***
Взгляды, которые бросали друг на друга сидящие за маленьким столиком мужчины, могли бы испепелить, но не могли. К сожалению, или к счастью. Земцов покрутил в руках маленькую чашку, глядя, как генерал вертит в руках пузатый бокал с коньяком, пристально глядя на него и что-то обдумывая. Чашка со стуком опустилась на блюдце, вырывая Николая из невесёлых дум, заставляя сконцентрироваться на мужчине, который сидел напротив. Человек, который когда-то спас его дочь. Странно, но тогда он даже не рассматривал его как соперника, а следовало бы. Его ошибка, за которую сейчас приходилось платить. Мужчина одним глотком допил остатки спиртного на дне бокала и произнёс: — Я рад, Платон Ильич, что Вы приехали. Разговор у нас будет очень непростым, — предупредил Николай, а его оппонент хмыкнул, складывая руки на груди, а потом спросил: — Я не думаю, что нам с Вами есть о чем говорить. Николай ухмыльнулся, призывая официанта и заказав себе вновь спиртного. — Если бы Вы так думали, Платон Ильич, то не прилетели бы и не сидели бы в этом кафе, дожидаясь мою жену! — ехидно закончил он. — Что Вам нужно? — прервал Ракитина брюнет, понимая, что ещё немного таких слов, и он точно наговорит лишнего. — Сообщить вам кое что хотел, хотя Лиза предпочла, чтобы Вы об этом не знали! — перешёл к делу седовласый мужчина, вспомнив, что пришёл сюда совсем не для того, чтобы пререкаться с этим человеком. В конце концов, он и так победитель. Нужно ли теперь опускаться до ссор? Определённо нет. — В конце июля Лиза родила ребёнка! — пристально глядя на собеседника, сообщил Ракитин, но выражение лица Платона после этой новости ничуть не изменилось. — Вы хотите, чтобы я вас поздравил с тем, что Вы стали отцом? — поинтересовался доктор, из последних сил пытаясь скрыть свои истинные чувства. Ракитин гортанно рассмеялся, откинувшись на спинку стула, а потом вкрадчиво произнёс: — Да нет. Это я Вас должен поздравить, Платон Ильич. Земцов уставился на генерала, понимая, что он перешёл всякие черты, и рывком поднялся со своего места. — Полагаю, что мы можем закончить этот бессмысленный разговор! — ножки стула заскрипели по полу, а Платон направился к выходу из кафе, но его оставил генерал, на которого после сказанного обратили внимание все посетители. — То есть, ты спишь с моей женой, сделал ей ребёнка, а теперь так легко уходишь от ответственности? Не думаю, что ты так просто бросишь своего ребёнка. Ты слишком благородный, — с издевкой добавил Ракитин, глядя, как Земцов снова занял место напротив него, и все взгляды обращены именно на их столик. — Вот так лучше, — протянул Коля, меняя положение. — А теперь слушай меня внимательно, Платон Ильич, дважды я повторять не буду. Я знаю, что ты спал с моей женой! — Она тогда ещё не была Вашей женой! — процедил Земцов, глядя на стену за спиной Николая. — Елизавета мне все рассказала, — не обращая внимание на слова Платона, продолжил военный. — Что поддалась порыву, провела с тобой ночь, о которой пожалела уже на следующее утро. О беременности она узнала, когда было уже поздно делать аборт, — продолжал рассказывать мужчина, каждым своим словом нанося брюнету невыносимую боль. Мужчина не мог поверить, что женщина, которую он полюбил и продолжал любить до сих пор, способна на такие ужасные вещи. — Лиза приняла решение родить этого ребёнка и оставить его. Я её всецело поддержал! В конце концов, она ещё молода, и у нас с ней будут свои дети, а этот ребёнок всего лишь напоминание об ошибке. Платон прикрыл глаза. Ошибка. Ночь с ним для неё ошибка. Любовь его для неё тоже ошибка. — Где мой ребёнок? — почти что прорычал доктор, прерывая откровения Ракитина. — Платон Ильич, поймите, — продолжил Николай, но брюнет жестом остановил его. — Я все понял. Живой человек для Вас и Вашей жены лишь ошибка, но мой ребёнок для меня никогда ошибкой не будет! — он навис над мужчиной, понимая, что сделает все, но узнает ответ на свой вопрос. — Лиза родила девочку. Сейчас она в доме малютки. — Адрес! — приказал Земцов. Николай достал из кармана пиджака ручку и взял салфетку, на которой черкнул адрес дома малютки. Платон схватил салфетку и, не прощаясь, покинул заведение, не заметив взгляда, которым его провел генерал.***
В кабинете директора дома малютки было слишком тепло и уютно, но это тепло и уют сейчас ничего не значило для человека, который сидел на стуле напротив стола, и в душе которого после откровений генерала умерло все светлое, что только было. — По какому Вы ко мне вопросу? — поинтересовался мужчина лет шестидесяти в чёрном костюме, который сидел за столом, просматривал бумаги, которые лежали перед ним, не слишком обращая внимания на визитера. —Я ищу девочку, — немного дрожащим голосом произнёс Земцов, чувствуя, как сердце колотится об ребра. Мужчина поднял бровь, а потом понимающе покачал головой: — Хотите удочерить? Вот, — он вытянул из стопки бумаг лист и протянул Платону. — Вот, список документов, которые нужны для удочерения. Платон взял лист, но так и не посмотрел на то, что там было написано. — Вы меня неправильно поняли. Я ищу свою дочь. Эти слова заставили директора отложить все документы и воззриться на посетителя. — Вашу дочь? — переспросил он, потерев переносицу. — Да, — кивнул Платон, а потом, собравшись с мыслями, рассказал то, что узнал о своей дочери со слов Николая Ракитина. Николай Христофорович ходил по кабинету, слушая рассказ незнакомца, а когда тот замолчал, мужчина произнёс: — К нам действительно недавно перевели прямо из роддома девочку — отказницу. — Скажите, — Земцов глубоко вдохнул, чтобы хоть как-то успокоить нервы. — Я могу её увидеть? Николай сел обратно за стол, пристально глядя на человека, которому он почему то верил. Может быть потому, что мужчины не очень часто посещали такие места в одиночку. Чаще всего они приходили с жёнами, но этот был исключением из правил. — Хорошо, — кивнул он, немного подумав, и, потянувшись к телефону, набрал номер: — Варвара Максимовна, зайдите ко мне! Положив трубку, Николай улыбнулся. — Сейчас придёт воспитательница и проведёт Вас к девочке, но это ещё не все. Если Вы действительно хотите забрать малышку, то нужно будет собрать некоторые документы, а на это нужно время! — Я все сделаю, — заверил Платон, сглотнув поступивший к горлу ком. — Николай Христофорович, звали? — на пороге кабинета стояла женщина лет тридцати среднего роста. Одетая она была в черную юбку и темно-зелёную блузку. Каштановые волосы были собраны в пучок. — Да, Варвара Максимовна, — кивнул директор. — Проведите, пожалуйста, товарища к девочке, которую месяц назад доставили к нам. Варвара кивнула и жестом указала на дверь. Земцов благодарно посмотрел на Николая и покинул кабинет вместе с Варварой.***
Комната, в которой оказались Варвара и Платон, была сделана в светлых тонах. Шторы на окнах были открыты, и теперь всю комнату заливал солнечный свет, хотя совсем недавно на улице шёл дождь. Варвара указала Платону на кроватку, которая стояла возле стены, и остановилась. Земцов сделал несколько шагов и замер в нерешительности. К реальности его вернул тоненький детский плач, который доносился из кроватки. Наклонившись, мужчина взял ребёнка на руки, трепетно прижимая к себе. Малышка затихла и, вытянув из пелёнок крохотную ручку, сжала пальчики. Земцов улыбнулся, глядя в голубые глаза. Материнские глаза. Глаза той, которой эта кроха не нужна. Мужчина поцеловал крохотный кулачок, поправляя одеяльце, в которое была закутана малышка. — Я рядом, доченька. Я теперь тебя никогда не оставлю. — Она очень спокойная, — промолвила Варвара, которая наблюдала за этой встречей. — Ее зовут Маргарита. Нам сказали, что ее так мать назвала. — Дочка, ты моё единственное счастье, — прошептал Платон на ухо малышке, укачивая её. Девочка лишь смотрела на мужчину, причмокивая и совершенно не зная, как круто изменилась её судьба.