Сказанья Великой Шаманшы, версия геншин

Альбедо Стоун, правая рука одного из самых опасных криминальных боссов преступного Токио. Что он делает тут, в подворотне у мусорных баков, в своём дорогом костюме и с дыркой в теле под рёбрами? Пытается выжить, как и всегда. Мужчина сжимает зубы до боли и цепляется пальцами за стену, следуя к свету фонаря прямо впереди, подальше от этого запаха тухлятины и гнили. Скоро, вполне возможно, так будет пахнуть он сам. Точнее, его труп. Выход на свет немногим ему помогает: рана всё ещё кровоточит, бок всё ещё болит, и даже вонь всё ещё заполняет пространство вокруг него. Она, кажется, уже въелась в его одежду, волосы, кожу и прижилась в нём настолько, что не отмыть и спустя сотни лет.       — П-простите… В-Вам нужна…помощь? Альбедо медленно переводит взгляд на голос. Глаза слипаются, взгляд мутный и плавающий, поэтому всё, что удаётся рассмотреть с такого расстояния — длинные светлые волосы и блестящие стёкла очков. Ноги подкашиваются и Стоун падает на колени, всё ещё держась рукой за стену, отчего кожа неприятно ноет. Но с болью под рёбрами, чёрт возьми, всё равно не сравнится. Девушка испуганно выдыхает и тут же подходит ближе, опускаясь на колени рядом.       — Что с Вами?! Ах! — Её глаза — теперь Альбедо хорошо видит, что они золотые, как мёд, который очень любит его младшая сестра, Кли, и постоянно кладёт в чай. Альбедо тоже любит мёд, — цепляются за кровавые разводы на дорогой ткани и испуганно замирают. Стоун едва успевает забеспокоиться — ещё ему не хватало, чтобы девица грохнулась тут в обморок перед ним — но тут страх исчезает из чужих глаз, и голос, который он слышит чуть более смутно, звучит куда увереннее и спокойнее, чем до этого: — Пожалуйста, не волнуйтесь, я Вам помогу. И вот уже холодные ловкие пальцы отталкивают его руку, зажимающую рану, и аккуратно пробегают по оборванным кровоточащим краям.       — Ножевое, — безошибочно определяет незнакомка, тут же принимаясь что-то искать в своей большой сумке. О том, что происходило дальше Стоун не смог бы сказать даже под дулом пистолета — просто потому что сам не знал об этом. Он даже не мог сказать, находился ли он в сознании или провалился в небытие, стоило девушке с медовыми глазами отвернуться. Лишь некоторые воспоминания урывками всплывали откуда-то их глубин подсознания — но он не знал, реальны ли они были или созданы его собственным воображением, возбуждённым болью и адреналином. Кстати о боли. Почему её почти нет? Левый бок словно онемел — монотонно ноет и чуть-чуть покалывает от лёгкого неудобства — но это явно не то, что ожидаешь почувствовать после той агонии, что была с ним ночью. Даже в бессознательном состоянии, пребывая ни то во сне, ни то просто в бреду, в котором его окружали страшные тени и призраки прошлого, он чувствовал эту боль. А сейчас нет. Рядом раздаётся тихий шорох, и Альбедо заставляет себя открыть глаза — инстинкт защищаться сильнее тяжести век. Первым, что бросилось в глаза, был факт того, что комната ему была не знакома — и что это явно была не палата в больнице (слава Богу). А вторым…       — Ах, Вы очнулись! Как Вы себя чувствуете? А вторым — то, что незнакомка, которая его спасла, очень похожа на ангела, особенно когда бьющее в окно солнце падает прямо на неё, подсвечивая бледную кожу и подчёркивая все черты лица, наполняя улыбку ещё большей открытостью и заставляя глаза сиять. Горло вдруг сдавило комом при попытке ответить, и мужчина закашлялся, отчего рана мстительно запульсировала, посылая по телу волны боли. На удивление сильные женские руки быстро помогли ему сменить положение и поднесли к губам стакан с водой. Стало полегче. Девушка вновь опустила его на кровать и тут же чуть отбросила одеяло.       — Повязка не красная, так что рана, скорее всего, не открылась, но лучше всё же Вам пока не делать резких движений, — оповестила его незнакомка. Заставить себя говорить для Альбедо ещё никогда не было так сложно, но оказалось что в этом больше нет необходимости — вновь аккуратно подоткнув одеяло, девушка рассказала, что вчера ночью, встретив его на улице, собиралась только экстренно промыть рану и остановить кровь до прибытия скорой, но Стоун очень настойчиво просил её не обращаться в больницы (чего он сам вообще не помнил, но был благодарен самому себе за то, что даже в полусознательном состоянии он позаботился об этом), и тогда ей пришлось привести его к себе и самостоятельно зашить рану.       — Я всего лишь стажёр, поэтому Вам обязательно нужно обратиться в больницу и в полицию за помощью, пожалуйста! — робко закончила рассказ девушка. Альбедо пробежал взглядом по тонким плечам, укрытым ворохом зеленоватых волос; зацепился глазами за родинку на щеке; заглянул в глаза… И увяз в меду, как грёбанное тупое насекомое, полезшее за недоступной ему сладостью. Альбедо Стоун, правая рука босса мафии, раненный в переулке чужой шестёркой, влюбился в незнакомку, взглянув на неё трижды и оценив плотность узла, который она завязала, когда зашивала его колото-резаное. А потом за окном раздались выстрелы — и он ушёл, сбежал прямо из постели через окно, безумно благодаря за львиную дозу обезболивающих, которых девушка явно не пожалела для него. Он так и не узнал её имени. Чёрт.