Как всё поменялось после тебя

Прошло 4 года. За это время я сильно изменился. Я стал певцом и актером, в свои то 25! Сегодня мне нужно было дать порядком ста или больше интервью касаемо моей биографии и личной жизни. Я вышел и сел у плаката с названием моей музыкальной группы. Ко мне сразу набежали фанаты, камеры и микрофоны. — Здравствуйте, мистер Виент. Можете ответить на пару вопросов из своего прошлого? — спросил у меня голубоглазый парень. — Конечно, валяй. Будь собой, не жмись. — Хорошо. — неуверенно отозвался журналист. — У вас был какой-то дорогой вам человек? — Да. — задумчиво начал я, вспоминая этого человека. — Это Иннокентий. Я разошёлся с ним в 15-16 лет, из-за своей ревности к тому, что он, помимо меня, общался с другими. — Скажите, вы боролись с ревностью? В каком смысле и русле была ревность? Было ли больно прощаться и жить после? — шуршало из зала. — Да, несомненно боролся. В первую очередь ревность была любовной. Да, я был геем. С ним я стал таким. «до» я был натуралом и «после» тоже. Прощаться больно не было, нет. Скорее обидно и ревностно, злоба. А вот жить после было трудно. Я искал Иннокентия в каждом. Хотел написать или позвонить ему, но через месяц-второй отпустило как-то, а ещё через одну-две недели я забыл что он был в моей жизни. После него я не находил особо новых друзей себе и как-то отпрянул от людей, поэтому у меня нет сейчас таких близких друзей и никто не говорит о моей жизни втайне от меня. — Вы в обиде на него? — Нет. Больше на себя, ведь такой бред присваивать себе человека как вещь, бред ревновать и ограничивать человека, он тоже имеет право на счастье, других людей. Так говорил мой отец. — зал бурно выкрикивал и поддерживал меня, видя как на мои глаза навернулись слёзы. — Несомненно, я плачу из-за счастья, которое он подарил мне, а я ему. Я уверен что он многого достиг и его окружают классные люди. Я не держу на него зла и ничего такого. — Вы хотите с ним встретиться? Помириться и вновь общаться? — Нет. — словно и не было никаких слёз. — Это навязываться, а не общаться и дружить. Как раньше никогда уже не будет. — Попытайтесь. — Даже не собираюсь. Меня никто не убедит и точка. Это всё? Я могу идти? — я испортился в настроении и, не дождавшись ответа от зала, ушёл к себе, готовится к концерту. В комнате я сразу позабыл что было, сел у барабанов с гитарой в руке, настроил микрофон и принялся распеваться. Я играл, ничего не слыша и закрыв глаза, как вдруг я перестал ощущать под руками музыкальные инструменты, открыл глаза и услышал вновь мир. Передо мной было четверо человек, в масках демонов. Я отчаянно пытался высвободиться, но они были сильнее. Я отключился. Очнулся я в тёмном подвале со связанными руками, которые находились сверху, за спинкой кресла на котором я сидел. Ноги также разведены по ножкам кресла. По обоим от меня сторонам стояли те два крепких мужика, которые были первыми, кого я увидел. По звукам позади меня открылась дверь и вошли два человека. — Так значит, — раздалось над моей головой. — отпустил и забыл, да? — он схватил моё лицо руками и поднял вверх. Я не мог посмотреть никуда, кроме его глаз. — Кто ты? — спросил я, когда он стоял ко мне спиной и держа что-то в руках. «Верёвка?» — Не узнаешь? Тогда в твоем случае давно забытый человек, знакомый. — он повернулся с этими словами ко мне лицом и снял маску. — Ребята, выйдите прочь. — скомандовал тот своим. — Они не боятся за тебя? А то мало ли я убью тебя. — тут я взбодрился. — Ты? Не смеши! Ты прежде не мог противостоять мне, а если убьёшь, то не выйдешь отсюда живым. — он начал подходить ко мне и остановился в двух шагах, доставая из-за спины плётку. Я задергался, отчаянно зная что это мне не поможет. Удар в живот. — Ну и что ты мне сделаешь? — он поставил ногу между моих впритык к паху. После, наши головы были на одном и близком расстоянии. — Эээ. — неумело потянул я, отворачиваясь, но он взял одной рукой меня за подбородок и немного сжал два пальца у шеи, давая понять что если повернусь — будет хуже. Он влил меня в поцелуй и прервал его спустя несколько секунд. — Ну что? До сих пор не узнаешь? — переспросил тот, поправляя свои непослушные рыжие волнистые волосы за уши. — А вот ты особо не поменялся. Скулы, губы, лицо, волосы чёрные кудрявые, ниже челюсти. Только лишь это в тебе и поменялось. А характер тот-же. Потерянный, маленький и слабенький мальчик. — он расхаживал по комнате, а затем вновь вернулся ко мне, поставив ногу близко к моему паху. — А тебе идёт, Виент. Может поразмыслишь, раз забыл? Кто в твоей жизни был таким нахалом и главным в отношениях? — он обнажил свои острые большие клыки. — Иннокентий. — на мои глаза навернулись едва видимые слёзы. Я узнал его. Его глаза из ярких и добрых превратились в мутные и холодные, волосы он отрастил до лопаток. Руки стали грубыми и лицо едва окутывала мерзкая щетина. Губы, казалось, стали меньше, а ещё он покрасился в рыжий. — Да это я, как тебе моё преображение? — Ты что? Из тюрьмы сбежал или в рок-группе с панками тусуешь? — посмотрел я на него и заметил тату на правой руке, затем на шее и на ключице. — Почему вы все сразу думаете что из тюрьмы или панк-группы? — разгневался тот. — Ростом ты, кстати также ниже меня, на те же цифры. — его лицо сменилось на похоть. — А как насчёт твоего дружка? Он стал сопротивляться легкому желанию или такой же слабый как и его обладатель? — он откинул плётку на пол и начал ощупывать рукой мой пах. — А как насчёт твоего гандонио-Антонио? — съязвил я, пытаясь сопротивляться порывам возбуждение. «Не думать об этом, только не думать!» Только он мог и умел возбудить меня с полу действий. — Я разбежался с ним в день твоего последнего визита на крышу. Я ещё и не сразу понял что ты говорил тогда правду, ведь я думал что ты шутишь. — Какие к чёрту шутки?! Мы тогда в последнее время перестали так активно общаться. Можно было бы догадаться что это не было шуткой. Что же ты так, бросил своего Антонио, он же был лучшим! Или у тебя перестал быть человек, который ревнует и которому можно похвастать, а? <i>— Чтоб ты знал, то твой уход был ударом в спину, поэтому сейчас я такой. — отрезал он. — Ну а я такой. И, знаешь, меня всё устраивает в нынешней жизни. Без тебя. Отпусти меня и отвали. — я кое-как освободил руки и оттолкнул его назад, затем развязал ноги. — Ну, признай. Ты возбужден, подари мне последний секс с тобой. — не отступал тот. — Пошёл ты нахер. Я не продажная проститутка или какая-то там шлюха. А хочешь потрахаться, так закажи их или вон, своих этих рабочих пом... — тот ногой толкнул меня обратно в кресло, то с грохотом покатилась и уперлось в стенку. — Ну уж нет, трахать баб скучно. Мне хочется того же старого доброго дружка, так что я тебя нагну силой если ты не хочешь. — Это кто ещё кого нагнет, подонок. — я сплюнул кровь. Долго мы ещё спорили и наматывали круги в комнате, держа в руках биты, но я как-то по глупому отвлёкся. Иннокентий, воспользовавшись этим, опрокинул меня на какой-то не особо мягкий матрас. — И это, как всегда, было распланировано для меня? — спросил я, разряжая обстановку. — А что, уже возбудился? — сказал он, шлепнув меня по жопе, а затем, обнажая двоих, добавил. — Конечно, всё распланировано. — он обнажил свои ещё больше заостренные клыки. — Будь нежен, мне мерзко. — сказал я, увидя его в обнаженном виде. — Ты сам такой же мерзкий. — сказал тот, войдя в меня и почти сразу же поцеловал. — Мхааах, — простонал я. — Больно! — Потерпишь! — грубо отрезал тот, снова войдя, также резко, но на этот раз не затмил боль поцелуем. Он услышал мой пронзительный стон, я почувствовал как его член встал внутри меня. От этого я простонал также громко ещё раз. — Хватит, пожалуйста! — казалось что у меня шла кровь. Он молчал. Я закусил от боли руку. Он изредка хлестал меня плёткой по животу и бил по ягодицам, сжимая их. Я долго ещё не поддавался, но скоро двигался тому в такт, он опять овладел мной. — Так кто, — он развернул меня спиной к его животу и вновь вошёл, но уже не так резко. — Мхааа, ах. — Да-да-да, — похотливо сказал тот и переключился на мой член, он начал надрачивать его. Вскоре старший кончил и, грубо взяв меня за шею, развернул к себе и посадил на колени. Он даже не спросил меня, а лишь грубо взял меня за волосы, как собаку, и также двинул моей головой. Я заглотил его член. — Мххх, — я едва слышно мог стонать, но старшего это возбуждало, и он ускорился. Вскоре он так же кончил, но я не проглотил. — Баба с членом, тьфу. — бросил я. Тот ногой в грудь толкнул меня назад, на матрас. — Пошёл ты, — бросил тот, одеваясь и, когда он был одет, то с размаха ударил меня плёткой по груди, животу и ногам, а ещё добил в живот ногой. Я опять блевал кровью. Через час мы сидели в баре, где были одни байкеры, похожие на этого разноцветного клоуна из панк-группы. — Что за кукольный театр? — с насмешкой спросил я, смотря на всех его посетителей. — Закрой рот. — тот стукнул кулаком и шмякнулся стаканом с алкоголем в стену. Я пребывал в неком шоке. Он взял вторую рюмку налил ром и насильно заставил меня выпить чертов алкоголь. — Ты стал психом каким-то. — я незаметно для старшего выплюнул спирт. — Встань перед зеркалом и скажи этому человеку «спасибо». Прошла неделя и мы вновь встретились, в моём любимом баре. Естественно о встрече мы не договаривались, всё получилось спонтанно. У меня было выступление и я уже засветился среди толпы, идя в гримерку. Я опаздывал. — Вот чёрт, не нужно было заезжать в издательство. — скоро я легонько распевался и ждал гитариста. — Странное же имя или прозвище у него Тайвунд. В скором времени зашёл тот самый гитарист. Рыжие волосы, собранные в хвост, не яркие глаза и одежда как у панка, это… — Иннокентий. — изумился я, уроня микрофон из рук. — Ты поёшь?! — Мы удачно выступили и разошлись у выхода.