Сказ о Бёдваре

Подземелье оказалось на удивление просторным. Оно не было вырыто лапами животных и чудовищ, напротив — стены здесь были преимущественно ровными, а в потолок упирались мощные колонны, пусть и порядком изъеденные временем. Однако, само помещение было сплошной руиной, за исключением некоторых гробов, что указывало на то, что это место всё же является склепом, и склепом очень древним. Здесь было слишком темно, чтобы справиться без «Кошки». И после этого горького зелья, чернота, окутывающая всё помещение, приобрела более светлый, серый цвет, а очертания камней и развалин стали куда более различимы. И на всём этом сером полотне кровь была куда ярче. Бёдвар присел над лужей, коснувшись её пальцами в перчатке, слегка перетерев вязкую субстанцию между пальцами. — Слишком мало крови. — Мужчина встал во весь рост, вытерев перчатку о пояс. — Быть может, они питаются дальше? Глубже в склепе. — Самира наблюдала за Бёдваром из-за спины, ступая достаточно бесшумно, чтобы даже слух другого ведьмака мог едва улавливать звук её лёгких шагов. — Не похоже на фледеров или гаркаинов. Они тупые животные, а потому — простые. Обычно разрывают своих жертв на куски, лакают кровь с земли. А здесь она почти свернулась. Её не трогали. Кровавый след ведёт дальше. — Не став терять время, мужчина пошел вперёд, не теряя бдительности. Боевые варева, принятые им ранее, вызывали ощутимый приток адреналина. И, на деле, ему хотелось боя. — Значит, нас ждёт встреча с чем-то умнее, чем просто кровожадное животное. — Девушка провела пальцами по лезвию своего изогнутого клинка. Обычным глазом такое не увидеть, но сейчас можно было рассмотреть яркие пятна и разводы от различных масел, цветом резко контрастирующих на фоне серого окружения. Будто бы в подтверждению слов ведьмачки, по подземельям снова прокатился истошный крик, явно принадлежавший человеку. Бёдвару хватило одного лишь взгляда на Самиру, чтобы понять, насколько трудно ей себя сдерживать. Даже видя мир в ином спектре, не разглядеть, как она напряглась было невозможно. Было очевидно, что она хотела рвануть вперёд сломя голову, возможно, в надежде спасти несчастную жертву из лап чудовища. Но в такой ситуации она голову явно не теряла, и уже только за это мужчина мог её уважать. Увы, было не до обмена любезностями. Коридоры, которыми они направлялись к нужной комнате, были пусты. На стенах и на полу были видны следы от когтей, в нос бил запах разложения, перемешанный с кровью и чем-то тяжелым и пряным, пробивающимся даже сквозь ароматы смерти. Медальон под доспехом ощутимо завибрировал, стоило им очутиться в другом просторном помещении, в отличие от предыдущего, куда более грязном. Под сапогами хрустели кости и чавкала субстанция, природу которой было бы довольно сложно опознать. Если в чем-то ведьмак и был уверен, так это в том, что среди всего этого месива явно была кровь. В дальнем правом углу комнаты можно было различить нагромождение хлама и гнилого мяса, вылепленного в форме какого-то насеста. Тяжелая вонь разбавлялась лишь холодным ветерком, тихое посвистывание которого то и дело перекликалось с далёким шуршанием и чавканьем. Самира первой обнаружила свежее тело, видимо, среагировав на слабое сердцебиение. Бёдвар же предпочёл оставить осмотр тела своей коллеге по цеху, в то время как сам сосредоточился на других звуках, пытаясь отфильтровать ненужный шум. Он прислушивался к скрежету, тихому рычанию, которое распространялось по комнате тихим эхом. И, внезапно, он отвлёкся на резкий вздох ведьмачки, переведя взгляд единственного глаза на неё. — Эта девушка… — Среброволосая встала во весь рост, покачав головой. Её рука крепче сжала меч, и никак больше она своё негодование не проявила. — Выглядит целее, чем я ожидал. Мы отвлекли тварь от трапезы. — Бёдвар подошел к еще теплому телу, и почти сразу же понял, что хотела сказать ему его напарница: помимо множества рваных резаных ран на талии и плечах, куда сильнее были изувечены бёдра. И, что самое мерзкое, ведьмак осознал природу этого странного пряного аромата, изначально не придавая ему значения. — Они здесь. — Самира встала позади охотника, прижавшись своей спиной к его и всё так же держа меч наготове. Несмотря на переполнявшую её злобу, сердцебиение лишь незначительно сбилось. Она пыталась сохранить ровное дыхание и чистоту мышления, и вместе с тем ей очень хотелось пустить свой меч в ход. Тьма зашевелилась. Скрежет когтей и низкое рычание стало слышно лучше, а вскоре и сами уродливые морды стали отчетливо видны. Твари повылазили из множества дыр в стенах, кто-то выполз из-под кучи щедро размазанной по полу гнили и дерьма, видимо тоже воспользовавшись каким-то импровизированным тоннелем. Это всё еще были фледеры, но опыт подсказывал Бёдвару, что они будут не единственной проблемой. Он удерживал свой меч двумя руками, слегка согнув ноги в коленях. И несмотря на разницу в росте, он отчетливо ощущал сердцебиение Самиры. И в отличии от неё, ему было труднее сохранить самообладание. Тело рвалось в бой, и лишь большим усилием воли ему удалось приковать себя к земле. — У тебя есть план, мантикора? Резня меня тоже устроит, но… Он не успел закончить предложение, как охотница сорвала с пояса пару увесистых на вид бомб и лишь крикнула во тьму так громко, что, казалось, её голос эхом пронёсся по всему подземелью: — Квен! Звук взрыва был очень громким, резким. Ещё более неприятным, чем созданная этим самым взрывом вспышка цвета серебра. Для чувствительного ведьмачьего слуха это оказалось маленькой неожиданностью, но, к счастью, обошлось только звоном в ушах. Пыль и ошмётки мяса оседали на защитную магическую оболочку, так удачно им созданную. Бёдвар понятия не имел, откуда у Самиры была уверенность в том, что он сумеет защитить и её, но эти ожидания оправдались — охотница уцелела. Кучка вампиров с её стороны превратилась в почти бесформенную массу, в которой с трудом узнавались гуманоидные очертания. Звук кипящей плоти был хорошо слышен даже тогда, когда ведьмак рванул вперёд. Бёдвар, однако, был достаточно научен горьким опытом, чтобы не рваться в бой без подстраховки. Еще на подступе к врагу, он окружил себя квеном, который очень быстро окупил затраченную на него энергию. С первым же прикосновением когтей к его доспеху, к мерзким запахам в подземелье прибавился запах, напоминавший повисший в воздухе аромат приближающегося дождя. Тьму озарила вспышка молний, которые подобно белым змеям перекинулись на скучковавшихся вокруг фледеров. Оцепенение продлилось не больше пары секунд, но этого ведьмаку вполне хватило, чтобы устроить небольшую бойню. Его движения излишним изяществом не обладали, со стороны он больше походил на стальной вихрь, нежели на искусный танец. Подобно гильотине, меч отсекал от серых тел целые куски, украшая и без того загаженный пол отрубленными руками, кусками голов и внутренностями, вываливающимися из рассеченных туловищ. Ему было не до того, чтобы думать, по какой причине еще ни одному монстру не удалось свалить его с ног. А причина была крайне простой — Самира обеспечивала ему неплохое прикрытие. После взрыва бомб, с её стороны вампиров уже не осталось, а потому она переключила часть оставшейся толпы на себя, разделываясь с ними не менее эффективно. Правда, в отличии от Бёдвара, уже покрытого кровью с головы до пят, пострадали лишь её песочного цвета рукава. — Кажется, тут всё. — Бёдвар сплюнул чужую кровь, которая попала ему на лицо во время одного из многих размашистых взмахов клинка. Он стоял на трупе очередного монстра, поставив ногу ему на грудь, а меч, кажется, поразил фледера прямо в сердце. Посильнее уперев ногу в покойного, ведьмак одним резким движением освободил меч из оков плоти. — Очень уж вряд ли. Ты всегда бежишь в толпу кровожадных кровососов сломя голову? — Меч Самиры, кажется, застрял в ушастой голове одного из вампиров. Изогнутое лезвие раскололо черепушку подобно топору, и теперь женщина, хорошенько надавив на рукоять, вырвала оружие из плена покойного монстра. — Обычно у меня за спиной нет опытного ведьмака, на которого можно положиться. Так что нет, не всегда. — Усмехнувшись, мужчина хотел было что-то добавить, но его опередил рык, раздавшийся откуда-то сверху. Ведьмак едва ли успел отскочить назад, споткнувшись об одно из поваленных тел, грузно плюхнувшись в помои. Приземлившаяся в месиво тварь значительно отличалась от предыдущих монстров. Даже с «Кошкой» разглядеть его в деталях было проблематично. Но было очевидно, что новоявленное чудовище было раза в два выше своих сородичей, но вместе с тем и более жилистым, и из-за такого сочетания с ростом, он выглядел чрезмерно худощавым, а голова была украшена некими отростками, которые, кажется, выполняли роль ушей. Худощавое нечто топталось на месте, будто бы не замечая рядом двух враждебно настроенных охотников. Своими цепкими пальцами оно зарылось в разбросанные по полу останки, копошась в кишках и конечностях, в конце концов подобрав голову одного из фледеров и прижав её к своей груди. — Ммм. Мои маленькие. Как же так… Как же так. — Голос этого существа был достаточно высоким, скрипучим, практически бесполым, лишь с небольшими нотками, из-за которых он всё же больше походил на мужской. Шевеля ушами, вампир выронил голову на пол и встал в пол оборота к Самире, сделав шаг в её сторону. — Ты разговариваешь. — Ведьмачка, ни на миг не ослабляя хватку меча в руке, слегка пригнулась, сделав очень медленный шаг в сторону. Краем глаза она смотрела чудищу за спину, наблюдая почти что комичную картину того, как Бёдвар встаёт на ноги, разбрасывая вокруг себя кровавые ошмётки, чтобы найти опору. — Обычно женщин приходиться крас-сть. Ты убила так много моих маленьких братьев. Даж-же большого. Ты с-сильная женщ-щина. Это хорошо. Долго протянешь. — Шерсть на загривке монстра встала дыбом, и тот встал на четыре конечности, прыгнув в сторону седовласой. — У меня для тебя очень плохие новости, падаль. — Злобно процедила женщина, уходя от прыжка в сторону и, более того, успев ударить нетопыря-переростка в бок, оставив резанную рану от предполагаемых рёбер и до верхушки бедра. Приземлившийся на все четыре лапы кровопийца недовольно заурчал от боли, прижав ладонь к кровоточащей ране. И, спустя несколько секунд, его урчание превратилось в громкое шипение, перетёкшее в визг, который едва ли мог уловить обычный человек. Сразу же после этого последовал новый прыжок, но на сей раз не на Самиру. Монстр перепрыгнул её, практически бесшумно приземлившись за спиной охотницы. Он нанёс удар обеими руками сверху вниз, попытавшись вонзить свои кривые когти в её плечи, но, вместо этого, в его ладонях оказался серебряный клинок, которым женщина успела заблокировать удар, выставив своё оружие вперёд. — Быс-страя. Ты видишь меня этими с-страш-шными глаз-зами? — Вампир, кажется, в некотором удивлении наклонил голову чуть влево, и крепче сжал меч цепкими пальцами, навалившись на оружие всем своим весом, заставив, тем самым, своего оппонента прогнуться в коленях. — Твою мерзкую рожу лучше бы не видела. — Самира удерживала свой меч обеими руками, правой крепко сжимая рукоять, а левую уперев в тупую сторону клинка. Собравшись, она что есть силы саданула ногой в пах твари, ощутив при ударе под своим сапогом что-то мерзко-мягкое, очень надеясь, что этот пинок выиграет ей немного времени. Интуиция женщину не подвела: вампир пронзительно завизжал, а его хватка несколько ослабла, чем седовласая и воспользовалась, выдергивая меч в сторону и лишая чудище нескольких пальцев. В какой-то момент её стал занимать вопрос того, чем вообще занят её спутник. И, стоило ей отвлечься и кинуть взгляд назад, как в её грудь врезается покалеченная рука её противника, отшвыривая охотницу в сторону, на несколько метров, с грохотом разнеся её телом импровизированный трон из костей и прочих останков. — Эти твои глаз-за… Придётся их выковырять. Не хочу, чтобы на меня таращ-щились. — Монстр вытянул вперёд изувеченную руку. На месте среза уже появлялись небольшие отростки, отдалённо напоминавшие куда более длинные пальцы рядом. Целыми остались только половина указательного и большой пальцы, но его это, кажется, не сильно расстраивало. Монстр неспешно зашагал к лежавшей на полу девушке, как, внезапно, комнату озарила вспышка пламени. И действительно, чем же был занят в это время Бёдвар? Что же, как выяснилось, явившийся сейчас катакан был не единственным, кто просто проспал весь бой. И, кажется, «большой брат» тоже был не единственным. Стоило говорящему вампиру издать свой визг, хорошо улавливаемый ведьмачьими ушами, как до селе не участвовавший в бою гаркаин соизволил явиться откуда-то из недр подземелий. Чудовище набросилось на Бёдвара без лишних прелюдий, предварительно плюнув в того едкой кислотой. И, пожалуй, если бы не его сверхчеловеческая реакция и рефлексы, то мужчина имел бы все шансы ослепнуть окончательно, и это было бы меньшей его проблемой по сравнению с оплавившимся лицом и черепом. Пришлось пожертвовать лишь частью нагрудника. Это чудовище, в отличие от убитого на поверхности, бросалось в бой куда более свирепо. Он не был значительно крупнее, но наросты на его голове светились могильным, зеленовато-белым свечением, а шкура в тех или иных местах была украшена твёрдыми наростами. Когтями он рассёк грудь ведьмака, игнорируя его попытку блокировать удар. И, на удивление, помимо когтей он использовал и кулаки, хаотично молотя ими по твёрдому телу неприятеля. Очередной удар пришелся уже по лицу, и Бёдвар едва успел сосредоточиться, чтобы создать вокруг себя защитный барьер. Он не успел создать по-настоящему прочную защиту, но этого хватило, чтобы его челюсть не улетела прочь, а единственный глаз не вытек на пол. Мужчина нырнул под очередной выпад гаркаина, вонзив ему меч в живот, а затем продолжив удар мощным рывком, разрезая живот вправо, используя хребет монстра в качестве рычага. Это замедлило тварь лишь на мгновение, после чего он попытался размозжить рукой, ударом сверху-вниз, голову надоедливого мечника. Предплечье вампира ударилось о выставленное лезвие меча, однако тот, внезапно, намертво застрял в кости. И прежде чем мужчина попытался его вырвать, был тут же небрежно отброшен назад. Гаркаин даже не попытался избавиться от оружия, лишь угрожающе завыв и направившись в сторону того, кто наконец пустил ему кровь. Бёдвар же, непривычно для себя, чувствовал как от череды мощных ударов у него перед глазами всё плыло. Рваные раны на груди уже кровоточили заметно меньше, но кровопотеря давала о себе знать. Сжав вместе зубы, ведьмак понял, что некоторые из них ему придётся сплёвывать. И теперь, оставшись без оружия, он сложил пальцы левой руки в знак игни, направляя в сторону идущей ему на встречу твари поток яркого пламени, внезапно озарившего помещение. Шипение горящей плоти перебивал только болезненные завывания монстра, внезапно потерявшего всякую ориентацию в пространстве и теперь медленно отступавшего назад. Ведьмак же, напротив, медленно наступал, не прекращая поливать тварь жаром, намереваясь сжечь его до углей, прежде чем его силы иссякнут. И, оказавшись на достаточном расстоянии, Бёдвар понял, что в очередной раз допустил смертельную ошибку. Не прекращая визжать от ужасной агонии, вампир схватил мужчину за горло, как только тот оказался достаточно близко. Когти второй руки вонзились в его бок, ударившись при этом об крепкий доспех, но постепенно преодолевая его. Жизнь в чудовище не угасала, в то время как пламя, напротив, постепенно утихало. Бёдвар не видел перед собой ничего, кроме размытых пятен. Боль от укола в боку постепенно расплывалась по мышцам, но вместе с этим его накрывала и злоба. Гнев. В первую очередь на самого себя за то, что он допустил такую идиотскую ошибку. Ярость связанная с мыслью о том, что умереть здесь и сейчас для него было просто непозволительно. И эта ярость давала ему силу. Силу обхватить руку нечисти, что сдавливала его глотку. Его руки налились силой, и плоть под пальцами, обожженная, мягкая, подалась и брызгнула кровью. Растекающийся по венам эликсир лишь сильнее способствовал приросту сил, как и холодное дыхание смерти прямо в его лицо. Ведьмак, приложив все оставшиеся силы, ломает руку гаркаину с громким хрустом, после чего упирает ногу в грудь обугленному монстру и полностью отрывает конечность, вонзая острый костяной отросток прямо в его грудь. Когда становится ясно, что этого недостаточно, Бёдвар начинает избивать это существо по голове и по его уродливой морде, вбивая в податливую, черную от огня, кожу, вставки из серебряного сплава, что были в его перчатках. Каждый удар отдавался болью в его собственных руках, но его это не останавливало. Под кулаками хрустел череп, правый светящийся глаз вылетел куда-то в сторону от очередного удара. С почти что животным рёвом, Бёдвар хватает гаркаина за голову и, приложив некоторое количество усилий, ломает ему шею с не менее сочным хрустом, чем когда ломалась его же кривая лапа. Не в силах унять свой животный гнев, он снова прижимает бездыханное тело ботинком, в несколько рывков вырывая нелепо болтавшуюся голову. Однако, не найдя ей какого-либо применения, ведьмак просто бросает её на пол. Тяжело дыша, мужчина вытаскивает когти гаркаина из своего бока, по большей части застрявшие в доспехе, и вытаскивает из трупа свой меч, медленно и неуклюже зашагав к еще стоявшему на ногах катакану, который остановил своё шествие к Самире и уставился на него. Бёдвар хотел было что-то сказать, но с губ сорвался только какой-то неразборчивый рык, и охотник сжал свой меч уже двумя руками, почти срываясь на бег. Он чуть ли не падает вновь, когда в голове раздаётся тот самый мерзкий, высокий голос. «Стой на месте.» — Командует он. И тело подчиняется. Бёдвар пыхтит и рычит, дергается во все стороны, но ничего не может поделать: его тело остановилось. Он чувствовал, будто в его внезапно охладевшие мышцы вонзились невидимые крючья, на которых он и повис, подобно сломанной кукле. Только вот почти лишившийся рассудка ведьмак всё никак не мог успокоиться, то и дело силясь вырваться вперёд, чтобы наконец прикончить последнюю, в этой комнате, тварь. — Ты з-забил его голыми руками… Неплохо, как для тупого з-з-зверья. С-слиш-шком опас-сен. Придётс-ся убить тебя первым. — Катакан неспешно зашагал вперёд, игнорируя болезненный стон, раздавшийся откуда-то из-за спины. Он подошел к Бёдвару вплотную, проведя длинными когтями уцелевший руки по его шее. Тварь наклонилась к его лицу, всматриваясь в единственный оставшийся глаз, после чего раскрыла клыкастую пасть, скользнув длинным языком по покрытой грязью шее. — Такой же страш-шный глаз. Заберу с-себе… Но с-сначала уж-жин. Сквозь боль от рвущихся мышц охотник превозмог себя и на сей раз. Собрав все оставшиеся силы в кулак, он изо всех сил бьёт чудовище головой по его пятаку, после чего, внезапно, хватает того за голову и сам вонзает свои зубы в его морду. Челюсти стиснулись на чём-то мягком, и ведьмак сразу же почувствовал отвратный, резкий, даже по сравнению с некоторыми зельями, вкус у себя во рту. Он тут же рывком отпрянул назад, оторвав что-то от уродливой вампирьей морды, после чего рефлекторно закрыл уши от раскатившегося по залу вопля боли. — ГЛАЗ-З! МОЙ ГЛА-З! — Он хватает себя за морду, пятясь назад и мотая во все стороны кровоточащей головой. И тут, когда вампир отошёл назад уже на добрых полтора метра, земля под ним вспыхнула магическим, лиловым свечением, которое подобно электричеству прокатилось волной по всему долговязому телу, освещая его во всех подробностях. Более чем двухметровый нетопырь, у которого теперь вместо носа было кровавое углубление, а левая глазница бесконечно кровоточила. — Не о глазе тебе стоит переживать. — Самира, слегка прихрамывая, обошла парализованное чудище, осматривая его с головы до пят. Взмахом изогнутого клинка, она рубит его по паху, отсекая до селе болтавшийся там, на протяжении всего боя, член, вызывав тем самым очередной вопль боли. Седовласая от него даже не поморщилась, и следом нанесла два размашистых удара по коленям катакана, заставляя его упасть. — Чертова с-сука. Я вырву твою... — Знаешь… Стоя на коленях, ты уже не такой и грозный. — Следующий удар стал последним: бесформенная голова тяжело свалилась на пол, а за ним последовало и бездыханное тело. Снаружи светало. Понадобилось приложить некоторые усилия, чтобы вытащить Бёдвара наружу. Эта битва его полностью истощила, а ведьмачья охота до наживы требовала утащить с поля боя парочку трофеев, главные из которых — уродливые головы наиболее здоровых тварей. Самира была занята тем, что привязывала эти самые трофеи к седлу, попутно снимая с себя некоторое снаряжение, чтобы нагрузить им коня. Мужчина же сидел, спиной опираясь на камень. Во рту еще ощущался не самый приятный вкус вампирского мяса, но его сейчас это не заботило. Так же, как его не заботила и адская боль, растекающаяся по всему его телу. Не заботило его и пострадавшее снаряжение. Всё это будет важно потом. Сейчас он смотрел на деву-охотницу при свете дня. Восточная красавица была бледной как снег, от чего сеть из почерневших вен, которые являлись побочным эффектом чрезмерного употребления эликсиров, была видна особенно четко. Как трещины на керамической посуде. Портило ли это её внешний облик? Вовсе нет. Даже тот факт, что её волосы слиплись от грязи и крови, в которых она была измазана с головы до пят, не делало её менее привлекательной. Вполне возможно, что это лишь добавляло ей красоты в глазах ведьмака. Она подошла к нему. — Вставай. Нам еще предстоит долгая дорога. — Самира устало улыбнулась, протянув коллеге-охотнику руку. — Я слышал, в Доброво есть хорошая баня. — Ведьмак не стал отказываться от помощи и, взявшись за предложенную руку, встал на ноги. — Значит, за твой счет. — Женщина ловко запрыгивает на своего скакуна и, хлопнув его по заду, направилась в сторону дороги. А дорога предстояла, действительно, долгая.