Audience twenty-four

      Когда рассказы и объяснения Бёрра заканчиваются, да и смех Ли немного приутихает, повисает полное молчание между четвёркой. Джон и Алекс переглядываются, кажется, пытаясь убедиться в честности чужих слов, Чарльз натягивает на себя свой плащ, едва поправив воротник рубашки, растрепавшийся во время бега. Аарон же просто смотрит на Гамильтона, едва поджав губы. — Что здесь происходит? — голос Вашингтона действует отрезвляюще для всех, и, пока Аарон неловко опускает взгляд в пол, Александр пытается оправдаться, рассказывая ситуацию и почему они вообще устроили тут гонки без правил.       Чарльз покачал головой. Не хотел бы он так же сейчас отчитываться перед собственным отцом. — Пиздец какой-то... — выдохнул британец. — Согласен... — Джон кивает и бросает на Ли короткий взгляд.       Они смотрят друг на друга с пару секунд, а после многозначительно отвлекаются каждый на что-то своё, дабы больше не пересекаться взглядами. А ты только что гонялся за ним, Лоуренс, так что не делай вид, что вы не знакомы вовсе.       Джордж выдыхает и отворачивается от сына, складывая ладони за спиной. — Бёрр. Зайдите ко мне, — мужчина сводит брови "домиком" и уходит дальше по коридору.       Аарон выдыхает, сжав ладонью подол своей рубашки, делая шаг сразу за мужчиной, но Гамильтон берёт его за ладонь, приостанавливая. — Извини меня, я просто... Не понимаю, Аарон, почему... Почему ты не говоришь со мной, что случилось? — Александр, мне нужно идти... Поговорим позже? — Бёрр гладит его ладонь и идет дальше, отпустив руку голубоглазого юноши.       Алекс смотрит ему вслед, выдыхая и опуская взгляд в пол, едва сжав ладонь в кулак. — Всё ты виноват, — он поднимает взгляд на Ли. — Ты привлёк внимание Джорджа. — Я? Ну да, обвиняй меня во всех своих бедах, как и обычно, — Чарльз оскорблённо фыркает.       Гамильтон идет к нему, едва толкая в плечо и фыркая. Они с Ли презренно смотрят друг на друга, а после Александр не сдерживает смех. — Ты отребье. С наркотиками начал с ними и закончишь, только торчки тебя будут оплакивать, и то не факт, что ты им сдался к херам собачим.       Алекс раздражённо поправляет ленту, что держала волосы в небольшом хвосте и развернулся, уходя в противоположную сторону от Чарльза. Британец беспомощно глядит на Лоуренса, что и сам неловко взглянул сперва на друга, потом на Ли, всё таки уходя следом за Александром. У него больше нет прав вступаться за него.       Сероглазый британец глубоко вздыхает, после утирает щеку раненым пальцем, уходя в ту же сторону, в которой ранее ушли Вашингтон и Бёрр. И зачем он вообще ввязался в эту драму? Сейчас бы сидел себе спокойно в уборной, снюхивая порошок с подоконника. Эта мысль заставила посмеяться, но Ли быстро заткнулся. Смешного-то ничего и не было. Губить свою жизнь не смешно, зато он попробует всё до того момента, пока не умрёт. Конечно, кое-что из этого списка было лишним для пробы, например, рассматривание кое-кого в кандидаты как парня. Чарльз не гей, но иногда попялиться на члены мог. А почему, собственно, и нет? Жизнь так-то одна...       Он останавливается в коридоре и садится подле стены, всё-таки заливаясь смехом. Ладно, эти мысли всё же забавят его до дрожи в коленях. Или не забавят. Чарльз так и не научился определять свои чувства вовремя, что часто подводило его — врагу не пожелаешь нервных усмешек, перетекающих в чувство "ой-а-почему-в-глазах-все-плывет?", за которым постоянно идет попытка скривить лицо в непривлекательной гримасе и захватить воздух губами. Потом это больше похоже на рыдания, всхлипывания и нервные попытки что-то сказать, прикройте ваше покрасневшее лицо, мистер Ли, тут все еще люди — как будто они его волнуют, вот честно, сейчас ему бы еще закричать что-то невразумительное, но пока что не выходит. Может, и к лучшему, это пока что не выглядит настолько плохо, просто печально и немного жалко.        Британец сам не понял, когда начал рыдать, сидя на полу в коридоре, сам не опознал, в чем именно была причина слез — они походили на боль, источник которой было сложно опознать, вот и сидишь, перебирая все варианты подряд — это голова, левая рука, правая нога, или в боку колет? Это обидно от собственного участия в конфликте, от конфликта в принципе, Александр договорил лишнего, или просто эмоции давненько не вырывались наружу? Да кто его знает.       Вскоре шмыганья сходят на нет и Ли всё таки поднимается. Всё же, он шёл в эту сторону не за тем, чтобы пожалеть себя, а чтобы не дать Аарону пропасть в кабинете их директора. Устращающий человек... о чём они двое только могут там говорить?