***
Вэй Ин достал книжечку и протянул её человеку. Как сказал ему Лань Ванцзы эта книжечка была одним из главных достояний человека. И самому Вэй Усяню она досталась так сказать в наследство от Мо Сюаньюя. Человек сверил фотографию в паспорте со стоявшим перед ним, отдал паспорт, проверил билет и впустил его в поезд. – Какая глупость – оценивать человека по этой книжке, – буркнул он, когда Лань Чжань сел рядом. – Он не занимается оценкой, он сверяется ты ли это и всё. Просто паспортный контроль, всё же это не электричка и тут положено. Вэй Ин посмотрел в окно. Этот мир был нелогичен, ну посмотрел этот тип в его книжечку и что он там увидел? Что перед ним стоит некий Мо Сюаньюй? Но ведь это вовсе не так. Тогда для чего всё это? Хотя, если хорошенько подумать то выходит, что мир нелогичен во все времена. Поезд тронулся с места, медленно набирая скорость. Железные колёса монотонно стучали, выбивая своеобразный ритм. Этот вагон совсем не походил на электричку, где ему приходилось ездить раньше. Отдельные комнатки создавали хоть какую-то видимость комфорта и уединённости. Одному небу было известно, о чём думал Лань Ванцзы, но сидел он с совершенно непроницаемым выражением лица. Вэй Усянь же смотрел на деревья, мелькавшие мимо окна их купе и думал о том, что поезд чем-то похож на огромного мистического змея. Змей поглотил их и сейчас несётся куда-то сквозь леса на север. – Ненавижу север, – вдруг сказал он. Лань Ванцзы удивлённо посмотрел на него. Он бы мог понять, скажи тот "ненавижу гору Луаньцзан" или "ненавижу Безночный город", или хотя бы "ненавижу Облачные глубины", но север... Вроде бы Вэй Усяня ничего не связывало с севером. – Почему? Вэй Усянь на минуту задумался. Не рассказывать же ему про умирающие лотосы и северные ветра. Но и молчать, начав говорить, тоже было глупо. – Там холодно, – пожал плечами он. Лань Чжань промолчал. У него за спиной было слишком много того, вспоминать о чём он бы не хотел. Но и у Вэй Ина были свои, мягко говоря, неприятные воспоминания. И, кажется, сейчас он погружался в одно из них. Вдруг, он поймал себя на мысли, что уже не видит разницы между Вэй Ином и телом, в которое он сейчас заключён. Словно тот всю жизнь был таким хрупким и слабым юношей на полголовы ниже его самого. Встав со своего сидения, Лань Чжань пересел к Вэй Ину и осторожно, словно боясь, что тот оттолкнёт его, положил руку ему на плечо. Вэй Усянь тяжело вздохнул и наклонился к нему, прижимаясь щекой к его груди. Закрыл глаза, как ребёнок, который не хотел видеть кошмара окружающей действительности и задремал, убаюканый мерным стуком колёс.***
Провинция Хэбэй встретила их и впрямь северными ветрами. Хоть на дворе ещё стояло лето, но то, что было тут, к лету отношение имело весьма посредственное. Скорее можно было бы принять за средину осени, разве что тротуары не были покрыты осенней листвой. – У тебя нет куртки, – скорее констатировал, чем спросил Лань Чжань. Вместо ответа Вэй Ин легкомысленно махнул рукой. Это была не самая большая проблема в его жизни и явно не то, о чём стоило бы волноваться. – Не забывай, что это тело... Оно не столь тренировано, – заметил Лань и потащил его к магазину одежды. Однако, нечто, до сих пор лежавшее за пазухой, дрогнуло и принялось неистово дёргаться, требуя к себе внимания. – Что? Здесь? – Лань Чжань судорожно огляделся. Играть на гуцине посреди улицы было откровенно плохой идеей. Им нужно было спокойное и тихое место. Забыв про одежду, ветер и вообще всё на свете, молодые люди кинулись бежать вдоль улицы. Душа, чьи осколки они решили было собрать, явно чего-то очень хотела и, не способная сказать иначе, рвалась прочь из мешочка. Дома и магазины мелькали мимо них. Поворот. За ним странного вида тупик, по средине которого была самая обычная детская песочница. В песочнице сидела девочка и сосредоточенно ковырялась в песке. Рядом на скамейке сидела пожилая женщина, которая по возрасту явно не могла быть матерью, разве что бабушкой или нанятой няней. Она неодобрительно посмотрела на мужчин и повернулась к малышке: – Вот не будешь слушаться маму, станешь такой же наркоманкой как они... Для Вэй Усяня слово "наркоман" значило не больше чем, например диметилсульфоксид, а Лань Чжань был слишком сосредоточен на состоянии мешочка, в котором металась душа, так стремившаяся собраться воедино. Явно сейчас было не время для того, чтобы отвечать на откровенное хамство. Оба молча развернулись и побежали дальше. В какой-то момент Лань Чжань остановился и задумался. – Знаешь, душа не так трепещет. Это было немного необычно. С чего бы вдруг ей сначала начинать биться как подстреленная птица, а потом успокаиваться? Если, конечно, только они не... – Возвращаемся назад! – кивнул Вэй Ин. Говорить дважды Лань Чжаню не надо было, он и сам пришёл точно к такому же выводу – в поисках места где можно достать гуцинь, они пропустили то, куда стремилась эта душа. Дальнейший их путь был намного более осторожный и спокойный. Душа в мешочке словно поняла, что они откликнулись на её зов. Вместо суеты они медленно и вдумчиво обходили квартал за кварталом, ища место, которое привело душу в такое неистовство. – Ну и что это такое? – спросил Вей Усянь, рассматривая табличку на дверях. Лань Чжань на минуту подумал было, что он опять придуривается, но вовремя вспомнил, что для Вэй Усяня слово "музей" и тем более "исторический" не значат ровным счётом ничего. Он вздохнул и пояснил: – Музей это такое место где собраны и выставлены разные редкости. Тут нельзя ничего купить, но можно посмотреть. Зайдём? Впрочем, вопрос тут был излишнем, душа настойчиво тянула именно туда. Вэй Ин кивнул.***
Первое, что его удивило, – это поразительная тишина. Музей явно не шел ни в какое сравнение с ночным клубом. Молодая женщина выдала им билеты и какие-то книжечки, оказавшиеся путеводителем по музею. – А это удобно! Что тут у нас? Ваза эпохи Троецарствия... Однако. Какая старая. А ничего, сохранилась и стоит, – Вэй Ин разобрался с назначением путеводителя куда быстрее чем мог бы предполагать Лань Чжань. Впрочем, он всегда схватывал всё на лету. Однако, их интересовала вовсе не старинная ваза и даже не древнейший трактат по медицине, выставленный в одной из витрин музея, они искали то, что им так силилась указать душа.