Это началось с поцелуя

«Это все началось так невинно», - думает она, глядя на свое растрепанное отражение в зеркале ванной. Она даже не предполагала, во что это может вылиться. Это был крохотный, самый незначительный жест благодарности за прекрасную прогулку; действительно хороший день... Все началось около десяти утра. Она наслаждалась субботней свободой от занятий спортом и балетом для детей, по сути, собираясь провести выходные в праздности и в пижаме. Но все прервал телефонный звонок. Мэтт решил не возвращаться в Лондон на выходные и теперь был совершенно свободен. Несмотря на предположение, что проспит весь день, проснулся очень рано и совершенно не мог себя заставить лечь снова. После душа и бесцельного брожения по квартире стал еще более неугомонным, чем обычно, а потом вдруг вспомнил, что Алекс тоже осталась в Кардиффе на выходные. Повинуясь мимолетному желанию, позвонил ей и пригласил пойти с ним на прогулку. По правде говоря, Алекс на самом деле не особо горела желанием прогуляться… но это же был Мэтт. Милый, чудесный Мэтт, для которого она была готова практически на все, что угодно. Он был отличным молодым человеком и ее близким другом, так что она позволила себе убедиться, что действительно должна прогуляться в этот редкий солнечный день. Он предложил посетить чайный салон (да, его безумная любовь к чаю – это общеизвестный факт) и она с готовностью согласилась. Он зашел за ней только после одиннадцати и к обеду они наслаждались сэндвичами, пирожными с заварным кремом и самым вкусный чаем с булочками, который она когда-либо пробовала. Они болтали легко, непринужденно и смеялись вместе над вечной неуклюжестью Мэтта, особенно, когда он пытался жонглировать булочкой, которая в итоге приземлилась ему на колени, сливками и джемом вниз (естественно, мимо салфетки), безбожно пачкая брюки. ‑ Господи, что подумают люди, о том, чем мы занимались? ‑ он ухмыльнулся и она рассмеялась ‑ многообещающе и совершенно соблазнительно. И все же это не было столь необычно – думает она, продолжая смотреть на свое отражение с растрепанными волосами и поплывшим макияжем. Они ведь так часто весьма двусмысленно шутили и постоянно флиртовали друг с другом. Это же всегда было весело и забавно, разве нет? Что-то на подобии танца или игры, и только между ними двумя. В этих жестах не скрывалось никаких серьезных намерений, ведь так? Во второй половине дня, около двух часов, Мэтт предложил немного прогуляться, а потом зайти в галерею, об открытии которой недавно слышал. Алекс охотно поддержала эту идею, с ее-то любовью к искусству просто не могло быть по-другому. Мэтт взял ее за руку и у нее даже в мыслях не возникло увидеть в этом что-то странное или неправильное. Они друзья, вместе наслаждающиеся прогулкой солнечным весенним днем. Она даже несколько раз сжала его ладонь в ответ на особо забавную шутку или удачный комментарий. А после того, как она на мгновение положила голову ему на плечо, он повернул голову, прижимаясь щекой к ее непослушным кудрям. Они просто любовались прекрасным видом на побережье: слепящее солнце, голубое небо и накатывающие волны. Алекс понравилась галерея, куда ее привел Мэтт, она с восторгом исследовала все ее закоулки, пока не нашла особо понравившуюся небольшую скульптуру обнявшихся мужчины и женщины. Мэтт даже заметил, что на его взгляд это очень даже эротично, и Алекс покраснела, но все равно купила ее, а также серебряное кольцо с большим цветком. Мэтт терпеливо ждал, пока она общалась с владельцем галереи, задавая множество вопросов о местных художниках. В этот момент их узнали какие-то дети, так что не обошлось без автографов и позирования для фото. К тому времени, когда они закончили, было почти пять часов вечера, и Мэтт предложил поужинать в ресторане в центре города. Это было бы прекрасным завершением чудесного выходного дня. Им подали жареного лосося в сливочном соусе, бутылку холодного белого вина, пудинг на десерт и две большие кружки горячего шоколада. Мэтт провел ее обратно до квартиры, не реагируя на все протесты по поводу того, что она вполне может добраться сама, тем более идти недалеко. ‑ О, я совершенно не собираюсь позволять Вам гулять по улицам Кардифа в полном одиночестве после 10 вечера, мисс Кингстон. ‑ Весьма безапелляционно заявил мужчина. И она позволила ему. Она позволила ему провести ее до двери квартиры и в момент прощания самой естественной вещью в мире оказалось потянуться к нему и поцеловать. Да. Это все началось так невинно. Это был просто Поцелуй, говорящий «Спасибо за чудесный день», но когда ее губы коснулись его во второй раз, он сорвался. Ей очень хотелось сказать потом, что она осталась совершенно равнодушна к его порыву, но это было бы полнейшей неправдой. Она ответила на тот поцелуй с такой же обжигающей страстью, растворяясь в нем, прижимаясь чуть ближе, разомкнула губы, как знак своей почти полной капитуляции. Их языки соприкоснулись и от этого весь здравый смысл и вся логика словно бы отключились в один момент. Ее руки оказались под синей толстовкой, что была на нем, поглаживали спину сквозь тонкую ткань рубашки. А он взъерошил ее волосы, приводя их в полнейший беспорядок, с жадностью ласкал ее шею и лицо, нежно поглаживая своими длинными пальцами. ‑ Я так давно мечтал об этом, ‑ он задыхался, нежно целуя ее скулы, а ее руки вдруг оказались у него на бедрах, притягивая ближе. ‑ И я даже подумать не мог, что мои чувства взаимны, ‑ выдохнул он. Он прижал ее спиной к двери ее квартиры, и соприкосновение с этой твердой гладкой поверхностью вернуло крохотную способность здраво рассуждать. ‑ Нет, Мэтт, нет, ‑ прошептала, слабо упираясь ладонями в его грудь. ‑ Милый, нет. Он отстранился, взгляд его сделался неподвижным и совершенно непонимающий. Но очень скоро в нем забрезжила искра осознания. ‑ Ты не хочешь меня. ‑ Мэтт, я польщена, правда, ‑ она начала говорить и сразу же возненавидела себя за то, как это прозвучало: неправильно, совершенно неправильно, но Мэтт не дал ей закончить. ‑ Нет. Хорошо, все хорошо. Я просто…Я думал… Это моя ошибка. Мне очень жаль, Алекс. Мне очень жаль. Спокойной ночи. Он быстро ушел прочь, опустив голову и сжав ладони в кулаки, а она просто смотрела ему вслед, не в силах найти подходящие слова, ее полностью захватили собственные безумно противоречивые эмоции и ощущения «Мне тоже жаль. Это была невинная ошибка. Мы были захвачены моментом». «Нет, подожди. Вернись. Я тоже хочу тебя». «Нет, ты просто застал меня врасплох и все. Заходи и мы поговорим об этом». «Дай мне время Мэтт. Я подумаю над этим. Это все несколько неожиданно». А вместо этого она просто смотрела, как он исчезает за углом, и не находила слов, чтобы остановить его. Дрожащими пальцами она еле отыскала в кармане своего пальто ключи. Зашла в квартиру и, после того как сняла пальто, бросилась в ванную. И вот теперь ее отражение смотрело на нее из зеркала: одежда немного смята, волосы в полном беспорядке, помада размазалась, губы слегка припухли, как будто кто-то только что долго ее целовал. На щеках алеет румянец, смесь смущения и желания скользят во взгляде. Ее эмоции берут верх, угрожают полностью завладеть ею. И она должна была признаться себе, что хотела его в то безудержное, страстное мгновение. Действительно хотела его, но теперь она просто чувствует себя ужасно запутавшейся, а еще какой-то пустой. Она принимает душ, словно в надежде смыть с себя весь этот день. Он ведь был настолько потрясающе совершенен вплоть до последнего момента, вплоть до поцелуя, который все испортил. Она стояла под струями воды и была попросту не в состоянии двигаться и думать ни о чем, кроме этого поцелуя и вспоминать его лицо, когда он говорил «Ты не хочешь меня». Она вышла из душа, вытерла мокрые волосы махровым полотенцем, надела пижаму – все совершенно на автомате, ‑ после чего легла в кровать на холодные простыни и думала о том, как иначе мог закончиться этот вечер. Она думала о Мэтте, о милом, юном Мэтте, ее близком друге и коллеге. Она размышляла о возможных последствиях произошедшего. Он сейчас пошел домой, и она надеялась, что он должен будет все обдумать и понять, что случившееся – это к лучшему. Но все же Алекс никак не могла прогнать гложущую ее тревогу, не позволявшую ей спать. Что делать, если с ним не все в порядке? Больше всего на свете Алекс боялась потерять дружбу Мэтта, но когда она, наконец, уснула, сны ее были полны его губ, прижимающихся к ее, и его пальцев, запутавшихся в ее волосах. Она даже ждала, что на следующий день получит от него шутливое сообщение о том, что произошло ночью, и поэтому проверяла телефон слишком часто, чтобы не пропустить ничего. К середине дня она убедила себя, что будет вполне нормально, если она напишет ему первая. «Отлично провели время вчера». Это она удалила сразу же «Спасибо за…» ‑ За что же, Алекс? ‑ она спрашивала вслух саму себя. ‑ За то, что целовал меня так, что я не могла связно мыслить? Она сделала новую попытку: «У нас все хорошо?», но потом поняла, что «мы» может означать начало отношений, а она не хотела дарить ему ложную надежду. В итоге она остановилась на «Ты в порядке?» и отправила его не задумываясь. Через два часа, когда ее беспокойство достигло апогея, она получила в ответ единственное слово: «Прекрасно». Он ничего не сделал, чтобы успокоить ее тревогу. *** В понедельник Алекс вернулась к работе, несмотря на то, что ее эмоции все еще находились в полном беспорядке. Она зашла в трейлер для того, чтобы ей наложили грим и ждала утреннюю чашку кофе от Мэтта, который тот всегда приносил каждый раз, как она оказывается на съемочной площадке. И ждала тщетно. На самом деле, он даже не заглянул, чтобы поздороваться. И когда Алекс, на свой вопрос гримеру, пришел ли Мэтт на площадку, получила утвердительный ответ, то почувствовала, как тревожно сжалось сердце, как будто на него давило что-то тяжелое и неприятное. Она покинула трейлер уже в полном облачении: черное обтягивающее платье с глубоким вырезом, но не настолько, чтобы переступить тонкую грань «шоу для семейного просмотра». Мэтт стоявший на противоположном конце съемочной площадки, около ТАРДИС, поднял взгляд, отмечая для себя ее появление, бегло осматривая ее наряд и тут же возвращаясь к прерванной беседе с режиссером. Алекс знала, что в любой другой день она бы уже пересекла разделяющее их расстояние, обняла его за плечи, и они бы начали бесстыдно флиртовать, но сегодня в его глазах сквозило «держись от меня подальше». Она чувствовала, как тяжесть в груди усиливается, но пыталась мыслить хоть немного рационально. Наверное, ему просто неловко, он ведь признался в своих чувствах, серьезных чувствах и желаниях к ней. Но ведь то был прекрасный день и они оба отлично провели время, и ей ни на мгновение не было грустно с ним. «Ты не хочешь меня». Выражение его лица. Печаль в его глазах снова всколыхнула воспоминания. Она никак не могла заставить эти слова исчезнуть из собственного сознания. Ну, что она должна была тогда сказать? Он застал ее врасплох, он поцеловал ее, пока ее рассудок отключился и губы дрожали. Как она должна была отреагировать на это? Объявление о репетиции вырвало ее из собственных запутанных рассуждений, и они начали отыгрывать сцену. Обычные подколки Мэтта сейчас казались лишь бледным отражением обычного его поведения, и даже режиссер спросил, нормально ли тот себя чувствует, на что получил короткий ответ: ‑ Я в порядке. Сердце Алекс тревожно сжалось. Он должен быть в порядке. Все должно быть прекрасно. Проигрывая сцену снова, на этот раз ошибку допустила она. ‑ Простите, ‑ сказала, мягко улыбаясь. Мэтт странно посмотрел на нее, прежде чем вернуться к выбранной линии поведения. Он не поддразнивал; обходясь без разного рода комментариев. Они начали репетировать снова. К счастью, в этот раз не было никаких ошибок. И это не было их лучшей работой, но вполне приемлемой. ‑ Ты не хочешь попробовать еще раз? ‑ спросил режиссер. ‑ Не-а. Все отлично, ‑ слегка отстраненно ответил Мэтт. Режиссер выглядел удивленным, когда обращался к Алекс: ‑ С ним все в порядке? Алекс заставляет себя улыбнуться: ‑ Он сказал, что все отлично. Я пойду и поговорю с ним? ‑ и она вышла, направляясь к своему трейлеру, немного нервно закусывая губы. Она пыталась прочесть сценарий их следующего эпизода, но в голове вновь и вновь всплывали события субботнего вечера. «Я так давно мечтал об этом». Алекс сидела, глядя в пространство. Она терялась, вспоминая его слова. Неужели, на самом деле, возможно, что Мэтт был увлечен ею уже некоторое время? Она начинала вспоминать все моменты их совместных съемок. Веселые, немного пьяные вечера с Карен и Артуром… Она знала Мэтта несколько лет, но никогда не считала, что может вызывать у него какие-то чувства. Но потом она вспоминала, как он брал ее за руку, когда они вместе шли от трейлеров на съемки; и как каждый раз приносил кофе, который делал именно так, как она любит; и все эти записочки, которые он иногда оставлял на зеркале в гримерной; и то, как дразнил ее, как флиртовал. Объятия и поцелуи в щеку, и еще множество милых, чудесных вещей, которые он говорил и делал за все эти годы – все это вдруг всплыло в памяти. Она вдруг почувствовала себя до смешного глупой, как будто не замечала чего-то совершенно очевидного уже много лет. Как она могла не понять этого? Это можно было бы назвать катастрофой, но Мэтт не ребенок. В этом юном теле всегда находился очень зрелый разум. Она вспомнила его отношения, распавшиеся несколько лет назад. Может, это был его способ сообщить ей, что он хочет что-то начать. И она никогда не осознавала, никогда не складывала вместе эти кусочки мозаики, не допускала даже мысли. Как она могла быть настолько слепой и вести себя так глупо? Ей нужно… попросить прощения? «Мне жаль, что ты влюбился в меня, Мэтт, но я не могу ответить взаимностью»? «Прости, что причинила тебе боль, Мэтт»? «Мне жаль, что мне не двадцать пять»? «Дело не в тебе, а во мне»? Она съежилась на маленьком диване в своем трейлере, прикрывая глаза, сжимая руки так, что ногти впивались в ладони. Она пыталась не думать о том огромном количестве вещей, которые она делала, о словах, что говорила и которые могли быть истолкованы как поощрение. Она открыто флиртовала с ним, касалась его, держала его руку, крепко обнимала его после особенно эмоциональных сцен, помогала встать, когда падал по собственной неуклюжести. Она игриво встряхивала волосами, невинно хлопала ресницами, отпускала замечания вроде «Я могла бы целовать тебя всю ночь». Сейчас она с легкостью могла представить, ЧТО он мог видеть во всех ее жестах и действиях. И от этого чувствовала себя еще хуже. Как можно было быть столь несправедливой к нему? Алекс кусала нижнюю губу, размышляя о том, как снова вернуть те правильные отношения, что были между ними совсем недавно. Алекс вышла на съемочную площадку и обнаружила, что Мэтт уже работает в паре с Дженной. Это могло продолжаться очень долго, так что она весьма уверенно подошла к ним. ‑ Привет, ‑ сказала она, ‑ Дженна, ты не будешь против, если я украду Мэтта на несколько минут? ‑ Вовсе нет, ‑ ответила Дженна и тут же ушла в трейлер за чаем, радуясь неожиданному перерыву. Мэтт тут же повернулся к Алекс. ‑ Да? ‑ и его тон был настолько холоден, что Алекс машинально отступила на шаг назад. ‑ Мне кажется, что нам стоит попытаться немного прояснить ситуацию. Мэтт, дорогой, после субботы все начало выходить из-под контроля и... ‑ Не делай этого, ‑ тихо сказал он, опустив голову, бросая взгляд из-под челки. ‑ Не делать чего? ‑ спросила она, наконец встретившись с ним взглядом. ‑ Того, что ты делаешь обычно. Пытаешься сделать так, чтобы было хорошо и комфортно всем, но со мной это не получится сейчас. Честно говоря, я хотел быть с тобой год назад, даже больше, я хотел тебя в субботу и – о Боги – я хочу тебя сейчас и нет ни одной вещи в этом мире, которая может заставить меня чувствовать себя лучше, не обращая внимание на это. Поэтому, пожалуйста, просто оставь меня. Дай мне попытаться с этим справиться самому, хорошо? Она подошла к нему, но он все еще оставался в нескольких шагах. ‑ Ты не виновата в том, что так соблазнительна. Это ведь ты… и я люблю тебя за это. Я люблю тебя так долго, так давно. И я знаю, что разрушил все то хорошее, что было между нами. Все кончено и мне так жаль, что я просто не могу это выразить словами. ‑ Разве я чего-то требовала от тебя? Разве я поощряла тебя? ‑ ей удалось, наконец, проговорить мягко, но в глазах застыла тревога. ‑ Нет. Правда, ты такого не делала, мне просто… просто хотелось думать, что может быть что-то большее... только для нас. ‑ Мне очень жаль. ‑ Тебе нечего извиняться. Прости. Правда... Увидимся позже, хорошо? ‑ он отвернулся от нее, но почти сразу же вернулся. ‑ Только не через короткое время, ладно? Потому что сейчас даже осознание того, что ты находишься в этом же городе, где и я, причиняет мне такую боль, что мне кажется, это может убить меня. И я знаю, это звучит слишком драматично и, возможно, это из-за того, что я полностью открыл тебе свое сердце в субботу. Я рискнул всем и все потерял. Когда-нибудь со мной обязательно все будет в порядке. Но прямо сейчас мне очень хочется спрятаться в какой-нибудь темный угол и никогда больше не видеть ни тебя, ни кого-либо еще. ‑ Я… ‑ она запнулась, не зная, что сказать дальше. ‑ Хорошо. Я буду держаться настолько далеко от тебя, насколько это получится. И она видела, как блеснули слезы в уголках его глаз, когда он отворачивается от нее. ‑ Но Мэтт… ‑ сказала негромко, и он вновь возвратился. ‑ Я так сильно буду скучать по нашей дружбе. Мне даже сложно выразить, как много она для меня значила. Пойми… ‑ Нет, ‑ снова оборвал он. ‑ Я не хочу слышать об этом сейчас. Я не могу. И с этими словами он ушел к Дженне, сидевшей за столиком на колесиках, оставив Алекс стоять одну. Ни улыбки, ни подколок. Ничего. Она пыталась и не могла вспомнить, когда еще в жизни чувствовала такую пустоту. Разве только однажды, когда разрушился ее брак.