- Доброе утро, -
зло.
- Доброе утро, -
с любовью? С влюбленностью точно.
- Доброе утро, -
жарко и пошло.
И так 49 раз в различных вариациях.
Десять раз Сережу будили путем добровольно принудительного минета.
Гребаные, заводящиеся с вида спящего человека фетишисты, которые не боятся, что им откусят от неожиданности член!
Еще пятнадцать раз он просыпался в пустой квартире и слышал два этих совершенно обычных, но почему-то очень нелюбимых слова по телефону.
Оставшиеся четырнадцать дней были поделены пополам. Семь из этих дней Сережа вставал раньше, и приветствование заставало его либо в ванной, либо на кухне.
Остальные семь были самыми обычными, будто списанные с тупого фильма, где любовники просыпаются вместе утром, целуются и идут вместе готовить завтрак.
Только Сережу не целовали.
И не звали готовить завтрак.
Обычно Горошко отправляли шлепком по заднице в ванну, пока Тихон заказывал доставку - не самая здоровая пища, но кто Сережу спрашивал. Ешь, что дают. Скажи спасибо, что не заперли в подвале и не избили ремнем, кому-то и так повезло.
В общем, вся эта веселая математика занимала голову Горошко. Он не жаловался, ждал случай. Сережа верил, что что-то должно произойти. Пока он не знал что, потому что даже не верил, что его план дойдет до такой точки. Да, в мечтах он, конечно, представлял различные варианты развития событий, но сейчас каждый казался тупее предыдущего.
Сережа ждал момента.
Пятидесятый день. Прекрасный момент, юбилей, как никак.
Итак, Горошко проснулся раньше Тихона. Иногда, когда он смотрел на эти кудри, на хорошо сложенное тело, ему казалось, что он влюблен. Но мысль уходила достаточно быстро, оставляя лишь собственную тупость и жалость.
Осторожно, чтобы не разбудить мужчину, Сережа выполз из-под одеяла и на цыпочках покинул комнату.
На кухне уже закипал чайник, когда Тихон проснулся. Сережу он застал смывающим маску.
- Сегодня у нас будут гости.
У нас? Очень интересный выбор слов. Правильнее было сказать "у меня", потому что у Сережи в квартире прав было не больше, чем у собаки: можно поесть, сходить в туалет,
порадовать хозяина, иногда выйти на прогулку под строгим надзором.
- Кто придет? - внешне Горошко абсолютно спокоен, но внутри что-то волнительно терзается.
- - Продюсер нового фильма, мы с ним сдружились после кастинга, - Тихон тянется за щеткой и натыкается в зеркале на секундный шалый взгляд Горошко, - ты чего?
- Я? Ничего, все нормально, - у Сережи пять секунд на обдумывание абсурдного плана, на который он решается. - А ему обязательно приходить к нам?
Тихон аж поперхнулся:
- В каком смысле? Я его пригласил. Тебя что-то не устраивает?
- Да, не устраивает, - очевидно же борзеет, ну, - сколько я у тебя живу? Почти два, блять, месяца! Я ожидал чуть большей автономии. Ты не выпускаешь меня...
- Потому что ты слиняешь при первом же удобном случае, - Тихон недоверчиво смотрит на Горошко.
- Дорогой мой... - явно забавляется, - если бы я хотел сбежать, я бы сделал это в первый же день.
- Тогда что?
- Я же не прошу тебя каждый день водить меня по ресторанам, - Сережа подходит ближе и кладет руку мужчине на плечо, - ну хотя бы оди-ин раз, тем более с интересным человеком? А? Пожалуйста, я буду тише воды, ниже травы...
- И как мне туда тебя привести? "Рома, познакомься, это моя проститутка".
"Рома - очень красивое имя, - язвительно отмечает про себя Горошко, - намного лучше чем Тихон".
- Ну зачем сразу так? - Сережа лезет руками под футболку и неотрывно смотрит Жизневскому в глаза. - Скажи, что я хороший друг, актер там... Просто решил нас познакомить, к примеру....
Тихон и вправду задумался. Ему, если честно, уже поднадоело беспрестанно тиранить. Хотелось каких-то спокойных отношений, но Горошко он не доверял ни на секунду. Что-то здесь было не так, но вот что - абсолютно ускользало из его понимания!
- А ты мне что?... - Сережа еле сдерживается, чтоб не закатить глаза. "Как ребенок маленький, ей богу".
- Чай, кофе, потанцуем, потрахаемся? Ты же знаешь весь мой ассортимент.
- Ну.... - Тихон многозначительно смотрит на Горошко. Тому и в правду есть что предложить.
- Хорошо-хорошо, я две недели паинька, не донимаю тебя и не выпендриваюсь.
- И?... - Тихон не собирается отдавать так задешево.
- И убираюсь дома, готовлю, ну и так далее.
***
Гудки. Сережа сейчас сгрызет к хренам нижнюю губу. Потому что это шанс! Не свалить от Тихона, конечно, но черт... Ему же должно везти.
- Алло! - голос доносится хорошо, но он хуже, чем ожидал Горошко.
- Ром, привет. Тут ситуация такая получилась... - Тихон косится на Сережу в одной футболке, нервно сидящего на диване. - Ты не против, если наша встреча перенесется в ресторан? И если с нами будет еще один человек...
- Кто? Друг твой?
- Ага, - он медлит, - актер.
Сережа не может не улыбнуться. "Хороший мальчик, Тихон, работаешь по легенде".
- Так что?
- Да я не против, конечно, даже интересней так.
- Здорово! Тогда давай в кафе на ***. Чур я плачу!
- Договорились.
Тихон кладет телефон на стол и уже собирается удалиться на кухню за завтраком, но его останавливает заинтересованный голос.
- Почему?
- Что "почему"? - недоумение ни разу не надыгранное.
- Ты не выпускал меня из дома два месяца, контролировал каждый шаг, каждое действие, не давал ключи, - Сережа может долго продолжать список не совсем здоровых отношений, - так почему
мы сейчас идем?
- Потому что во-первых Рома натурал, а во-вторых... - он ухмыляется, - с таким даже такая шлюха как ты спать и флиртовать по доброй воле не будет.
Уходит, думая, что поставил точку.
"Тихон, Тихон... Ты не разглядел мою амбициозность. Взрослый человек.... А вот мозгов совсем не прибавилось".
Завтракать не хотелось, и Горошко отправился в свою комнату. Надо же найти что-то приличное на вечер...
Он уже, говоря откровенно, совсем отвык носить что-либо
прикрывающее.
***
18.03
Водитель нажимает на газ.
- Сережа, еще раз я тебе поверю... - Тихон злился, и на то были причины.
Состоявшийся в одиннадцать утра звонок не ускорил сборов Горошко. Все вещи были перемерены по 10 раз. Когда время близилось к четырем, парень без зазрения совести отправился в ванну.
Стоит ли говорить о нагоняе, который он получил когда вышел оттуда с идеальной укладкой и телом, но время уже - половина шестого!
Тихон сказал ясно. Соберись. В 17.15 выходим. И поверил же, дурак!
- В следующий раз, -
как будто он предвидится, - я тебе уши надеру и вытащу за них из ванны.
От того, чтобы хорошенько вмазать Сереже, Тихона отдаляла только мысль о приличном ресторане.
Сережа виноватым себя не чувствовал. Подумаешь! Опоздаем на 10 минут, не к президенту же едем, обождет, не помрет за это время. Зато он выглядел потрясающе.
Укладка,
белая рубашка, расстегнутая
чуть больше, чем нужно,
черные джинсы (Тихон хотел было заставить его надеть другие,
чуть менее облегающие, но тогда бы они еще сильнее опоздали).
- Приехали, вылезай, - это было лишнее, потому что толкнули Сережу по направлению к двери раньше.
По всем правилам приличия. Швейцар открывает дверь, а они, как совсем не трахающиеся друзья, проходят внутрь.
Сережа осматривает помещение. Высокие потолки, все блестит и золотится. Слишком пышное убранство, глаза слепит.
Это Горошко пытается себе доказать, но потом плюет на эти глупые мысли. Если бы его каждые выходные водили по таким заведениям, от него не исходило бы никаких проблем. Секс, уборка, готовка - все на высшем,
элитном уровне.
К слову, он всегда завидовал элитным проституткам. Таких не драли под водкой - с такими кайфовали под шампанское.
Тихону было тяжело сдерживать себя на публике. Он слишком привык к тому, что в любой момент может сделать с Горошко, что захочет. Он мог контролировать его. И только сейчас понял, что Сережа способен сделать ВСЕ, что захочет. Тихон просто не сможет ему помешать. И в хитрой улыбке на лице Горошко он находил подтверждение своим мыслям.
Им Тихону помахали.
Сережа разглядывал свою вечернюю головоломку. Определенно выше его, гик, бородатый, очки ему идут, трахается редко.... Все это он подмечает еще до рукопожатия. Рома смотрит с интересом. Нет, с обычным интересом. Без всяких подтекстов.
Они садятся.
Заказывают.
Говорят.
Они - Тихон и Рома.
Сережа предпочитает отмалчиваться. Пока Рома сам не начинает.
- Что ты заканчивал? - вопрос самый обычный, но ударил по живому.
Тихон с вопросительной иронией уставился на Горошко.
- РГИСИ. Курс Фильштинского, - он не хотел вспоминать это лучшее место и время в своей жизни, которое вышвырнуло его к чертовой матери и сломало жизнь.
Рома не дурак. Знает, что это серьезно.
И скорее всего знает тех, кто там учился...
Поэтому, конечно, восхищается, но верить до конца пока не собирается.
Говорят о театре, и вот тут Сережа понимает, что просчитался. Он не появлялся в культурной жизни города около года. Если не больше.
И как-то не пытался интересоваться ею... Оставленная рана все еще саднила: все новости о премьерах, новых театрах, новых актерах и режиссерах били ниже пояса, напоминая о пути Сережи.
"Ты мог бы быть с ними"
"Нет"
"..."
"Я буду лучше их"
Да. И Сережа будет, пусть и не самыми чистыми методами.
А сейчас Горошко ждет. Пытается говорить так, чтоб не выставить себя круглым идиотом. И самое главное! Выказывает полное равнодушие к Роме.
Ему неинтересно!!! Ну, правда, Тихон, кончай ревновать, ты же сам понимаешь вероятность заинтересованности Сережи.
Тихон понимает и укрепляет понимание шампанским.
"За встречу!"
Вином.
"За хорошее кино!"
Ну, вы сами понимаете...
Пить Тихону нельзя. И Роме тоже....
Аналитика Сережи не отключается ни на секунду. Горошко пьет, но держится, ему есть что ловить этим вечером.
И вот, часы пробили полночь, и, как в сказке, Золушка сбежала.
- Ребят, извините, я вас оставлю на минутку... - проблеваться или помочиться, но Рома отходит от них, направляясь в уборную.
Сережа знает, что обычно и на то, и на другое уходит около пяти минут. Опыт, как никак.
Тактично подождав три минуты, Сережа корчит болезненное выражение лица, и, не давая Тихону вставить слово, исчезает в том же направлении.
Сердце бешено колотится. Руки натыкаются на дверную ручку, дергают дверь не в ту сторону, но в итоге находят выход из ситуации, а точнее вход.
Дальнейшая картина выглядит странно: молодой парень ползает по ледяному кафелю и заглядывает в кабинки. Сереже просто повезло, что в уборной никто не возник.
Найдя
ту самую кабинку с
тем самым человеком, Сережа поднимается по ней наверх и ждет. Недолго. Дверь открывается, и ничего не ожидавший Котков отлетает назад. Сережа заходит внутрь и многозначительно улыбается.
- Сереж, ты чего? - Рома испугался сильно, будем честны. Он много историй читал про маньяков, отрезающих гениталии...
Сережа не выглядел как маньяк. Особенно теперь, стоя на коленях...
- Я слышал, - говорит членораздельно, несмотря на выпитый алкоголь, - вы еще не нашли актера на роль Разумовского.
Да, он не совсем чокнулся. Выкрал у Тихона телефон и прогуглил все, что нужно знать про фильм.
- И?.. - Рома не въезжает.
- И я думаю, что смогу тебя заинтересовать, - Горошко не знал, что напьется так сильно, это не входило в его планы, но как объяснить это Тихону?
"Ой, что ты, мне не наливай, а то мне еще сегодня мужика соблазнять в туалете". Поэтому он пил.
- Расслабься и получай удовольствие, - последнее, что отчетливо произносит Сережа. Взгляд у него абсолютно шалый, а руки уверенно ложатся на кожаный ремень.
Горошко ожидал всего, что угодно - ударов, просьб не делать этого, попыток прекратить, но никак не заинтересованный взгляд. Это придает ему уверенности. Сережа потом решит, что с этим делать, сейчас он свою работу знает.
Ремень расходится, ширинка туда же, штаны Горошко стягивает до колена. "Быстро никуда не убежит", - он почему-то думает, что ведет эту игру.
Язык проходится по боксерам, вызывая тихий стон. Медлить некогда, потому что пьяный Тихон хуже собаки. Он припрется в туалет и надерет задницу обоим.
Боксеры слетают вниз, и Сережа обхватывает губами головку полувставшего члена. Язычок ловко проходится по всем
нужным точкам.
Сережа не сразу замечает, как на его затылок ложится рука, несильно сжимая волосы и заставляя брать глубже.
Сережа знает, что это все равно ненадолго.
Рома кончает, когда уже твердый член Сережа облизывает до середины.
Кончает прямо внутрь, не парясь ни о чем.
Парень облизывает губы, проглотив все, на что хватило.
- Ну что? - Сережа с трудом поднимается и облокачивается на дверь туалета.
- Я... - Котков все еще не может отдышаться, - я тебе позвоню завтра и скажу, куда приехать. Диктуй номер.
Сережа диктует домашний, потому что своего до сих пор нет.
- А теперь, - когда Котков все записал, обращается к нему Горошко, - чеши в зал и скажи Тихону, что я здесь блевал, а ты просто помог. Не хочу чтобы он что-то подозревал, он же мой...
хороший друг.
Сережу целуют. Не в губы. Спасибо, что не в шею! На щеке трудновато оставить засос, Горошко знает.
Хлопает дверь. "Неужели получилось?".
Конечно, Рома может проснуться завтра утром и охренеть от воспоминаний, но не перезвонить он не посмеет. Не ради этого Сережа так рисковал.
Дверь снова хлопает.
- Сережа? -
его голос. Ни с чем не спутаешь, даже в бреду.
- Я здесь, - голос отражается от стенок унитаза.
- Открой.
Сережа не уверен. По голосу - лучше не открывать. Но если он сделает так, то подозрений будет в два раза больше. Щелкает нехитрый замок. И Горошко прилетает. Смачно и с размаху, как Тихон привык.
"Рома, блять, проболтался", - набатом стучит в голове.
- Ты совсем охренел? - Сережа жмурится в ожидании худшего. - Я же не знал, что тебе столько пить нельзя! Ты думаешь мне в кайф тебя завтра выхаживать?
- Твою мать... - у Сережи вырывается, и ему все равно. Самое страшное в тайне. О похмелье и о своем поведении он подумает завтра.
Сейчас полуобморочного Сережу поднимают и тащат через ресторан к выходу. Попутно прощаются с Ромой, сердечно благодарят за вечер, дико извиняется за
друга...
Тихон ругает Горошко всю дорогу до дома, а Сережа улыбается. Даже тянется за поцелуем. Он знает, что скоро сможет переключится на более крупную рыбу. Он уже. Почти.
Рыба - на крючке.
Бабочка - в сачке.
Он - на волоске.
