Ночь

      Парни задыхались в своих чувствах, опускаясь на кровать в комнате Курильщика. Их кислородом сейчас были губы и прикосновения друг друга, такие же безумные и отчаянные, но при этом нежные, как и они сами в эти мгновения. Долгая разлука только добавляла им страсти. Они были пламенем двух свечей, слившихся воедино. И плавились, как воск от своего же жара, избавляясь от мешавшей одежды. Эрик чувствовал себя на грани безумия, не мог поверить, что Чёрный вновь рядом с ним, что он так горячо целует и обнимает его. Никто не верил, кроме него. И это случилось.              — Где ты был всё это время? — Курильщик закатил глаза, пока Чёрный исцеловывал его шею, прижимая к кровати. — Мне так тебя не хватало.              Чёрный опускался всё ниже, каждый его поцелуй был извинением за такое долгое отсутствие, за мучительную для них обоих разлуку. Трепетные, нежные прикосновения губ, будто он и не целовал вовсе, а водил по коже влажным пёрышком, чуть щекоча в особо чувствительных местах. Курильщик ни на минуту не отрывал рук от любимого, держа их то на затылке, то на плечах, боясь, что Чёрный вдруг снова покинет его на неопределённый срок, а он просто не мог этого допустить.              — Рыжий решил создать что-то вроде общины, своеобразный бизнес, втянул меня во всё это, — поцелуй чуть выше пупка. — Я думал заработать немного денег, и сразу к тебе, — лёгкий укус. — Но я потерял все адреса, думаю, они могли выпасть в кабинете в ту ночь... Всё это время я пытался найти тебя, но никакой информации не было. А пару месяцев назад Рыжий связался со Сфинксом, он и сказал, где ты находишься. Я накопил денег, чтобы можно было снимать здесь квартиру, и сразу же приехал, — поцелуй в губы. — Прости меня. Я очень скучал.              «Конечно, я тебя прощаю,» — подумал Курильщик, но сказать не успел, он сладостно застонал, проваливаясь куда-то в мир волшебных грёз. Рот Чёрного накрыл его член, обдавая своим жаром и приятной влажностью, медленно опускаясь ниже, вбирая где-то до середины. Его язык жадно блуждал по головке. Эрик закрывал рот ладонью, покусывая её, а потом притянул к себе любимого, снимая с его губ короткие, почти невинные поцелуи. Парни были уже где-то не здесь, не в этом мире — в месте, созданном лишь для них двоих. Они не могли насытиться друг другом, словно это был их последний раз. Горячо целовались, почти до жжения, болезненных, но таких приятных ощущений на губах. Боялись оставить без внимания хоть небольшой участок тела любимого. Сердца бились в одном ритме — ритме их любви и страстного желания принадлежать друг другу. Чёрный смотрит на Курильщика, закусывая нижнюю губу. Никогда ещё он не казался ему таким беззащитным и даже... Невинным. А сейчас Эрик лежит под ним, полностью раздетый, волосы прилипли к влажному от пота лбу, тонкие губы приоткрыты, почти не моргая он смотрит на Чёрного своими тёмными глазами. Курильщик тяжело дышит, умоляюще глядя на любимого. «Хочу тебя,» — можно прочитать в его взгляде. Чёрный понимает это и не собирается больше медлить.              Курильщик прогибается и стонет, срываясь на крик, когда пальцы Чёрного, обильно смазанные кремом, проникают в него. Сочетание боли и удовольствия создаёт какую-то взрывную смесь. Эрик не может сдерживаться, не может остановиться, ему нужно ещё и ещё. Больше и ближе. Его пальцы путаются в золотых локонах бывшего состайника, а грудь вздымается от новых томных вздохов.              — Тебе не больно? — Чёрный чуть замедляется.              — Нет! Только, твою мать, не останавливайся, прошу... — протяжный стон.              Чёрный похотливо улыбается, его движения становятся быстрее, сохраняя при этом плавность и осторожность, он прислушивается к языку тела Курильщика, его дыханию, находит места, в которых ему особенно приятно, периодически тянется к нему за успокаивающим поцелуем, чтобы убедиться, что всё хорошо. Эрик внутри такой горячий узкий, Чёрный изнывает от желания ощутить этот жар в полной мере, но страх причинить боль любимому сильнее, он и так достаточно настрадался из-за него. И у парня больше не было права на ошибку. Он нерешительно подставляет головку к колечку мышц и плавно входит до середины, взяв Курильщика за руку.              — Всё в порядке?              — Д-да... Дай мне чуть-чуть привыкнуть. Это слишком странные ощущения, — Эрик сжимает ладонь Чёрного, а свободной рукой царапает его плечо.              Чёрный ждёт, пока хватка Курильщика не ослабевает, в знак того, что можно продолжить. Его толчки сначала медленные, слишком осторожные и старательные. Он не прекращает покрывать лицо и шею Эрика поцелуями, рисовать языком узоры на его бледной коже, шептать что-то неразборчивое на ухо, пока звук его голоса не превращается в тихие постанывания. Избегая неловкости, они старались не смотреть друг другу в глаза, стеснительно отворачиваясь.              Толчки ускорились, комната наполнилась вздохами, стонами, тихими хлюпающими звуками и лёгкими шлепками. По лицу Чёрного стекала капелька пота, которую Курильщик тут же заботливо вытер, не обращая внимания на свою брезгливость. Как вообще можно брезговать человеком, ставшим его частью, теперь уже до конца, полностью слившейся с ним этой ночью. Их взгляды пересеклись, и парни не смогли сдержать смеха от того, как забавно сейчас выглядят их лица, перекошенные от блаженства. Пришлось даже остановиться ненадолго, пока оба успокаивались. Чёрный уже не был так нежен, поняв, что Курильщик достаточно расслаблен. Он стал жёстко, почти властно вбиваться в тело любимого, и Курильщику это определённо нравилось. «Ещё!» — не сдержавшись, простонал он, чувствуя приближение финала. Внизу живота всё сводило, сворачивалось, и по всему телу разливалось тепло.              Чёрный пальцами ласкал головку члена Эрика, даря ему ещё больше удовольствия. Курильщик изогнулся и под волной невероятных ощущений, захлестнувшей его с головой, излился ему в руку.              — Я... Скоро... — Чёрный не успел договорить, оргазм накрыл и его, он кончил, заполнив Курильщика своим семенем.              Он поднял взгляд на любимого и увидел слёзы на его лице. Страх кольнул ему сердце.              — Что такое? Я сделал тебе больно? — взволнованно спросил Чёрный.              — Я... Я пальцами ног пошевелить смог, — Курильщик блаженно улыбнулся сквозь слёзы.              Чёрный так же не смог сдержать улыбку, а глаза его заблестели. Он мягко поцеловал Курильщика и положил голову ему на живот. Кто-то бы посчитал, что сейчас самое время признаться друг другу в любви, но слова были им просто ни к чему, они и так всё чувствовали. А чувствовать это куда важнее, чем слышать. Зачем Курильщику говорить, что он любит Чёрного, если он может просто гладить его по голове, пока тот мирно засыпает у него на животе. Зачем Чёрному говорить, что он любит Курильщика, если он даже во сне продолжает крепко держать его руку. Они два одиночки, которые были обречены на отшельничество, но нашли друг друга, так зачем им какие-то слова...