Эти чёртовы иглы

      Арсений внимательно разглядывал протянутую ему широкую ладонь. Кольца... Много колец. Красноватые костяшки. Коротко обстриженные ногти. На столе рядом с ними – игрушечный ёж, утыканный самыми настоящими железными иглами.       Врач задумчиво и как-то по-медицински профессионально провёл большим пальцем по внутренней стороне чужой широкой ладони. Он вынул из ежа одну иголку и поднёс к чужой коже. Антон вздрогнул, когда в его указательный палец воткнули иглу. Шокировано он уставился на острую, тонкую железку, торчащую из кожи. Сейчас его палец выглядел как пронзённый саблей актёр кинодрамы. И вот он, ещё живой главный герой, драматично падает на колени с этой самой железкой, торчащей из груди, проживая свои последние минуты. Секунды…       – Видишь? – уверенно спросил Арсений, будто бы довольный самим собой. – Не больно же.       И было действительно не больно. К слову, совсем. Ни единого ощущения.       Тогда врач взял из игрушечного ежа следующую иглу и воткнул её в средний палец чужой руки. Так, в каждом пальце Антона оказалось по иголке и, казалось, Арсений уже не мог остановиться.       Да, не больно. Но это не отменяло абсурдности ситуации. Со скептически поднятой бровью и приоткрытым ртом Антон исподлобья следил за ситуацией и прежде всего – за спокойным, беззаботным выражением лица врача. Так, будто смотрел на сумасшедшего. Сумасшедшего, который не замечал ничего кроме своего занятия, потому что был слишком увлечён.       – Да убери ты уже свои иголки, придурок чокнутый, – не выдержал Антон.       Разобрав эти слова в сонном бормотании своего пациента, стоящий возле больничной кровати Арсений поморщился и потёр пальцами виски от неловкости, поочерёдно взглянув на медсестёр, стоящих по обеим сторонам от него. Те будто пытались сдержать смешки. Что снится его пациенту?       Спящий добавил что-то ещё вроде «понатыкал тут железный огород», и Арсений решил вырвать его из лап сна.       – О ком это вы говорите, Антон?       Голос прозвучал нарочито громко, так что Антон тут же подобрал расслабленную челюсть, открыл глаза и на несколько секунд глупо уставился в потолок.       – Что? – переспросил он, когда повернул голову к врачу.       – Можно поинтересоваться, кого это вы обзывали во сне?       – Сне?.. – не понял тот, кто сразу же забыл свой сон, едва открыл глаза.       – Не важно, – отмахнулся врач. – Сегодня нам нужно взять у вас кровь из вены.       Антон сморщился, шмыгнул носом и отвернулся к стене, демонстративно выказав своё «желание» сдавать кровь. Утро явно не задалось.       Поворачиваться к врачу спиной было уже не страшно – тот хоть и был довольно хитрым и ловким, но никогда не нападал «со спины». Ни разу не делал уколы, пока Антон спал. И это вызывало какое-никакое доверие.       – Антон, – позвал Арсений.       Тот нехотя что-то промычал.       – Помните, я рассказывал вам про своего кота? Ну... Тот, что забирается по моим штанам.       – Помню.       – Хотите взглянуть? Я сделал фото вчера.       Любопытство взяло верх. Антон нехотя раскутался и присел на край кровати, уперев босые ноги в прохладный пол. Арсений неторопливо, как старый-добрый знакомый, присел рядом. Он достал телефон и несколько секунд искал фото, после чего повернул экран к сидящему рядом. Антон наклонил голову в бок, чтобы получше разглядеть. На фото были видны ноги Арсения в чёрных домашних спортивках. Зацепившись когтями за ткань, рыжий, худощавый кот лез вверх. Практически взлетал под углом в 90 градусов. Мордашка его смазалась – очевидно, он крутился как чёрт, не собираясь позировать своему хозяину.       Антон улыбнулся. Домашний Арсений и его рыжий кот – то, что никак не складывалось во что-то единое целое. Такое сочетание показалось ему довольно забавным.       Пока Арсений листал фотографии, водя пальцем по экрану, Антон всё-таки напрягся – с обратной стороны к нему осторожно подошла медсестра. В руках у неё были приспособления для взятия крови. Он увидел это краем глаза и, по правде, не имел ни малейшего желания смотреть на эти изобретения Сатаны.        Антон прекрасно понимал, для чего потребовалась эта постановка с фотками кота, но раз уж ему выпала такая роль, решил немного подыграть. В конечном счёте кровь у него всё равно возьмут — не важно, каким способом. А он всё же делал слабые попытки бороться со своими страхами. Несмотря на то, что по-прежнему боялся процедуры до чёртиков.       – А тут он совсем мелкий, – прокомментировал фотку Арсений.       – Прикольный, – согласился Антон, добро улыбнувшись и прищурив глаза.       Бросив взгляд на пациента, Арсений поймал эту искреннюю эмоцию и необычное выражение лица. Всё говорило о том, что его собеседнику действительно нравятся животные.       Закончились фото с котом и начались обычные селфи с другом, с семьёй, с какой-то девушкой… Закаты, рассветы, река. Чего там только не было. Казалось, Арсений совсем не стеснялся показывать пациенту свою личную жизнь. А может, просто не знал, как ещё потянуть время, пока медсестра копошилась сбоку от Антона. Когда руку перетянули над локтём, Антон серьёзно напрягся, а врач услышал частое, нервное дыхание сидящего рядом.       – Вам щетина не идёт, – фыркнул Антон, прокомментировав одну из фоток так, будто вовсе не замечал действий медсестры.       Поражённый таким вольным и неожиданным заявлением Арсений удивлённо вскинул брови и шокировано улыбнулся, взглянув на сидящего рядом. С Антоном всё было понятно – он скрывал страх и напряжение перед иглой. Слишком очевидно. Этот человек вообще плохо скрывал эмоции.       В вене неприятно кольнуло, но Антон пытался не подавать виду. Единственное, что его выдавало, – частое дыхание, упрямо сжатые губы и пальцы, снова схватившиеся за халат врача. Опустив глаза, Арсений увидел, как снова комкают его халат в крепкой хватке. Антон молодец. Хорошо держится. Учитывая то, как он реагировал на иглы в самом начале.       – А почему не вы? – процедил сквозь зубы Антон . – Почему не вы берёте у меня кровь?       – Я умею брать кровь... Но у меня нет нужной сноровки. А для тебя это должно быть максимально безболезненно.       Антон крепко зажмурился и вскоре выдохнул: процедура закончилась. К коже прижали вату и закрепили пластырем.       – Согни руку, – спохватился Арсений и приподнял руку пациента. – А то синяк будет.       «Измученный» какое-то время приходил в себя, восстанавливая дыхание с закрытыми глазами. В голове крутились сказанные врачом слова.       «Для тебя это должно быть максимально безболезненно»       «Для тебя»       «Согни руку»       А когда они перешли на «ты»?       Вернее, не так. Арсений уже дважды позволял себе перейти на «ты».       Антон очнулся от своих мыслей, когда его похлопали по плечу в знак поддержки. Больничная кровать слегка скрипнула, когда сидящий рядом встал. Медсёстры вышли из палаты одна за другой, и врач неторопливо пошёл вслед за ними.       – Арсений, – позвал Антон, когда тот уже почти вышел. – Сергеевич...       Тот остановился в дверях и вопросительно поднял брови. Антон решил задать вопрос напрямую:       – А когда это мы перешли на «ты»?       Сначала врач, казалось, не совсем понял, что имеется в виду, но секундой позже на его губах появилась какая-то беззаботная улыбка.       – Извините, если вам некомфортно из-за этого.       – Не извиняйся. Я только «за», – брякнул Антон и прищурился так, будто в деталях хотел разглядеть эмоции врача, стоящего в нескольких метрах от него.       Арсений кивнул на согнутую руку Антона.       – Отлично держишься сегодня.       Не дождавшись ответа, он вышел из палаты.

***

      Сон о студенчестве. О времени, казалось бы, таком далёком и таком особенном. Правда, не так уж много лет прошло с тех пор.       Во сне Антон вразвалку сидел у солидной плазмы, из колонок которой вылетали звуки ударов и каких-то английских фраз.       – Есть хоть что-то, чего ты не умеешь, придурок? – добро улыбнулся он и скосил взгляд на сидящего рядом.       – Да я просто играл уже в эту хрень, – усмехнувшись, ответил собеседник.       Антон бросил джойстик и плюхнулся в гору подушек.       – Капец... – констатировал он ситуацию.       Шестой проигрыш. Мощно.       Сидящий рядом тоже бросил это дело. Его не интересовали победы в игре: он так же, как его друг, устало и лениво проводил осенний вечер. И было в общем-то не очень важно, что именно они будут делать. Позади – целых четыре нуднейших пары в универе. Тут и играми не отвлечёшься. После такого голова беспросветно забита всякой учебной фигнёй.       – Может загнём завтра? – предлагает Антон.       Друг какое-то время размышляет, задумчиво скривив губы, и уточняет:       – Что именно?       – Первую пару.       – Давай, – тут же соглашается тот.       Счастливо и добродушно улыбнувшись, Антон удивился:       – Серьёзно? Ты согласился прогулять? Небо упадёт на землю?       Сказав это, он повернулся к собеседнику, чтобы убедиться в реальности происходящего, и застыл с приоткрытым в улыбке ртом. Увиденное привело его в замешательство. Дёрнулись уголки его губ и медленно опустились вниз. Человек, сидящий рядом с ним, был таким же как он – молодым студентом. Уставшим и задолбанным, но полным авантюрных идей. С голубыми глазами, тонкими губами и тёмными, растрёпанными волосами. Ответно уставившись на Антона, этот самый друг задумчиво улыбнулся и беззаботно мотнул головой, напомнив:       – Мы же прогуливали сто раз... Забыл?       Открыв глаза, Антон уставился в больничный потолок, пытаясь вернуться в «здесь и сейчас». А после таких снов получалось это с трудом. Широко открыв глаза и забыв, что такое «моргать», он пытался вспомнить.       Нет. Арсений не был его одногруппником в универе. И никогда не мог им быть. Разница в возрасте... Но почему это так похоже на воспоминание из прошлого? Антон ведь не мог, как главный герой какого-нибудь сериала, потерять память и забыть своё прошлое? Нет. Вряд ли. Арсения точно не было в его прошлом. И это заключение почему-то привёло его к каким-то грустным, ностальгическим размышлениям о былых подростковых и студенческих временах.       За всей этой больничной суетой он совсем забыл о главной вещи: вот уже несколько дней ему никак не удаётся покурить. А сон о студенчестве вполне ожидаемо навеял это острое желание высунуться в окно, зажать в губах сигарету и чиркнуть зажигалкой. И плевал он на больничные правила «о некурении в палатах». Катись оно всё к чёрту.       Сегодня ему стало немного легче. А может, так лишь казалось. Обычно за ночь болезненные ощущения всегда затихали, из-за чего утром создавалось лживое впечатление того, что всё налаживается.       Неторопливо встав с кровати, Антон дошёл до тумбочки. Пошарил в карманах своей куртки, достал зажигалку и смятую пачку с двумя последними сигаретами.

***

      – Не помешаю?! – раздался громкий голос в дверях.       Дёрнувшись от неожиданности, Антон ударился головой о потолок и поперхнулся дымом.       – Блять, – не сдержавшись, ругнулся он.       Скрючившись в три перды, он стоял на подоконнике, слегка высунувшись в открытое окно, и курил. До этого момента.       Осторожно и опасливо повернувшись в сторону двери, Антон увидел Арсения, стоящего внизу с недовольным и растерянным выражением лица. Врач быстро подошёл к окну и задрал голову, прошипев:       – Как ты туда забрался? Не боишься упасть? Полегчало и сразу курить полез?       Воспрявший духом после одной сигаретки Антон не выдержал и рассмеялся. Недовольство и громкий, злобный полушёпот врача показались ему смешными.       – Да вот... Приспичило, – честно признался Антон, выкинув в открытое окно недокуренную сигарету, как вдруг почувствовал на своей ноге чужие пальцы.       Опустив голову, он увидел Арсения, тревожно придерживающего его за ногу.       – Не кипятись, Арсений Сергеевич, – шутливо успокоил он.       Присев на подоконник, Антон свесил ноги и спрыгнул на пол. Тогда-то он наконец понял, что переоценил свои силы. Ещё слабые ноги не выдержали его двухметрового роста и подкосились. Врач подхватил его за локоть и раздражённо фыркнул.       «А я что говорил?!»       Эти слова не прозвучали вслух, но Антон отчётливо прочитал их в голубых глазах.       – В палате запрещено курить... – напомнил врач и вдруг добавил уже тише: – Можем сходить вниз, на улицу... Вечером. Если тебе не станет хуже.       Сказать, что Антон был приятно удивлён таким предложением, – ничего не сказать. Он буквально воспрял духом. Вечер... Свежий воздух. Сигарета в зубах. И собеседник, которого он до сих пор не мог раскусить. Человек максимально непредсказуемый и оттого необычный. Его лечащий врач.       – По рукам! – бодро согласился Антон.       Арсений задумчиво почесал пальцем кончик носа, будто пожалев о том, что потакает своему пациенту. Он отпустил чужой локоть и закрыл окно. В воздухе всё ещё стоял слабый табачный запах.

***

      В обед Антон созвонился с родителями. Сказал, что здоровье «так-сяк», а после недовольных расспросов матери по этому поводу добавил коронное «ну, получше, получше».       Звякнул Димке Позову, ненароком похваставшись успехами в борьбе со своей фобией.       – И сколько раз? – недоверчиво поинтересовался Дима.       Задумавшись, Антон поднял глаза к потолку и начал загибать пальцы, но вскоре бросил эту затею.       – Да дофига, – навскидку предположил он. – Четыре или больше.       – Гонишь.       – Не гоню.       – Ну ты даёшь... – послышался удивлённый смешок из трубки. – Как будто количеством партнёрш хвастаешься, придурок.       Антон кисло хмыкнул, скептически посмеявшись шутке, которая вообще «не зашла». Если бы это были партнёрши, было бы прекрасно. И вряд ли вызывало бы такой же стресс как уколы, капельницы и взятие крови.       – А кто колет-то? – уточнили из трубки.       – Так лечащий врач...       – Это разве не медсёстры делают?       – Ну да. Просто они стрёмные какие-то… Жуткие, как не знаю что. Боюсь их до дрожи в коленках, как полный ссыкун.       – А врача не боишься что ли? – усомнился друг. – Заливаешь, брат...       – Не заливаю. На полном серьёзе, Дим. Он тот ещё кадр. Хитрый и знает, как подобраться.       После этого телефонного разговора Антон и сам задумался: почему только Арсению удавалось делать ему уколы и ставить капельницы? По всему выходило, что именно он стал тем, кто подошёл к проблеме Антона по-настоящему, по-человечески. Тот, кто с самого начала не посчитал его фобию глупой, кто говорил какие-то глупости про боязнь темноты, кто рисовал на пластыре смешную рожицу и показывал фотки кота.       Теперь Антон отчётливо понимал, почему они вдруг перешли на «ты», и почему им обоим было так намного комфортнее. Как бы то ни было, им пришлось стать ближе. Их случайно столкнули обстоятельства: Антон нуждался в лечении, а Арсений, кажется, просто любил свою работу и прежде всего – помогать людям. Хоть эта встреча и произошла под влиянием обстоятельств, но казалась не такой уж плохой.

***

      После ужина заглянул Арсений. В руках у него был металлический лоток с прибамбасами для укола. Антон нахмурился.       – Догадываешься, зачем я пришёл? – с порога спросил врач.       – А то...       – Скажу сразу, чтобы ты не отнекивался: пойдём на улицу, и ты покуришь… Но только после укола. Согласен?       – Как будто у меня есть выбор, – недовольно буркнул тот.       Антон снова уткнулся лицом в подушку, улёгшись на живот. Врач не торопился: какое-то время он готовил шприц с лекарством, а потом неспешно подошёл к лежащему. Каждая секунда для Антона была невыносима. Лучше бы Арсений побыстрее сделал укол, и они пошли вниз курить.       Всё было готово. Врач спустил больничные штаны пациента и нахмурился:       – Ты серьёзно? Так не пойдёт. Расслабься.       Задница пациента была напряжена, как грецкий орех.       Послышалось недовольное фырканье и что-то неразборчивое вроде «не могу». На этот раз Антон уткнулся в подушку так, что лица его было совершенно не видно.       – Расслабься, – повторили ему. – Лекарство опять не пойдёт.       Как об стенку горох. Это не сработало. Арсений устало выдохнул. Как с ним быть?       – Делай уже, – донёсся из глубин подушки нервный голос.       Пару секунд Арсений медлил. Он вздохнул и упёрся одним коленом в больничную кровать рядом с чужими ногами. Антон напряжённо прислушивался, почувствовав, как прогнулась больничная кровать под чужим весом.       Отложив шприц на пару секунд, Арсений снял с одной руки медицинскую перчатку и кинул её куда-то на пол. Будто сбросив с себя змеиную кожу, он снова взял шприц, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. От этих промедлений и шорохов задница Антона, как стало видно, напряглась ещё сильнее – тот не знал, когда игла уколет его, а врач только тянул время и, очевидно, замышлял что-то странное.       Напряжённый до предела Антон среагировал бы сейчас на любой шорох, на любой грёбаный звук. Так что он нервно дёрнулся, когда на его талию легла тёплая рука. Сначала будто в знак поддержки, секундой позже – так, словно по коже пытались размазать крем от загара.       Широко разведя пальцы в стороны, Арсений в меру надавил на спину пациента и повёл ладонью к копчику. Остановился, развернул руку и выжидающе подождал пару секунд. Решительно забрался рукой под больничную рубашку и плавно перемещал ладонь вдоль позвоночника, пересчитав пальцами позвонки. Он остановился возле лопаток, заметив, как тело Антона вообще прекратило всякое движение – тот затаил дыхание и молчал как рыба. Он был похож на лягушку, которую прижали к асфальту. Хорошо бы притвориться мёртвым, чтобы тебя отпустили и не испытывали на прочность. Врач бросил взгляд на голую задницу и улыбнулся уголками губ. А вот это сработало.       Оставив одну ладонь на лопатках Антона, Арсений наконец легко занёс другую руку над чужой задницей и воткнул шприц. Он даже удивлённо вскинул брови – Антон не дёрнулся. Казалось, что тот или отключился, или пребывал в каком-то другом измерении. Быстро сделав укол и убрав руку от спины лежащего, Арсений прижал ватку и тревожно спросил:       – Ты как? Нормально?       Из подушки, куда до сих пор дышал Антон, послышалось короткое «угу».       – Точно? Всё в порядке?       – Да в порядке я! – рявкнул Антон, не поднимая головы.       – Понял... – опешил врач, решив, что Антона разозлил странный «приём расслабления», и добавил: – Тогда на улицу через час. Я зайду к тебе.       На пациента натянули штаны и оставили одного. Только тогда Антон осмелился перевернуться. Он смотрел в белый потолок рассредоточенным взглядом и пытался отдышаться. Каких-то пару минут назад его накрыло так, что он раз десять нарёк себя не иначе, как чокнутым на всю голову. От руки врача он завёлся как конченный мудак, а когда его кольнула игла, даже не обратил на неё внимания. Было уже не до своей фобии. Ему как будто открутили голову с последними разумными мыслями и вынесли в соседнюю палату, оставив ему только физиологию, эмоции и ощущения. Как ни прискорбно, но в тот момент ему не помог ни трезвый голос разума, ни твёрдая логика, ни даже тело, которое всё-таки отозвалось на эти прикосновения. Слишком разные и противоречивые ощущения перемешались в нём. Страх и возбуждение. Что-то абсолютно несовместимое и выводящее из строя, как по щелчку пальцев. Лицо горело, а в висках пульсировало. Отвратительно. И стыдно. У него был час на то, чтобы вернуться обратно. В мир, из которого он позорно вывалился на несколько минут.       Как и обещал, Арсений заглянул через час. Дверь тихо, почти беззвучно приоткрылась и в проёме показалась голова врача. Не проходя внутрь, он стоял на пороге. В обычной чёрной рубашке и джинсах. Поймав взгляд Антона, сидящего на кровати с курткой в руках, он мотнул головой в сторону коридора и тихо позвал:       – Идём.