***
«Где я?» — первое, что подумал парень, чувствуя, что лежит на чём-то жёстком и сыром. К векам будто привязали небольшие гири, ибо нормально раскрыть глаза Даниил смог не сразу. Парень пытался хотя бы привстать, но тщетно. Он не чувствовал ни рук, ни ног. Проморгавшись, он решил, что благим решением будет осмотреться. Подолянчик сам в недоумении от своей реакции, ведь ситуация из ряда вон выходящая, а он, будучи подростком с неокрепшей психикой так спокойно и трезво относится ко всему происходящему. Самое главное! Даниил взглянул в сторону своих рук. Они не связаны, что не может не радовать. Итак, сверху потолок. Очевидно. На потолке висит лампа, которая держится на одних проводах и освещает помещение противно-тусклым жёлтым светом. Это заставило парня поёжиться. Пробежавшись взглядом по стенам коморки, он не нашел ничего, что могло бы привлечь его внимание. Так. Нужно вспомнить что, где, а главное с кем он делал, прежде чем попасть в эту, пропитанную запахом ссанины «конуру». Пытаясь привести мысли в порядок, он чувствует как его голову пронзает острая боль. Больно становится до чёртиков. Теперь он нисколько не сомневался в том, что перед тем как его сюда закинули, его предварительно огрели дубинкой по голове. Даниил издавал болезненные стоны, хотя это скорее было похоже на хрип, медленно умирающего алкаша. Голова раскалывается, в горле сухо и вдобавок ко всему ни одна из конечностей не желает двигаться. На данный момент парень ощущал себя овощем. Продолжая сверлить взглядом потолок и думать о том, в какой же он все таки заднице, Подолянчик и не сразу заметил приближающиеся в его сторону шаги. С противным скрипом открылась дверь, пропуская внутрь высокий силуэт. — Малыш, я пришёл. Не скучал тут без меня? Голос. Его голос. Такой знакомый. Такой до одури знакомый! — С-Стас — Хрипло выдавливает из себя Даниил, все ещё не понимая, на яву ли всё это происходит или это очередной плод его воспаленной фантазии. — Да, я — Ухмыляясь и как бы констатируя факт, отвечает Лаврухин. — Н-но — Запинается младший — Что я здесь делаю? Разве мы не должны были снимать видео? И вообще, где Лёша? — Искренне ничего не понимая, парень смотрел в глаза Стаса, пытаясь найти в них ответы на свои вопросы, но кроме отражения собственного лица ничего разглядеть ему не удалось. — Лёша, Лёша! — Скорее прорычал, нежели сказал Стас. Настроение его быстро изменилось — Почему ты думаешь только о нём? Почему ты никогда не замечаешь меня? — Садясь на корточки, за шиворот он притягивает к себе Подолянчика — Чем он лучше меня? — В глазах старшего черти плясали. — С-Стас, н-но я не понимаю о чём ты говоришь — Голос предательски дрожит — Ты мой друг и я очень люблю тебя, что случилось? Почему мы здесь? Почему я не могу пошевелиться? — Парень стиснул зубы, а на глазах начали выступать слёзы — Стас, ты слышишь меня?! — Попытки достучаться до Лаврухина не увенчались успехом. По выражению лица можно было понять лишь то, что младшего тот нисколько не слушал. Казалось, что Стас придумывает для Даниила самый гуманный (а может и нет) способ расправы. От этой мысли по спине кареглазого прошёл холодок, а сам он заметно напрягся. В этот же момент Подолянчика прижимают к полу и грубо хватая за горло, напористо целуют в губы.***
Хватая ртом воздух, Даниил просыпается в холодном поту. Опираясь на локти и вставая, он не замечает ничего кроме привычной обстановки в комнате и будильника, показывающего «10:26». — Вот это пиздец.. — Сказал подросток, хватаясь за горящие пунцом щёки.