***
Рита после очень доброй встречи сидела в сестринской, потирая ногу, которая начинала опухать, а вместе с тем вспоминать встречу с человеком, которого она про себя назвала «напыщенным индюком», которого, как она поняла, звали Глебом. — О, Маргарита, ты здесь? — в помещение вошла девушка 23 лет невысокого роста с рыжими волосами, которые были собраны в маленький хвостик на затылке, державшая в руках выстиранные халаты. — Тебя там старшая медсестра искала. — Нажаловался уже, — буркнула Марго, обувая тапочки. — Ай. — Что случилось? — рыжеволосая присела рядом, глядя на Риту, которая, обувшись, сморщилась. — Да ногу сегодня утром подвернула, — пожаловалась брюнетка, поднимаясь. — Я уже ухожу. — О, Рита, я тебя уже обыскалась, — произнесла вошедшая старшая медсестра, пройдясь по фигуре девушки взглядом. Девушка выставила руки, словно защищаясь от нападения, и протараторила: — Это все вышло случайно, честное слово, Мария Степановна. Куплю я ему новые туфли, только зачем об этом на всю больницу трезвонить? Рыжеволосая переглянулась со старшей медсестрой, а потом они обе уставились на Риту, не понимая, о чем она говорит. — Маргарита, это ты сейчас о чем? — осторожно попыталась уточнить Мария. — А Вы? — в ответ насторожилась Марго, понимая, что сама взболтнула лишнего. — Нужно срочно убрать в кабинете новой заведующей отделения патологии беременности, а потом в кабинете доктора Климовского, — объяснила свою просьбу Мария Степановна. — Нам наконец-то прислали заведующую? — поинтересовалась медсестра. — Ну и какая она? — Жанночка, если ты горишь желанием познакомиться с нашей новой коллегой, то милости прошу в кабинет Платона Ильича. Там все узнаешь! — рабочим тоном ответила Мария, глядя на девушку. Рыжеволосая насупилась, а потом, схватив шприцы, вышла из сестринской. Рита же последовала за ней, только в другую сторону.***
Пятиминутка была в самом разгаре, когда туда явился Климовский, который, произнеся слова извинения и удостоившись строгого взгляда Земцова, занял свое место рядом с Евгением, который в это время завершал доклад о том, что происходило у него в родильном отделении. Слушая все это в пол уха и желая лишь одного: таблетки от головы, Глеб не сразу обратил внимание на то, что говорит Платон Ильич, лишь когда Верестов ощутимо толкнул его локтем в бок, мужчина поднял глаза, которые в ту же секунду заволокла ненависть, как только он увидел, кто стоял рядом с начмедом. — Коллеги, разрешите Вам представить нашу новую заведующую отделения патологии беременности — Наталья Алексеевна Громова. Невысокая женщина, чьи каштановые волосы мягкими волнами падали чуть ниже плеч, мягко улыбнулась уголками губ, глядя на коллег миндалевидными карими глазами. — И откуда же к нам прислали такую красивую заведующую? — полюбопытствовал Евгений, поправляя воротник халата и обаятельно улыбаясь Громовой. — Из Москвы, — ответила Наталья, занимая свое место и положив руки на стол. Верестов хмыкнул, меняя положение: — Надо же. Я думал, что все наоборот — желают в столице остаться, а не в наше городишко, забытое Богом, ехать. Платон усмехнулся, записывая что-то в блокноте, слушая разговор коллег. — Платон Ильич, — на пороге кабинета стояла Мария Степановна. — Там девушку привезли. Первые роды, преждевременные. Срок очень маленький. — Сейчас иду, — отозвался Земцов, собирая свои вещи и попутно обращаясь к докторам: — На этом наша пятиминутка может быть окончена. Наталья Алексеевна, Ваш кабинет уже приготовили, я сейчас попрошу, чтобы Вас туда провели, — мужчина поднялся, собираясь покинуть кабинет. — Платон Ильич, а можно это сделает доктор Климовский? — посмотрела на начмеда Наталья, прижимая к груди блокнот и ручку. Земцов повёл плечами, а Глеб, который почти покинул кабинет, бросил злой взгляд на новую коллегу. — Хорошо. Тогда с Вас, Глеб Максимович, ещё и экскурсия для Натальи Алексеевны. — Как скажете, — процедил сероглазый, сжимая руки в кулаки. Выйдя из кабинета вслед за Платоном, Климовский понесся по коридорах, совсем не дожидаясь кареглазую, которая едва поспевала за ним в босоножках на шпильке. — Климовский, да подожди ты, — догнав доктора в очередном коридоре, который вёл к кабинету Глеба, Наталья коснулась рукой его руки, но тот отошёл от заведующей, глядя на противоположную стену, а на его лице играли желваки. — Скажу честно, то я не ожидала тебя здесь встретить! — созналась женщина, слишком пристально глядя на коллегу и пытаясь понять, что именно в нем изменилось за то время, пока они не виделись. «Он тебя ненавидит» — подсказал разум. — Могу сказать Вам то же самое, Наталья Алексеевна, — отозвался Глеб, пряча руки за спину. — Вы у нас птица высокого полёта, а работать собираетесь в нашей больнице, которая для Ваших запросов явно не подойдёт! — А ты все такой же остроумный, — усмехнулась Громова. — Да, я думала, что в тебе за это время что-то изменилось, видимо, я ошиблась! — Изменилось, — он наконец заглянул в её шоколадные глаза, которые так когда-то манили. — Чувства к Вам, но Вам этого не понять. Найдите себе другого экскурсовода, а я пойду. Он, чеканя шаг, ушёл, а кареглазая осталась стоять посреди коридора, понимая, что переезд в этот город принесёт ей ещё больше сюрпризов, чем она думала.***
Маргарита вытирала пыль в кабинете доктора Климовского, размышляя о том, что жизнь очень интересная и, в то же время, непредсказуемая штука. Ещё вчера она спасала, как она думала, пьяницу, а сегодня она уже успела с ним поссориться, да ещё и испортить ему туфли. Вздохнув, девушка вытерла пыль на столе и, нечаянно зацепив стакан с канцелярскими принадлежностями, опрокинула его на пол. Обозвав саму себя криворукой, Рита стала собирать разбросанные вещи. Забравшись под стол, девушка забрала ластик и уже хотела выбираться, как вдруг услышала, как открылась дверь, а потом увидела те самые мужские туфли, которые ей сегодня посчастливилось облить водой. Глеб с грохотом закрыл за собой дверь и, подойдя к креслу, хотел сесть, как вдруг увидел то, от чего слегка обалдел. — А ты что здесь забыла? Мало тебе того, что ты мне натворила, так ты ещё и в мой кабинет пробралась? — он сложил руки на груди, наблюдая, как брюнетка выбирается из-под стола. — Очень нужно мне в Ваш кабинет забираться. Мне сказали здесь убрать, — буркнула Марго, потирая голову, потому что она умудрилась ещё и удариться. — Я уже убралась, поэтому ухожу, — девушка взяла ведро со шваброй и направилась к двери. — Смотри осторожно, а то вдруг ещё кого-то искупаешь, — бросил ей вслед Глеб. Маргарита обернулась, глядя на него небесными глазами, а потом произнесла: — А Вы сегодня более сговорчивый, чем вчера. Вчера то и двух слов внятно произнести не могли. Пить Вам явно нельзя, — уколола она его, а Глеб продолжал стоять, словно ударенный по голове, думая, откуда этой санитарке известны такие подробности его жизни.***
«Жизнь на месте не стоит», — пришла к заключению голубоглазая блондинка, открывая двери своей квартиры, которая стояла пустой долгих двадцать лет. Перенеся через порог чемодан, она вздрогнула, потому что от непонятно откуда взявшегося сквозняка дверь захлопнулась слишком громко, а ей показалось, что это захлопнулся капкан. Пройдя немного вперёд, женщина бросила мимолетный взгляд в зеркало, которое было покрыто шаром пыли. От чего-то вдруг стало страшно. Не от того, что она была здесь совершенно одна, а по другой причине. По которой она и сама себе пока боялась признаться. Передернув плечами, Елизавета вошла в гостиную, которая осталась такой же, как и тогда. Голубые шторы на окнах, маленький столик возле дивана, кресло, торшер. Мысли прервал телефон, который звонил в сумке, которую она бросила в коридоре на зеркале. Вернувшись, блондинка достала сотовый и незамедлительно приняла вызов. — Мамочка, это я, — произнес приятный женский голос на том конце провода. — Звоню тебе сказать, что уже завтра вечером я буду у тебя. Встречать меня не надо, — не дав матери вставить и слова, продолжила собеседница. — Валери, — перебила дочь Лиза. — Я тут подумала, может быть Луи стоило сказать правду? На том конце провода послышался тяжёлый вздох, а потом последовал грустный голос: — Мама, мы с тобой это уже раз десять обсуждали, и ты мне пообещала. Вообще-то так, или ты соглашаешься мне помочь и хранишь мой секрет до самого конца, или я стану искать помощи в другом месте и буду делать все в одиночку. Елизавета вздохнула, понимая, что её дочка самая настоящая шантажистка. — Хорошо, я ничего не стану говорить Луи. Не нервничай только. До встречи, — отключившись, женщина, устало посмотрела в окно, за которым садилось летнее солнце, обещая не менее жаркую ночь, наполненную воспоминаниями, которых с возвращением стало только больше.***
Закончив со своими обязанностями, Маргарита, переодевшись, ждала отца возле регистратуры, разговаривая с медсестрой Женей. — Добрый вечер, Женечка, — Климовский обаятельно улыбнулся Евгении, отдавая карточку своей пациентки. Маргарита закатила глаза, глядя, как доктор «клеит» медсестричку, а потом отвернулась, не желая наблюдать эту сцену. Отойдя немного от «парочки», голубоглазая принялась рассматривать плакаты на стене. Глеб что-то ещё сказал Евгении, а потом подошёл к Рите и деликатно кашлянул, но девушка не обратила на это внимания. Тогда мужчина коснулся рукой девичьего плеча и удостоился чуть раздражённого взгляда. — Я это, — мужчина замялся, вспоминая утреннюю сцену. — В общем, я хотел попросить прощения. — Да неужели? — изображая удивление, воскликнула она. — А я думала, что Вы только грубить умеете. Значит, не все ещё потеряно? — А ещё я хотел сказать спасибо за то, что ты мне вчера не позволила сесть в пьяном виде за руль, — пропуская колкую Ритину реплику мимо, продолжили сероглазый. — Я действительно тебе очень благодарен, — мужчина протянул ладонь. — Мир? Марго посмотрела на Глеба, а потом на протянутую руку и неуверенно вложила свою маленькую ладошку, которую мужчина чуть сжал. — Мир, — заключила девушка, заправляя за ухо прядь волос. — И Вы простите меня за то, что пролила на Вас воду. Это вышло случайно. — Верю, — улыбнулся шатен, выпуская девичью руку из своей руки. — Кстати, меня зовут Глеб Максимович Климовский, а Вас? — Маргарита, — со второго этажа спускался Земцов. — Ты уже закончила? — Да, — кивнула девушка, глядя на отца. — Можем идти домой. — Хорошего дежурства, Глеб Максимович, — пожелал Платон доктору, направляясь вместе с дочерью из больницы. Климовский провел начмеда и девушку взглядом, а потом, направляясь в ординаторскую, повторяя имя, которое он узнал.***
Отец и дочь вышли из здания больницы и шли к автобусной остановке, разговаривая на свою любимую тему. — Марина Станиславовна сегодня звонила, сказала, что они возвращаются через два дня. — Предупредила тебя, чтобы ты успел все подготовить к их приезду, или она боится, что ты что-то натворил, и даёт тебе возможность все исправить? — хохотнула Рита. — Главное, чтобы они вернулись в статусе супругов, а то сбудется Динин кошмар, — голубоглазая села на скамейку, глядя на витрину магазина, который был напротив. Земцов нахмурился, ничего не понимая из сказанных дочерью слов. Девушка поведала о том, что ей сказала Дина, а также свои слова на тот счёт, что это хорошо, когда продолжаешь любить человека, несмотря на все его ошибки и недостатки. Это и есть настоящая любовь. — Пап, — позвала Рита отца, который стоял, задумавшись. — А ты так смог бы? — Как? — не понял Платон, мотнув головой, чтобы согнать с себя внезапно нахлынувшие мысли и воспоминания. — Ну, ты смог бы всю жизнь любить человека, который тебя предал? Мужчина неуверенно повёл плечами, а потом сощурил глаза и спросил: — Ты лучше скажи, как твой день прошёл? — Если опустить один незначительный инцидент, который мне уже удалось уладить, то все не так уж плохо, — рассказала Марго, поднимаясь со скамейки, увидев автобус, который подъезжал. — Это ты сейчас имеешь ввиду вылитую на Глеба Максимовича воду? — мужчина засмеялся, наблюдая, как вытянулось в удивлении лицо дочери. — И как же вам с ним удалось уладить этот вопрос? Он тебя на свидание пригласил? — Много чести мне с ним на свидание ходить, — фыркнула девушка. — Просто куплю ему новые туфли, и на этом разойдемся, — она вошла в автобус, а Земцов покачал головой, заходя следом.***
Очередной жаркий день ничем не отличался от предыдущих: хотя, нет. Градусами жары, которая уже сидела в печенках у всех жителей города. Елизавета быстро преодолела две последние ступени и, войдя в распахнутые двери, оказалась в просторном холле клиники, которая встретила такой знакомой и родной атмосферой, невольно вызывая на губах улыбку. Подойдя к ресепшену, Елизавета увидела девушку, которая весело щебетала по телефону, и как блондинка поняла, что это были далеко не рабочие темы. — Простите, мне нужен Лев Борисович Квитко, — держа в одной руке сумочку, а вторую положив на столешницу, промолвила женщина. Медсестра прикрыла ладошкой трубку и, пройдясь по фигуре визитёрши взглядом, выдала: — Лев Борисович уехал в минздрав. Сегодня его уже не будет. Приходите завтра. Блондинка закусила губы, поворачиваясь к медсестре спиной, думая, что явиться без предупреждения все же было глупостью, а с другой стороны — хотела ведь сюрприз сделать. — Виктория, я уехал. Сегодня меня уже не будет! — прозвучал рядом очень знакомый голос. — Хорошо, Лев Борисович, — мило улыбнулась заведующему Виктория, а Лиза, подняв глаза, увидела отдаляющийся силуэт Льва Борисовича Квитко — лучшего друга и однокурсника, а сейчас заведующего одной из лучших клиник города. — Левушка, — женщина бросилась за ним. Квитко сначала замер, услышав, как его зовут, а потом медленно обернулся, глядя на женщину, которая стояла недалеко от него, неверяще и бормоча: — Не может быть. Филатова. Лиза радостно смотрела на друга, которого не видела двадцать лет, и понимала, что она все же ошиблась, думая, что в этом городе нет людей, которые обрадуются ей. Один такой человек все же был.***
— Ого, а где это наша Рита с самого утра пропала? — поинтересовался Артём, войдя на кухню и увидев лишь отца, который в одиночестве пил чай. — В больницу опять убежала. Земцов отрицательно покачал головой: — Ей нужно было в магазин перед парами заглянуть. Артём сел за стол и, взяв бутерброд с колбасой, налил себе кофе. — Сестричка решила перед парами по бутикам прошвырнуться? Хвалю. А то она кроме своих книжек, института, а теперь ещё и больницы вообще ничего не видит. — Артём, что за слова? — укорил сына Платон, моя чашку. — Ты, кстати, почему до сих пор дома? — За мной Славка заедет. Нужно сегодня проверить всю систему в офисе, поэтому буду поздно. Кстати, а ты почему все ещё дома? Ты же раньше всех туда бежишь, — удивился парень, беря ещё один бутерброд. — Сегодня пойду немного позже. Дела кое какие появились, — ответил Земцов, вытирая руки об полотенце. Брови парня сошлись на переносице, но телефонный звонок не позволил как следует подумать над тем, какие дела появились у отца, поэтому, наспех допив кофе и доев бутерброд, он покинул квартиру.***
— Вот такие дела, — завершил свой рассказ Квитко, делая глоток остывшего чая, наблюдая за сидящей напротив него женщиной, которая задумчиво водила пальцем по ободку чашки. — Жизнь бьёт ключём. Ну что я все о себе да о себе. Ты как? Двадцать лет назад как уехала, с тех пор ни ответа, ни привета. Как твоя жизнь сложилась? Как Валери, муж. — А что моя жизнь? — блондинка подняла глаза, и Левушка увидел в них печаль. — Жизнь прошла, но мне кажется, что все, что в ней было, было не со мной. Ладно, — Елизавета взяла конфету из коробки, которая стояла на столе. — Ты лучше расскажи, как там наши? Максим Викторович, Андрей Васильевич, Савина, Думанский. — Ну, что рассказать? — Лев Борисович сел поудобнее. — Заболотин открыл свою клинику, где работает его дочь, которая, кстати, уже замужем и сделала своего отца дедом. Андрей Васильевич женился на Кате и сразу же после твоего отъезда перешёл в районную клинику, где сейчас заведует. Марина Станиславовна с мужем. — С мужем? — переспросила Лиза, подумав, что она ослышалась. — Да, — подтвердил Лева. — Марина вышла замуж за Вадима уже третий раз, и они вместе трудятся в нашей родной больнице. Савина — начмед, а Любавин по прежнему занимает свою должность. Лиза сделала глоток, переваривая информацию и так и не решаясь спросить об ещё одном человеке, о котором, наверное, желала знать наиболее. Квитко же тоже молчал, наблюдая за однокурсницей. Эту тишину прервал тихий стук в дверь, а потом голос, от которого у Лизы сердце упало вниз. — Здравствуй, Лев Борисович.