Ночь

      Сколько нужно взглядов, чтобы влюбиться в человека? А сколько прикосновений? Этого Курильщик посчитать не смог. Зато понял, что ему было достаточно одного разговора по душам, чтобы ощутить то, о чём так часто говорят, пишут, снимают фильмы. То самое чувство, о котором он так много слышал, но никогда не думал, что сможет испытать его сам. Можно было подумать, что ему показалось… Можно было, в самом начале. Просто две родственные души наконец-то нашли друг друга и теперь чувствуют себя не так одиноко, всё естественно и вполне объяснимо. Но за их первым таким разговором последовало ещё множество. Ночные встречи, когда обоих мучила бессонница, посиделки в Кофейнике, прогулки по Дому. Иногда они просто сидели где-нибудь во дворе в полной тишине, нарушаемой лишь редкими возгласами откуда-то. И Курильщик чувствовал себя очень хорошо рядом с Чёрным, до неприличия хорошо. Чёрный стал для него первым и единственным настоящим другом, человеком, способном ответить почти на все его вопросы. Тем, кому можно выговориться, с кем можно почувствовать себя действительно собой, без опасения, что тебя за это высмеют или косо посмотрят. Наверное, именно поэтому сердце Курильщика билось так часто или наоборот замирало, когда они вновь могли остаться вдвоём. Постепенно парень свыкся с мыслью, что питает совсем не дружеские чувства, а нечто большее. По большому счёту ему было всё равно, только бы почаще смотреть в его голубые глаза, видеть улыбку на красивом лице и хоть на несколько секунд ощущать прикосновение тёплой сильной руки к своей коже.       Глупо и бессмысленно было надеяться на какую-то взаимность со стороны Чёрного, поэтому Курильщик не тратил время на пустые надежды, а просто наслаждался компанией любимого человека, этого было вполне достаточно. Если не считать некоторые ночи… Ночи, когда сердце сгорало от любви, внутри всё сжималось и переворачивалось, пока Курильщик смотрел на пустующую кровать состайника, мучая себя в догадках, где он может пропадать, почему не позвал его с собой. В такие моменты он чувствовал себя совершенно лишним человеком в жизни Чёрного, таким же ненавистным, как и все остальные, но почему-то посчитавшим себя каким-то особенным. Оставалось только перевернуться на живот и накрыть голову сверху подушкой, чтобы никто не видел слёзы, катившиеся по его щекам и не слышал тихие всхлипы.       В одну из таких ночей Курильщик решил дождаться возвращения Чёрного, чтобы расспросить его обо всём, выяснить, куда он стал так часто уходить, а главное, почему ничем с ним не делится. Рядом храпел Табаки и даже во сне что-то говорил, но сейчас это не бесило, а даже успокаивало, всё лучше, чем сидеть в мёртвой тишине и слушать сердце, которое, кажется, пытается проломить ему грудную клетку. И вот наконец парень слышит долгожданный скрип двери, а следом появляется Чёрный, на цыпочках пробирающийся до своего места. Курильщик хочет что-то сказать, но слова застревают в горле, образуя неприятный ком, от которого он чуть ли не задыхается.       — Не спится? — спрашивает Чёрный, заметив, что друг не спит. Курильщик кивает в ответ, так и не вернув дар речи. — Мне вот тоже… Пойдём покурим?       Не дожидаясь ответа, зная, что он будет положительным, Чёрный помогает состайнику вылезти с общей кровати и сесть в кресло, выкатывая его из комнаты.       — Да я и сам могу, — немного грубо говорит Курильщик уже в коридоре, когда Чёрный продолжает его везти.       — Ага, знаю я тебя. Ты и при свете в стены порой врезаешься, а в темноте так вообще убьёшься.       Курильщик мог бы и обидеться на колкое замечание, но понимает, что Чёрный просто хочет позаботиться о нём. От этого становится так легко и приятно на душе, что парень не в силах сдержать довольную улыбку. В животе начинает щекотать, а в груди разливается тепло, будто он выпил горячий чай с мёдом.       Они останавливаются на балконе. Место, которое успело стать их излюбленным. Самое спокойное и уединённое. С прошлого раза парни оставили тут тёплый плед. И большой радостью было, что он так и ждал их тут, никто его не стащил. Вечерняя прохлада пощипывала щёки и нос. Курильщик поспешил затянуться, чтобы хоть немного согреться, пока Чёрный расстилал плед, так, чтобы можно было на него сесть и накрыться сверху. Парень сполз к другу, сохраняя некоторое расстояние, боясь нарушить личные границы, но ещё больше опасаясь собственных чувств, а точнее — потерять над ними контроль.       — Садись ближе. Не лето же, — с этими словами Чёрный сам притянул Курильщика за плечо, поближе к себе, почти вплотную, а его рука так и осталась на плече друга.       Так они сидели минут десять, Курильщик докуривал вторую сигарету, а Чёрный молча сидел, приобнимая его, и смотрел куда-то вдаль. Спокойствие. Именно это чувствовал сейчас Курильщик, положив голову на вздымающуюся от тяжёлого дыхания грудь Чёрного.       — А ты курить не будешь?       — Ты же знаешь, я редко курю. Только в тех случаях, когда совсем дерьмово. А сейчас не такой случай. Просто хотел вытащить тебя на свежий воздух, поговорить о чём-нибудь. А то ты сидел весь бледный, — Чёрный лёг, увлекая за собой Курильщика. — Ночь сегодня хорошая, звёзд много, и луна яркая.       Курильщик удивлённо посмотрел на друга, не ожидая, что он может быть таким романтиком. Им сейчас только вина, свечей и корзинки с фруктами не хватает, подумалось парню. Мысль эта была одновременно смешной и печальной. Грустно было осознавать, что он бы действительно не отказался от всего этого. Но какая разница, если сейчас они вместе. Сквозь тело Курильщика прошёл разряд тока, от самой макушки, до того места, где вся его чувствительность заканчивалась, когда рука Чёрного скользнула по его руке, сжимая кисть и ощупывая замёрзшие пальцы.       — У тебя руки холодные, — Чёрный потирал ладонь Курильщика, переплетался с ним пальцами, разминал кисть, согревая её. — Может, пойдём, а то ты уже дрожишь весь.       Курильщик действительно дрожал, но совсем не от холода. Всё его тело ощущалось натянутой струной под руками друга. Он зажмурил глаза и стиснул зубы, пытаясь унять эту дрожь, выдающую его с головой. Он мог бы просто разорвать опасную близость, вернуться в кресло, но это было выше его сил. Хотелось как можно ближе, до предела. Нет, хотелось выйти за рамки предела, слиться с Чёрным, стать с ним единым целым, объединиться каждой клеточкой, сплестись ниточками нервов, погрузиться в него целиком, где-нибудь в груди, под рёбрами, где бы он всегда чувствовал себя таким защищённым.       — Сначала ответь на мой вопрос и пойдём, — хриплым, чуть сдавленным голосом сказал Курильщик. — Где ты стал так часто пропадать ночами?       Курильщик плохо видел лицо Чёрного, но чувствовал, как тот нахмурил брови и напрягся, переваривая не самый приятный вопрос. Парень уже сто раз пожалел, что осмелился подать голос и спросить об этом, в конце концов дела друга никак не касались его. Может, у него девушка появилась, и он к ней в тайне уходит, а тут с такими вопросами лезут. Стало ужасно неловко и стыдно за своё любопытно.       — Это пока что секрет. Но я обещаю, что ты обязательно всё узнаешь, — на удивления мягко и спокойно ответил Чёрный. — Дело не в том, что я тебе не доверяю. Просто сглазить не хочу. Я ни капли не суеверный, но это дело любых промахов не прощает, — добавил он, предвидя опасения Курильщика.       — Не бросай меня, пожалуйста. Ни здесь, ни в Наружности, после выпуска. Давай держаться вместе, — Курильщик сам испугался неоднозначности своих слов и моментальной обратной реакции на его просьбу.       Но Чёрный и так не планировал оставлять его, он и сам не хотел оставаться один. А из близких людей у него только Курильщик — паренёк, за которого он взял ответственность.       — И не подумаю бросить, — Чёрный хмыкнул и уткнулся носом в тёмную макушку, вдыхая запах шампуня. — А теперь идём, ты продолжаешь дрожать. Вставать рано, а мы ещё даже не ложились.       А вот тут Чёрный ошибся. Пригревшись в сильных руках, получив уверенность и спокойствие, услышав все ответы, Курильщик уснул, тихо посапывая. Будить его совсем не хотелось. Чёрный осторожно поднялся, завернул Курильщика в плед и усадил в коляску. Идти пришлось очень медленно, чтобы друга не трясло, а его голова не шаталась безвольно в воздухе.       В комнате Чёрный уложил состайника на кровать, так и оставив завёрнутого в плед. Курильщик приоткрыл глаза.       — Только попробуй кому-нибудь сказать, что я способен на подобные телячьи нежности, — шуточно пригрозил Чёрный.       Курильщик блаженно улыбнулся и вновь провалился в сон.