Хрупкие стекла тончайших зеркал дрожали в аурамитовых фигурных рамках, прячась за полотнами прозрачных белых тканей. Черные твари жались к подолу легкого платья, скаля зубы на закованных драконов, сотрясающих округу рыком. Взметнув белую ладонь к верху, богиня привлекла к себе внимание. Увесистое украшение, подобное диадемам принцесс, аккуратно ложилось на её голову, звезды прятались в темной накидке, золотом сияла роспись на бордовой ткани. Градиент волос да фиолетовые глаза дополняли величественный образ новой смерти. Каждый наряд присутствующих, словно сотканный из переплетения галактик, был украшен золотыми нитями да драгоценными камнями, сохраняя при всем своем весе удивительную легкость и изящество.
— Даже Верхний Цикл не в сборе, — тяжело выдохнула она сквозь зубы. Взгляд привлекла единственная фигура, оставшаяся в человеческом обличии. Под черной вуалью губы смерти искривились от беспокойства, — Где Бог Жизни? Бог Вод? Остальные?
— Бога Огня тоже нет, — подметил Бог Природы, задумчиво прислонив пальцы к губам под изумрудно-зеленой вуалью, разрисованной серебряными красками на манер величавых деревьев.
— Верно. Это одна из причин, по которой был созван Цикл, — двинула крыльями смерть, подсчитав присутствующих, — Есть несколько новостей, но ни одна из них не сулит ничего хорошего.
— В чем же дело? , — напрягся Хварн — Бог Солнца, ощущая смутную тревогу. От его зеркала исходил ласковый, всепоглощающий жар, озаряющий округу этого странного пространства. Само место сбора богов существовало вне реальности — в Анти-Пустоте. В подобном месте не было ничего, но было все одновременно. Призрачный свет из ниоткуда растворялся в сепии золотистой пыли веков, заменяющей воздух, позволяя видеть все, но не позволяя ни одной тени лечь на «пол».
— Начнем издалека, — вскинула голову Хель, внимательно осматривая каждого, — Пару недель назад я заметила изменения в Нижнем Мире. Они незаметны случайному обывателю. Само Ядро Незера пришло в движение, — богиня впилась взглядом в маску ХД, отстраненно подмечая, что так и не «вытрясла из него душу», ведь он явился сразу же на собрание, теряясь среди остальных.
— Пару дней назад со мной на связь вышла Богиня Хаоса и Разрушения, — намеренно учтиво продолжила смерть, переведя взгляд на Дристу. Среди присутствующих богов она выделялась — осталась в человеческой форме, из-за чего выглядела такой маленькой и хрупкой, — Один из наследников Бога Жизни, вы могли знать его как Дрима — был найден мертвым.
— Мне кажется, или это не совсем то, что нас должно заботить? Дрим — не Бог. Полубог — в лучшем случае. То, что он погиб — не несет в себе проблем нам, — фыркнул Фенрир, тряхнув головой. Среди богов он занимал место бывшего Бога Войны, но так и не смог расстаться с волчьим обликом.
— Я очень рада, что ты продолжаешь осваивать речь, брат, — перешла на личности Хель, не скрывая раздражения, — но я говорю лишь то, что действительно важно, — твари, чувствуя изменения в ауре хозяйки, ощерились, выступили вперед, гортанно рыча, — Проблема заключается не в том, что он «погиб», а в том, что его нет ни среди мертвых, ни среди живых, а тело было захвачено пустотной жидкостью.
— Пустотной жидкостью?! , — воскликнули все присутствующие из Верхнего Цикла. Уж кто-кто, а они были знакомы с ней не понаслышке.
— Верно. Её было немалое количество. Словно, — внезапно примолкла Хель, — словно она вытекла из цепи.
— Насколько близко к бедроку была жидкость? , — встрепенулся Бог Мира, разглядывая увядающий в его руках цветок лотоса.
— Пусть это и было довольно низко, но каналы Пустоты туда еще не проникают. Добавь к этому то, что кольцо пустоты дало трещину, беспокойство Незера и тот факт, что Атар — мертв. Что мы получим в итоге, учитывая и то, что на Собрание явились не все?
— То, что Бывший Бог Смерти что-то задумал и уже осуществляет, — закончил за неё ХД, — Из Пустотной Тюрьмы нелегко выбраться — недаром там запечатаны самые жуткие твари, но это не значит, что ему не помогают «извне»…
— Намекаешь, что среди нас есть предатель, щенок?! , — разразился Фенрир праведным гневом.
— И мы просто так опустим тот факт, что Атар мертв? , — напомнил всем Пакс, когда лотос рассыпался пылью, просачивающейся сквозь длинные изящные пальцы.
Боги умолкли. Звенящая тишина обрушилась на всех, подобно свинцовым плитам, отдавая тяжестью в плечах и помутившихся умах.
— Атар, — многозначительно протянул Хварн, — он был мне почти что братом, но потерпел нелегкую судьбу. Кто мог убить бога, не имеющего ни наследников, ни фаворитов?
— Очевидно, что это был Бог. Или существо, близкое к богам, — подала голос Богиня, спрятавшаяся за пеленой звезд.
— Корра? Что ты видишь? , — встрепенулась Хель, услышав речь Богини Предсказания.
— Вижу, — затихла она, но вскоре вышла из-за пелены звезд, горько вздыхая, — Я вижу землю, полыхающую в огне да агонии. Вижу разрушающиеся дворцы и парящие острова, что опадают на неё дождем несправедливого очищения. Мир полон тьмы, стогнущей и рычащей. Сотни глаз, сотни клыков… Я вижу падение божьей крови на проклятые и забытые земли…
— И я вижу что Атар был убит без боя — в подлом ударе со спины, — окончательно закончила она свою речь, уходя обратно за пелену.
Десятки зеркал вновь мелко задрожали. Каждый думал о своем, но мысли неуклонно стекались к одной истине: ХД прав. Конец собрания подобрался как-то неожиданно быстро и скомкано. Взметнув ладонь вверх, Хель решила оборвать это бессмысленное пребывание Цикла.
— Нам стоит разойтись. Смысл стоять и молчать, когда все смотрят друг на друга волком? Пусть каждый из вас примет во внимание все то, что услышал. Готовьтесь к худшему, надеясь на лучшее. Если он окажется на свободе — Эра Богов может трагично закончиться, — обрубила она. Большая часть богов молчаливо поддержала решение единственной из высших богов. На секунду обернувшись, уходящий Пакс приложил к губам через вуаль изящную фрезию:
— Скажите мне, Хель, Фенрир… Где ваш брат? , — легкую, добродушную, но от того не менее грустную улыбку нельзя было скрыть ничем.
— Хотели бы мы сами это знать, — ответила за них двоих смерть. Ёрмунганд был Богом Вод, пусть и не менял змеиного обличия. Как и Атар он входил в Цикл, уравновешивая силу пламени первого. Где же он сейчас? Почему проигнорировал призыв?
Отходя обратно, возвращаясь в мир смертных, она телепортировалась к детям Бога Жизни, полная нехорошего предчувствия.
— Сколько? , — бесцеремонно спросила она, схватив Дристу за руку. Для неё, в отличие от многих богов, проблема этой семьи была известна — не даром раньше они тесно общались.
— Семьдесят пять процентов, — ссутулилась девушка, отворачиваясь от брата и смерти. Это приговор. Она чувствовала шок этих двоих своей кожей.
— Это из-за трещины? , — с от чего-то вспыхнувшим волнением догадался ХД.
— Верно, — не скрывала больше правды Богиня Хаоса.
— Как так вышло? С кем тебе пришлось сражаться, чтобы так изувечить себя? , — на переживания смерти она лишь покачала головой, отказываясь от ответа. ХД коснулся её маски, сняв с руки перчатку. Едва различимое тепло разлилось от ладони по керамике, восстанавливая поврежденные символы.
— Это лишь временное решение, — предупредил он, — тебе придется однажды сделать выбор: на чьей стороне ты останешься. Будет лишь один шанс — после — ничто не поможет, — Дриста неуверенно кивнула.
— Может ли все это привести ко Второй Божественной Войне? , — поджала губы Хель.
— Скорее всего, — пожал плечами ХД, — но если это будет продолжением Первой… Мы вряд ли сможем одолеть Локи.
— Второго падения в Пустоту ни я, ни он — не переживем, — поёжилась смерть, вспоминая те страшные… мгновения? Часы? Дни? Она не помнила сколько пробыла в свободном падении — запомнила лишь боль и ужас, что никогда не испытывали боги. Пустота безщадна — в ней погибает и исчезает все. Пустотная Тюрьма висит в ней, скованная цепями, и нахождение в ней подобно вечным мукам. Ни что за тысячелетия не могло покинуть пределы Пустоты, пока не явились два Бога Смерти, что в борьбе были сброшены в её всепоглощающую пасть.
— Берегите себя, дети жизни, — вздохнула Хель, — Я приду по первому «звоночку» от вас, но, боюсь, сейчас мне стоит поддерживать Незер и равновесие душ, — опустила она взгляд, прежде чем обернулась на ХД, — Я бы хотела с тобой поговорить, но можешь просто сказать мне одно — это делает тебя счастливым?
Повисла неловкая тишина, в которой никто, казалось, не желал и двинуться в лишний раз:
— Да, — выдохнул он, ощущая комок в горле.
— Тогда береги его, — легко улыбнулась она, потрепав на прощание Дристу по голове, — И не забывайте рассказывать мне об изменениях в Верхнем Мире — уж вряд ли я дождусь информации от Бога Жизни.
В дымке пурпурного портала растаял её силуэт. ХД чертыхнулся, прокручивая в голове этот смятый диалог, но смог взять себя в руки, открывая Дристе портал к городу, а себе — в тот лес, из которого и исчез. Безмолвное небо осталось свидетелем их разговору, про себя скорбя по ушедшим, затягиваясь пеленой полупрозрачных, сизых туч.
***
Сумерки сгущались, опадая на землю теплым дождем. Жара, царствовавшая здесь, наконец-то начала отступать. Город жил своей жизнью, суетился в ежедневной рутине, не подозревая о том, что творилось за пределами его бытия. Устав от кислых лиц своих друзей, собравшихся за одним столом, Паффи отчаянно желала разбавить угрюмую атмосферу.
— А вы знаете легенду о трех принцах? , — внезапно начала она, переплетая пальцы. В ответ лишь тишина и пара качающихся голов, — Тогда я расскажу…
Давным-давно, когда боги ходили среди людей, обучая своих учеников да неся свой свет в мир, юная Богиня Предсказаний увидела чудесный сон, предсказывающий будущее. В том сне трое юнцов стояли на холме, наблюдая за Долиной СМП. Стоящий по левую руку — был Принцем Нижнего Мира. Его витые рога были видны издалека, полыхая огнем, его путь был устлан победами и пирами. Стоящий по правую руку — был Принцем Верхнего Мира. Вокруг него благоухали редкие цветы, преклоняли головы звери, а путь его выстлан был празднеством и миром. Лишь стоящий по центру был Принцем-неудачником. Его путь простилался по звездам да рекам, убегая лентой все дальше. Боги смеялись с него, отдавая ему вместо титула Принца Эндера, титул Принца Небесного Мира — бывшей обители богов, покинутой да забытой, разрушенной их пирами да ссорами, убитой временем и памятью. Так и остался Принц-Неудачник ни с чем. И повела его дорога сквозь бездну, и видела Богиня бушующие океаны. Да только триединство юнцов все не рушилось. И вознесся Принц Незера до богов по силе, и построил Принц Мира машины, да и свергли они богов-обидчиков, отдавая другу заслуженную корону. Так в тот час три Принца и растворились, уходя яркими звездами на вечный покой. И увидела Богиня, что родились спустя века они в другом месте. И звали их по-другому, и жизнь была уже не той, да только дружба связывала их прочными нитями…
Собравшиеся немо внимали легенде, принимая что-то во внимание.
— Только в чем суть этой легенды? К чему она должна нас подводить? , — с сомнением протянул Джек, постукивая пальцем по столу.
— В этом варианте легенды сути и нет, ведь этот вариант — неверный, — процедила сквозь зубы Дриста, почти заваливаясь на сидящего на соседнем стуле Томми.
— Знаешь настоящую легенду? , — даже чересчур радостно подключилась Паффи, радуясь завязывающемуся диалогу.
— Конечно знаю, — фыркнула девушка, — нет в настоящем варианте ни «магии дружбы», ни той борьбы с богами. Пути трех Принцев разошлись в молодости, но когда они встретились в зрелости, Принц-Неудачник уже стал Принцем Энда. Никто не знал как и когда. И тогда Богиня Предсказаний увидела, как он отрывал одному из богов крылья. И тогда все стало ясно: тот, над кем насмехались боги, сам проложил себе путь к своему счастью сквозь бездну к звездам. И мораль легенды была в наследии Принца Энда — в борьбе за свою судьбу.
— Как-то жестоко для легенды, — подал голос Гостбур у неё над плечом.
— Реальность не менее жестока, — многозначительно бросила Дриста, опускаясь лбом на столешницу.
Накаленная атмосфера пришла в движение, растворяясь в воздухе. Это была дурная весть, принесенная из тюрьмы. Дрим мертв. Или исчез — суть не в этом. Что-то надвигалось. Черное, как беззвездная ночь, страшное, как ожидание смерти. Именно с такими словами выступил скупой на сравнения Авезам…
***
Снежная буря заволокла небо белой пеленой. Снег больно царапал бледную кожу, облепливая её колючим слоем. Непокрытые белые волосы измокли, впитали в себя ранее нежную влагу снежинок и дождя, а теперь замерзли, неприятно холодя кожу головы. Даже малочувствительные к погоде крылья двигались медленнее, уже с трудом удерживая гибрида в воздухе. В бушующей красоте опасной бури она потерялась, как слепой котенок, выбравшийся из-под теплого материнского бока в чужой мир. Гомон ветра резал чувствительный слух, пронизывая насквозь перепонки, лишая источника ориентира. Теперь, вместо дыхания леса было слышно лишь его завывание и шум заледенелых капель.
Негоже птицам летать в такую погоду: она выдохлась, замерзла, потерялась. Нужно было искать пристанище, но буйный ветер метал её на месте как лист бумаги. Дотянувшись окоченевшими пальцами до оленьего черепа, она снимает бинты под ним, позволяя слезящимся глазам увидеть округу. Белое полотно стоит плотной завесой с редкими темными пятнами раскинутого в стороны снега. Ей кажется что вытяни руку — и ты её не увидишь. Стряхнув облепивший хвост мокрый снег, она на пробу взмахивает сильнее, выходя из этого воздушного потока в новый. Чуждый, сильный, новый ветер шпыняет её сильнее предыдущего, от чего девушка пугливо расслабляет крылья, пытаясь подстроится под воздушный поток. Ничего не видно. Стоит спуститься ниже — такие потоки опасны. Они ломают крылья, стоит ими пошевелить или неудачно повернуть. Снова ломать ослабшие крылья не хочется. Она прижимает их к себе, соскальзывая по воздушным потокам вниз, пытаясь предугадать момент их раскрытия.
Теплый красный свитер давно промок и заледенел, а прорези для крыльев только раздразнивают нелицеприятную кожу холодом, пронизывающим до костей и даже глубже. Она расправляет крылья только тогда, когда понимает что критично низко падает. Под ней, в паре метров от кончика длинного хвоста, разверзается бездонная прорва бушующей черной воды незнакомого озера. Его не было на карте. Как ни оглянись — кругом белые стены и темная, идущая волнами, незамерзающая жидкость. Она хмыкает, слегка улыбаясь. Не особо хотелось бы промокнуть до нитки, упав в ледяную воду. Стоит найти берег и устроить там привал, раз буря не собирается прекращаться. Игнорируя снег, липнущий к всему телу, она вновь выскальзывает в комфортный поток, но из любопытства на секунду в полете опускается, скользит над водой, зачерпывая её почти что обмороженными пальцами. Обжигающе горячо, но это лишь первое впечатление — вода в озере по температуре ниже нуля, от чего холод пронизывает болью. Белые перчатки без пальцев промокают, но этого и незаметно. Хочется окунутся с головой, но не хочется намокать и мерзнуть. Мысли словно спутались в один цельный комок, рябящий в голове как сломанный телевизор. Вернувшись в свой воздушный поток, она ориентируется на едва различаемый плеск воды, разыскивая берег.
В паре десятков метров, опустившись в ниже, она различает каменистый крутой склон, алеющий пятнами обнаженной гранитной жилы. Уже готовясь приземлится на верхний край склона, она улавливает тревожный писк. Черная дымчатая фигура ринулась на неё из бури, лихорадочно шевеля крыльями. Обескураженная, девушка упустила тот момент, когда небольшая, подобная птице, фигура лапами вцепилась в одежду, разрывая кожу когтями-крючками. От удара гибрид завалилась назад, закрывая лицо, когда клюв щелкнул у щеки, пытаясь впиться в побелевшую от обморожения кожу. Они полетели вниз со склона, пока гибрид тщетно пыталась затормозить, не задействуя крылья, которые могли бы поранится о камни. Захватив длинным цепким хвостом «птицу» за шею, отрывая её от себя при столкновении с ледяной водой, она раскрывает в отчаянье глаза. Ударившись спиной о подводные камни, девушка глухо вскрикивает, выпуская изо рта пузырьки воздуха, как и сущность, напавшая на неё. Костяной хвост не давал ни шанса освободится, от чего, «птица» начала задыхаться и вскоре умерла, оставляя после себя сероватое облачко.
Природа гибридов, подобных ей — удивительна. Живительный кислород и вовсе не нужен — вот, она все еще лежит на подводных камнях, пытаясь отдышаться после шока. Что это было? Что за создание напало на неё? Подобных существ Несси никогда не встречала. Поднявшись, она вынырнула из воды, ощущая ломоту в костях и непрекращающуюся боль обожженной холодом кожи. Едва доковыляв до берега, она упала лицом в сырой снег с песком, прикрывая по-прежнему слезящиеся глаза. В гуле бури она могла бы так и закончить свою бренную жизнь, если бы над ней не нависла рано или поздно тень, которую она уже никак не могла заметить — обессиленная, она практически сразу потеряла сознание, не вынося всего этого.
