***
Если Земля — новый дом автоботов, то медблок — бункер Рэтчета. Бункер, из которого он практически никогда не выходит. Медбот не любит шум ангара и вечный гомон солдат. Всей этой шумихе он предпочитает механические клешни, новые изобретения и вакцины. Изучение своего рода и способы его усовершенствования Рэтчета занимали гораздо больше перестрелок с десептиконами. Сейчас работы у него прибавилось ещё больше. Мало ему было проведения ежемесячного обследования каждого бота, теперь вагоном к этому бесконечному составу отчетов и осмотров прибавился инцидент с Колистой. Девушка покорно сдала ему все образцы крови, какие он просил, подробно описала каждое свое действие и что чувствовала во время излияния энергии, доктору вполне хватала всех заключений из сделанных опытов, но что-то не давало ему покоя. Определенно, ему нужно провести повторное полное обследование Колисты. Голограмма с записями, что покоилась над одним из громадных столов, пополнилась новой заметкой, в процессоре щелкнул датчик о завершении очередного теста с кровью Колисты. Медбот вытащил пробирку и подставил под свет. Окуляры медленно сканировали каждое структурное изменение в пробирке. Голограмма снова пополнилась новой записью: «Операция по пересадке завтра в 6:00 утра». Доктор судорожно провентилировал и перешел в холоформу. Ему нужны Прайм и Леннокс. Не такое заключение он хотел представить военным командующим, далеко не такое пугающее и плачевное. Повторный осмотр девушки уже не потребуется, и Рэтчета напрягало то, что ему придется сделать с ней.***
Колиста старалась не думать ни о чем. Сейчас её голова больше напоминала гудящей улей мыслей, ни одну из которых она не могла поймать. Каждая казалась пугающе абсурдной или несносно глупой. Что теперь может значит фраза «скорая смерть» для нее? Она — человек, столкнувшийся с пожирательницей душ лицом к лицу, нагло плюнув ей в лицо и оставшись живой, теперь дрожит от каждой мимопролетющей догадки и приближающимся конце. Холодные пальцы обвивают кружку с дымящимся чаем, Колиста хохлиться на своем насесте и ещё раз перехватывает чашку покрепче. Обжигающая керамика до боли прожигает кожу на пальцах, но Колиста не убирает руки и не шипит от боли, эта боль сейчас помогает ей сохранить рассудок и не подорваться на месте от страха. Она знает, что есть четкие границы между каждым видом страха. Сковывающий, предостерегающий, он бывает разным, и каждый настолько ничтожен, что стоит только представить себе, что со всем можно справиться, как он исчезнет, растает, как кусок льда в кружке чая. Она делает первый небольшой глоток. Жидкость отрезвляюще обжигает горло и снова возвращает к повисшему в воздухе, будто самоубийце под потолком, вопросе о смерти. Она не знала, как справится с ним, первый раз она чувствовала себя на столько беспомощной, что даже план на следующий день не могла четко составить. Следующий день… А есть ли в нем теперь смысл? На следующий день уже не нужно решение проблемы, проблема будет исчерпана самым наихудшем способом. Второй глоток дался уже не осознанно. Он был больше первого, Колиста чувствовала, как чай обжигает все внутри, заполняет организм и на мгновенье она чувствует себя вулканом. Она уснет также, как вулкан, долгим и беспробудным сном. Некоторые слова ставят в тупик не хуже животного ужаса. Колиста не любила тупики, она всегда готова была развернутся и пойти другим путем. Как же тошно осознавать, что собственную судьбу не развернуть и не пустить по новому ходу. — Жесть, ну и кипяток ты пьешь, — Сайдсвайп плюхнулся на стуле напротив и, откинув телефон в сторону, пристально посмотрел в пустой взгляд девушки, — Принцесса, ты в активе или в офф ушла? — Да, все нормально, — она мотнула голову и нацепила слишком фальшивую улыбку на лицо, кричащую, что все внутри нее медленно угасает, — Как патруль? — Два разбитых фейса десептошлака и новая шахта энергона теперь наша, — парень непринужденно улыбается и отпивает свой горячий шоколад, автоботы часто стали баловать себя земными вкусностями, — А ты почему не в своей комнате? Отбой же типа был. — Типа был… — повторяет Колиста в пустоту и с новым усилием и глотком возвращает себя к разговору, — Новая шахта — это всегда круто. Надеюсь, она побогаче нескольких последних, в них толком то и не было ничего. Сайдсвайп согласно кивнул и отвлекся на завибрировавший телефон. Колиста посчитала это достойным поводом снова уйти в слова Рэтчета о смерти. Она в корне с ними не может смириться, но с другой стороны у неё нет выхода. Безвыходных ситуаций не бывает, говорили котики в интернете, тогда как вам такое, набор нулей и единиц. — Принцесс, все окей? — Сайдс, чтобы ты сделал, если бы ты умер? — Че?.. Парень в немом шоке уставился на обычно яркую и неунывающую девушку. Сейчас он заметил, как потускнели глаза за пеленой пара от кружки чая, как опустились веки, под глазами черными тенями легли полосы синяков от недосыпа. Он не замечал этого раньше за широкой улыбкой, огонь в её глазах затмевал все проблемы внутри неё, но сейчас, в небольшой кухне, освещенной теплым медовым светом, напротив автобота сидел испуганный, потрепанный жизнью ребенок, который пугался всего и боялся неизведанного. Он вдруг осознал, что никогда не воспринимал девушку с этой стороны. Со стороны чего-то неумеющего, чего-то боявшегося и опасающегося ребенка. — Чтобы ты сделал, если бы ты умер? — она подняла стеклянный взгляд на него, — Мне просто интересно. И снова улыбается, как будто ничего не происходит, и это самый обычный и наивный вопрос от малыша из ясельной группы. — Не знаю, попал бы к создателям, наверное. Никогда не задумывался над таким, если честно, — он не знал, стоит ли сейчас ободряюще улыбнуться, сменить тему или промолчать, вопрос сам вырвался изо рта, — А ты бы что сделала? — Взорвала бы всю планету, — она даже усмехнулась, и быстро спрятала полный пугающей грусти взгляд за паром, делая небольшой глоток, — Ну, я это так, просто спросила. Не придавай особого значения, ладно? — Я повторюсь, все точно нормально? — Лучше, чем ты можешь себе представить! Парень, не сводя сощуренного недоверчивого взгляда с непринужденно улыбающейся девушки, отпивает свой какао. Со стороны выглядит достаточно комично, Сайдсвайп готов поклясться, что снимайся они сейчас в каком-нибудь фильме, этот кадр публика посчитала бы самым удачным. Но комичностью здесь больше и близко не пахло. Когда хотела, Колиста умела маскировать эмоции, подменивая их так легко, как они меняют свои альт формы. И автобота начинала раздражать её слишком явная ложь, она затянула увертюру с каким-то очень мрачным началом, а ждать он не любил и не умел. — Хватит меня обманывать, — прозвучало очень серьезно, так, чтобы Колиста поняла, что больше он не намерен играть с ней в её игру, — Что с тобой твориться. Я заметил, как ты изменилась после возвращения, стала гораздо тише и спокойнее, настроение вечно меняется, это уже не прикольно. Что происходит? — Да так, Рэтчет заглядывал, — она снова потускнела и уставилась на чашку, как будто всеми силами хотела спрятаться в ней и раствориться, как кусочек сахара, — Говорит, умру скоро… Сайдсвайпа не на шутку разозлил этот непринужденный тон. От такой халатности ему хотелось перевернуть этот стол и хорошенько встряхнуть девушку, чтобы та больше никогда так не относилась ни к себе, ни к кому другому. — Ты издеваешься? — еле сдерживая ярость внутри он с силой сжал ручку кружки, так что на ней показалась пара трещин, — Кончай свой цирк, принцесса, это уже не смешно. Я пришел поговорить с тобой серьезно, о твоем состоянии, а ты шутки здесь шутишь?! — Кто тебе сказал, что шучу? — она подняла самый пустой бездушный взгляд, который Сайдсвайп когда-либо видел, он окатил автобота отрезвляющей волной волнения и, кажется, даже испуга, — Я действительно умру, и то, что это сказал мне Рэтчет — это тоже правда. Сайдс, мне и самой не очень-то смешно, если ты не заметил. Кого обрадует такая новость? В моей жизни твориться черти что! Сначала Джаз ведет себя, как клоун, — она принялась активно жестикулировать, снова оживилась, будто внутренняя злость придавал ей энергии, — Сначала готов на руках носить, потом белковые не в его вкусе, и вот снова! Десептиконы ошалели в край! Нокаут влил в меня столько энергона там… это просто отвратительно! И из-за этого красного дебила я могу взорваться от переизбытка энергии в самой же себе! Колиста сильно хмурилась, пока говорила. В этой гневной тираде она, кажется, выплеснула все проценты своей ненависти к ситуации, и, наконец, выдохнув, набирая в легкие кислород, снова опустила ладони на кружку и с печальной улыбкой посмотрела в испуганные глаза на против. Сайдсвайп знал, что девушки могут быть опасны, когда злятся, но чтобы злилась Колиста, для него этот аномальный всплеск энергии был первым опытом. И все, что он вынес из этого, так то, что девушку лучше не злить. И ещё вторым подпунктом стало как можно чаще подбадривать её, пока ситуации не приобретёт стабильный характер с кодовым именем «Рэтчет-который-все-пофиксит». — Я… Колиста, начнем с того, что ты выдохни, будь добра, и знаешь, на поведении Джаза вообще не зацикливайся, — Сайдс мысленно уже нарисовал себе картину, как он ступает по минному полю в голове Колисты, где каждое его слово может привести к очередному взрыву её эмоций, — Он сам очень здорово в себе запутался. Знаешь, в чем ваша проблема? — Ну, в чем же? — она закусила нижнюю губу, глядя в опустевшую кружку, чая оставалось на один глоток, его надо растянуть на весь разговор с Сайдсвайпом. — Вы слишком много думаете, — парень, с видом гения, только что открывшего новый закон физики, откинулся на спинку стула, разведя руки в стороны, изображая ими взрыв мозга, — Серьезно, не смейся. Вы так зациклились на том, что одна человек, а второй — робот, что не даете себе возможности жить простой жизнью. Я сразу себе сказал, что Брендон для меня — не человек, он самый сладкий и сочный плод в моей жизни. Не запретный, Колиста, это разные вещи, а сладкий, вкусный и прекрасный. Простой дай Джазу начать, вот увидишь, ты не пожалеешь. — Сайдс, я никогда не пойму, ты идиот или гений. — Это две крайности одной и той же сущности, — он ободряюще подмигнул ей и поднялся со стула, — Не засиживайся, ложись сегодня пораньше, ты нанервничалась за день, так что давай, снов. — Ага, сладкого оффа… Колиста снова опустила взгляд на кружку. Последний остывшей глоток так и плескался на дне чашки. Девушка поднялась из-за стола и, подойдя к раковине, выплеснула его в неё и, ополоснув чашку, поставила на полку. Не сегодня, она улыбнулась, не сегодня.***
— Жизненные показатели? — Рэтчет переключался между двумя платформами, проверяя плотность закрытия вентилей на некоторых трубках, и второй, где искрилась только что впаянная новая камера искры. — В норме, — Лора сидела за компьютером, периодически кидая взгляд на платформу, где лежало тело Колисты, — Восемьдесят процентов переноса, давление 110 на 70, незначительное отклонение, температура тела начинает понижаться, ты предупреждал, что это характерно для подобных операций, мозговая активность тоже слабеет, пульс замедляется. — Все пока идет хорошо, — доктор позволил себе облегченно провентилировать, — За оставшимся процессом я прослежу сам, можешь пойти сделать себе свой энергетический напиток, твоя активность значительно уступает усталости. — Я в норме, док, посижу с тобой до победного конца, — девушка поднялась с офисного стула и подошла к сервоприводу Рэтчета, стукнув по нему, чтобы медик поднял её на манипулятор, — Не могу поверить, что ты это сделал, ты буквально Бог, Рэтчет. Когда-нибудь я покорю и ваши науки. Доктор не ответил, лишь ухмыльнулся и ещё раз просканировал оболочку, что осталась на платформе. Теперь это нельзя было назвать ничем, кроме как бездушным мешком костей и органов. Ставь он обычный эксперимент, сразу бы принялся за вскрытие тела и рассмотрел все органы, отмирающие ткани и внешние изменения. Но здесь лежит тело достаточно близкого ему человека. Невероятно, он действительно сотворил это. Конечно, ни Лора, ни тем более Колиста, не знали, что подобное Рэтчету пришлось делать первый, и он очень надеялся, что последний раз в своем активе. Операция и без того носила характер очень больших рисков, ему первый раз стало страшно за человека, за то, что он может не удержать чью-то душу в теле. И ему действительно улыбалась удача, будь Кибертронская комиссия медицины сейчас в активном сборе, доктор был уверен, его бы туда несомненно без лишних вопрос включили. Но он на Земле, и здесь его включат, максимум, в помощника спасителей своей расы. Но даже так, он был горд собой, и Лорой, которая провела в операционной двенадцать часов, без сна и отдыха, вырванная из собственной лаборатории, девушка достойно держалась, схватывая на лету все новые для неё понятия и слова, безукоризненно выполняя роль ассистента. Рэтчет первый раз был рад разделить свой успех с кем-то, а тем более, с человеком. — Ты сможешь повторить операцию? — доктор опустил взгляд на вдруг заговорившую шатенку, — Если я тоже захочу сделать такую пересадку, ты сможешь? — Нет, — честно ответил он, Рэтчет больше не пойдёт на такое. Даже с самым наилучшим успехом из всех нереально худших, он никого больше не подвергнет этому, только если человек будет прямой угрозой всему окружающему, — Я не буду это повторять с кем-то другим. Мы сделали эту пересадку не для того, чтобы Колиста выжила. Первостепенная задача была уберечь Землю от разрыва на две части. Нокаут, полнейший провал медицинской академии, лучше бы и дальше следовал профилю патологоанатома, влил ей бешенную дозу энергона. Тело Колисты приспособлено к нему, но не в таких объемах. Оболочка просто не выдержала бы давления частиц изнутри, и энергон, смешавшись с кровью и прочими жидкостями её организма, взорвал бы всю планету. Проще говоря, такой объём энергона потянет только робоформа. — Я поняла, — Лора приложила палец к губам в задумчивой манере рассуждения, — Мое тело не выдержит пересадки, потому что, во-первых, я не киберформируюсь, во-вторых, во мне попросту нет топлива, чтобы жить, как робот. — Именно. Компьютер снизу запищал, девушка на манипуляторе вздрогнула от неожиданности и опустила взгляд вниз. Как бы она ни щурилась, различить причину звука она не могла. То ли системное оповещение, то ли кто-то написывал ей, то ли операция была завершена на сто процентов. — Рэтчет? — она посмотрела на значительно успокоившегося автобота, на его фейсплейте показалась удивительно широкая и счастливая улыбка. — Все хорошо, о Праймус, все прошло хорошо. Операция завершена, Лора, ты можешь идти, я сейчас выйду, только налажу подачу кислорода и энергона. Девушка едва дождалась, когда ноги коснуться пола и она счастливо подпрыгнула. Шатенка сама была ужасно рада наконец скинуть эту мантию тревоги и страха за подругу. Лора знала, что они с Рэтчетом смогут, но, когда одобрительная улыбка появилась на фейсе медбота, она не знала, куда деть себя от радости. Неуместно было бы пищать от восторга при солдатах, поэтому девушка, подгоняемая радостным финалом, поспешила добраться до кабинета брата. Рэтчет же наконец позволил себе тихо посмеиваться и насвистывать какую-то бодрую незамысловатую мелодию. Теперь он не видел перед собой ни одной преграды, все ничтожно, по сравнению с этим страхом. Страхом за чью-то жизнь, который позволяет сосредоточиться сразу на нескольких вещах и сделать все безукоризненно и великолепно. Под этим страхом не сделать ничего просто невозможно, он не даст усидеть на месте, в любом случае ты примешь участие в чем бы то ни было, но ты будешь учувствовать и спасешь кому-то жизнь. А может быть и всю планету.***
Джаз нервно постукивал пальцами по коленке. Весь день и всю ночь, что шла операция, он просидел в комнате девушки, периодически пролистывая галерею своего телефона, ища, за что бы зацепиться, чтобы отвлечься от слов Рэтчета. «- Я вам не даю никакой гарантии, если операция Джаза носила уровень сложности «S», то операция Колисты по сложности будет в разы выше, я надеюсь на ваше понимание в любом исходе.» Праймус, какое понимание? Это не то решение проблемы с его чувствами, о котором он просил. И если Праймус подал лейтенанту знак в том, что все можно так оборвать, то, откровенно говоря, херовый из него советчик. Джаз бы ни за что не смирился с мыслью, что Колиста может не выйти из медблока. Не для того он вытаскивал её с базы десептошлака, чтобы потом она умерла здесь… Нет, Колиста не из тех, кто вообще может умереть. Она такой непрошибаемый ничем человек, что смерть для неё, как для Джаза проигрыш заезда — невозможно по определению. Но почему он так нервничает? Он помнил, что чувствовал, когда Бамблби вернулся без воколайзера, и как он нервничал, когда Сайдсвайп был зажат между двумя отрядами десептиконов. Он знал, как он переживал за своих друзей, как билась искра и как он сломя голову несся в атаку, чтобы защитить их. И как защитный юмор и пафосные фразы решали все внутренние проблемы и придавали уверенности, он все помнил и все знал. Но сейчас, глядя на дурацкую смешную фотографию, откуда два голубых глаза глядели на него, полные счастья и радости, они… не давали спокойствия и надежды. Он не понимал, почему? Раньше, стоило ему воспроизвести в процессоре фото Колисты, как все вставало на свои места, и он продолжал видеть мир под четким углом. Сейчас, под призмой необъяснимого страха, лейтенант не мог найти в себе покой. Так почему? Что с ним сделали два этих голубых глаза, копна рыжих волос и счастливая улыбка, которая читалась как: «Да эй, все по определению своему будет потрясно!». Потрясно, да, не поспоришь. — Ты меня потрясла до глубины искры, детка… — Все ещё сидишь, — Брендон показался в темном дверном проеме, но в комнату входить не спешил, — Если мое зрение после двух дней без сна меня не обманывает, то я видел Рэтчета с улыбкой. — Ты прикалываешься? — парень тут же поднялся с кровати, голос дрогнул, — Док с улыбкой, чел, иди проспись. И вылетел из комнаты. Нет, он не будет себя кормить пустыми догадками, он сейчас найдет медика, тряхнет его за плечевые сегменты и выбьет всю правду. Рэтчет с улыбкой, подумать только, неужели, все так хорошо. Главный ангар в двенадцатом часу ночи поражал своей межрасовой многообразностью. Люди и автоботы, все стояли, закусывая губы и, кажется, ждали чего-то. Неужели Джаз пропустил тождественное объявление о успешном окончании операции? «- Да и болт с ним, дайте мне убедиться в реальности происходящего!» Он выловил взглядом холо Сайдсвайпа из толпы и, протиснувшись между сервоприводами Прайма и Хайда, дернул парня за плечо. Тот мигом обернулся, опуская взволнованный взгляд на лейтенанта. — Праймус, я думал ты уже в деактив ушел, бро, — Сайдс широко улыбнулся, хлопнув товарища по плечу, — Не ссы, док сказал, жить будем. — Мы или она? — Джаз даже поднял очки, — Бро, харош ржать, что док сказал?! — Тебе повезло, Джаз, — Дино, тоже стоявший рядом в холоформе и ожидающий Лору с двумя кружками кофе, толкнул его локтем в бок, — Если мы жить будем, то Колиста тем более. У лейтенанта как камень с шеи сорвался. Он положил руки на затылок и счастливо улыбнулся, очки вернулись на свое законное место, и он готов был кричать от радости. Первый раз в жизни, первый раз он был рад, что не избавился от проблем. Джаз был на седьмом небе от счастья, что ему ещё придётся решать и разгребать все дерьмо, что его окружает, и, о Праймус, как он был рад, что он поделит это дерьмо с Колистой. Двери медблока разъехались в стороны, Джаз приподнялся на носочках, пытаясь разглядеть девушку на выходе, но… — А где? — хором возмутили светловолосые гонщики, пробившись в первые ряды, чтобы убедиться, что на выходе стоит только Рэтчет в своей холоформе. — Парни, я… Здесь, типа… Разведчик и лейтенант медленно подняли скользящий взгляд по блестящему темно-оранжевому корпусу. — Ахуе…