***
Как-то он застал меня в местном круглосуточном. Был разодет в цепи и погремушки, ходил звенел, насвистывал. Вот замер около меня, скупающего три пачки ментоловых, улыбнулся и приспустил темные очки, подмигнул правым глазом. Меня аж передернуло. Рука дернулась врезать, но нагружен был пакетами. Терпеть рыжих не могу! Мажоров, что без родителей ни бе, ни ме, понтующихся на право и налево, и наконец тех, кто верно с первого раза «меня ебля в жопу не интересует» не понимают. — Вот я и узнал твой секретик, — оперся он о стойку, протягивая продавцу пачку чипсов, пиво и орешки, — А сестренка в курсе, чем ее братик занимается? Да, она-то сиги купить ей и попросила. Оба уже совершеннолетние, только вот ей ни в какую не продают, не верят, паспорт говорят липовый, школьницей зовут, что ей льстит, конечно, но жизнь легче не делает. — Слушай, отвали от меня. Я и так вынужден терпеть тебя в общаге, так хоть вне территории универа не докучай мне, — не сильно толкнув в сторону, расплатившись на кассе, я поспешил уйти. Он тенью зазвенел за мной. Дзынь, шаг, дзынь, шаг, свист. Черт, нам же в одну сторону.***
Меня честно никогда не волновало, кто там, кого ебет, и к ориентации этой выскочки мне не было никакого дела. Если бы он свои гейские шуточки держал при себе! Я бы и слова никакого в его адрес не сказал! Если бы не водил странных типов в комнату, тактично прося уйти, ведь «Ну ты это понимаешь же, что к чему?» Я закатывал глаза, брал конспекты и, громко хлопнув дверью, шел в библиотеку или к сестре в комнату, воображая себе только какие непотребства он там вытворяет со своими пассиями. Тьфу! Дай бог, хоть каплю замечу, такой скандал устрою! Но этот черт все не попадался, а я так больше не могу. Имею полное право на эту комнату, на койку уж точно. На его предложение в этот раз я лишь резко поднялся, повернул стул спинкой к столу, сел, закинув ногу на ногу, и поднял на него, распаренного после душа с мокрыми еще более кучерявыми волосами взгляд, кричащий «Не уйду!». — Так... ты погуляешь часика два, нет? — переспросил он, — Проект доделать нужно. — Нет, — простой и лаконичный ответ, — Знаю я твои проекты. У него глаза на лоб полезли, сначала в недоумении, а потом он захохотал, прыгая на свою койку, брызгая водой с волос. — Ну как хочешь. И подмигнул. Ублюдок. Его новой пассией оказался, как я припомню, его одногруппник. Высокий статный и, к слову, никак не подходящий ему. Рядом с друг другом они выглядели нелепо. Идеальный с правильными чертами лица парень и он, с криво высохшими, торчащими во все стороны волосами, в растянутой футболке и серых трениках с вечной глупой улыбочкой. Его одногруппник встал посреди комнаты, переводя взгляд с меня на Чайльда. Я вскинул подбородок, хмуря брови, смотря точно в издевающиеся синие глазки. Может, чего уж, познакомит нас? Рыжего это ни капли не смущало, он медленно встал и выдал, разводя руки. — Ну-с начнем! Чжун Ли, раздевайся, Итэр, смотри внимательно! Что я, что этот его парень оба прожигали в нем дыру, а он без тени сомнений стянул быстро футболку и, обойдя вокруг Чжун Ли, не сводя с меня пристального взгляда, вдруг положил руку чуть ниже его торса, так не заметно ухмыльнувшись, смотря точно мне в глаза, пока его одногруппник не хило так прихуел, как и я! Мои щеки тут же вспыхнули. Чертов придурок! Неужели он и вправду собрался заняться этим у меня на глазах? Что это еще за взгляд? Что за? Что вообще он творит? Чем больше вопросов, тем больше алели мои щеки. Моя уверенная поза таяла: вскинутый подбородок опустился, широко расставленные коленки тут же сжались. Я только и вылупил глаза на происходящее и на него. Почему-то его взгляд показался мне в этот момент необычайно яркими, пленительными. Я на несколько секунд даже потерялся в пространстве, и вправду наблюдая, как он крутится вокруг этого парня, как трогает то самое, но смотрит только на меня. Его взгляд был, как чертово море в шторм! Плескалось, пенилось и звало в свою пучину. И я бы задохнулся там, если бы резко не встал и вылетел из комнаты прежде, чем он бы среагировал. Мои щеки пылали, в голове ворох мыслей одна другой хуже, а снизу жмут плотные джинсы, до кругов перед глазами. Я так и замер, смотря на мокрое лицо в отражении. Все красное, как у школьницы, что впервые прочитала бл-мангу и обнаружила, что ей даже понравилось!***
В тот день в комнату я так и не возвращался, отсиживаясь у сестры в комнате, слушая чуть ли не по каждому поводу ее беспокойные вопросы и ее сожительниц впридачу. Я все отмалчивался, потупя взгляд в кружку с чаем. Уже пятую. Как бы я не старался, не думать, успокоиться, отвлечься — не выходило. Потом и всю последующую ночь не мог уснуть. То ли от того, что на полу не удобно, то ли от мыслей, крутящихся бесперебойно в голове. Меня не то чтобы пугал факт, что у меня встал на мужчину, хотя это тоже, а факт того что этим мужчиной оказался Чайльд, при чем вьющийся около другого парня! Вся эта ситуации была до абсурдного странной и неправильной! Проворочившись еще час в муках бессоницы, я все же решился тихонько, чтоб не разбудить девушек, выскользнуть из комнаты, и побрел к себе. Тихонько вошел и осмотрелся. Венти как всегда где-то пропадал. Чайльд мирно спал. Я облегченно выдохнул, а он вдруг дернулся, повернулся со спины на бок и лицом к стене, что-то промычал нечленораздельное. Спит. И мне тоже чертовски хочется. Тихонько стягиваю футболку, штаны, залезая под одеяло, тут же засыпаю на прохладной подушке, даже не заметив внимательный взгляд, что нет, конечно же, не спал, наблюдал еще некоторое время за медленно взымающейся спиной, но вскоре тоже отвернулся.***
С тех пор мы оба как-то затихли. Я все никак не мог отойти. Он же не знаю почему. Совесть замучила? Или тот парень его бросил за такую выходку? Пересекаясь, он даже не смотрел на меня, отчего почему-то было только обиднее. Я из-за его выходки тут голову ломаю, не понимаю ни черта, а он в игнор. Говорили мы максимум «доброе утро» друг другу и не могли никак поделить Венти между собой. Венти же самого такой вариант вообще не устраивал. Когда я его звал, потом Чайльд пытался с собой увести, он только выходил из комнаты с громким хлопком двери, кричал, что ничей и вообще, чтоб прекратили свои проблемы на него сваливать. — Убежал, — смотрел Чайльд на очередной побег Венти. Я кивнул, наблюдая за поникшим Чайльдом. Сегодня он снова был странным. Весь день он лежал, отвернувшись в стену или уткнувшись в телефон. И это учитывая то, что сегодня был выходной. Обычно его телефон просто разрывался от звонков, он пропадал на весь день, вваливался только ночью подвыпивший с «Соседушка, а я вот…» и начинал рассказывать всякую бредятину. Максимально пытаясь звучать пофигистично, я все же спросил, ну не мог не спросить. — Тебя, что, бросили? Он посмотрел на меня так, будто не он это был, совсем другой обычный человек. Без издевки, без усмешки, без подмигиваний и улыбочки, простое: — Все в порядке. Только под его таким необычно пристальным и спокойным взглядом было неуютно, будто в душу смотрел. — Что-то тот парень к тебе за всю неделю даже не заглянул, — я прям-таки видел, как ему не хочется обсуждать эту тему. Он поморщился, плюхнулся обратно на свою койку и отвернулся. Зачем я спросил? Может хотел услышать, что его бросил тот парень? Хотел, чтобы он его бросил? Чтобы тоже пострадал? Чтобы осознал, что за херню тогда сделал? — Я и не звал его, — он пожал плечами, — а что, хотел бы досмотреть до конца? Как ни странно, от этого глупого вопроса мне стало в разы легче. Старый добрый ублюдок Чайльд. Я откинулся к стенке, садясь по удобнее, откладывая книгу. Ежедневные колкие замечания и каверзные вопросики стали уже привычной рутиной, без которой как-то не по себе становится. Оттого может эти пару дней мне было так непривычно. — Нет, мне такое не интересно, — я сложил руки на груди. — Да? А мне так не показалось, — все еще было что-то в его голосе и тоне не так. Он был как-то серьезен, внимателен до жути и все еще подавлен. Отводил взгляд, смотрел в окно, на стену, под ноги, куда угодно, но не меня. Я замолчал, а он тоже облокотился о стену, чуть сползя вниз по удобнее, вскинул голову и, верно, смотрел на мои алеющие щеки, куда же еще. Он тогда заметил — единственное, что крутилось у меня в голове, выбив все другие мысли напрочь. Черт, заметил, точно заметил! Но как ни странно, чем дольше я молчал, тем удивленнее становилось его лицо. — Погоди-ка. Черт. — Почему ты? Черт, черт, черт. Сам себя же спалил! — Итэр, — мое имя, сказанное его серьезным голосом, звучало так странно, не знаю почему, но оно эхом отдавалось в моей голове снова и снова. Не «соседушка», не «милашка» никогда не звучали так, хоть и говорились всегда в странной интонации. — Ты сейчас серьезно? — его темные глаза будто вспыхнули, засверкали синими огоньками. Тот факт, что наши койки стояли параллельно друг другу, факт, что мы сидели друг на против друга и вытяни руки могли бы дотянуться, дотронуться друг друга. Не знаю, почему снова подумал об этом. Факт, что мы были одни, в тишине общаги в выходной день, когда многие ушли, кто погулять, кто к родственникам хоть ванну нормально принять. В выходные оставались только ботаны, особо заебавшиеся, как я, и никогда Чайльд. Я пропустил момент, когда он поднялся со своего места, пропустил момент, когда наклонился так, что я вжался лопатками в стену, смотря точно в его глаза, а он в мои. Пропустил момент, когда стоило наорать, оттолкнуть, прекратить эту глупую выходку. Не наорал, не оттолкнул, смолчал, сжав губы, замер, приготовился. — Почему ты тогда так быстро убежал? - спросил он. Потому что у меня встал на тебя. — А потом вернулся только поздно ночью? — оперся он коленом о постель, ставя руки по сторонам моих бедер. Потому что у меня встал на ТЕБЯ. — Всю неделю избегал меня? — продвинулся он ближе, смотрел слишком серьезно, слишком внимательно, слишком для меня, все это было слишком. Быстро, резко, неожиданно, странно, пугающе и любопытно. Хоть он и был медленен и осторожен, так будто бы боялся, что я врежу ему в любой момент. Он правда ждал этого, и я хотел, но не мог, не стал. Потому что у меня встал, черт возьми, на него, и, если мы продолжим в том же духе, сейчас случится то же самое. — Итэр, — снова он позвал меня, придвинувшись ближе некуда. А его рука, ох боже, накрыла мой сжатый кулак, двинулась выше по открытому предплечью, по плечу, залазя под рукав футболки, и остановилась. — Язык проглотил? В комнате тут же изменилась атмосфера, напряжение стало чем-то странным чем-то, о чем я явно пожалею. Я уже жалею, заранее себя ненавижу, и его проклинаю, ненавижу его, все ненавижу! Тону в его взгляде, как и тогда, в тот чертов день. Воющий ветер, бурные морские воды, моя хлюпкая лодочка не выберется из такого шторма, разобьется в щепки, и я утону. Я никогда не умел плавать. Его губы чуть шершавые, настойчивые, губительные. Его язык двигается, проходит по зубам. Его язык теплый, и это тепло медленно распространяется по всему телу. Я позволил ему, нет, я первый решил выйти в море в шторм. Потянулся вперед, разрушая эти жалкие несколько сантиметров, ведь это всегда был я, кто тихонько наблюдал, как по утрам он мирно посапывает, разворошив всю постель, свиснув на краю, кто тайком выглядывал, отмечая про себя красивый рельф тела, и кто ненавидел себя за это. Рука с плеча переместилась на щеку я же несколько расслабился, отлип от стены, притягиваясь ближе. Зарываясь в его мягкие волосы пальцами. Именно такими я их и представлял, мягкими, почти воздушными. Куда бы все это зашло и думать было страшно. Венти заглянул вовремя. — Чего-то вы затихли… — он так и замер в проеме, а я, не растерявшись, среагировал тут же по-натуральному: кулаком в нос. Чайльд чуть ли не отлетел на пол, мыча от боли, с шокированым взглядом смотря на меня, на Венти, держась за нос, откуда тут же хлынула кровь. Мое сердце билось как бешеное, рука дрожала, все тело дрожало в адреналине. В голове смешались мысли. Я его целовал. Он меня целовал! Ну и я его ударил. Мы целовались! Я сломал ему нос… Мне не противно? Он заслужил. Я же не гей! Венти тут же бросился к нему, смотря на меня хмурым взглядом, а я, а я бросил вслед им взгляд полный решимости, чтобы больше не лез ко мне никогда! И вообще договорюсь с кем-нибудь и сменю комнату от греха подальше, и от этого типа! Чайльда это только рассмешило, но он, как и я, собственно, выглядел будто не в себе. У меня задергался глаз и невольно вышло улыбнуться. Смех его вышел нервным. Венти, выпучив глаза, переводил взгляд то на меня, то на Чайльда, ничего не понимая. — Придурки! — крикнул он и потянул рыжего на выход. И только, когда я остался один в комнате, с галдежом Венти за дверью и измученным матом Чайльда, от которого шли мурашки по телу, вдруг вскочил с койки, закрывая рот и вспыхивая. — Если бы Венти не зашел… — одними губами испуганно произнес, убирая челку назад. Касаясь руками пылающих губ, проводя пальцем, прикрывая глаза, пытаясь поймать это ощущение прикосновения его губ снова.***
Две торчащие в стороны салфетки выглядели смешно. Самодовольный взгляд валяющегося на кровати рыжего и выставленая снова рука в жесте «подай» совсем нет. Я вздохнул, откладывая книгу и поднимаясь, чувствуя на себе прожигающим взгляд Венти. Он как судья и надзиратель, закинув ногу на ногу, воссидал на стуле, для драматичности постукивая линейкой по руке, пока рядом парень в черной худи заплетал ему косы. Выглядел он уж очень грозно особенно с личным рабом в виде Сяо. — Пить охота, — протянул рыжий, ухмыляясь. Я молча прошел до бутылки на столе. Непривычно было видеть Венти таким, а Чайльд, он всегда такой, бесячий, надменный с невинной улыбочкой. Вручил ему бутылку, а он вдруг, как начал вздыхать. — Совсем нет сил, — упал он снова головой на подушку, — я потерял слишком много крови. Я уже было собирался возразить, но Венти… — Может тебе еще выпить помочь? — только и бросил я, совсем не рассчитывая, что он же, подонок, согласится. — Да, пожалуйста, — и посмеялся черт. Он приподнялся на локтях, и я поднес горлышко ко рту. Он не сводил с меня взгляд, улыбнулся, пока капелька стекала по губам, а я немного залип, то ощущение снова пришло на ум. Оно приходило снова и снова, когда я просто смотрел на него, когда слышал голос. Невыносимо! *** Мне не спалось. Я вертелся в кровати, с ворохом мыслей в голове, черт знает, что творилось в моей голове! Я вглядывался в темноту, как мирно то отпускается, то поднимается его силуэт, на соседней кровати. Я даже прислушивался, пытаясь различить тихое дыхание, но только и слышал сопение Венти над собой. Окончательно убедившись, что Чайльд просто спал, я вздохнул. Видимо, слишком громко, одеяло напротив зашевелилось, и оттуда на меня выглянул сверкающий в лунном свете взгляд, ничуть не сонный взгляд. Я тут же отвернулся, накрываясь с головой одеялом, кусая нервно палец. Заметил. То, что наши койки были напротив друг друга настолько, что протяни мы вместе руки могли бы коснутся друг друга, настолько, что было четко видно его койку, особенно в такие лунные ночи. Можно было разглядеть все черты лица до каждой мелочи: длинные ресницы, аккуратных точеные черты и завитки волос на подушке. Я совру, если скажу, что не делал этого. Кажется, я чуть не разбудил спящего над мной Венти, громко охнув, когда одеяло чуть натянулось. Словно кто-то сзади его потянул. Я задержал дыхание и замер, таращась в стену, слыша только, как поскрипывает кровать под дополнительным весом. Я притворялся, что сплю, что совсем-совсем ничего не слышу, и уж точно не чувствую, как чьи-то пальцы проводят по волосам, чуть касаются лопаток, иногда щекочут шею. В комнате было слишком тихо, даже Венти кажется перестал привычно сопеть, перестала совсем шуметь улица. Так тихо, что я боялся сделать слишком громких вздох и расскрыть себя. Я чувствовал каждое прикосновение и каждый раз, когда он проводил по длине дальше, внутри все больше сжималось. В какой-то момент я зажмурил глаза и правда попытался уснуть, но у меня не получалось, только все меньше и меньше хватало кислорода. Когда его рука случайно задела шею, собирая пальцами раскинутые локоны, я вздрогнул, окончательно раскрыв себя. Он остановился, и я вовсе перестал дышать, пока верно не посинел окончательно. Вздох был слишком громкий, когда его ладонь легла мне на спину, очерчивая линию позвоночника, скользя вниз пока не коснулась голой кожи, поднимаясь вверх уже под футболкой чертя легкими касаниями странные узоры. Эти ощущения были настолько странными, что я не знал, как быть. Весь я словно сосредоточился на его касаниях, все, о чем я думал было быть как можно тише, не выдать себя. Его руки скользили по спине, оглаживали бок, сжимали, гладили. Это было одновременно так странно, но я не хотел, чтобы это прекращалось. Руки, руки, руки мне бы хотелось, чтобы они зашли дальше. Если они тронут там… Я почувствал, как прогнулся матрац прямо рядом со мной, так что я ощущал его теплое дыхание на шее. Мурашки пошли по всему телу, от чего я вновь и вновь не мог нормально дышать, почему-то вдыхая через раз, слишком глубоко, то и вовсе не выдыхая, пока его рука переместилась вниз на живот. Я рефлекторно подался назад, прижавшись уже в плотную. Только хуже стало. Я мог его остановить, я мог бы повернуться с самого начала послать его, беззвучно выпинать из постели, но я это не сделал. Я довел все до этого, подрагивая, когда он касался низа живота, когда медленно вёл вверх, пересчитывая по ребра, пролезая под моей согнутой рукой, обводя соски, оттягивая и верно веселясь, когда я тихо ахнул от непривычных ощущений. Его тихий смешок эхом отдался по всей комнате, опаляя горячим дыханием кожу и отдавая приятным напряжением внизу живота. Как он сейчас выглядел? Ухмылялся, что все-таки смог сломить меня, что я позволял ему делать это и даже больше — елозил ногами от стоячего члена, желая прикоснуться уже к нему, но больше желая, чтобы это сделали его руки. Он ни сказал и слова, я тоже просто молчал, только изредка громко выдыхая и подрагивая от возбуждения. Я уже было потянулся сам, как вдруг ухо обдало горячим дыханием и его тихим шепотом. « Не смей. » Я замер, с поднятой рукой, бегая взглядом по стене, замер оттого, как пару слов окончательно убили во мне и тень сомнения, оставив только колотящееся сердце, громкий уже не совсем вздох, когда рука резко опустилась вниз живота. Мы оба замерли. Затихли. Я нервно косил на верх, закрыв рот ладонью. Отсчитав десять секунд, заслышав тихое сопение, Чайльд продолжил, приподнялся на одной руке и развернул меня на спину, надвисая сверху. Первым, что бросилось в глаза было его горящий взгляд прикованный ко мне. Я же не мог отвести от его. Его челка как всегда растопорщилась в разные стороны. Он сам дышал через раз, я скользнул взглядом вниз на шею, плечи и перекошенную футболку, открывающую чуть ключицы, торс и такой же стояк какой и мучал меня. Он припал ниже, обхватывая мой член, тут же закрывая мне рот рукой. Не зря, ведь так бы Венти и, возможно, даже соседи проснулись запросто. — Постарайся потише, — прошептал он, я только кивнул, закатывая глаза, и цепляясь за простыни, когда он начал медленно надрачивать, тереться уже своим, обхватывая оба, припадая ближе. Я кусал себя за запястье, а он уткнулся лицом в подушку рядом, ускоряясь, пока в один момент мы одновременно не кончили, замерли, дыша тяжело и глупо пялясь друг на друга. Я закинул голову наверх, он смотрел вниз, раздувая широкими вдохами грудь, пока широко улыбался, с торчащими волосами во все стороны с горящим взглядом и, верно, так же выглядел и я. В моей голове туго крутились шестеренки, пытаясь встать на свое место и наконец заработать. Что сейчас произошло, я еще не совсем понял. Его взгляд скользнул ниже, улыбка пропала. Я тут же забеспокоился. — Прости за футболку, — он шепнул, коротко чмокнул и тихо слез с меня, поглядывая на верх. Футболку? Сначала не понял я, пока не оглядел себя. А это вообще отстирывается?