***
— Какого черта? — слова Чана раздаются по всему дому, когда входная дверь открывается и на порог ступает Феликс с прозрачной кистью. — Что случилось на той стороне? — Небольшие… проблемы… — Минхо заходит последним и прикрывает входную дверь. — Хёнджин, познакомься: Бан Кристофер Чан — Блум команды Винкс. Кристофер любопытно оглядывает незнакомца с ног до головы, останавливая взор у правого глаза — радужка пылает красным и слегка блестит. — Я Хван Хенджин, — молодой человек кланяется и нервно протягивает руку. — Прости, что вызвал проблемы. — Все в порядке, ты ни в чём не виноват, — хозяин дома пожимает руку в ответ. — Я Чан. Просто Чан, никаких хёнов, хорошо? Хёнджин удивлённо кивает, косится за его спину и нервно улыбается двум молодым людям, внимательно рассматривающим кисть Феликса. — Это Джисон и Чанбин, — Чан поджимает губы. — Они… не столь общительные… Чанбин ругается что есть силы, бегает от Феликса к Хёнджину и обратно, изучая последствия столкновения с потусторонним змеем. Хвана и Ли сразу же отводят в западную комнату, Чан остаётся позади остальных, в коридоре. Так много мыслей в голове, ещё секунда, — и мозг разорвётся на части. Феликс оживлённо смеётся, рассказывает в очередной раз о произошедшем, и Кристофер не может вспомнить, когда в доме было так шумно последний раз. Минхо пропадает за дверью своей комнаты, запирает её на замок и никак не реагирует на просьбу Чана с ним поговорить. Хёнджин мысленно рассыпается на части, мелкие крупинки, что легче морского песка и домашней пыли. Телефон резко вибрирует, заставляя молодого человека дёрнуться от испуга и схватиться за карман брюк, осознавая, что в гостиной парень находится один. Хван часто пропадает из мира не только физически, но и ментально, окунается полностью в раздумья, заставляя себя утонуть в каждой негативной эмоции, и в итоге появляются сильная чувствительность и тревожность от резких звуков, заставляющих спонтанно вынырнуть из своей головы. Чан: Хёнджин, этой ночью ты останешься у нас, хорошо? Джисон: я слышал, в общежитиях обычно комендантский час — десять вечера, а сейчас уже час ночи Хёнджин: спасибо вам большое… Чан: ахах, пока не за что благодарить, можешь занять одну из свободных комнат на первом этаже Чан: и… есть один вопрос, который меня волнует, и я хочу задать его, прежде чем мы все пойдем спать Чан: как часто ты бываешь на той стороне? Хёнджин: … чаще, чем мог бы? обычно после того, как заканчиваю учиться, выполняю всю домашку, выхожу из библиотеки, направляюсь в общежитие и прямо на перекрестке падаю на асфальт. иногда по собственному желанию, зная, что я пройду в потусторонье, иногда спотыкаюсь о камни и лечу спиной вниз. люди меня не замечают, как бы странно не выглядел весь процесс… Чанбин пишет о предосторожности, способах отслеживания в других мирах, спорит с Джисоном о важности браслетов и маячков, о которых Хёнджин не имеет ни малейшего понятия. Хван задевает ногой дверь незанятой комнаты, спотыкается и падает на кровать. «Мне нужно научиться разделять телефон и настоящую жизнь, я чуть не расшибся на ровном месте». В проёме появляется белая макушка, Хёнджин останавливает поток оскорблений самого себя и замирает, уставившись на Феликса. — Я… — хриплым голосом мажет по ушам, — я хотел бы у тебя спросить… Молодой человек взволнован, переминается с ноги на ногу, заламывает пальцы и прикусывает губу, словно мучая себя правильным подбором нужных слов. — Ты не хочешь… — его голос падает на октаву ниже, — ты не хочешь исследовать потусторонье со мной… и Минхо? Хёнджин замечает, что не дышал последнюю минуту, и мгновенно набирает полную грудь воздуха. Предложение ударяет по голове, и если бы парень стоял на ногах, то определённо оказался бы сбитым сказанным напрочь. — Феликс… — Хван садится в кровати, — я… не думаю, что в силах? — замечает потухший свет в глазах напротив. — Пожалуйста, прости меня. Встретить тебя на той стороне было удивительно, но я… не думаю, что готов?.. Настенные часы ударяют, заставляя Хёнджина поморщиться от громкого звука, — наступает два часа ночи. — Я понимаю тебя, — Ли кивает и расстроенно улыбается в ответ, — честное слово… Но если вдруг ты захочешь оказаться в потусторонье не один… Ты всегда можешь написать нам… Всегда можешь написать мне. Хван кивает и поднимается с постели, поправляя на себе рубашку. — Уже поздно, — Феликс смотрит неотрывно снизу вверх и выдыхает. — Если вдруг что-то случится, моя комната прямо над твоей, на втором этаже. Доброй ночи… — Доброй ночи, Феликс, — свет гаснет, а вместе с ним и Хёнджин, хватаясь за голову и зарываясь пальцами в спутанные волосы в момент, когда Ли уходит и закрывает за собой дверь. «Я же… буквально собирался умереть на той стороне, прошёл через миры для того, чтобы исчезнуть». «Но его рука… рука Феликса пострадала от моего глаза, нужно подобрать ему перчатку перед уходом… Боже, я огромное разочарование…»***
Чан: Хо, пожалуйста, поговори со мной Минхо: я очень сильно устал, Чан Минхо: да, маячок не соврал, меня действительно занесло в Отару Минхо: больше я тебе ничего не скажу, потому что у меня нет никаких сил на разговоры о чем-либо Минхо: ничего плохого не случилось со мной, не беспокойся, пожалуйста Чан: ты уверен, что все в порядке? Минхо: да, все действительно хорошо Чан: … тебе занести молоко? Минхо: … Минхо: оно теплое? Чан: да, как ты любишь Минхо: … боже Чан: я уже подошел к твоей двери, стою за ней Минхо: сейчас открою***
Лучи утреннего солнца проходят сквозь ветви деревьев и оконное стекло, проникают в комнату и падают на кровать. Феликс жмурится, потирает глаза и тяжело выдыхает. Для одиннадцати утра дома неожиданно тихо. Слишком тихо. Нет ни громкого голоса Джисона, ни шумных поцелуев Хана с Чанбином. Феликс на секунду замирает, уставившись в календарь, а затем осознание происходящего резко ударяет в голову: сегодня начало нового семестра. «Новый семестр… а что, если…» Феликс сбегает по лестнице вниз, перепрыгивая через несколько ступенек, приземляется на пол первого этажа и направляется в комнату, за дверью которой вчера он оставил Хёнджина. У Ли в солнечном сплетении что-то скручивается узлом: внутри никого не оказывается. Заправленная кровать, открытая форточка, вздымающиеся белые занавески и записка, оставленная на тумбочке под лампой: «Феликс, мне… очень жаль. Я почти не спал всю ночь, уснул только к рассвету и собираюсь уйти, никого не потревожив. В моей голове столько мыслей, я прокручивал каждую секунду вчерашнего дня, обдумывал твои слова, и… Всё, что я могу сказать тебе сейчас: спасибо большое, что спас меня от утопления. Спасибо, что стоял рядом, когда напал монстр. Спасибо, что показал ещё одну дверь в Потусторонье, и спасибо, что оставил на ночлег. Спасибо твоим друзьям за всё. Спасибо… за всё, Феликс. Я действительно искренне благодарен тебе. — Хёнджин». «Какой же я глупый и трусливый, у меня нет подходящих слов для описания своих поступков…» — Хван не может остановить поток мыслей во время учебного дня в академии искусств, одновременно осознавая свое неприятное положение — парень ничего не ел уже двое суток, и всё, чем он пытается заглушить самобичевание в своей голове, это попытки заставить себя хотеть сходить на обед. «Побыстрее бы философия закончилась, я сейчас помру с голоду… Зачем мне знать о важности литературы Ницше, если он чёртов сексист?» «"Мужчина должен быть воспитан для войны, а женщина — для отдохновения воина", — и на этой ноте пара по философии вместе с Ницше идут нахер». «Господи, лучше бы вместо самоунижения и мыслей о философии я действительно не игнорировал бы приёмы пищи». И, если бы все переживания закончились на одном кимбапе за пять тысяч вон, Хёнджин бы определённо поверил в Бога. Но молодой человек напрягается, увидев знакомую толстовку и уставший взгляд, брошенный на остатки еды в тарелке. Хван достаёт телефон, ведёт недоверчиво бровью и пишет сообщение в момент, как парень убирает за собой поднос и выходит из столовой. Хёнджин: Джисон, привет… мне кажется, я видел тебя только что в сеульской академии искусств? Хёнджин: в столовой… Хёнджин: ладно, не бери в голову, прости, что побеспокоил… мне из-за частых посещений Потусторонья, вероятно, начало что-то чудиться Джисон: привет Джисон: эм… я учусь в академии искусств Джисон: ты тоже здесь учишься? Хёнджин: да, на танцевальном Джисон: чего не подошел? Джисон: я хоть и выгляжу устрашающим, но мы, вроде как, знакомы после вчерашнего дня Джисон: дико бурного дня Хёнджин: а… мне можно? Джисон: вполне, ахах Джисон: все в порядке, Хёнджин Джисон: когда у тебя заканчиваются пары? Хёнджин: в четыре Джисон: если хочешь, можем вместе до автобусной остановки пройтись после занятий Хёнджин: эм… да, хорошо!***
Чан возвращается домой к шести вечера, незаметно пробирается на кухню и наблюдает, как Феликс аккуратно достаёт из духовки порцию запечённой еды. На столе уже лежат горшочки с говядиной и овощами, курица и рис — кажется, Ли потратил на готовку весь день. Кристофер тихо здоровается, когда руки Феликса освобождаются от противня и прихваток. На левой руке молодого человека — бежевая перчатка, скрывающая прозрачную кисть. — Горшочки с мясом, — Чан старается правильно подбирать слова. — Ты не готовил их с тех пор, как… Сынмин… остался в Потусторонье. Феликс горько усмехается и упирается руками о стол. — Сынмин не остался, — раздаётся ответ, — его затянуло, он растворился в воздухе, и теперь мы его как полгода не можем найти. Крис мысленно бьёт себя ладонью по лбу: «Зря я поднял эту тему, очень даже зря…» — Знаешь, что хуже? — саркастично смеётся Ли. — Я умудрился предложить Хёнджину вступить в наш недоделанный клуб Винкс, прикрываясь исследовательской экспедицией по адовой земле, когда на самом деле мы ищем наших потерянных друзей. Я на миг представил: а что, если Хёнджин станет для нас семьёй и тоже в один момент исчезнет, как Сынмин и Чонин, потерявшийся год назад, и с чьей пропажей мы смирились? Что, если мы обречены терять близких? — Мы не обречены терять близких, Ликс, — Чан обнимает его и прижимает к себе, пытаясь помочь успокоиться. — Вселенная не может быть против кого-то. Раз она нас создала, значит, вселенная на нашей стороне. Рано или поздно мы найдём наших друзей. Что, если твоя встреча с Хёнджином — это не пустая случайность? Что, если он со временем станет твоим вторым напарником? Феликс отрицательно ведёт головой и громко шмыгает носом. — Но я не хочу, чтобы он пострадал, понимаешь? Мы познакомились вчера, я достал его со дна оврага. Со дна оврага, слышишь? Я так сильно испугался, увидев тонущего человека. По дороге домой Хёнджин обмолвился, что в школьные годы был чемпионом по плаванию. Его ногу судорогой не схватило, иначе бы он кричал под водой или на берегу тянул на себя стопу, чтобы стало легче. Я не знаю, сколько он там находился, время в Потусторонье течёт по-другому. Особенно в разных точках. Чан замирает. Время течёт по-разному на той стороне… — Мой вопрос всё ещё не закрыт, — Кристофер отходит на шаг и внимательно смотрит в глаза Феликса. — Ты, Минхо и Хёнджин пришли в час ночи. Твои наручные часы остановились в момент выхода из лифта. Часы Минхо показывали четыре утра. Как это вышло? Твои батарейки не сели, — уточняет Чан, перебивая Ли, успевшего открыть рот, — я менял их буквально несколько дней назад. Твой маячок загорелся на секунду и выключился рядом с лифтом, маячок же Минхо выключился спустя двадцать две минуты на территории потустороннего Отару. Я что-то не знаю, Феликс? Входная дверь с грохотом хлопает, по дому разносятся громкие голоса Джисона и Минхо. Ли по дороге закидывает в стиральную машину форму, которую носит на работе, Чан на момент отводит взгляд, и Феликс успевает отскочить на другой конец кухни. — Хочу сообщить вам новость, — Хан плюхается на один из стульев. — Оказывается, Хёнджин учится в том же университете, что и я. Мы добирались до автобусной остановки вместе, и… он сейчас на стадии «я подумаю над тем, чтобы ходить на ту сторону с вами». Феликс в непонимании щурит глаза. — Ты его заставил передумать? — Нет, — Джисон отрицательно ведёт головой, — есть другая причина. — Неужели он действительно собрался метаться с нами по Потусторонью? — возмущённо бормочет Феликс. — И какая же другая причина? Хан откидывается на спинку стула и повседневно, так, словно собирается пойти за хлебом, произносит всего лишь одно слово: — Ты. Несколько часов назад. — Мои родители, — начал Хёнджин, — как-то они пропали на несколько месяцев, их не было нигде, полиция обыскала всё. Затем неожиданно вернулись домой и… убили друг друга. На моих глазах. Когда я впервые попал в Потусторонье, подумал, что родители были в другом мире? Время там идёт совершенно по-другому, и в разных местах отсчёт идёт по-разному. Я часто перемещался туда, думал о своём бессмысленном существовании и хотел… закончить всё? или же остаться на той стороне? Пока не встретил Феликса. Теперь мне кажется, что я часто буду пересекаться с ним и Минхо в Потусторонье, и если вчера я не хотел присоединяться к вам из принципа «это не моё дело, я по жизни одиночка», то сегодня подумал, что… если Феликс попадёт в неприятности на той стороне… я бы хотел оказаться рядом, чтобы помочь. Не потому, что я чувствую себя самым первым или же последним должником на планете, а потому… потому что Феликс — единственный, кто проявил ко мне заботу и внимание за последние пять лет после смерти родителей. Он… заслуживает спасения… Я чувствую необъяснимое желание помочь. Не из выдуманного комплекса матери Терезы, а просто… просто потому, что это желание есть? Я не понимаю себя… Еле уснул из-за этих мыслей прошлой ночью. Я привык быть одиночкой, но после вчерашнего все пять лет как будто стёрлись. Словно их и не было, и я опять нуждаюсь в людях, как в воздухе, стоило только Феликсу схватить меня за руки и вытащить из оврага.***
«Прошло несколько дней с того момента, как я виделся с Джисоном после занятий… И не ходил я в Потусторонье столько же времени». «Да, Хёнджин, признай уже, что ты избегаешь Феликса, и выдохни, — молодой человек всё продолжает свою мысленную тираду. — Но как я могу быть спокоен, если меня волнует, не попадут ли Феликс и Минхо в неприятности на той стороне?» «Стоило мне повстречать Феликса, как всё перевернулось напрочь в моей голове». «Феликс, Феликс, Феликс… Вот теперь ты зациклился, Хёнджин». «Сейчас закончится пара, и я… я собираюсь отправиться в Потусторонье… но не через перекрёсток». Двери лифта бизнес-центра закрываются с лёгким скрипом. Пальцы трясутся, Хёнджин протягивает руку и нажимает на четвёртый этаж. Молодой человек помнит последовательность цифр, которые набирал Феликс, чтобы вернуться из Потусторонья в первый мир, значит, чтобы из своего измерения попасть в пятнадцатое, необходимо нажать числа в обратном порядке. Двери открываются на четвёртом этаже, Хёнджин нажимает на второй, следом — шестой, вновь второй, десятый и… пятый. Недалеко от лифта появляется женщина в белом одеянии, улыбается восторженно… гиперболизированно радостно, и через мгновение приходит осознание, что уголки её рта подвешены за маленькие крючки, торчащие из мочек ушей. Хёнджин тяжело сглатывает, лихорадочно нажимает на кнопку десятого этажа, пока создание пятого мира приближается к дверям. Двери медленно закрываются, женщина вытягивает руку, и её пальцы зажимает лифтом. — Твою мать! — Хёнджин от испуга падает на пол, и следом раздаётся громкий хруст чужих придавленных костей. Женщина кричит, выдёргивает свою кисть, двери хлопают, и лифт взмывает вверх, выше десятого этажа прямиком на пятнадцатый, в потусторонье. Хёнджин поднимается, опираясь на стены, выбирается на крышу и только сейчас даёт волю лёгким, глубоко вдыхая и выдыхая воздух. Всё-таки пробираться сюда через падение на перекрёстке безопаснее для ментального… и физического здоровья. Спустившись по лестнице на землю, Хёнджин отряхивает ладони, находит в траве длинную палку и, опираясь на неё, решает отойти от дома. Упав в лифте, Хван потянул связки на ногах, и без опоры ходить теперь достаточно тяжело. Со стороны слышатся знакомые голоса, Хван замечает в поле Феликса и Минхо, перезаряжающих охотничьи ружья. Вдалеке, на дереве, сидит создание потустороннего мира, похожее на сфинкса с человеческими глазами. Печальный взгляд пускает холод по телу, вызывая мурашки. Хёнджин игнорирует их и осторожно подбирается к парням. — Привет, — шепчет Феликс. — Что ты так долго делал в лифте? — Привет, я… — Хван запинается, — погоди, откуда ты знаешь?.. — Точно не через приложение «найти телефон», — Минхо прицеливается к сфинксу. — Мобильники здесь… иногда работают, так скажу. Проверил это, побывав на станции Кисараги… — Подожди, не стреляй… могу я коснуться вас? — Хёнджин получает в ответ одобрительные кивки и дотрагивается до Минхо и Феликса. — Я… вижу что-то странное… Синее образование на лбу этого существа. Голова сфинкса видна совершенно под другим углом, когда Хёнджин переносит всё напряжение на повреждённый правый глаз. Тело создания словно невесомое… прозрачное, но голова остаётся целой. — Стреляйте на… сантиметров десять выше от его переносицы, — Хван старается не моргать, — давайте. Раздаются выстрелы. Сфинкс шипит, прыгает с дерева и увеличивается в размерах. — Давайте! Ещё один залп — пули попадают прямо в цель. Сфинкс расплывается в воздухе, превращается в засасывающую воронку и растворяется полностью вместе с ней. Небо в Потусторонье тускнеет и в мгновение ока приобретает светло-серый оттенок. Вокруг скапливается туман, пахнет сыростью, а над местом пропавшей воронки сияет кусочек земли. Хёнджин хмурится, медленно опускается на корточки, подбирает камень и бросает в сторону огонька, и он сразу же вспыхивает, сгорает за долю секунды и испаряется в воздухе. — Как ты… — Минхо отходит от места происшествия к Феликсу. — Что произошло сейчас? — Я не… не до конца понимаю, — Хван моргает повреждённым глазом. — Видимо, это последствие травмы — видеть подобные вещи. Сзади парней раздаётся звук перезаряжающегося оружия. Феликс чувствует мёртвую хватку Минхо на своём запястье, смотрит, не моргая, на испуганного Хёнджина и тяжело сглатывает, осторожно хватаясь за приклад своего охотничьего ружья. Туман густеет с каждой минутой, воздух становится влажным и тяжёлым, а небо вновь темнеет, словно опускаясь к земле. — Одно ваше движение, — звучит незнакомый голос, — и будете мертвы. В этом мире почти везде полно глитчей. Минхо поднимает оружие и направляет дуло ружья на неожиданно появившегося мужчину. — Не глупи, пацан… — Сначала опустите пушку! — Феликс встаёт рядом с другом. — Кто вы и какого чёрта делаете в Потусторонье? Незнакомец медленно переводит своё ружьё в сторону точки, расположенной в метре от Хёнджина, и стреляет. Пуля сразу же загорается синим пламенем и растворяется в воздухе, как и камень моментом назад. — Глитчи, — поясняет мужчина, — паранормальные ловушки, наступите на них и сгорите заживо. Ходить по территории вслепую всё равно, что решить поплавать в болоте. Всегда кидайте вперёд камни перед тем, как сделать несколько шагов. Феликс опускает ружьё Минхо, поправляет перчатку и задумчиво хмурится. — Спасибо… за предупреждение, — он прочищает горло, — но… что вы делаете в этом мире? Хёнджин чувствует, как его ноги подкашиваются. Молодой человек хватается за предплечье Минхо, и Ли, безмолвно понимая ситуацию, помогает ему сесть на траву и перевести дух. Господин Хашимото, как представил себя незнакомец, пришёл в Потусторонье несколько лет назад, когда призраки этого мира похитили его жену. — Всё случилось вечером, — вещает мужчина, — мы приготовили ужин и собирались посмотреть фильм перед сном. Я ушёл в другую часть дома за сменной одеждой, задал Нане вопрос и не получил никакого ответа. Вернулся в гостиную спустя тридцать секунд от своего ухода, и моей жены уже не было. Я рассмотрел все версии: от похищения до самовольного ухода, прочитал сотни рассказов, мифов, сказаний и приданий, куда призраки уносят людей, перепробовал тысячи способов связи с другими мирами, пока не наткнулся на место, которое назвал «зоной». Мне доводилось слышать об исчезновениях людей в заброшенном храме в горах Чичибу… Когда я прошёл через задние ворота, передо мной возник зелёный луг. Так я понял, что могу попасть в Потусторонье и обратно, если пройду через врата в определённое время. Господин Хашимото продолжает рассказывать, Феликс с каждым новым тревожным фактом всё сильнее и сильнее мрачнеет. Минхо достаёт из рюкзака бутылку воды, стараясь помочь Хёнджину прийти в себя, Хван вытирает слёзы, что текут непрекращаемо с того момента, как парень заметил огонь тех самых земных глитчей. Подобное напряжение вызывает последствия в виде головокружения и временной слабости в теле. Затем картинка меняется: Хёнджина подхватывают под руки, компания во главе с незнакомцем направляется по неизвестным следам к заброшенному потустороннему дому, расположенному в чаще леса. Шум в ушах стихает, дышать становится намного легче, Хван поднимает голову и смотрит на полуразваленное здание. — Что мы… что мы здесь делаем? — Хёнджин поворачивается к ребятам. — Феликс, что происходит? Вновь звук перезаряжающегося оружия — три ружья мгновенно взмываются вперёд, и их хозяева ступают на порог заброшенного дома. Господин Хашимото решил показать близлежайшую от потустороннего лифта местность и привёл компанию сюда, в неизведанное здание. Мужчина заходит внутрь, за ним следуют Феликс и Минхо, а Хёнджин, с трудом осознавая происходящее, за секунду посылает свои мысли к чёрту, набирает с земли горсть камней и забегает следом за ребятами. — Как вы поняли, что мы не из числа местных монстров? — Минхо спрашивает у замершего на месте господина Хашимото и не получает никакого ответа. Феликс завороженно протягивает руку вперёд, на его глаза наворачиваются слёзы. — С-с-сынмин?.. — Нана? — рядом слышится хриплый голос незнакомца. Хёнджин не понимает ни капли из всего, что происходит. У противоположной стены, рядом с раскрытой паронормальной воронкой, стоит девушка ростом выше двух метров. Её волосы выбиваются из-под широкой белой шляпы, создание ухмыляется по мере приближения к ней господина Хашимото. — Нана? — мужчина касается её руки. — Это действительно ты? Слух пронзает громкий нечеловеческий смех. Рот девушки расширяется до невозможных размеров, создание взлетает и одним движением поглощает господина Хашимото. Хёнджин подавляет свой крик и бежит к Феликсу, который подобрался к девушке слишком близко. — Ликс… Феликс, пожалуйста, не трогай её! Очнись, это не тот человек, чьё имя ты назвал! Руки Хёнджина кто-то касается и резко тянет на себя. Хван оборачивается и видит перед собой… Феликса? — Как ты мог подойти к ней настолько близко? — кричит парень, перезаряжая ружьё. — Дотронься до меня и Минхо и скажи, куда стрелять, наши пули летят мимо без тебя! Хо оказывается рядом, Хёнджин выполняет просьбу и разглядывает потустороннее создание. — Шея… — шепчет Хван, — пять сантиметров вверх от ярёмной вырезки. Мальчики поочерёдно стреляют. Женщина расширяется, приближается к молодым людям, пока Хёнджин неотрывно смотрит на неё. «Госпожа Хошако… это определённо она». Госпожа Хошако — монстр из древних японских легенд. Женщина, что предстаёт перед людьми в обличии их любимых или вызывает галлюцинации, и жертве кажется, что близкого человека заманивают и убивают. «Монстр решил поиграть над моими чувствами и сознанием…» Очередной выстрел в шею — женщину засасывает в воронку, и образование в стене уменьшается в размерах. Хёнджин смотрит на повреждённую руку Феликса и тянет молодых людей за собой к воронке. — Снимай перчатку, — Хван показывает прямо в центр, — не спрашивай, пожалуйста, у нас очень мало времени… — Видимо, твоя рука так же связана с этим миром и является ключом к определённым вещам, как и правый глаз Хёнджина, — осознаёт Минхо, стягивая с друга бежевую перчатку. — Возможно, сейчас у нас получится вернуться домой. Феликс кивает, протягивает руку вперёд и цепляется за что-то внутри воронки. Хёнджин и Минхо одновременно хватаются за его свитер, и парней утягивает на другую сторону, в наш мир.