ждать. Ощущение свободного падения вперед длилось недолго. От сильного тела исходили волны жара, пробирающегося под одежду потомственного расхитителя. Тихое утробное рычание легкой вибрацией расходилось от плеча сонмами мурашек, стремительно бегущих по коже и вызывающих легкую дрожь. – Сяогэ… Чуткие пальцы прошлись по шее вверх, зарываясь в шевелюру У Се, осторожно массируя ушибленный затылок. - Я думал, что ты погиб! – с плохо скрываемым отчаянием в голосе, воскликнул босс У, обхватывая сильные плечи. - У Се. - Ты ранен? - Ммм… - Айя, Сяогэ! И ты, Тяньчжэнь! Вы снова напугали старика Вана! Вы оба!.. Вы совершенно не уважаете мой почтенный возраст! Панцзы чертыхнулся, стряхивая со своей потрепанной куртки крохотные язычки пламени – все-таки идти напролом через огненный барьер была не из лучших его идей – и в два шага преодолев разделявшее его и друзей расстояние, стиснул обоих в медвежьих объятиях, вынуждая буквально столкнуться лбами в качестве небольшой мести за изрядно поизношенные нервы. - А он уверен, что сейчас делать что-то подобное безопасно? – флегматично поинтересовалась Ру Инъюэ, окончательно осознавая, что для нее в жизни Чжан Цилина места, определенно, нет. Разве что в качестве боевого товарища, но не более того. Впрочем, даже подобное вряд ли когда-нибудь могло повториться: раньше Чжан Цилин был известен тем, что соглашался практически на любые экспедиции, теперь же он отказывался от всего, что по приблизительным подсчетам заняло бы больше трех-пяти дней, участвуя в той или иной экспедиции исключительно в качестве проводника до места раскопок, но никогда – обратно. - Не советую повторять, дорогая, - пропел Ци Хэй. – Хо Сюсю будет огорчена твоей смертью от глупости. - Он же не убьет меня только потому, что я подойду ближе?! – скривилась помощница главы Хо, все же не предпринимая попыток приблизиться к Железному Треугольнику. - Разве я сказал, что тебе следует опасаться только одного Ябу? – картинного взмахнув руками, насмешливо парировал Яньцзин. – Думаешь, боссу У не расскажут, что ты обвиняла во всех бедах его? - Это правда! - Ру Инъюэ! – Сяо Хуа поднялся на ноги, становясь плечом к плечу с человеком в черном. – Если хочешь кого-то обвинить, то вини меня и главу Хо. - Глава Цзэ! - Это наша экспедиция. Мы попали в ловушку, позволив развести себя, как младенцев. Они, - он указал на нерушимое трио: тесно прижавшись друг к другу босс У, Панцзы и Чжан Цилин словно слились в единое целое, - пришли к нам на помощь. Мы виноваты перед ними, а не наоборот. Запомни это. И я всем, - Цзэ Юйчэнь обернулся к остальной команде, - советую запомнить это. - Эй, вы закончили там?! Ваши пламенные объятия на троих достойны того, чтобы на них смотреть вечно. Но пощадите психику тех, кто плохо знает вашу… - Заткнись, - голос Цилина звучал ровно, без намека на угрожающее рычание. - Яба Чжан! Я только начал. - Многообещающе. - Узнаю Ябу! - Сяогэ, ты в порядке? – У Се украдкой, пользуясь тем, что они с Цилином надежно укрыты в объятиях подрывника, оставил на горячей щеке воина короткий поцелуй. - Не уверен. - Айя, Сяогэ! Тебя надо перевязать. Твоя рана выглядит так, будто ты готов отправиться к праотцам в любую минуту. И ты, Тяньчжэнь, выглядишь не лучше. - Я в порядке, - упрямо возразил босс У. – Позаботься о Сяогэ. - Если не дашь осмотреть себя Хо Даофу, то, клянусь, Тяньчжэнь, я надеру твою упрямую задницу при всех, а после запру в Ушаньцзюй на всю оставшуюся жизнь. - Ха?! Что ты имеешь в виду? - Не знаю, о каком извращении ты подумал, но я имел в виду только то, что сказал. - Старый садист, - обиженно фыркнул У Се, утыкаясь носом в горячее плечо Сяогэ. - Эй, Хо Даофу, - подрывник отстранился, напоследок одарив друзей выразительным взглядом. – Передаю тебе моих братьев-болванов. Приведи их в порядок, чтобы они перестали пугать своим видом приличных зомби. Цилин стойко выдержал прикосновение рук военного доктора и беспрестанно льющееся ворчание, не позволяя раздраженно порыкивающей звериной сущности снова взять вверх. За тем, как Хо Даофу обрабатывает раны на голове и груди У Се, воин клана Чжан следил с особой тщательностью. После «смерти» и схватки с лунным духом запас его сил значительно истощился, но если вдруг доктор решил бы причинить боль самому дорогому человеку, то на него сил, определенно, хватило бы. - Готово! – бросил Хо Даофу, не удержавшись от удара по раненому плечу босса У, срывая с искусанных губ шипение. И тут же пожалев об этом. Тихое угрожающее рычание достигло ушей доктора. Еще мгновение назад бесстрастный взгляд Чжан Цилина заледенел, пронзая его насквозь. - Похоже, Яба все еще не в настроении, - философски заметил Ци Хэй. – Ай-ай, Яба Чжан, как некрасиво запугивать работника красного креста. Даже если он ведет себя, как приверженец садо-мазо. - Заткнись. - Хо Даофу, - У Се усмехнулся краешком губ на замечание человека в черном, переключая свое внимание на скудное сероватое свечение в ареоле едва различимых лиловых искр, на фоне которого ярким пятном выделялась пульсирующая печать проклятья. – У Ли Цзялэ осталось совсем мало времени. - Что ты видишь? - Печать проклятия практически полностью сформировалась. - Я прослежу за ним, а вы, - Хо Даофу одарил железное трио суровым взглядом, - найдите чертов выход из этой гробницы. - Нужно провести ритуал поклонения лунному духу, - кивнул босс У. – Сяогэ, ты знаешь, что нужно делать? - Да. - Ритуал поклонения требует много сил и энергии, - авторитетно заявил Чжан Хайкэ. – А еще надлежащих знаний и умений. Семья Чжан подходит для его проведения лучше, чем вы двое, - он презрительно скривился, наблюдая за реакцией Чжан Цилина в надежде вызвать очередную вспышку агрессии и получить долгожданную свободу от пут. - У Се и Панцзы подойдут, - бесстрастно возразил Цилин, поднимаясь на откровенно подкашивающиеся ноги. Благо мудрый Панцзы, заметив неладное, мигом притянул к себе не только его, но и У Се, имитируя дружеские объятия. - Итак, - радостно возвестил всех Юэбань, поддерживая Сяогэ в вертикальном положении. С другой стороны ему помогал в этом нелегком деле У Се, больше сам держащийся за подрагивающего воина, нежели придающий тому более устойчивое положение. – Сяогэ, просвети нас. - Нужно действовать синхронно, - с благодарностью принимая помощь подрывника, пояснил Цилин. – Три круга, - он указал на выделявшиеся выкрашенные чем-то красным небольшие площадки рядом с аркой, - образуют треугольник*(2). - Символ огня, то есть очищения, - понятливо кивнул Юэбань. – И общность Вселенной: небо или космос, земля, человек. Или восстановление? – не дождавшись подтверждения ни одно из своих теорий, с гораздо меньшим энтузиазмом предположил он. - Подожди, Панцзы. Разве этот треугольник не направлен вниз? - Точно-точно, - воодушевленно закивал подрывник. – У нас тут лунная тематика, холодрыга, да и вода есть поблизости. Это значит, что… - Не хватает двух мечей. - Так я был прав?! Сяогэ, почему ты сразу не сказал? - У нас только один меч. - Полагаю, мы достигли Равнины Истины, - задумчиво пробормотал У Се, озираясь по сторонам. – Треугольник заключен в круг. Вечность. Ушэн-лаому. Восстановление. Лунный дух. Подземная река. Сяогэ, что будет, если мы проведем ритуал? - Не знаю. - Отличный ответ, - язвительно фыркнул Чжоу Жэнь. - Ну, это как раз в духе Железного Треугольника! - Сяогэ, нам нужно действовать синхронно, так? - Взаимопонимание. - Именно. Тяньчжэнь, ты же не думаешь, что мы хуже стали понимать друг друга?! Нам редко везет, но наша связь выручит нас. Послушай старину Вана! - Ладно. Второй меч? - Яньцзин. - Эй, Яба Чжан, откуда ты знал, что этот меч тоже пригодится? Ци Хэй ловко перепрыгнул огненный круг, останавливаясь рядом с железной троицей. В его руках сверкали два клинка: Хэйцзинь и Сяо Хэйцзинь. - Ты его просто взял без спроса. И чуть не потерял. - Яба Чжан, - укоризненно покачал головой человек в черном. – Ты все равно им не пользуешься, а У Се порывался выкинуть его. Я всего лишь одолжил твой второй меч. И я его нашел в той пещере, где твои родственники собирались ставить сомнительные эксперименты над твоим бренным телом. Смерив давнего знакомого нечитаемым взглядом, Цилин точным ударом воткнул звякнувший Хэйцзинь по одну сторону арки, мгновение спустя проделывая тот же нехитрый трюк с Сяо Хэйцзинем. Железный Треугольник разбрелся по площади, занимая отведенные им места, опустившись на колени. У Се и Панцзы закрыли глаза, внимая просьбе Цилина довериться ему. Связь завибрировала, опутывая невидимыми нитями двух самых близких людей Сяогэ, помогая им двигаться плавно и синхронно, точно послушным марионеткам, подвластным воле своего кукловода. Каждое движение Цилина оба мужчины повторяли в точности, словно пара отражений в установленных в разных концах площади зеркалах. Они доверяли ему безоговорочно, позволяя вести и управлять ими, отзываясь на каждое движение натянутых струн, связывающих всех троих в единое нерушимое целое. - Чжан Цилин словно управляет ими! Но как?! – Чжан Хайсин подалась вперед, силясь рассмотреть происходящее на площади сквозь пелену режущего глаза дыма. - Смирись, малышка, - в своей непревзойденной язвительной манере посоветовал долгожительнице Ци Хэй. – Они три стороны одного треугольника. - Безграничное доверие? Как нелепо! – возмущенно фыркнул Чжан Хайкэ. – Чжан Цилин совсем помешался на этих жалких людишках. Надо было прикончить У Се тогда, на обрыве. А после спуститься, чтобы добить. - Вам стоит благодарить Небеса за то, что ни Чжан Цилин, ни председатель Чжан не слышат ваших рассуждений, - менторским тоном припечатал Цзэ Юйчэнь. - Всецело доверяют людям только идиоты, вроде Чжан Цилина, поведшиеся на дурацкие улыбки наивного придурка и фиговую стряпню жирдяя, торгующего кассетами на блошином рынке. - Либо тот, кто нашел в двух особенных людях свою семью. - Ли Цзялэ? - Очнулся, наконец, - небрежно повел сведенными плечами Чжан Хайкэ, пропуская ремарку наемника мимо ушей. - Кумир, действительно, доверяет им, - встал на защиту Железного Треугольника Лю Сан. – И они ему тоже. Вряд ли клан Чжан может похвастаться чем-то подобным. И да, Чжан Цилин вас слышит, - показательно складывая руки на груди, с намеком на усмешку добавил слухач. – Лучше, чем вы двое думаете. - Чжан Цилин принадлежит Чжанам! - Малышка, Яба, что пес или вещь, чтобы кому-то принадлежать? - Он должен жить и умереть за свой клан! - Чжан Хайкэ, ты идиот, - даже не удостоив опешившего от подобной наглости представителя клана Чжан взглядом, с самым серьезным видом заявил Хо Даофу. – Даже больший, чем эти трое. - Никто не будет жить и умирать по приказу, - поддержал доктора Ли Цзялэ, - не имея для этого достаточно оснований. - И какие у Чжан Цилина достаточные основания, - ядовито выплюнул Чжан Хайкэ, - чтобы защищать У Се? - Полагаю, основания более чем достаточные и весомые, - с тем же непоколебимым спокойствием пояснил Хо Даофу под одобрительный смешок человека в черном. - Клан Чжан не принимает подобных оснований! - Зато их достаточно для Чжан Цилина, - пожал плечами глава Цзэ. – Тем более, насколько мне известно, вы двое не имеете права указывать Чжан Цилину на его обязанности перед кланом. Никто не вправе этого делать. - Он часть клана Чжан! - Все верно, - невозмутимо кивнул Сяо Хуа. – Но клан Чжан и Цзюмэнь – не те, кто вообще имеют право распоряжаться жизнью Чжан Цилина. Разве он не исполнял свой долг десятилетия подряд? Теперь его жизнь стараниями босса У принадлежит только ему. - О да! У Се просто жалкий собственник! - Кто бы говорил, - буркнул Лю Сан, вслушиваясь в напевающий что-то голос кумира. - Босс У не тот человек, который станет удерживать Чжан Цилина. - Вот только Чжан Цилин всегда думает исключительно о нем, - ворчливо отозвалась Ру Инъюэ. - Это работает в обе стороны. И Яба это знает. - Говорят, что Чжан Цилин общается с внебрачным сыном босса У и его друзьями, - вставил свои два юаня Хо Инь. – А еще с приемной дочерью господина Пана. Это здорово. Как настоящая семья. Глава Хо говорит, что они все заслужили свой кусочек счастья. - Я бы сказал, что они выторговали его у судьбы за безумно завышенную цену. - Сяцзы? - Я не прав? - Слишком романтично… - Эй, посмотрите! Что это? Крик Хо Дунфэн сопровождался дрожью земли. От воткнутых по обе стороны арки мечей расходились глубокие трещины, переплетаясь между собой и разрушая огненный барьер. Лунный камень в основании арки вспыхнул голубыми переливами, озаряя сосредоточенные лица колено преклонного Железного Треугольника. Арка замерцала, наполняясь призрачным свечением. Пульсирующий вихрь света взвился высоко, к самому своду подземной пещеры, взрываясь сверхновой. Десятки лиц замелькали в арочном проеме, десятки печальных событий, растянувшихся на многие-многие годы. Прекрасная женщина в традиционном тибетском одеянии сделала несколько шагов вперед, приближаясь к замершему с широко распахнутыми глазами Чжан Цилину. Призрачная ладонь опустилась на покрытые грязью и пылью черные волосы в щемящей сердце ласке. - Мой мальчик, ты так вырос. - Мама… - Прости меня. Я потеряла свое маленькое счастье, не смогла удержать, не смогла защитить от одиночества, боли и страданий. Не выпускай свое счастье из рук, мой мальчик, даже если твое сердце перестанет биться однажды. Не выпускай. - Бай Ма, - пораженно выдохнул Ци Хэй, стоило призраку прошлого исчезнуть в вихре голубоватых искр. – Пяопяо? – наемник перевел взгляд на пребывающего в своеобразном трансе Панцзы, разговаривающего со своей первой и последней любовью. - А-Нин? – ничуть не менее изумленно, словно не веря своим глазам, одними губами произнес Сяо Хуа, ловя отголоски слов миниатюрной наемницы пронырливого Цю Дэкао. - … если надумаешь помереть, то я обязательно вернусь и надеру тебе задницу. - Невозможно… События, транслирующиеся аркой, ясно давали понять напряженно вглядывающимся внутрь круга людям, что девушка, бойко угрожавшая боссу У, умерла много лет назад от укуса болотной змеи. - … ты сдержал свое обещание и вернул мое тело домой. Спасибо. - Молодой третий мастер… Слова высокого военизированного мужчины сопровождались выстрелом, прозвучавшим, как гром среди ясного неба. Количество призрачных фигур вокруг босса У продолжало увеличиваться, заслоняя его от любопытных глаз. Шестнадцать. Семнадцать. Восемнадцать. Двадцать. - Чуань Цзиньцай? – Хо Даофу вскочил со своего места, когда двадцать первый призрак мягко опустился на колени перед бормочущим нечто невразумительное боссом У. Та, которую босс У забрал у доктора, не сумев защитить от тлетворного влияния клана Ван. - … прости, - все, что сумел уловить из неразборчивого бормотания потомственного расхитителя Лю Сан. - Хуан Янь? – Сяо Хуа помнил третьего помощника У Се, впоследствии ставшего семнадцатой отметиной на правом предплечье босса У. - Су Нань. Ци Хэй незаметно сжал кулаки, пряча руки в карманы куртки – наемница из клана Ван, влюбившаяся в безжалостно использовавшего ее босса У, отдавшая жизнь за настырного мальчишку и его (как выяснилось годами позже) отца. У Се вернулся за ней, когда смог в полной мере осознать, что все закончилось. Закончились безумные десять лет. Закончилась война, в которой он из простой пешки в руках собственной семьи поднялся до предводителя, удерживающего железной рукой власть над всеми, включая Чжан Жишаня. У Се вернулся, но опоздал всего на несколько мгновений. - Цзя Кэцзи. Ли Цзялэ заворожено наблюдал за разговором У Се и друга, стараясь не смотреть в арку, где тот умирал раз за разом, хватаясь за перерезанное горло. - Вот они – жертвы доверия к У Се, - заметно расслабившись, нараспев произнес Чжан Хайкэ. – Почти три десятка загубленных душ, доверившихся боссу У, - продолжил он, скользя глазами по некогда павшим соратникам потомственного расхитителя, переходя взглядом к нескольким фигурам, окружившим Чжан Цилина. Все они были хорошо знакомы Чжан Хайкэ – те, кто пошел за Чжан Цилином против узурпирующего власть Чжан Цишаня. Арка вспыхнула с новой силой, рассеивая призраков прошлого на мельчайшие мерцающие танцующие вокруг железного трио искры. Вместе с последней потухнувшей искрой голова тигра, венчавшая арку, озарилась лунным светом. Серебристая лунная дорожка проплыла над головами расхитителей, оставляя за собой нечеткий след, указывающий путь. Сильный порыв ветра пронесся над выжженной равниной, погружая ее в непроглядный вязкий сумрак. Слабый свет от нескольких разом зажегшихся фонариков лизнул разрушенную площадь и расколовшийся лунный камень, украшавший основание арки, скользя разреженными пучками равномерного света по камням, натыкаясь среди их обломков на три лежащих без движения тела. Железный Треугольник пал под тяжестью собственных сожалений. _____________________________________________________________ Комментарий к 52 главе: И снова глава приятно порадовала самих авторов. Нам удалось включить в достаточно скромную главу все то, о чем мы так долго рассуждали, делясь своими идеями друг с другом. Мы довольны проделанной работой, и теперь хотели бы узнать мнение уважаемых читателей на этот счет. P.S. 1: никакой Чуань Цзиньцай в оригинальном цикле книг, разумеется, не существовало. Но, насколько нам известно, автор нигде так и не указал реальную причину разногласий Хо Даофу и У Се. Все что читателям было показано в книгах – непримиримое соперничество этих двоих, и то довольно поверхностное, поскольку Хо Даофу в них встречается крайне редко. Поэтому мы взяли на себя смелость по частичному обоснованию подобного взаимоотношения этих двоих. Тем более, имена всех семнадцати завербованных боссом У людей, погибших в борьбе с кланов Ван, так же остаются «за кадром» (насколько мы помним). Так что включить в этот список любовь всей жизни Хо Даофу было нашим стратегическим решением. Мы можем ошибаться, но что сделано, то сделано! P.S. 2: пурпурный цвет выражает власть, страсть, двойственность, равновесие, сдержанность, духовность, уважение, божественную силу, могущество, духовную власть, загадку жизни, истину, мудрость, безмятежность, глубину, свежесть, скромность, достоинство, щедрость. Золотой символизирует знатность, могущество, справедливость, великодушие, смирение, милосердие. Синий цвет ассоциируется с великодушием, честностью, верностью, безупречностью, целомудрием. Является символом величия и красоты, порядка, несгибаемости, власти, наущения, уважения, рассудительности, интуиции, одаренности. Черный цвет являет собой твердость убеждений, а также элегантность, утонченность, умеренность, исключительность и загадочность. Черный – символ осторожности и мудрости, силы и стремления к победе, терпения, упорства, твердости, постоянства в принятии решений, осторожности, безмолвия, чести и преданности до самой смерти. Примечания: 1. Теперь, преодолев все преграды, перебравшись через высокие стены, ты не знаешь, что такое усталость. Иногда сбиваешься с пути, иногда теряешь направление, но никому нет дела, плачешь ты или нет. Если бы ты мог выбирать, решился бы вновь испить эту чашу? Не ограничивай себя, не опускай руки, не останавливайся. (перевод строчек из песни в исполнении Ван Линкая – Возвращение) 2. Треугольник – это простейшее графическое изображение числа "три", мистическое значение которого охватывает и объясняет все мироздание: общность Вселенной (космос, земля, человек); физическая оболочка (плоть, душа, разум); и так далее. Равносторонний треугольник, направленный вверх, символизирует солнце, жизнь, огонь, мужское начало, это также троица любви, истины и мудрости. Равносторонний треугольник, устремлённый вниз: лунный свет, воду, прохладу, женскую природу, плодородие, символизирует Великую Мать. В культуре Китая треугольник с двумя мечами символизирует восстановление. С философской точки зрения, равносторонний треугольник считался божественным и символизировал завершение. В учении фэн-шуй треугольник символизирует огонь. В буддизме – чистое пламя и Три Драгоценности. Треугольник в круге означает мир форм, заключенный в круге вечности. Область внутри такого треугольника есть общий центр их всех и именуется Равниной Истины, на которой находятся причина, формы и образы всего, что было и что будет; они пребывают там в покое, который не может быть нарушен, и Вечность окружает их; и отсюда время, как струя фонтана, стекает вниз в миры (Плутарх). ---------- С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic ---------- С уважением к читателям, Сюньлу ---------- С уважением к читателям, Хико Сэйдзюро и Изабелль