потерянное солнце

Феликс сидит напротив бизнес-центра в Сеуле каждый день с момента возвращения из шестого мира, словно невообразимое количество мыслей о лифте поможет изменить алгоритм, попасть в нужное измерение и вернуть Хенджина домой. Дождь ли на улице, сильный ветер или же палящее Солнце — мальчику всё нипочем. Команда отслеживает появление малейших магнитных бурь, сопоставляет с лунным календарем и помечает разницу между фазами спутника Земли. Перед тем, как лечь в реабилитацию, Чонин упоминает, что время в шестом мире протекает медленнее, чем в первом — если для ребят он отсутствовал год, то на другой стороне прошло всего лишь три месяца. — Получается, месяц здесь воспринимается, как семь дней и половина восьмого дня, — рассуждает Чанбин, — следовательно, в шестом измерении еще не закончился день, когда мы вернулись домой? — И когда мы явимся за Хенджином через поезд станции Кисараги со следующей магнитной бурей в Полнолуние… — Джисон понижает голос, — если он еще жив… На пол падает кружка и с сильным грохотом разбивается. Руки Минхо трясутся, молодой человек присаживается в попытках собрать стекло, но ранит палец и со стоном боли кладет его в рот. Чанбин подскакивает за веником и совком, помогая убрать осколки, и смотрит исподлобья на Джисона, виновато опустившего голову: — В любом случае, Хенджин не заслужил такого конца. Мы постараемся сделать всё, что в наших силах. Магнитная буря не ожидается в следующее полнолуние исходя из прогноза на год. Чан уверяет мальчиков, что все может перемениться в последний момент, как и погода. Чанбин не унывает, продолжая днем ходить на пары, а вечером работать с Джисоном, стараясь не обсуждать всё, что произошло в мире психологической головоломки. В один момент Хан не выдерживает, кладет на стол произведенное оружие, берет за руку Чанбина и уводит в их комнату: молчать дальше нет ни единой силы. — Помнишь кузенов Чхве из старшей школы? — Джисон нервно заламывает пальцы, увидев кивок парня, — Сходишь со мной… в полицейский участок? Потому что они продолжают издеваться надо мной и в академии искусств…

***

Дни и недели превращаются в полное месиво, и количество прошедших Феликс перестает считать. Мальчик перемещается в Потусторонье один, бездумно бродит по уже знакомым местам, кидает вперед камешки, чтобы не раствориться в энергии глитчей. О его действиях узнает Чан, получая сигнал на браслете, и вытаскивает друга прямо из бывшего жилья госпожи Хошако. Раньше Феликс рисковал всем ради нахождения Сынмина, за что возненавидел себя позднее. Хотелось потеряться на той стороне, исчезнуть с лица Земли. — Ты важен, понимаешь? — Чан встряхивает его за плечи, — важен, как и любой другой человек. Твоя жизнь ценная, мы любим тебя. Не твори глупости, перемещаясь в другие измерения без нашего ведома, хорошо? Мы сделаем всё, чтобы вернуть Хенджина, только, пожалуйста, не изводи себя. Феликс плачет, задыхаясь в эмоциях, тонет в объятиях Кристофера и засыпает в лифте на обратном пути домой. Чан мысленно делает пометку навестить в реабилитации Чонина и Сынмина всей группой, а не каждому по отдельности, и по прибытии в первый мир вызывает такси, чтобы уехать прочь из бизнес-центра. — Я так и не смог понять, почему ты был одержим шестым миром, — Ян присаживается в кровати, смотря на человека, лежащего на соседней постели, — нам было невероятно тяжело вместе, но ты упирался и отказывался возвращаться назад. — Мой разум был затуманен из-за частицы монстра Потусторонья, как помнишь, — Сынмин открывает глаза, — Если мозг поврежден очень длительное время, значит, при перемещении в первый мир я бы просто умер… Растворился бы в воздухе на подходе к измерению. Но… каждый раз, как я закатывал истерики… Боже, мне так жаль, — Ким кладет ладони на свое лицо, — На самом деле, мне бы сгодился любой из миров… Главное — жить рядом с тобой. По ночам дома невероятно тихо — Чанбин и Джисон тестируют созданную технику в ближайшем лесопарке, Феликс спит на первом этаже в гостевой комнате Хенджина, а Минхо запирается, читает книги иностранных авторов сутки напролет, изредка выбираясь на кухню. Чан стучит в дверь, ничего не ожидая в ответ, зовет друга по имени и долго ждет, оперевшись головой о стенку. В один момент ключ поворачивается в замке, в проеме показывается уставший молодой человек, оглядывает Криса с головы до ног и пропускает его в комнату. Минхо падает обратно на кровать, включая маленький торшер на тумбочке, снимает очки и укладывается на спину, постучав по месту рядом с собой. Чан безмолвно ложится рядом, поворачивается на бок и смотрит неотрывно на Ли, ожидая любого действия: чудо, что парень вообще пустил его в комнату. Настенные часы пробивают полночь. Ветер за окном затихает, на небе сияет прибывающая Луна. Ресницы Минхо подрагивают, губы на выдохе приоткрываются, и Кристофер чувствует, как нарушается его собственный ритм дыхания. — Как ты себя чувствуешь? — привычным тоном. — Так, словно по мне проехались катком, — Хо издает тихий смешок, — Хенджин действительно стал для нас семьей… Я должен радоваться возвращению Сынмина и Чонина, но мне больно, что человек из нашей группы исчез, — на этих словах поворачивается лицом к Чану, — а что, если бы пропал ты?.. — Но я здесь, — Кристофер тянется свободной рукой к чужой щеке, — и мы обязательно вернем Хенджина. — А что, если он погиб? — Ли пожимает плечами, — Мы не вынесем этого. Феликс в особенности… — Мы не знаем, что с ним, и лучше надеяться на лучшее или не надеяться вовсе, чем предполагать плохой конец, — Чан приподнимается над Минхо, — слышишь меня? Мы справимся. Время замирает вместе с дыханием Ли. Молодой человек смотрит блестящими глазами на Чана, интуитивно положив ладони на чужие плечи. В памяти всплывают моменты посещения второго измерения, стрельба из всевозможных сторон и мгновенная смерть. — Ты же помнишь, — одними губами произносит Минхо, — что случилось в тот день? Чан путешествует взглядом по всему лицу молодого человека, очерчивает большим пальцем скулы, подается вперед и слегка улыбается: — С того момента я поклялся себе, что никогда тебя не оставлю. Горячие губы Кристофера касаются висков, лба и щек, оставляя легкие поцелуи. От удивления Минхо глубоко втягивает воздух, перемещает руки выше и притягивает за шею к себе. — Не говори «никогда», прошу тебя, — на выдохе, — скажи, что не оставишь меня здесь и сейчас. — Я не оставлю тебя здесь и сейчас, — в самые губы. А затем целует. Мягко, влажно, проникая языком и проходясь кончиком по кромке зубов. У Минхо кружится голова, цепкие пальцы сжимают плечи, когда Чан прикусывает нижнюю губу и спускается ниже, к шее, оставляя несколько мокрых дорожек. Разум отказывает, мысли совершенно пусты, и осознание всей ситуации никак не придет — а надо ли, если с Кристофером невероятно хорошо? Минхо упускает момент, когда на нем не оказывается футболки, а поцелуи ощущаются внизу живота. Чан прикусывает кожу на одном из кубиков, втягивает, зализывает покрасневшее место и поднимает взгляд, из-за которого Ли теряется и слышит свой рваный выдох. Этого не может быть. «Я точно не сплю?» — Я сделаю кое-что, — Кристофер целует ниже живота, подхватывая пальцами кромку белья, — если не понравится, будет неприятно или больно, не молчи об этом — говори сразу… Хорошо? Минхо кивает и прикрывает глаза, отказываясь верить в происходящее. Чан стягивает с чужих ног оставшуюся одежду, целует тазовые косточки, не отрывая взгляда от лица, опускается ниже и касается губами плоти. Ли автоматически сводит ноги, вплетая пальцы в кудрявые волосы друга. Чан наклоняет голову, берет головку и проталкивает глубже, в ответ получая громкий стон и напряжение бедер вокруг его шеи. Языком от основания до головки, поддразнивая на ходу уздечку, Чан задевает кончиком уретру и вновь заглатывает глубоко, ритмично двигая головой. Минхо оттягивает волосы Кристофера, его грудь поднимается и опускается в такт невозможно быстрому дыханию. Чан расслабляет горло, чувствует, как член упирается в заднюю стенку, и понимает, что его ведёт так сильно от самого процесса, от осознания, что Минхо хорошо. Ли ощущает, как чужой нос касается паха, и не выдерживает: в животе развязывается узел, бедра напрягаются сильнее, и Минхо с протяжным стоном кончает, теряя фокусировку собственного взгляда. Чан делает несколько глотательных движений, поднимается и целует внутреннюю часть бедра, не прекращая наблюдать за чужим выражением лица. — Ты чуть не придушил меня, — смеется Кристофер, ложится рядом и притягивает парня к себе, — Но мне понравилось… — улыбается на уставший и одновременно вопросительный взгляд друга, — Даже очень. Как ты себя чувствуешь? — Счастливым… и вымотанным… — Значит, я сделал все правильно? Минхо краснеет, слегка ударяет кулачком по плечу Чана и поворачивается к нему спиной, не выбираясь из объятий. Веки тяжелеют, дыхание постепенно восстанавливается до равномерного. За окном появляется ветер, со свистом залетает в окно, секундная стрелка настенных часов отбивает время, и сознания молодых людей проваливаются в сон. В дом врываются взволнованные Джисон и Чанбин, будят своим криком Феликса и сообщают, что следующей ночью, во время полнолуния, спустя месяц после возвращения ребят из шестого мира, ожидается сильная магнитная буря, благодаря которой в поезде станции Кисараги откроется портал сразу же в шестой мир, минуя второй — психологическая головоломка затягивает к себе лишь один раз, предоставляя вход в нужное измерение.