×××
— Привет, — неловко просовывается в дверь силуэт паренька с щечками. Джисон? Интересно, что его привело сюда. — Ты почему не спишь? — приподнял бровь Чан, поворачиваясь головой ко входу. Младший мялся, сцепляя руки в замок. В комнате был лишь один звук — тихий храп Чанбина, хоть на этом ему спасибо, не так сильно хотелось спрятаться в шкафу от давящей атмосферы, ведь взгляд Чана как всегда проедающий и пугающий. — Чан-хён, просто молчи, хорошо? Эм… — мальчик перевёл взгляд на Минхо, который полусидел на кровати в замешательстве. — Минхо-хён, если ты не устал, не хочешь, ну… поговорить? — со всей присущей аккуратностью и осторожностью в голосе начал щекастый, и даже в темноте можно было заметить его румянец. — Я имею в виду то, что было бы интересно послушать про деревню, где, как я предполагаю, вырос. — Ну вот за что меня жизнь наградила слухом? — сбоку промямлил Чан, вернувшись к прочтению книги. — Давайте, уходите, — махнул он им рукой. Если бы Минхо только-только встретил старшего, то подумал бы, что они просто ему мешают и раздражают. Но сейчас он уверен, что это была некая забота со стороны, незаметная, но она помогла раствориться нервозности Хана и выдохнуть из лёгких кислород в облегчении. Забавно. Ли ухмыльнулся своим мыслям и с мычанием раскрутился из одеяла, вставая на скрипучий пол. Джисон смиренно ждал, стараясь не пялиться на чужое тело в тонкой одежде. — Куда мы? — шепнул старший прямо на ушко мальчику, касаясь рукой хрупкого плеча. Они тихо вышли из комнаты и также тихо закрыли дверь. Хан рвано выдохнул, немного поднимая глаза и встречаясь с чужими, тёмными как ночь за окном деревянного домика. Минхо отшатнулся, почувствовав на лице тепло от дыхания. Он тихо хихикнул из-за напряжённого лица младшего и разбил то неудобство, что жило всего несколько секунд между ними. Мальчик сощурил глазки, находя руку Хо и беря её в свою, подталкивая к себе. — Сейчас всё сам поймёшь, — тихо, уже радостно выдал Хан, идя впереди и волоча старшего, спотыкающегося о каждый выступ, ведь… рука Джисона такая тёплая и необычная. За руку его в жизни брали всего несколько человек, но только у младшего была такая удобная. Может потому, что их руки были одинакового размера. Или потому, что вечно холодные пальцы Хо так блаженно грелись о жгучие джисоновы. Они были в меру грубыми, но зато мягкими, и кожа не шершавая, не то что у старшего. Минхо на секунду прикрыл глаза. Место, где он прикасался к чужому человеку, кололо в странном чувстве, мягко щекоча под кожей. Пальчики немели, но в этом моменте он старался внушить себе, что это всё из-за интереса того, куда же его ведут. Они прошли по коридору в другой конец второго этажа, где ещё днём он подслушал странный разговор. В конце было большое окно, справа от них дверь в комнату взрослых, а вот слева маленький проем, уходящий вглубь, куда-то в темноту. Минхо даже не будет врать, что ему не жутко, хотя их руки всё ещё сплетены. — Т-туда? — Ага. Они завернули в темноту. Старший вцепился в руку Хана крепче, желая выколоть глаза от проедающей темноты. — Тут осторожно, ноги поднимай. Вот, — младший ладошку Минхо повёл куда-то в сторону, пока она не коснулась вроде как перил, а под ногу врезалась первая ступенька лестницы. — Я часто сюда раньше приходил, даже плед храню тут, — шёпотом говорит мальчик, поднимаясь по лестнице всё выше. Они выходят на чердак. Он был небольшой или это так казалось из-за хлама вокруг, что занимало почти всю территорию. Если бы не луна, светящая в круглое окошко, тогда тут бы вообще ничего не было видно. Им пришлось немного наклонить головы, чтобы пройти туда, куда до сих пор вёл его Джисон. Мальчик в углу подхватил плед, перекидывая через плечо, и наконец разлепил их руки, вместо этого поднимая их и что-то щупая сверху. Глаза Хо наткнулись на оголенные рельефные руки из-за задравшейся широкой рубахи, будто не в размер. И это удивило его, ведь Джисон все эти дни казался маленькой белкой, которую коснувшись, можно разломать на части. Мальчик с шумом что-то отодвинул, что неприятно скрипнуло. Он подхватил рядом стоящую табуретку и положил на то место, где стоял. Сверху повеяло приятным холодом и морозным воздухом. Минхо поднял взгляд и встретил зимнюю яркую луну над головой и звезды, что миллиардами рассеялись по небу. — Идём, — сверху позвал Джисон, залезая на крышу дома. — Я здесь перед приходом к тебе снега немного убрал, чтобы удобнее было. Мальчик помогает старшему взобраться на крышу деревянного дома, именно туда, где было ровно и где был уже убран снег. Минхо дрожал то ли от холода, то ли от страха перед высотой и падением, но он явно чувствовал, как ноги подкашиваются, становясь словно неустойчивое желе. Он стоит, не двигаясь, боясь даже повернуть голову. Хан же аккуратно расстеливает плед, складывая его потолще. И как оказалось, он взял ещё один, что сложен был вместе с тем, который он нёс на плече. Хо обхватывает плечи, ежась от ветерка. Джисон только сейчас переводит свой взгляд с улыбкой на лице, подходит, беря под локоть, и ведёт аккуратно, чтобы они не дай бог не поскользнулись. Он сажает их на плед, сам раскрывает второй и укутывает Минхо до подбородка, хихикая чему-то своему. — Я раньше часто приходил сюда перед сном и смотрел на звёзды. Тут я чувствую спокойствие. — И ты привёл меня в своё место? — шмыгнув носом, уставился Ли на мальчика, покрасневшего в ушах. Наверное из-за холода. Джисон засмеялся в голос, обхватывая рукой шею. — Это не моё место. Любой может прийти. Оно не секретно. — Но никто не приходит. — Ага. — А если я начну приходить и портить всю спокойную атмосферу? — Я буду рад, — отвёл глаза Хан, опрокидывая голову, чтобы уткнуться в звёзды. Минхо же смотрел на мальчика изучающими глазами, будто сканируя его душу, хотя он никогда не умел понимать людей. Джисон казался ему добрым, неловким мальчиком. И это даже не из-за щёк, которые строят детский вид. Пряди волос младшего упали на глаза, он потянулся коротенькими пальчиками к лицу, отбрасывая их и вновь шмыгая носом, который с каждым разом краснел сильнее. На его коже можно было заметить табун мурашек, не успокаивающихся ни на миг. — Заболеешь ведь, дурачок, — Хо поднял руку и несильно ударил мальчика по затылку, который резко выпрямился и почесал больное место. — Я, как старший, не могу себе позволить, чтобы ты заболел из-за меня. Поэтому Минхо распутался из пледа, но вместо того, чтобы отдать полностью, он окутал их обоих, благо плед был длинным. Кожа в одежде прикоснулась к чужой, из-за чего пробежал контраст между холодным и тёплым телом, посылая приятные чувства внутри. Хан съежился, будто стесняясь. Он казался таким маленьким и миленьким, с пугливым личиком и выпученными глазами. И пока ситуация не переросла в «неловко» из-за того, что Ли перекинул руку через плечо младшего, он начал говорить. — Я жил не в большой деревне. И это было не в мою пользу, так как все друг друга знали, а слухи распространялись настолько быстро, что я иногда не успевал моргнуть, — усмехнулся Ли, видя боковым зрением, как Хан слушает с серьёзным лицом, залипая на чужой профиль. — Ведьма… Все называли меня и маму ведьмами. Считали, что отца заворожили, вот глупые, в сказки до сих пор верят. — А почему? — сорвалось с уст мальчика. Хриплый голос разнесся возле красного уха Минхо. — Как бы глупо это не было, но скорее всего из-за того, что мы выделяемся. Мама любит ухаживать за собой и не позволит ходить в грязной, рваной одежде. Она любит цветы, часто ими украшает дом или волосы, плетя косички. И всё это подпроявляется врожденной красотой. Хотя я не люблю разбрасываться этим словом. Как по мне, красота для всех разная. Но суть я донёс. — И что в этом такого? — в непонимании спросил Джисон, мило хмуря брови. — Не знаю, — честно ответил Ли. — Они нас боятся, но в лицо никогда не говорят почему конкретно. Просто ведьма. — У тебя такая грустная улыбка. Расскажешь, что тебя тревожит? Я кстати готов, вот тебе плечо если что, — Хан показушно плечом подтолкнул старшего. Минхо охнул, когда понял, что его чувства раскрыли. На какое-то время в мыслях промелькнула тревожность из-за той книги, но она также быстро исчезла, когда он увидел отражение себя в чужих блестящих глазах. На мальчика так идеально падал свет луны, освещая кожу лица, украшая её неким блеском. Глаза Джисона выглядели нежными, будто говоря о том, что он никогда не причинит никому боли. В них можно прочесть настойчивость, но и огромную трусость ко всему. И Ли на какое-то время забывает о вопросе, но когда молчание перерастает в напряжённое, он откидывает голову вверх, как тогда Джисон, и утыкается взглядом в небо. — Ты можешь находить созвездия? — мягко спрашивает парень. — Могу. Я сюда довольно часто приходил и откуда-то знал их. Минхо вновь грустно улыбнулся, прищуриваясь и поднимая руку кверху, чертя пальцем узоры в невесомости. — Я знаю только как проводить линии, чтобы выстроить рисунок. Мама с папой мечтатели, они всегда ходили со мной далеко от дома в поле, чтобы полежать в ночи на травке и рассказывать мне о звёздах, называя их странными именами и рассказывая забавные истории… Я скучаю по ним, — голос под конец был настолько тихим, что сам Хо еле услышал его. Хан ладошкой коснулся ссутулившейся спины, мягко проводя вверх и вниз. — Я не знаю каково это и не знаю как поддерживать людей, но… я слышал, что объятия повышают счастье, — неуверенно пролепетал Джисон. Минхо громко хихикнул, захватывая нижнюю губу зубами. — Ты милый. — Не нужно говорить такое! —казалось, куда дальше, но Хан покраснел сильнее, утыкаясь взглядом в тёмные деревья и дуя губки. — Почему? — Люди обычно стесняются говорить такое. — Но я ни с кем не общался, я не знаю как это делать и что при этом говорить. С самого детства надо мной издевались и когда я ходил по деревне один, в меня кидали камнями и иногда даже били и толкали, вечно бросались плохими словами в сторону меня и мамы, поэтому я такой… нелюдимый, странный, не умею общаться и боюсь прикасаться. — Оу, — разачарованно, с сочувствием произнёс Джисон, грустнея на глазах. — Ужас, вот уроды, как можно вообще тебя обидеть? Ты же… добрый и хороший. Бог их накажет. — Но почему-то бог наказал именно меня. Между ними повисло молчание. Видимо Хан не знал что ответить, поэтому снова напрягся. — Зато мы встретились. Теперь у тебя есть друзья и ты улыбаешься, когда смотришь на нас. Я всё видел. Минхо хмыкнул, падая головой на костлявое плечо Джисона, вздрогнувшего от нового прикосновения. Их тела были так близки, старший впервые чувствовал что-то такое и это ему нравилось так сильно, что даже ощущая холод, он не хотел уходить с этого места. — Расскажи мне про звёзды. «Чтобы я с тобой почувствовал себя как дома». Осталось в мыслях, пока Хан с энтузиазмом говорил о названиях и мифах, что таились у него в голове и не исчезали по сравнению с предыдущей жизнью. О книге он напрочь забыл. Минхо вернулся в комнату, когда Чана уже там не было. Его постель была застелена, будто он туда даже не садился. Парень плюхнулся на кровать, веки сами по себе упали будто тяжёлый груз, а перед глазами заплясала темнота с белыми точками звёзд, за которыми он наблюдал долгие минуты в морозе.×××
Утро было не тихим в этот раз. Только пробудившееся сознание могло уловить громкие голоса за окном, шум падающих вещей за стенами и топот по деревянному полу. Когда Минхо встал с кровати, протирая заспанные глаза, он не увидел никого в комнате. Только грустно лежащая книга Чана за письменным столом около окна. Он босыми ногами ступает по полу, ёжась от резкого холода, доходит до стола, беря в руки толстую книгу второго тома некой романтической истории. Минхо бы и не подумал, что старший читает подобное. Он выглядывает в окно, жмурясь от яркого солнца. Видит капли, стекающие с крыши и с почти полностью растаявших льдинок. Во дворе играют несколько детей, а рядом с ними Дон с Чаном по очереди рубят дрова, после скидывая их в одну огромную кучу. Почувствовав резкую режущую боль в области желудка, парень немного сгибается, чтобы было полегче. Возможно это он просто настолько голоден, ведь если смотреть на бодрых детей, сейчас уж точно не раннее утро. Через пару минут боль проходит и Минхо решает спуститься вниз, чтобы привести себя в порядок. На кухне он замечает Чанбина, моющего грязную посуду и Джисона, видимо тоже только что проснувшегося, с гнездом вместо волос и с полной тарелкой еды. — Доброе утро, — первый здоровается с Хо, видя повернувшихся двух мальчиков. Если у одного лицо озаряло вселенскую радость, то у второго было вселенское раздражение вместе с кривым лицом и тихим фырком изо рта. — Доброе! Со мной позавтракаешь? — Конечно. Но сначала мне нужно привести себя в порядок, — произнёс Ли, вспоминая свою матушку, что вечно заставляла выглядеть идеально даже просто выходя в огород прополоть грядки. — Я буду тут. Старший кивнул, надел сверху тёплые вещи и вышел на морозный ветер. Сегодня, как он предполагал, было теплее, и погода была идеальна. То, как еле ощутимый холодок накрывал его лицо и освежал сознание, бодря тело. Это даже не сравнится с утренним бегом. Ли выдохнул глубже, ощущая покалывание в носу, и хотел было пойти умыться, как сзади себя почувствовал прикосновение. — Если ты умываться, то идём внутрь. — А? — Минхо разворачивается, встречаясь с милой улыбкой тётушки Хёны. — Когда наступает зима, мы умываемся внутри, там же, где купаемся. Для этого нужно вечно колоть дрова, но, как видишь, наши мальчики уже это сделали, — указала она пальцем на своего мужа и Чана. — Оо, хорошо! Женщина проводила паренька через двор в нужное место и даже помогла, поливая тёплую воду из ковшика. Но её молчание и вечная загадочная улыбка напрягали, будто Минхо был не в своей тарелке, как бы о нем Хёна не заботилась. Он вернулся спустя некоторое время на кухню, с удивлением замечая всё там же сидящего щекастого мальчика с полной тарелкой еды, который что-то писал чернилами на бумаге, задумчиво закатывая глаза. — Ты ждал меня, чтобы поесть? Младший резко оторвался от дела, комкая лист и пряча его в карман штанов. — Да, вместе же веселее. Сегодня я проспал завтрак и мне было так грустно, но потом прошёл ты мимо меня, весь такой опухший и заспанный, — усмехнулся Джисон, улыбаясь до дёсен. — Садись, я тебе кушать положу! — подорвался он с места, направляясь к мытым тарелкам. — Не стоит, я мог бы и сам… — Минхо было неловко, он чувствовал себя странно. — Не беспокойся об этом. Считай это моей благодарностью за то, что ты будешь кушать со мной. Джисон казался милым, когда так взволнованно накладывал еду и громко быстро говорил о чём-то забавном.×××
День прошёл довольно продуктивно для каждого человека в этом доме. Как оказалось, у каждого были распределены обязанности и не бывало и дней, чтобы детям было скучно от безделья. Наверное поэтому деревянный дом выглядел так ухожено и богато. Кто-то вытирал ежедневно пыль, кто-то убирал во дворе снег, прочищая нужные тропинки. Некоторые дети помогали застилать постели друг другу и перебирать вещи. С готовкой и ухаживанием за двумя лошадьми они тоже помогали старшим. Рубили дрова, как видел сегодня Минхо, ходили раз в несколько дней на охоту и тому подобное. У Чанбина было самое забавное дело, как показалось Минхо, он время от времени между работой развлекал детей довольно неправдоподобными и смешными историями, развлекая всех будто шут. Хо хихикал где-то в сторонке и закатывал глаза, когда Чанбин продолжал бросать на него пугливые и злые взгляды. Минхо был благодарен, что его сегодня никто не будил и позволил в наслаждении ежиться на кровати, смотря десятые сны. Он понимал, что теперь бодр и возможно сегодня ночью у него получиться проскользнуть в гостевую комнату. Интерес и предвкушение уже пожирало изнутри. После обеда Хёна, Ию и Рюджин пошли мыться, угрожающе глядя на мальчиков, якобы предупреждая, что если кто-нибудь посмотрит, им же хуже будет. Парни разбрелись по комнатам, кроме Чанбина конечно, который ворчал и мыл после всех посуду. Бан Чан устало плюхнулся на кровать, прикрыв глаза. Минхо сделал то же самое, с беспокойством в сердце продумывая ночной план и реплики, если его заметят. Сначала он думал, что может быть стоит просто пойти и попросить почитать ту книгу, но после он задумался, а что если пойдёт что-то не так? Из раздумий вывел низкий голос старшего, тихий и хриплый. — Прости, Минхо. — За что? — удивлённо спросил Ли, даже привставая с кровати, чтобы взглянуть на чужое выражение лица. — За мою грубость, за недосказанность и за то, что пытался тебя выпроводить из дома. Я не должен был этого делать, там ведь опасно и ты был так слаб… Ты хороший человек, я вижу, как ты нравишься всем детям, и как они за тебя заступаются. — Не всем, — под нос усмехнулся подросток. — Я на тебя и не злюсь. Ты вроде как тоже хороший, — уже громче произнёс Хо. — Ты меня не знаешь. Вовсе я не такой уж и хороший. — Так расскажи… Чан поднимается с кровати, выстраивая контакт взглядами. Он облокачивается о стенку спиной, скрещивая ноги и задумчиво опуская голову, из-за чего Минхо теперь видны лишь его кудряшки. — Я не могу раскрывать личное. — И не надо. Просто расскажи про себя, а я в ответ расскажу про свою жизнь. Бан Чан молчал около минуты, сверля взглядом свои ноги. Вскоре он неожиданно бодро подорвался с кровати, доставая с полки как свои тёплые вещи, так и для Минхо, кидая тому на кровать. — Оденься теплее, на озеро пойдём. Минхо про себя ликовал, когда понял, что старший с ним хочет пойти в любимое место и, скорее всего, сблизиться. Возможно это был шанс разузнать что-то новое и наконец понять, что из себя представляет парень. Половина дороги была лёгкой, так как она была очищена, но вблизи озера снега было больше, поэтому им пришлось замедлиться и идти аккуратно. Всю дорогу их сопровождала тишина, маленькие редкие снежинки с неба и приятный хруст под ногами. Озеро всё ещё не замерзло и лишь тонкий слой льда обрамлял его. Чан повёл Минхо в другую сторону, не туда, куда они ходили вчера. Через деревья и кусты они пробрались в место, откуда к берегу пройти было легче всего. Они уселись возле толстого ствола старого дерева, прямо перед заледеневшей водой. Шмыгнув носом, старший принял лежачее положение, жмурясь от яркого света с неба. Ли улыбается, ставя ладонь возле лица парня, создавая некую тень. — Мы с семьем странствовали по городам и деревням. Сколько я себя помню, мы вечно были в дороге и я повидал достаточно всего интересного, — начал Чан рассказ, улыбаясь воспоминаниям, показывая свои наимилейшие ямочки, создающие невинный образ. — Отец с матушкой любили друг друга до гроба, всегда рассказывая нам о том, как познакомились и что эта была любовь с первого взгляда. — Нам? То есть ты был не один ребёнок в семье? — прервал его Минхо. Улыбка дрогнула. — У меня были братик с сестрёнкой… — парень замялся, сглатывая тяжёлый ком в горле. — Мне пришлось смириться, что свою семью я не увижу больше и это было очень тяжело. Даже сейчас я чувствую грусть. Младший никак не мог понять, случилось с ними что-то или Чан просто… потерялся. — Как ты оказался тут? — Мы с братиком пошли ночью в лес погулять, пока все остальные спали. Я был так глуп, боже… я… я ведь знал, что он слабый и если мы потеряемся… — Бан Чан запнулся, будто проглотив слова и буквы. Его голос дрогнул, а изо рта вышел писк. Он поднял руки и прикрыл лицо ладошками, дыша так тяжело. Младший запустил руку в кудряшки, выходящие из-под шапки, погладив их, чтобы хоть как-то морально поддержать. — Если тебе сложно, ты можешь не- — Всё в порядке, — выдал он. — Мы заигрались и заблудились. Это была долгая дорога. Мне было всего тринадцать и я не знал, что делать. А Лукасу было ещё меньше. Мне было так страшно, я думал, что сойду с ума, — Чан замолчал, прикусив губу. — Дальше я почти не помню, что было. Минхо решил не давить и не спрашивать о Лукасе, он хотел как-нибудь поменять тему, но не знал, как это сделать. — То есть ты тут около четырёх лет? Старший кивнул, так и не оторвав ладони от лица. Ли чувствовал себя внутренне вымотанным, будто пропуская каждую эмоцию сквозь себя и переживая тяжёлые моменты. Он также лёг на снег возле парня, но для него не было проблемой смотреть на яркое небо. — Я и моя семья была изгоями в деревне… Они пролежали на снегу до того момента, когда начало темнеть. Парни долго разговаривали, забывая о том, что им холодно и их одежда вся промокла. Первый заметил Чан, когда увидел солнце, закатывающееся за горизонт. Тогда им пришлось бежать до дома, чтобы не заболеть от холода и закончить оставшиеся дела. Да и скорее всего их давно потеряли, волнуясь. Минхо был счастлив. Искреннее счастлив. Дружба… у него появился ещё один друг, с которым он смог поделиться переживаниями и просто болтать ни о чём, смеясь с самых глупых ситуаций из жизни. Он не перестанет любить это чувство, он не хочет терять эти чувства и этих людей, которые к нему добры. Может быть в этом доме всё намного лучше. Может быть и вправду бог не наказывал его, а лишь дал надежду на хорошее будущее. Чан оказался очень мягким человеком, по мнению Ли. Он волновался о близких и краснел от прикосновений. Любил читать сказки и помогать во всём младшеньким. Он был хорошим. И у Минхо не было бы никаких претензий, он бы доверял старшему, но всё же тот разговор, который он подслушал, настораживал и заставлял некоторые слова держать за зубами. Как же он хотел рассказать про ту книгу, но просто напросто не мог. Тревожность не уходила и даже миленький Джисон не внушал полного доверия, не говоря уже о других. Минхо не знал, что ему делать с этим. Может быть просто забыть об этой книге? Может быть всё-таки эта чья-то глупая шутка?