***
Все прекрасное когда-то заканчивается. Как и наш ужин, плавно подходящий к завершению. Возможно, это был один из лучших вечеров в моей жизни, а, возможно, после него меня ждала еще более прекрасная ночь, либо ночь тяжелых разочарований: в себе, в жизни, в любви, в своих решениях. Я все думал, что же мне тогда сказал Попов, уходя к компании и оставив меня наедине с бьющимся от стыда и неизвестности сердцем. Сейчас это волновало меня больше задыхающегося рядом Позова. Громкий звук его кашля вывел меня из транса. — Эй, друг, ты чего? — Надо ему помочь! — Умеет кто-то?! — Надо сзади обнять и сильно надавить несколько раз! — Иди, попробуй. — Если надо будет искусственное дыхание делать, я первый в очереди! — Придурок! — какой-то предмет полетел в сторону, откуда была фраза до этого. — Ай! — закричал Матвиенко — Даня, блять, сейчас еще одного спасать будем! — зарычал на него Музыченко, — не кидайся вилками! Голоса и советы по спасению стихли спустя пару минут. Дима жадно пил третий стакан воды, а остальные смотрели на него как на маленького ребенка. — Что там, — блаженно вздыхая, получив порцию живительной влаги в организм, — говорили про искусственное дыхание? И главное, кто говорил? — заинтересовано посмотрел он на компанию, спуская очки на кончик носа. Все дружно, будто сговорившись, повернулись на Сережу. Зал разразился громким хохотом. — Дома поговорим, — поддержал атмосферу Дима, а Сережа еще больше залился краской. На него это не похоже. А я просто улыбнулся. Сильно испугавшись за Диму, я был немного не в этом мире, но испугавшись второй раз уже взрыва громкого смеха, я вышел из транса. Решил посмотреть, что такое мягкое и теплое я держал в руках и обнаружил там руку Арсения. Сам он отвлеченно болтал с Соней, предоставив свою конечность мне в качестве антистресса, а когда почувствовал, что моя хватка ослабла, озадаченно повернулся в мою сторону. Не знаю, что на меня нашло в ту секунду. Я лег ему на плечо и в самое ухо прошептал: — Я хотел бы поехать домой, — вдруг увидел как резко и напряженно задвигалась его челюсть. Он мило улыбнулся Соне, извиняясь. — Сначала выходишь ты, через две минуты я, едем ко мне, — тихо промурчал он мне в ответ. Что это было? Флирт? Что за романтичный побег с бала? Но перечить я не хотел. Сделал, как мне сказали и ждал Арсения на улице, закуривая красные мальборо. Наконец мой принц вышел, и мы пошли к его машине. Ехать до его дома нужно было около 15 минут, потому что пробок ночью там не бывало. Всю дорогу ехали молча, в моей голове тараканчики продумывали план побега. Даже для них это было безрассудно — уехать ночью домой к Арсу, еще и по собственному, фактически, желанию.***
*Повествование от третьего лица* Квартира была прекрасно убрана и выглядела очень дорого. Серый, светло-голубой и белый оттенки были по всей квартире. Яркие пятна в подушках и картинах придавали свежести. Антон был очень удивлен, обнаружив винтажную черную лестницу. Он знал, что у его коллеги большая квартира, но не знал, что двухэтажная… Антон решил остаться по следующему ряду причин: «Огромная квартира, красивая и чистая, а рядом прекрасный мужчина, » который оторвал его от размышлений, схватив за запястье, и повел в свою комнату. Началось… — Антон… — Арсений заговорил первым, его голос был слишком холоден и строг. — тот поцелуй… — Был ошибкой! — прервал его парень, — прости. — Но в тот момент ты… — продолжал Арсений, не обращая внимания на вопли. — Был полным идиотом! — А я думаю… — А ты ни в чем не виноват и имеешь полное право меня ненавидеть. — признавал Антон, потупив глаза в пол. — Когда мы читали фанфики, — пытался говорить Арсений. — Я повел себя как конченный долбоеб и опозорился! — Но я… — А ты все время смеялся над глупым мной. — А ты разве не слышал, что потом… — Потом ты сказал что-то мне, а я, идиот, подумал, что это признание в люб-… Антон не успел договорить, как губы его накрыли поцелуем, сухим и нежным. Руки мужчины обвили острые плечи и заставили покинуть эту реальность на несколько счастливых секунд. Вернувшись в наш мир, первым, что увидел Антон были счастливые, яркие океаны. В них парень уловил что-то новое, ему показалось, что он увидел влюбленность, что он получил взаимность своим чувствам от одного взгляда Арсения, будто все его лицо: все родинки, морщинки, улыбка — все говорило с добротой «Какой же ты дурачок! Но я не вижу в этом ничего плохого, мне это нравится.» — А теперь, — приятный голос резанул по ушам, надорвав висящую тишину неловкости, — послушай, как все вижу я… В этот момент щеки у Антона стали настолько горячими, что казалось можно обжечься. Уши стали красными, а сердце грозилось вылететь из груди уже через несколько ударов. Но внешне он держал лицо, приложив сложенную в слабый кулак ладонь ко рту и ногтями слегка сжимая нижнюю губу. — Антон, тот поцелуй дал мне возможность многое понять и заставил многое переосмыслить, он точно не был ошибкой, — Арс посмотрел так ласково, будто специально вгоняя собеседника в бóльшую краску, а лицо парня уже и не могло скрывать румянец. — В тот момент ты открылся для меня по-другому. Больше, чем коллега, больше, чем друг… А я и не знал, что такое возможно, я понял, что не могу себе позволить тебя потерять. Почему эта информация дошла до меня только через поцелуй — я не понимаю, но главное, что дошла. — усмехнулся Арсений, а затем уверенно продолжил выливать на парня свои чувства. — Когда мы читали фанфики, я так желал увидеть хоть одну эмоцию на твоем лице, которая была бы призывом к действию, которая сказала бы мне, что этот поцелуй был не шуткой. Прости, что так пялился, но тот узел внизу живота ослабевал, только когда я смотрел на тебя. — Он мечтательно улыбнулся и чуть-чуть закатил глаза, — Ты так мило смущался, я понял, что для тебя это был не просто текст произведения известного для узких кругов автора. — Брюнет плавно подводил речь к завершению, делая голос ниже, но все же нежнее, — а тогда, в студии ребят, ты все услышал правильно. — подытожил он. — Хороший я актер, да? — рассмеялся Попов. Мерзкое, тягучее, неприятное молчание в ответ на его шутку. — Прости, — подскочил Антон, глаза которого мгновенно наполнились влагой. — мне нужно немного подумать. Улыбка спала с лица Арсения, он не пытался его остановить, встал около двери, выполнив элегантный швейцарский жест, приглашая пройти в сторону коридора. Не настаивая, а давая выбор. Антон вышел в коридор, обулся, взял куртку и, открыв дверь, обернулся посмотреть на него в последний раз, — прощай…