***
— Ты даже напоминаешь мне его, — грустные думы не ограничились неожиданно болезненным ударом по душе, они вырвались за пределы только одних мыслей по собственной воле, словно и не обязаны подчиняться были. Сам Дэниэл будто бы и не в людском мире находился вовсе: плечи его осунулись, взор помутнел и опустился в землю, движения сродни механическим были: неаккуратны и резки. Хоть Кузо и не замечал мира внешнего, в царство мыслей собственных будучи погруженным, погода отражала его тревожно-скверное настроение последних дней, тяжесть от печали и тревоги, что на душе его повисла грузом непосильным. Тучи сгустились плотно и опустилась на город мрачная серость, обволакивая каждую улицу, отчего полуразрушенный заброшенный стадион выглядел особенно устрашающе и тоскливо. Сильные порывы ветра, коим не видать было конца в тот день, поднимали пыль и песок вокруг, заставляли старые деревья скрипуче завывать, склонять ветви всё ближе к земле. — Кого же? — Кит прищурился, совсем не прикрывая своего любопытства: без образа Спектры он более открытым перед Бойцами предстал, позволил многим больше увидеть спектр эмоций своих. — Прости. Я задумался, — Дэн вздрогнул испуганно, словно пробудившись резко, и спустя мгновения рука его потянулась почесать затылок от смятения и смущения лёгкого. Он закусил губу в раздумьях и сомнениях, стоит ли делиться воспоминанием образа из прошлого, что почему-то снова отдалось тупой болью в сердце. — Маску. Черт-его-возьми-Маску. Дэниэл вздохнул разочаровано и слегка раздражённо, когда увидел ещё более озадаченное, полное любопытства лицо Кита, и нахмурился. Несправедливым он считал такое ничтожно малое количество информации в различных источниках о Маске в делах Наги и спасении Земли. Ему не стоило удивляться незнанию Фермина, ведь мало кто помнил о Маске и из землян, однако чувство несправедливости росло стремительно внутри, не в силах он был это подавить. Он подумал пару секунд и снова вздохнул, прежде чем продолжить говорить. — Маска — и правда удивительная личность, и я совру, если скажу, что никогда не завидовал ему. Он был сильнейшим бойцом в Бакуган. Но только после меня, конечно, — на лице Дэна появилась грустная ухмылка и он покачал головой, издав короткий смешок. — В то время сила бакугана и карт была не так важна, как тактика, хитрость и ум. И, чёрт возьми, Маска одновременно ужасал и восхищал наличием всех этих способностей и превосходным умением пользоваться ими. Он был столь непредсказуем и опасен, что никому, даже Шуну, не удавалось предугадать его действия и тактику, а многие игроки и вовсе избегали его, выходили из игры. Никому его не удавалось победить в честном бою очень долгое время. Он всегда значился в списках первым. Маска был настоящим мерзавцем и методы его вгоняли в ужас, они были ещё более страшны и жестоки, чем твои. Наверное, я даже действительно возненавидел его в первые встречи. Он стремился к званию лучшего игрока, сильнейшего бакугана и его ничто и никто не мог остановить. Маска не знал жалости: не жалел он ни чужих, ни своих бакуганов, не жалел и их людей, отправляя всех проигравших или ненужных ему бакуганов в Измерение Смерти. Однажды он отправил туда и Драго со мной, а позже и всех остальных Бойцов, но это отдельная история. Маска умел достигать своих целей и никогда не боялся жертвовать чем-то ради достижения этих целей. Его методы и сторона, которую он занял, были ужасны, однако он действительно восхищал собой и своей силой. В наш последний бой мне было очень непросто даже с эволюционировавшим Драго, этот бой был устрашающим. Мы, наши желания и бакуганы были столь сильны, что всё игровое поле разрушалось прямо во время боя, на каждом из нас не было и сантиметра живого. И я его победил. Я победил и предложил ему занять нашу сторону, присоединиться к бойцам, как предложил тебе. И тогда он впервые снял свою маску. Он оказался тёмной личностью нашей Элис, полностью состоял из негативной энергии, но никто не воспринимал его лишь частью Элис — он был другим, всегда был чем-то большим, чем просто «часть» чьего-то тела. Он никогда не был похож на Элис. Тогда он обещал увидеться снова, и он сдержал своё обещание. В тот раз Маска спас меня, был готов пожертвовать собой. Но лишь единожды. После этого он покинул нас навсегда и никакие мольбы его не убедили остаться с нами. Мне так и не удалось понять, что же могло твориться такого в его голове, что заставило так поступить. Я долго думал, смог бы я что-то изменить, знав итог? Ещё ни разу я не смог придумать ничего более, чем сказал в тот день, ни разу не смог даже предположить, что бы его смогло остановить. И я совсем не знаю, легче ли от этого моя ноша. Кому-то проще знать, что от них не зависело ничего, но не мне. Ты напоминаешь мне его тем самым стремлением безжалостным к своей цели, самоуверенностью, манерами, не знающих границ и наглостью, за которую хоть в лицо плюй. Нередко я замечал за собой мысли, что сказал бы он что-то похожее на твои слова или поступил бы схожим образом. Мне жаль, что вы никогда не познакомитесь. Дэниэл губы поджал и прикрыл глаза, очередной раз сдерживая слёзы и поток слов. На душе словно тяжелый камень осел, едва ли дышать позволял. Подавлял Кузо своё сожаление, что заставляло его рассыпаться на частицы. Он сжимал кулаки до боли, но не мог позволить себе рухнуть. Не перед друзьями, не в тот момент, когда всё, казалось бы, должно наладиться. — В Измерение Смерти? Неужели ты отправился туда вслед за Драго? — Я не видел другого варианта, — Дэн пожал плечами и отвёл взор свой. — Я побежал туда не раздумывая. — Так вот вы где! Мы вас уже обыскались, — звонкий голос Маручо раздался громко и неожиданно, заставив парней слегка вздрогнуть и обернуться. — Пошлите быстрее, съедения уже стынут! Дэниэл выдохнул от лёгкого облегчения, сунул вспотевшие ладони в карманы и его лицо вновь показалось спокойным, а дыхание почти сравнялось. Слегка брови он вскинул: даже и не заметил, как пульс участился, а дыхание собственное тяжёлым стало. Трудно, страшно и больно ему было собственные раны вскрывать, чувствовал, словно лезвием по ним прошлись вновь, заставив боль притупленную охватить душу его с новой силой. Знал Дэн, что ему лишь временно удалось сбежать от расспросов чужих, лишь временно его спасение было, однако дышать стало, всё же, чуть легче. Когда парни до обеденного стола добрались, остальные бойцы уже готовы к трапезе были. Дэн не сумел сразу суть разговора уловить, но губы его тронула улыбка слабая: рад он был видеть, как наконец друзья его счастливы, а страдания отступили. Бойцы обратили внимание на парней вошедших и оборвали беседы свои, позвали к себе. — Неужто Дэн опоздал к обеду, не приболел ли ты? — Руно глянула на Кузо мельком и вновь обратилась к выбору различных специй. Дэниэл слегка усмехнулся даже: странными предпочтения подруги всегда ему казались, не мог он их оценить. Дэниэл не смог бы и смеха с различными насмешками подавить, вспомнив множество их споров о вкусовых предпочтениях, однако вовсе не тем было настроение, веселье на душу ничуть не приходило. — Помолчи, Руно, — слова вырвались сами, по привычке. Словно особым ритуалом служили их лёгкие перепалки. Ритуал, что много лет не нарушался ни в единый день. — Сам помолчи, придурок! — Кто тут ещё придурок? — Да как ты смеешь?! — Эти двое когда-нибудь успокаиваются? — брови Эйса чуть приподнялись и он покрутил в руках вилку. — Мне казалось, они более дружны. — Они ссорятся с самой первой встречи, — хмыкнула Джули. — Ты еще не видел их в парке аттракционов. Мы сходили с ними туда один раз — и это был последний раз! И больше не мог Дэн заставить себя разговор поддерживать, погружался он всё глубже в лабиринты мыслей собственных и выбираться оттуда сил не имел. Мрачные думы всю энергию словно пожирали, не осталось даже аппетита: тёплую еду Дэн лишь по тарелке вилкой прокатил, и даже пара кусочков встали в горле тошнотой. Сил и настроения едва ли хватило на слабую кривую улыбку, потому сидел он молчаливо, слегка понурив голову. После победы над вексами воспоминания о неприятеле бывшем всё чаще в голове возникали, а отмахиваться стало от них куда сложнее: нечем было больше себя отвлечь. Медленно Маска занимал всё больше и больше места в голове мыслями о нём. Призрачная горечь и грусть всегда были с ним, когда он вспоминал о Маске, однако разговор с новым другом сбил Дэна окончательно, обрушил на плечи его непрожитые эмоции и чувства все те, что покоились на самом дне его души, будто бы в ожидании удачного момента, чтоб обрушиться с новой силой. Дэн очнулся от мыслей, когда почувствовал сильный толчок в ногу под столом. Это был Шун. Кузо поднял взгляд с немым вопросом и столкнулся с таким же, однако несколько более обеспокоенным, взглядом лучшего друга. Шун знал Дэна слишком хорошо, чтобы пропустить изменения в его поведении, Кузо совсем не учёл этого, когда допустил эмоциям взять вверх. Он слегка, едва заметно, мотнул головой, мол, не сейчас. Казами кивнул в той же манере и вернулся к своей тарелке. Дэн оглянул друзей и на этот раз столкнулся с задумчивыми голубыми глазами Кита. Фермин смотрел на него с интересом, будто пытаясь разгадать интересную тайну бывшего врага. Дэн был уверен, что их разговор о Маске ещё продолжится, однако вопросов будет многим больше. А ещё Дэн был уверен в том, молчаливое общение его и Шуна не укрылось от его взора. — Как насчёт вечеринки со старыми знакомыми? — спросила Джули, задумчиво накручивая локон на указательный палец. — Позовём Билли, Чён Ли, Клауса, Комбо, Джо? — Хорошая идея, Джули! Я сегодня же свяжусь с ними, — согласился Маручо с широкой доброй улыбкой, что никогда не спадала, если речь о гостях заходила. Никогда Маручо друзей звать к себе не брезговал, делал это без сомнений и малейших. — К тому же, мы давно не видели и не слышали Джо. Жаль, что Бэрон не сможет присоединиться к нам. Когда Кузо услышал имя приятеля, его пробило лёгкое угрызение совести: давно он не вспоминал о знакомом старом, погрязнув в новые сложности на пути своём, в новые приключения. Интересно, как он справился с потерей Вейв, вспоминает ли он об Отчаянных Бойцах? Пообещал Кузо себе мысленно, что обязательно расспросит обо всём и окажет поддержку, если вдруг потребуется. Пусть и не были они близки, отчего-то Дэну казалось, что обязан был в трудный момент плечо своё подставить, лёгкую ответственность за парнишу чувствовал. — Когда же Элис прилетит? Разве она не должна быть уже тут? — спросил Дэниэл. — Она прилетит завтра, ей нужно было помочь дедушке, что-то случилось с порталом, — объяснил Маручо. — Ну что, кто желает поиграть в бакуган? Ребята едва ли не одарили его предложение громким смехом: кто из Отчаянных Бойцов посмел бы в бое дружественном, наконец без войны и унижений, последствий страшных каждого неверного шага, отказать? Лица святились лучезарно, даже губ Шуна слабая улыбка коснулась, и Дэниэл приободрился наконец, ощутил в себе прилив новых сил, что заставило его побежать в Бакуган Интерспейс быстрее всех не задумываясь.***
Ночью Дэн никак уснуть не мог, бессмысленно переворачиваясь с одного бока на другой и прокручивая в голове диалог со Спектрой, словно пластинку музыкальную. Долгие пару часов минули, прежде чем Кузо оставил попытки уснуть с глубоким вздохом. Он распахнул окно, и холодный летний ветер хлынул ему в лицо, отбросив тёмные непослушные пряди волос с лица. Дэн смотрел на ночной город и наслаждался прохладой, тишиной, что уносила в собственные мысли ещё глубже. — Ты и не забывал про него, верно? — Верно, Драго. Меня не оставляет куча вопросов, на которые мне уже никто ответов не даст. Я как наивный дурак всё в голове верчу, а смогли бы быть мы друзьями, будь он отделён от тела Элис? Почему он решил, что ему нужно покинуть нас? Почему не захотел помогать нам? — Дэн говорил быстро, не скрывая обиды в голосе. — Он был так нам нужен. Вот дерьмо. — Это был его выбор, Дэн, и мы не можем его осуждать. На каждое решение есть свои причины, он никогда не поступал не раздумав. Быть может, он считал неправильным занимать чужое тело, забирать время и жизнь Элис. Мы можем додумать целый ряд причин, но будет ли это истиной? — Да нельзя же так! — Кузо запустил длинные пальцы в тёмные волосы, с силой их сжимал, и сдерживать протяжного стона не стал. Он озадачен оказался внезапному и сумасшедшему наплыву эмоций, путался в бесчисленном количестве мыслей различных и вопросов лишь больше у него становилось. Вопросов к самому себе — в том числе. Ведь он уверен был, что на душе его не осталось ничего, кроме воспоминаний приятных, ностальгии тёплой и лёгкой тоски, заверял самого себя, что лишь светлые чувства испытывает к ярким воспоминаниям, не жалеет вовсе не о чём и менять не стал бы ничего, возвратись он в прошлое. Однако открыл он в себе чувства вовсе иные, позволив выпустить эмоции с самого дна, глубины нутра его. Лёгкого, едва ощутимого веса, неожиданно вовремя разместившегося на плече Кузо оказалось достаточным, чтоб не дать утонуть ему в болезненных воспоминаниях и мыслях, не потерять связь с миром окончательно, не дать уйти в себя целиком. Драго знал, когда ему стоит просто быть рядом и выслушивать, а когда начать говорить самому, и Дэн свою благодарность другу выражал нередко. Между напарниками была столь огромная и необычная связь, что не снилась многим другим бойцам. — Я не знаю, что делал бы без тебя, Драго. — Ты всегда можешь на меня положиться, для этого и нужны напарники. И всё же, сейчас слишком поздно, приляг. Постарайся помнить его как хороший этап в твоей жизни. Не уверен, что он бы хотел знать, как ты переживаешь. Дэн молча кивнул. Ему определённо стоило вновь приняться за попытки уснуть, иначе суждено ему было выглядеть хуже монстров из его любимых фильмов ужасов, и он отпил холодной воды из стакана на тумбе рядом с кроватью, а потом лёг на уже прохладную постель. Краем глаза он увидел, как Драго сворачивается в шар рядом с подушкой, и на его лице появилась слабая улыбка, а глаза прикрылись сами, после чего Кузо провалился в глубокий сон.