***
«Дедушка Элис» — отображалась на экране телефона надпись жирным шрифтом. Почувствовал Дэн в тот момент, как по спине словно жаром обдало пару раз, и медленно он по всему телу растекался подобно мерзкой склизкой змее. Дэниэл замешкался на пару мгновений, ощутил борьбу внутреннюю страха и надежды. Он опомнился скоро, самому себе указания «взять себя в руки наконец» отдавал грубо и брови хмурил: медлить нельзя было, каждый день всё меньше времени оставлял. Дэн и не глянул в сторону Фермина, когда бросил короткое, едва уловимое слухом «извини», и отошёл в сторону на пару метров. Ладони его вмиг мокрыми от пота холодного оказались и лишь с третьей попытки ему удалось принять телефонный звонок дрожащими пальцами сквозь тихие чертыхания собственные. — Мистер Майкл? — эмоции контроль над разумом Дэниэла взяли, совсем он позабыл поздороваться. Он тряхнул головой, будто помогло бы ему это наваждение сбросить с себя, и заговорил снова. — Здравствуйте, как Ваши дела? Дэн услышал, как дедушка Элис хрипло хохотнул в трубку по-доброму, и сталось ему неловко слегка за свою нетерпеливость и интерес нескрываемый. Однако знал он точно, что не держит мистер Майкл зла точно, и отпустила его стыдливость: дело ведь действительно важное было и интерес его оправдан. Потому Кузо заставил мысли свои успокоиться, настроиться на серьёзный диалог и продолжил слушать, напрягаясь всем телом невольно. Пусть и пытался он заставить себя к наихудшим событиям подготовить, подавить славные мечты и грёзы в себе глубоко-глубоко, а надежда и мысли светлые, рождённые положительным настроением и тоном весёлым Майкла, никак покидать разум и душу не хотели. Сдался тогда Дэниэл и позволил себе в светлое верить, отмести плохие мысли и предостережения. И сам Кузо едва ли разбирать мог, какие чувства его разум и душу захватывали и оставалось ему только ждать, медленно рассудок теряя, ответа чужого. Каждое мгновение длилось для Дэниэла сродни мучительному часу, и ничего он не смог поделать с собой, неподвластны тогда оказались ему собственные чувства. Он нервно по полю кругами небольшими зашагал, то и дело кожу вокруг ногтей обкусывал, терзал губы свои и удерживался с трудом от нервного смешка: никогда не думал прежде, что столь многое в жизни его зависеть станет от одного телефонного звонка и пары слов чужих. Пару секунд молчания Дэну тянущей вечностью казались, и пусть не смел он — и не думал даже! — неуважение мистеру Майклу выказывать, не оставляло его жгучее желание поторопить разговор, услышать поскорее то, что волнует душу его сильнее всего. И больше не чувствовал он вины лёгкой от жажды нечеловеческой узнать результаты плана их, ибо растворился он в этом чувстве порочном, едва ли не став воплощением той самой жажды в обличии человеческом — в голове его потерялся и образ Спектры, которого позади оставил, совсем он о знакомом своём забыл. Не замечал Дэн, как смотрит Кит внимательно, чуть голову склонив, а заметил бы — внимания не обратил и на секунду бы. — Всё получилось, Дэниэл. Я нашёл меж пространствами два удивительных явления, энергия их необычайно схожа с той, что исходила от Маски. Однако, — голос затих ненадолго и напряжение в теле Дэна возросло. — Мне необходимо выбрать верный. Для этого потребуется или дополнительное время или некая активность, проявление от самого Маски. Для Дэниэла весь мир тогда зашёлся мёртвой тишиной: он не слышал и звука, будто бы вымерло живое всё на свете кроме него самого, и до ушей доносился лишь стук сердца собственного. Не сразу он его расслышал, однако становился звук тот всё чётче, громче и раздавался словно эхом по всему телу, пока слишком громким не стал, почти что давящим невыносимо, изнутри распирающим. И пусть внешний мир казался Кузо тогда мёртвым штилем, изнутри сгорал он от пламени силы невероятной эмоций и чувств, сам не зная, что же за чувство господствует в этом хаосе. Его одолевал шок, радость и восторг такой силы, какой не испытывал так долго, что и позабыл о сладости подобных чувств. Прежде не думал он о возможности подобного даже, а потому и застилали эмоции разум, не думалось более ни о чём, как о новости, шокирующей до сладкой боли приятно. Отгонял Дэн прочь опасения и сомнения, зарождающиеся в мыслях словно вирус в организме, не хотелось ему слышать больше голос едкий с насмешками, издевательствами безграничными, пусть и едва верилось ему в события происходящие, казались они ему сказкой доброй и прекрасной, чувствовал себя точно в фильмах фантастических. Могло ли ему повезти столь крупно, могла ли мечта его последних пары лет осуществиться, могли ли небеса и законы вселенские сжалиться над Дэниэлом, вернуть тех, без которых жизнь красочность теряла, былую бурю светлых эмоций уносила, или всё лишь детские фантазии Кузо, долгий сон о желаемых событиях? Он не знал и сам, не знал, может ли полагаться на уши и рассудок собственные, не знал, не разобьются ли надежды его с треском громким и не разобьётся ли он в том хаосе, что когда-то сам и создал. Однако и не хотелось вовсе Дэну знать ответов на бесчисленное число вопросов подобных, хотелось лишь в надежде, мечте и тех радостных и светлых чувствах раствориться, верить как дитя в Санта-Клауса и наслаждаться этой верой, не ставить её под сомнения и страхи. Дэна словно рывком резким из мира дум и грёз его вырвала жажда воздухом насытиться, и только тогда заметил, что остолбенел на месте и не дышал несколько последних минут он. Дэниэл вдохнул полной грудью наконец и тяжёлым хриплым смехом зашёлся, не понимая, от облегчения ли или вырвалось наружу всё напряжение, что не отпускало ни на минуту, не давало в сон погрузиться по ночам целиком, вынуждая просыпаться и ворочаться по постели долгие часы. Кузо не переставал хрипеть от недостатка кислорода, однако смеяться, запрокинув голову, он продолжал. Безостановочно повторялись, крутились в голове подобно пластинке слова «Всё получилось, Дэниэл», грели душу и тело они лучше любого горячего напитка, лучше самых ярких лучей солнца, потому он и не думал вовсе о виде своём со стороны, не думал о мыслях и мнении чужом о нём. Достаточно было Кузо лишь возможности Маску спасти и того тёплого, согревающего чувства в груди, той радости, почти что детской, безграничной. Дэн счастливым себя в тот момент осмелился бы назвать без сожалений, мог сказать уверенно и без мыслей о лжи, что идёт жизнь к лучшему, наступила и светлая, прекрасная полоса на долгом пути его. — Простите, — Дэниэл не знал, сколько времени потребовалось ему, чтоб почувствовать себя снова в мире людском наконец, обрести способность осознанный диалог вести вновь. — Мне нужно будет организовать перелёт к Вам, так? — Верно, — тон дедушки Элис по-прежнему тёплым и радостным был, ничуть он не сердился на Кузо. — Не доставит ли это тебе проблем? — Я не уверен, мистер Майкл, — голос Дэна осел слегка. — Я буду просить помощи у Маручо, но у него много вопросов возникнет… что-нибудь я придумаю, думаю, мне хватит меньше недели! Разве я когда-то не справлялся с трудностями? — Я в тебе не сомневался, Дэниэл, — дедушка Элис хрипло хохотнул. — Спасибо Вам! — Вовсе нет, мальчик мой, это тебе спасибо. Если у нас действительно получится это совершить, это будет огромным прорывом в науке и моих исследованиях. Я благодарен тебе за доверие. Я буду ждать вас с Драго. Кузо с трудом удалось указаниям разума подчиниться, поблагодарив мистера Майкла снова и попрощавшись с уважением, прежде чем снова оказаться в пучине бесконечных дум и рассуждения. Поразили Дэна чужие слова, заставили посмотреть наконец с другой стороны на просьбы о помощи его, не чувствовать больше тошнотворного узла вины. Ему ранее и не думалось вовсе, что пользу способен принести своей просьбой, что считал эгоистичной, обременяющей других людей, не думалось и о том, что благодарить его станут искренне. Слабая улыбка тронула его уста от возникшей мысли, когда Дэниэл смог осознать наконец, что бессмысленно ему терзать душу свою страхами о гневе друзей, когда узнают те о возвращении Маски, ведь давно уже не считают Маску тёмной негативной энергией, что лишь сокрушения и хаос сеет подле себя. Однако твёрдо Кузо решил для себя оставить возрождение знакомого старого в секрете до тех пор, пока не увидит его глазами собственными, не ощутит силы его и не почувствует кожу чужую под своими руками. Думы его непослушны, подлы оказались, вопреки усилиям всем, поток воображений картинок в голове о чужих тонких длинных пальцах на собственных, ощущений касаний чужих, прогнать не удалось. Не удалось и упрятать от себя сладкое наслаждение и смущение от необычных нежных для его грёз: уголки губ его приподнялись слегка, лико покрылось едва заметной розовой. Подумалось Дэну тогда, что совершенно точно не желает знать, есть ли у Маски возможность мысли его слышать в подобном состоянии, и лёгкий, едва уловимый слухом смех, он сдерживать не стал. Дэниэл забылся вовсе от переполняющей его радости, что будоражила кровь, заставляла чувствовать каждым сантиметром тела приятное напряжение от ожидания новых событий невероятных, долгожданного воссоединения и неизбежных перемен, способных жизнь его изменить подобно перерождению. Волнение и предвкушение разливалось по телу подобно крови, вызывая слабое покалывание по рукам и затылку, тёплый трепет в душе, что не давал на месте устоять. С усмешкой Дэниэл решил, что срочно отвлечься ему нужно, суждено ему иначе будет сгореть от переполняющих эмоций многим раньше, чем успеет покинуть город родной. Он слабо представлял себе, как предстоит ему добираться до мистера Майкла, как ему суметь Маску заставить проявиться, как же происходить станется спасение души застрявшей: Дэн словно способности умственные утратил целиком после прошедшего урагана эмоций, что оставил за собой растерянность и потрясение. Лёгкий ветер приятно обдувал лицо, дрожащие руки во множестве шрамов и ссадин со времён тяжких страшных битв и жестоких войн между мирами, и Дэниэл поднял голову непроизвольно, не задумываясь. Воспоминания, душу сладостно терзающие, нередкими гостями в голове Кузо были. Двухлетней давности диалог с Шуном, когда заметил тот за Кузо новую привычку странную, исключением вовсе не являлся.— Ты стал часто смотреть в небо. — О, — больших усилий Дэниэлу стоило суметь выдавить из себя тихий короткий смешок и увёл свой он взор в сторону, покачивая головой из стороны в сторону. Плечи его осунулись, будто под тяжким грузом, и губу он с силой прикусил, прежде чем наконец связал слова в единую фразу. — Не думал, что ты заметишь. Я и сам не сразу заметил, если честно. Шун не ответил, только встал рядом молча, оперев локти на потемневшую старую балюстраду, что потрёпана была годами: где потрескался камень, где не хватало фрагментов его, а где и вовсе места колонн пустовали частично или полностью. Казами последовал действиям Дэна: устремил взгляд так далеко на горизонт, словно за него заглянуть пытался, увидеть что-то за пределами мира людского. Дэн слегка повернул голову в сторону друга, рассматривал пристально его задумчивый профиль краткие мгновения, изучал. Немногие уличить бы сумели, что образ умиротворённый и спокойный — не более, чем очередная маска, умелая иллюзия Казами, что не давали проглядеть его слабостей и переживаний, дум истинных. Кузо видел, как были напряжены крепкие плечи и острые скулы, видел, как брови едва заметно к переносице сдвинулись, видел израненную обкусанную кожу вокруг ногтей. Медленное осознание их с Шуном схожести, столь неочевидной по первости, однако столь же сильной на деле, вызвало грустную усмешку на сухих покусанных губах Дэна. И не могло быть даже тени сомнений у Кузо, знал он точно, куда направлен печальный взор и что разглядеть желал Казами. — Я тоже надеюсь их увидеть, — голос не дрожал, тихим, ровным и спокойным был, однако глаза карие с отливом алым заблестели от слёз, что так отчаянно сдержаны были.
Чужая массивная ладонь, что опустилась на плечо Дэниэла резко и грубо, столь неожиданна была, точно громкие свирепые раскаты грома и молний в солнечный день. Не успел Дэн ясным разумом и мысли сформировать, прежде чем тело дёрнулось само и схватил он чужую руку у основания запястья, облачённого в белую кожу. Крепкая хватка тонких пальцев ослабла и Дэниэл пошатнулся, отступив назад на пару шагов, когда он наконец развернулся всем корпусом и встретился с немым вопросом голубых глаз, полных растерянности и непонимания. Дэну несколько секунд потребовалось, чтоб в памяти его воссоздались события ближайших часов, до погружения в пучину ярких и сильных эмоций, сложных решений и воспоминаний, и на губах его виноватая улыбка расплылась, взор устремился в собственные ноги, избегая встречного взгляда чужого. — Нервным ты стал, Дэн Кузо, — произнёс Кит, потирая покрасневшее запястье. — Я хотел спросить, случилось что? — Прости, — стыдливая улыбка так и не исчезла с лица Дэниэла. — Мне нужно добраться до дедушки Элис в ближайшее время, думаю просить Маручо о помощи. — Это не проблема, — Кит пожал плечами. — Наш корабль уже готов для перелётов, я могу тебе помочь. — Чего? — совсем Дэниэл не ожидал помощи чужой и глаза его заблестели вновь с надеждой и благодарностью искренней. — Спасибо тебе! — Это мелочи после твоей доброты ко мне и моей сестре, — Кит улыбнулся в ответ. — Дай знать, когда будешь готов. Благодарность свою озвучивал Дэниэл весь их длинный путь обратный до дома Маручо, порой предаваясь воспоминаниям о размеренной жизни до появления игры в Бакуган, о множестве трудностей и моментах славных на пути к победам в жестоких войнах.