Возвращение

Улучив момент после планерки, — где Буйволсон был слишком серьезен и мрачен, — Джуди удается остаться с шефом наедине. По правде говоря, ей дико страшно говорить с ним о чем-то подобном. Ей кажется, что полностью открываться перед буйволом, который всё ещё смотрит на неё с неким предубеждением и скепсисом, не стоит. — …шеф, разрешите посоветоваться с вами? — Джуди опасливо смотрит на него, замечая даже малейшие изменения в мимике, — всегда довольно выразительной, — про таких ведь говорят, что все у них на лбу можно прочесть. — …что, Хоппс, на разговоры по душам потянуло? — усмехается тот. — …как вы… считаете: если полицейский во благо нарушит какие-то законы или… скажем, уставные правила… это сразу ставит на нем клеймо? Буйволсон переводит на неё взгляд — смотрит долго и не моргая, ещё больше смущая. Потом задумывается, но молчит. Джуди видит, что в его глазах плещется не то ярость, не то — смятение. — …я не очень улавливаю, Хоппс… — …я объясню… — Джуди прячет трясущиеся лапы, — если есть реальный шанс сделать что-то хорошее для, скажем, кого-то из наших граждан, но при этом… есть много и «но», которые могут помешать… что стоит выбрать? — …говори прямо, Хоппс! — злится Буйволсон, глянув на неё уже в упор и грозно раздув ноздри. — Ты куда-то вляпалась?! — …у меня есть информация, что Миссис Выдрингтон угрожает опасность… — Джуди выдыхает, понимая, что скрывать от шефа даже это будет глупо, — я прошу у вас разрешения… провести дополнительное расследование… — …я не вижу ни малейших поводов снова перетряхивать это грязное белье… — недовольно фыркает Буйволсон, — есть заботы поактуальнее… ты уже смотрела телевизор, Хоппс? — …н-нет, сэр, я не… — …а стоило бы глянуть, — вдруг на губах шефа она замечает недобрую усмешку, — твоими стараниями хищники теперь едва ли не отбросами стали! После твоих речей о предрасположенности, о которой ты знаешь столько, сколько я о ботанике, началось всё это… — …сэр, я понимаю — и хочу попросить дать мне полномочия снова возобновить дело с одичавшими… я смогу докопаться до истины… нужно прижать Бига и его подельников… — …хватит ездить мне по ушам, Хоппс! — …но мне бы ещё немного времени, шеф… — …займись другими делами! — Буйволсон покидает кабинет для инструктажа. — Лучше начни углубляться в отчеты — бумажную волокиту никто не отменит, так и знай… — …но сэр, послушайте! — Джуди пытается досказать ему важную деталь в ситуации, но буйвол отворачивается и, открыв дверь, бросает: — …не всё ж подвиги совершать, верно? Тишина, образовавшаяся вокруг, на мгновение выводит Джуди из равновесия. А после она, словно знала, что всё так и будет, снисходительно вздыхает и убеждается в правильности своих догадок — Буйволсон никогда не признает ещё чьей-то правоты, кроме своей, и сделает всё, чтобы оставить последнее слово за собой, пусть оно даже будет противоречить здравому смыслу. Ждать, когда закончится рабочий день, Джуди не может — она, прикрываясь горой отчетов, говорит Когтяузеру, что хочет наведаться в полицейскую библиотеку. Однако же, ответ ей отчего-то совсем даже не нравится: — …знаешь, ты с капитаном… вроде, теперь на короткой лапе, вот и скажи ему сама… — Когтяузер — раньше очень добродушный и приветливый, — вдруг сникает и превращается в урчащего старика, — а у меня своих забот хватает! — …что-то произошло? — Джуди видит, что Бенджамин вдруг принимается убирать свои вещи в коробку. — …нет, что ты, — он натянуто улыбается — но глаза выдают с головой, — просто… после всех этих новостей… начальство сочло нецелесообразным, чтоб представитель хищного семейства встречал гостей на входе в полицейское ведомство… буду в архиве работать… рядом с уборной — завтра вот новый день и новая… должность? — Когтяузер, нет… стой, что всё это значит? — Джуди, опешив, пытается заглянуть ему в глаза, но тот отходит от стойки и отворачивается, продолжая судорожно запихивать уже откровенно не вмещающиеся папки. — Хоппс! — вдруг в конце холла появляется мощная фигура Буйволсона. — Идем, новый мэр хочет видеть! Джуди застывает, а после слышит, как жалостливо звякнул колокольчик, который пристроили вместо огромной кнопки тревоги — положенной, конечно, по уставу, но уж очень пугающей и сотрудников, и посетителей, — Бенджамин запечатывает коробку скотчем и удаляется своей фирменной походкой вразвалочку. — Хоппс! Сколько можно ждать?! Джуди, стиснув зубы, спешит к Буйволсону. — …зачем… — она не может выговорить слова — комок в горле после ухода Когтяузера, кажется, вот-вот вызовет плач. — Почему я? — …скажем так — тебе улыбнулась удача, — и теперь в голосе капитана что-то явно меняется. — Идем, Хоппс, тебе понравится… Джуди сглатывает и, понурив голову, следует в кабинет мэра — устроенный теперь прямо в бывшем кабинете прокурора. Едва открывается дверь и Буйволсон отходит — она не может и слова молвить — перед ней за массивным столом сидит Барашкис. — …добрый день, Джуди! — по радостному тону овцы Хоппс понимает, что кого-кого, но её все последствия и тяготы, с которыми теперь, несомненно, столкнется весь Зверополис, не касаются. — Присаживайтесь! Джуди забирается на высокий стул, а Буйволсон пристраивается на соседнем, признаться, прямо в рот смотря Барашкис. — …итак, Джуди… — начинает было овца, но тут же осекается, — что с вами, вы чем-то обеспокоены? — …да, я честно говоря, хотела бы… — …сейчас-сейчас! — Барашкис не дает ей закончить и вытаскивает какую-то цветную листовку. — Держите… как вам? — …я не очень понимаю… — Джуди с удивлением видит там, себя в парадной форме, с нагрудной отличительной лентой, явно пририсованной в фотошопе, с каким-то идиотским лозунгом в поддержку травоядных. — Что это? — …это, чего вы заслуживаете, Джуди, — блеет Барашкис, разваливаясь в гигантском кресле. — Мы с капитаном хотели бы, чтоб именно вы стали главным спикером полицейского департамента… — …нет, что вы — я не… — …почему же? — Барашкис поправляет очки. — Сейчас, когда настали такие времена… Джуди, подумайте — большинство жителей Зверополиса — это грызуны и травоядные… и сейчас они все дрожат от страха… а вы… вы для них — героиня! — …ага, — убито говорит Джуди, едва не сминая листовку, — нашли героиню… я хотела сделать так, чтобы это дело было раскрыто, и никто больше не боялся… а вышло… вышло как всегда… — …нет, вы много сделали и для пострадавших в том числе… а врачи уже работают над вакциной… — …но я не справилась с миссией полицейского… — …не выдумывайте, Джуди! — восклицает Барашкис. — …много на себя берешь, Хоппс… у нас же всегда было неспокойно, — подхватывает тут Буйволсон, — оттого и нужны хорошие полицейские, как ты… Джуди не верит тому, что слышит — ей хочется себя ущипнуть. — …нет — хороший полицейский тот, кто, первым делом, забоится о благополучии всех граждан… — она зажмуривается, чувствуя горячий, разбухающий внутри ком, — а я своими заявлениями посеяла смуту… испортила жизнь всем хищникам… я не заслуживаю это носить… Открепить значок сейчас вдруг становится до невозможного просто — быть может, поэтому и у Барашкис, и у капитана Буйволсона отваливаются челюсти. — Джуди! — в голосе Барашкис сквозит отчаяние. — Вы всю жизнь к этому стремились! Что же вы делаете! — …спасибо, что дали мне шанс… — Джуди спрыгивает со стула, чувствуя себя так, будто её в мясорубку засунули, — мне очень жаль… что я не оправдала вашего доверия… — …а уж нам как жаль! — принимается вещать Барашкис. — Джуди! Постойте! Но она не слушает, выскакивая из участка, будто ошпаренная. Ей хочется забиться в самый дальний угол земного шара, как бы это парадоксально не звучало — тут Джуди понимает, чего она боится куда больше, чем лисов, морковной фермы и старого пылесоса деда — чувства вины. Причем, неизвестно как, столь прочно обосновавшемся у неё в груди. Но годы в полицейской академии научили её всегда искать лазейки. И потому «угол», — который уж точно подождет ещё немного, — она откладывает в сторонку, и мигом берет такси прямиком до лисьего квартала…