Целитель души

      Странная вспышка ослепила Берси. Он, зажмурившись, выставил правую руку перед собой, загораживая свет. Когда он стал немного тусклее, храмовник немного опустил ее, оглядываясь по сторонам. Мужчина стоял у входа в большую Ферелденскую Церковь. Большие, массивные двери за ним медленно закрылись, окончательно скрывая загадочный свет. В зале, отделанном золотом, деревом и белым камнем было множество картин с изображением Андрасте и Создателя. Посередине висела скромная люстра, усыпанная множеством свечей, которые горели алым пламенем. Где-то в глубине отдаленно слышался женский голос, протяжно распевающий высокие минорные ноты. Эхо разносилось по всей Церкви, отражаясь от стен и заполняя собой все большое пространство. Берси чувствовал себя здесь как дома. Увидев прямо статую Андрасте, храмовник плавно подошел к ней, встал на колени и начал привычно молиться, шепча себе под нос. Но тут Берси задумался. А за что ему молиться? Неожиданно в голову пришел образ Леона. Возможно потому, что перед своей отключкой он видел его последним? Храмовник обернулся. В паре шагов на него смотрела высокая женщина, облаченная в священные одеяния и с венком на голове. Ее глаза излучали невероятное спокойствие и тепло. Берси встал и повернулся к ней, смотря только на нее. Женщина медленно приблизилась к мужчине, ступая по полу босыми ногами. Она взяла его лицо в свои руки, загадочно улыбаясь. — Берси… — ее голос звучал мягко и тихо. Даже пение, звучавшее ранее где-то в глубинах Церкви затихло. — Берси, ты слышишь меня? — Да, я слышу вас. Кто вы? — Берси, словно завороженный, медленно положил свои ладони на ее чистое лицо. — Неужели ты не узнал свою Андрасте? — она усмехнулась, улыбнувшись еще искреннее. — Андрасте?... — Храмовник удивился, но лишь ненадолго. — Андрасте. — И потянулся к ней, приближая свое лицо еще ближе. — Берси?... Берси! — звала она, но уже как-то расплывчато и менее спокойно. — Берси! — мужчина медленно открыл глаза, все еще приближая чужое лицо ближе. — Берси!!!       Леон пытался высвободиться из чужой хватки. Он резко оттолкнулся руками от груди храмовника, отскакивая подальше. Его грудь часто вздымалась, а щеки покраснели. Берси, придя в себя, неподвижно лежал на земле. Чуть приподнявшись на здоровом локте, мужчина уставился на мага, постепенно покрываясь краской. Леон, однако, быстро пришел в себя, начиная оглядываться по сторонам. Гнома рядом не было. — Так, ладно, проехали, — маг, все еще с небольшим румянцем на лице, подполз ближе. — Нас подобрал один гном, пообещал добросить до Редклифа. Я ему сказал, что мы оба храмовники, понял? — произнес Леон, помогая храмовнику аккуратно сесть.       Берси просто кивнул. Ему было ужасно стыдно и совестно. Он позволил какому-то красивому сну затмить его разум! А что же будет, когда туда придет демон? Нельзя позволять глупым образам овладевать им. В боку отдало болью. Хоть Леон и наложил припарки и все перевязал, холодный жар ощутимо полз по спине и ладоням. Но Берси знал, что его тело всего за пару дней сможет восстановиться и до Редклифа они доедут целыми и невредимыми. Леон копошился в разных травах рядом, перебирая ростки, полумертвые цветы и листья. Маг иногда вздрагивал, тер ладони друг об друга и дул в них. Те перчатки, что храмовник ему дал, оказались снова на Берси.       Храмовник чувствовал приливающую слабость. И ничего кроме пустого взгляда сделать не мог. Поэтому его взор был устремлен на Леона, бормочущего странные слова под нос и красными от холода пальцами укладывая нужные ингредиенты по маленьким мисочкам. Казалось, его грязные волосы, полуоборванная одежда, следы недавней битвы, щетина, этот усталый взгляд — Леон не мог быть другим. Этот образ повидавшего жизнь мага с мечом не выглядел ущербно или бедно. Словно все так, как и должно было быть. Словно это и есть настоящий Леон — борющийся за свою жизнь и постоянно ищущий чего-то нового. Может потому, что Берси не видел другого Леона? Не видел его в чистой одежде, с расчесанными волосами и с книгами в руках; не видел, как Леон занимается магией, старательно изучает заклинание, пробуя его снова и снова; не видел, как он задумчиво гуляет по Кругу и с тоской смотрит в небольшие окна, видя какие-то клочки земли и необъятное Недремлющее море; не видел, как Леон, будучи магом под надзором храмовников, обучался искусству меча, причем на протяжении явно не одного года.       Леон повернулся. В такой мороз его щеки были красные и было непонятно, смущается ли он до сих пор или нет. Заметив на себе взгляд, маг немного потупился и встал на ноги, распахнув глаза. — Точно! Мы забыли развести костер, и ты ничего не сказал, тебе холодно.       Костер медленно тлел в ограждении нескольких мелких камушков. Берси стало немного лучше после еще нескольких припарок, небольшого ужина и теплых одеял. Гном оказался очень даже разговорчивым. Постоянно спрашивал храмовника о его службе и параллельно подлавливал его, заливаясь диким хохотом, от которого Леон постоянно вздрагивал. Единственное, что не давало Берси покоя, так это большие бочки и контейнеры, которые были хорошо прикрыты в повозке. От них пахло лириумом. Одинокий гном везет с востока товары? Да еще и так далеко? Очевидная контрабанда. И Берси бы рад прихлопнуть этого извозчика, да положение и его помощь просто ставят крест на всем этом. Не обязательно быть добрым, чтобы помогать, но мужчина и так воспользовался помощью уже двоих. В свою благодарность Берси, так уж и быть, позволит ему провести пару бочек, но только один раз!       Стемнело довольно рано. Гном угостил их скромным ужином из мяса пойманного нага и сушеных корней. Берси хоть и был слаб, но мыслил все так же здраво. Он — побитый храмовник, которого послали на задание поймать мага. И этот маг сидит от него в паре метров, заливая костер и складывая вещи. — Леон, нам надо поговорить, — Берси, сидящий на краю повозки, подозвал мужчину к себе. Маг с подозрением отнесся к его просьбе, но все-таки подошёл. — Чего тебе? — почесал в затылке, отводя взгляд куда-то на реку. — Прости меня за то, что я сделал в твоём сарае. Мне не стоило прибегать к этому приёму, я мог тебе навредить. — Виновато посмотрел на Леона, слегка откашлявшись.       Мужчина демонстративно выгнул бровь. Хоть он и успел удивиться всем чудачествам этого храмовника, к новой порции странности он был не готов. Храмовник? Извиняется перед ним? Этот день в календаре можно было смело обводить в красный кружок. От этого Леону стало совестно. Не так, как раньше, а по-настоящему совестно. Может за горой доспехов и правда сидит… человек. Который чувствует, любит, сострадает. Или это очередная ложь. В которой Леон был не уверен. — Тебе не стоит извиняться. Ты поступил правильно, так тебе велели. — Маг перевел взгляд на Берси. — Это ты меня прости. Я не должен был судить о тебе по обложке. — Скорее уж по моим доспехам, — храмовник усмехнулся. Леон тоже приподнял уголки губ, но быстро принял прежнее выражение лица. — Пожалуйста, не уходи. Твоё мнение о нашем Ордене может быть каким угодно, ведь ты давно не подросток, видящий в храмовниках только грубую силу, а зрелый маг, способный оценить всю справедливость, какой бы она не была. И я думаю, что доказал тебе, что, по крайней мере, я не собираюсь тебе навредить, — Берси не убирал лёгкой улыбки с лица и похлопал на место рядом с собой.       Осознав, что ничего не поделаешь, маг запрыгнул на повозку, присаживаясь рядом. В чём-то Берси был прав — привычной опасности или напряжённости рядом с храмовником он больше не чувствовал. Как и говорилось ранее, вокруг него летала аура спокойствия. — Продолжай. — Леон сложил руки в замок на своих коленях, продолжая слушать храмовника. — На руках Ордена слишком много крови. Я пообещал не только себе, но и Создателю, что больше никогда не пролью крови мага. Я хочу помочь тебе, поэтому прошу: вернись со мной в Круг. В Круге ты под защитой. Этот мир опасен. — Берси хотел положить свою ладонь Леону на плечо, но увидев грустно-усталый взгляд собеседника, передумал. — Ты не такой, как все. Что-то нереальное, можно сказать. Я очень много думал насчёт тебя. И даже если ты будешь преследовать меня, я все равно уйду. Я не вернусь в Круг. Дело даже не в нём… а во мне. Во мне, понимаешь? — облокотился на позади стоящие бочки, приобретая более расслабленную позу. — Я не хочу быть магом. И чтобы хоть раз сделать в жизни что-то полезное, я буду искать. Пусть такого и не существует… Но попытаться стоит. Лучше сделать и жалеть, чем не сделать вовсе.       Храмовник задумался. Где-то за повозкой всё ещё бродил гном, напевая в полголоса: «Наш командир ведёт войска За Инквизицию! Каллен храмовник, Решительный воин, Честью наполнен. Сестра-Соловей, — главный шпион, Красива, гибка, Бард из Орлея, крепка и тверда, Отважна, храбра! Жозефина с цепким умом, Грации полна. Амбассадор сильных мира сего, Людям мила. Инквизиция жива Героям благодаря!» — Тогда позволь помочь тебе. И, может, начнём сначала? — Берси протянул руку в приветственном рукопожатии. — Меня зовут Берси Уэлс, рыцарь-лейтенант храмовников в Цитадели Кинлох, Ферелденского Круга магов, — еще раз улыбнулся, рассматривая меняющееся лицо мага.       Леон тупо пялился на руку. Стоит ли это того? Сплошные сомнения. Маг неуверенно протянул ладонь, пожимая руку храмовнику. Она была немного влажная, с еле заметными морщинками, но такая мягкая и приятная. Леон, задумавшись, пожимал её дольше, чем следовало. — Ну, меня зовут Леон. Я Старший чародей, э, был Старшим чародеем, пока не сбежал из Круга в Оствике. Зачем тебе это знать? Тебе и так это говорили. — Убрал руку, неловко кашлянув. — Так ты из Вольной Марки? Мне не говорили об этом. А выглядишь, как коренной ферелденец! Как тебе Ферелден?       Берси специально соврал. Конечно ему всё рассказали, а как иначе? Леона, поглощённого своими мыслями, словно вывели из транса последним вопросом. Он оживлённо начал высказывать всё, что он думает о Денериме, людях, их отношениях и стране в целом. Брезгливо поведал, как плыл на том тошнотворном, провонявшем рыбой корабле, как его с распростёртыми объятиями встретила столица Ферелдена и о случайной аренде сарая. Спустя пару предложений Леон начал запинаться и заговариваться, но их разговор продлился до самой темноты. На небе уже появились звезды, и храмовник начинал протяжно зевать, но внимательно слушал. Дотис, расположившись в своем спальнике некоторое время назад, уже встал, готовый отправляться в ночную дорогу. — Ужас, я за последние годы и то меньше сказал, чем сегодня, — маг усмехнулся, чувствуя, как повозка начинает трогаться.       Леон вспомнил, что Берси предложил ему помощь. Но впервые за столько дней магу действительно полегчало. От непринужденного разговора с хорошим человеком. Пусть храмовником, но он уже своё доказал. Доказал, что не такой, как все. Звучит довольно наивно, ведь Леон знает его какой-то день, может, чуть больше.       Помимо характера, который проявляет храмовник, он и внешне как-то отличался. Шелковистые, но грязные каштановые волосы были заплетены в размашистую косу, лежащую на правом плече. Светло-карие глаза отражали спокойствие и рассудительность, смешанные с добротой, казалось, ко всему живому. На левой щеке и скуле храмовника виднелся странной формы ожог, словно его нарисовали на его лице давно использованной кистью. Леон с самого знакомства не решался спросить, что с ним, да и, вероятно, для Берси это не весёлая тема. Тело, которое обрабатывал и лечил целитель, повидало множество битв и сражений. В области груди и таза наблюдались очень старые, характерные для Мора, шрамы, которые в своё время Леон повидал немало. Но очень свежих на коже, кроме недавней битвы, попросту не было. Берси не любит насилие, хотя при этом его мышечная масса и уровень подготовки свидетельствуют о многих годах усердных тренировок. Страшно представить, во что превратится Берси, если его разозлить. Но сам Берси в гневе вызывал улыбку. Как, такой как он, может быть способен на что-то подобное? Ответственность. Вот что витало аурой вокруг него. Не смотря на всю серьёзность миссии, храмовник подходил к ней терпеливо и ответственно, придерживаясь правил и своих собственных методов. Обычный храмовник за неповиновение давно бы начал вести бой, загонял мага в тупик и гнался за ним по всему Ферелдену, пока бы тот не выдохся и сам не сдался в руки. Интересная личность сидела с магом рядом, искренне улыбаясь такой светлой и красивой улыбкой.       Дотис сказал, что до ближайшей деревни часа три, не больше. Леон нанёс еще одну порцию припарок и посоветовал храмовнику всё-таки попробовать поспать для ускорения заживления ран. Берси, немного подумав, подложил под себя свою сумку, в которой находились самые важные вещи: книга «Песнь Света», перчатки, какая-то сменная одежда, деньги, расческа и нитки для волос, лириум и филактерия Леона, излучающая яркий свет в сторону мага. Храмовник сомневался, но на всякий случай поместил её совсем рядом. В случае кражи он обязательно почувствует, если её не будет на месте. Как только веки сомкнулись, Берси провалился в сон. Восстановление отнимало много сил и энергии. А Леон, томно вздохнув, поднял взгляд на небо. Его закрывали темные тучи, скрывая звезды и месяц. Подул холодный ветер. Маг съёжился, укутываясь в жилетку получше. Сидя на плаще Берси, мужчина взял и накрыл им храмовника.       Смотря по сторонам, в темноте было мало что видно. Но целитель, уставившись в одну точку, зацепился глазом за одну интересную деталь: на обочине возле редеющего леса лежали трупы трёх-четырёх больших медведей с позеленевшими и посиневшими частями тел, с черным языком и лапами. Умерли животные не своей смертью — живот был вспорот чем-то острым, вероятно мечом, голова и шея раздроблены, повреждены лапы и спина. Кто-то, проезжавший или проходивший несколько часов назад, неожиданно наткнулся на разъярённых животных, тронутых Тенью. В голове всплыл образ недавней стаи волков, которые напали на Леона и Берси на той поляне. Не успев рассмотреть их поближе, повозка уехала, унеся частичку тайны. А Леон задумался, не сомкнув глаз этой ночью.       Ближе к 8 утра, когда ещё царила ночь, Дотис остановился в глухой, небольшой деревушке, сказав перекантоваться в таверне. А сам, высадив мужчин около её дверей, уехал в неизвестном направлении, сообщив место встречи.       Таверна выглядела так, будто в ней не делали ремонт с Благословлённого века. Стены потрескались и покрылись пятнами от влажности и грязи; в них виднелись дырки, в которых, вероятно, жили разнообразные грызуны. Пол скрипел и местами так прогнил, что положенные на его место новые доски практически не спасали. Вся мебель если не выглядела плачевно, то хотя бы с каким-никаким ремонтом; столы стояли неровно и шатались, а у некоторых стульев вместо ножек были приделаны толстые ветки или палки. Старушка, которая приносила гостям выпивку и еду, еле стояла на ногах, но уверенно держала поднос дрожащими руками. — Чем могу помочь? — раздраженно начала женщина, подойдя к Леону и еле стоящим на ногах Берси. — Есть свободные комнаты? — Леон с отвращением смотрел на весь этот шедевр, представляя, что у них творится в самих комнатах. — Только одна. На одну ночь 20 серебряков, — она оглядела мужчин, демонстративно подняв одну бровь. — Вам нужна лечебная помощь? — Одна?... Ладно, пойдет. Нет, не нужна, мы сами. — Отдав ей деньги, Леон, закинув руку храмовника через своё плечо, последовал за хозяйкой в комнату.       На удивление сама комната выглядела в разы лучше. Правда те же потрескавшиеся стены и одна единственная свеча заставили Леона сморщиться. Усадив храмовника на кровать, та слегка скрипнула. В остальном несколько часов здесь провести было вполне приемлемо. — Можно ванну? — маг сложил все сумки Берси в один угол, начиная доставать оттуда одежду и слегка подпортившуюся еду. — На каждую комнату по одной ванне в день. Через полчаса вам принесут воду. — Женщина собралась уйти, но возмущенный голос мага её остановил. — Как по одной? Давайте я… мы вам заплатим, нам нужно две! — Извините, ребята, но только по одной. — И ушла, закрыв за собой ветхую дверь.       Повисло молчание. Леон, потрогав свои виски, начал думать, что делать в такой странной ситуации. — Ладно, мы разделим эту воду и я помогу тебе помыться, — маг подошёл к сумкам и начал доставать необходимые травы, которые нарвал в лесу. Они кончались, из-за чего вместо всех ран приходилось использовать припарки только на более серьёзных. — Может просто помоемся вместе? — сказав это, Берси и Леон пару секунд молчали, а затем Берси неловко кашлянул и покраснел. Причём сам не знал почему, ведь они оба мужчины и стесняться тут, в принципе, было нечему. Но недоумённый взгляд мага почему-то навевал непристойные мысли. — Ну, так тоже можно. — Леон отвёл взгляд, продолжая перебирать травы.       Время тянулось мучительно медленно. Берси, устроившись со своей сумкой на кровати, уже устал двигаться и куда-то идти. Есть не очень хотелось, но Леон заставил его выпить противный чай с остатками хлеба.       Храмовник сидел в теплой деревянной ванне, наслаждаясь ею впервые за неделю. Мокрые волосы лежали на плечах и на поверхности воды. Леон, сидя рядом с ванной на коленях в короткой ткани, опоясывающей его нижнюю часть тела, аккуратно промывал раны и мыл тело Берси старой мочалкой. На правой руке почти все повреждения с помощью припарок затянулись, но оставалась грязь, которую маг тщательно смывал. — Где именно ты планируешь искать? — Берси повернул голову на целителя, рассматривая его полуголое тело. Такое чистое, не считая возрастных волос в области груди и паха. Его грязные волосы были собраны в пучок, чтобы они не мешали процессу. — Везде. — Маг поднял на храмовника усталый взгляд, на долю секунды цепляясь за его ожог. — Во всём Тедасе. — Нет, я про конкретные места: библиотеки, другие башни Круга, может, городские архивы. Ведь такие знания вряд ли находятся на полке, скажем, в Редклифе или другом деревенском городке. — Зачем ты этим интересуешься? — Леон даже перестал мыть чужую руку. — Только не говори, что ты и с этим хочешь помочь. Ты храмовник — твой долг служить Церкви и присматривать за магами в Круге. Тебе банально не позволят уйти настолько долго со службы. — Осмотрев помытую конечность, Леон хотел было приступить к левой, но тогда Берси придется сидеть в очень неудобном положении. — Но ведь я буду защищать тебя, мага, а значит своего долга я не нарушаю, так?       Леон посмотрел на эту улыбку. Ему ещё так никто не улыбался. Так открыто, со всей душой. Сердце пропустило один удар. Маг, зачерпнув в руку воды, размазал её по лицу, шумно выдохнув. Вода горячая, пар, становится душно. Встав на ноги, мужчина аккуратно расположился на ногах храмовника, начиная обтирать левую руку. — Я не думал об этом. Я несколько лет убеждал себя, что такого и быть-то не может, пока до меня не долетел слух об обратимости Усмирения. А потом ещё несколько лет решался. — Обратимость ритуала Усмирения? — Да, промелькнул такой слух, когда по Орлею разошлись восстания. До Оствика восстание не дошло, но вот разговоры просто прекрасно. Уже не помню точно, но что-то связанное с Тенью.       Берси чувствовал. Чувствовал бёдра мага, каждое прикосновение его кожи к своим ногам. И, если быть честным, слушал он Леона в пол уха, ведь странная внутренняя дрожь прошлась по всему его телу. Берси никогда не состоял с кем-то в отношениях. И все эти чувства даже к сорока годам остаются прежними. Хоть храмовник не до конца понимает, что происходит, физиология творит с его телом странные, неконтролируемые вещи. — Давай ты дашь мне фору? Скажем, в пару дней или неделю. А затем ищи меня сколько угодно. Но не вздумай больше меня уговаривать, это не сработает. — Усмехнулся, заметив румянец на щеках Берси. — Тебе плохо? — он прислонил ладонь к чужому лбу. — Ладно, тебе ещё голову мыть, так что давай побыстрее. — Фору? Но.. — Не спорь. — Леон вылил на голову Берси ковш воды, нанося мыло на волосы.       В этот день Леону не спалось. Мало того, что под боком и так близко спал храмовник, так еще и при каждом движении кровать начинала пошло скрипеть. Дыхание Берси обжигало его шею и ухо, из-за этого уснуть было невозможно. Но он шёл на значительную поправку и уже завтра, по подсчетам мага, мог свободно двигаться. Улыбка. Его улыбка сводила Леона с ума. Как он может так беспечно улыбаться всем подряд, зная, как это действует на окружающих? Наверняка в Ордене у него много друзей. А жены нет. Все эти странные мысли витали в голове Леона до тех пор, пока не стемнело. Встав с кровати, маг начал собирать вещи.       В повозке Дотиса бочек слегка поубавилось. Берси понял это, когда смог поместиться в ней целиком, не свешивая ноги вниз. Наконец-то он чувствовал себя прекрасно: чистый, в своих родных доспехах, в хорошей форме. И все благодаря тому, за кем его послали. Может авантюра с форой не такая уж плохая идея? — Через часов 5 должны приехать, не забыли, что с вас 6 золотых? — 4,5, Дотис, — серьёзно, но сонно проговорил Леон, зевая во весь рот. — Идиотов из нас не делай. — Ладно-ладно, я просто проверял, ахах! — и тронулся, объезжая холмы.       Сегодня ночь была теплее, чем вчера. Лишь иней до сих пор покрывал сухую и твёрдую землю. Леон чихнул, а затем смешно зевнул, больше закутываясь в свою мантию. — Будь здоров! — Берси немного размял плечи, смотря на мага. — Я тут подумал о твоём предложении. О недельной форе. Я согласен. Но только это будет финальный раз. — О! Просто прекрасно, договорились. Думаю, в этот раз я убегу от тебя намного дальше, пусть у тебя и есть моя филактерия. — Ехидно улыбнулся, пожимая руку храмовника. — Эта ночь была ужасной… — Может, поспишь? — Дотис, разбуди меня, когда мы будем возле Редклифа, — крикнул гному Леон, ложась головой на трясущийся пол повозки. — Спокойной ночи. — Доброй, — Берси снова улыбнулся, смотря в тёмное небо. Теперь была его очередь.       Подъезжая к Редклифу, на дороге стоял небольшой патруль из рыцарей-храмовников. Берси, еле заметив его, остановил гнома. — Та-а-ак… ну уж нет, я лучше по объездной поеду. Расплатитесь, и мы в расчёте, — протянул руку, напряжённо вглядываясь в храмовников.       Получив деньги, гном развернулся и уехал, помахав Берси и просыпающемуся магу. — Но почему он не довёз нас? Мы…       Леон обернулся. Его зрачки расширились. И, не успел он издать какой-то звук, храмовники на одетых в доспехи лошадях подъехали к Берси, приподнимая забрало. — Рыцарь-лейтенант? Вы уже возвращаетесь с задания? А где ваша лошадь? — мужчины скептически осмотрели Берси, переводя взгляд на белого как мел Леона. — А это кто?       Уэлс только открыл рот, чтобы что-то сказать, как кто-то из группы всё сказал за него. — Это ведь сбежавший маг! Удивительно, что вы так быстро справились. Но почему он тащит ваши вещи?       Леон окаменел. Посмотрев на Берси со страхом, маг беспомощно протянул ему руку, но его уже рывком посадили на лошадь, пристегивая веревкой к животному. Храмовники что-то говорили Берси, но он не слушал. Мужчина с сожалением смотрел на мага. На его убитый взгляд. И самое ужасное тут было только то, что Берси не может ничего сделать. Не может помочь.       Его это убивало.