Скажи тихонько «ti amo»

— Скажи, я нравлюсь тебе хоть немного? — тихо пролепетал Сэнди, опечаленно опустив брови.       Он положил свою руку на чужую, не сумев сдержать в себе дикое, почти хищное желание близости. Его всего кусали тревога и смущение, которые прилипли к нему, как улитки, не позволив парню набрать уверенность и сказать что-то ещё. Фиалковые, дрожащие глаза были устремлены лишь на Леона, который, услышав сея слова, лишь озадаченно приподнял брови, при этом пожирая своим взглядом Сэнди. Их спутником была тишина, которая умудрилась для каждого стать разной.       Губы парня растянулись в насмешливой ухмылке, а затем из его уст вылетело: — Извини, но я совершенно не знаю итальянского.       Фальшивое удивление захватило лицо Песчаного. Он, нервно заправляя мешающие пряди волос за ухо, вяло улыбнулся. — Правда? — произнёс он уже на своём языке, понятному Леону. — Прости, я думал, что раньше ты изучал его. — Изучал в школе, но «изучать» и «быть на уроках» это две разные вещи, — Лео еле слышно усмехнулся. — Я только читаю на итальянском более-менее. Ну, и отличить его от остальных тоже могу. А так в плане языка я полный ноль.       Песок, ощущая одновременно тоску, горечь и облегчение, торопливо убрал ладонь с чужой холодной руки, после чего произнёс на удивление спокойно: — Понятно. Прости за такую оплошность.       Лео сперва отстранённо кивнул, но через мгновение заинтересованность вновь заиграла на нём. — Кстати говоря, что ты там говорил на своём итальянском? — Да неважно. Просто вспомнил случайную строчку из стиха, написанного на итальянском. — А-а… — понимающе протянул парень. — Ну, как скажешь.       Недоумение тогда захлестнуло на растерявшегося парня новой волной, заставив на миг позабыться. Слова, сказанные совершенно случайно, вылетели из уст легко, словно это вовсе не случайность. Однако те оказались безобидными для Леона, ведь такового смысла он не знал, несмотря на неумелые, но всё же учения учителей и репетиторов. Стоило Сэнди расслабиться, произнести то, что давно щекотало нотки чувств, как всё тело впало в состоянии эйфории. Оно наполнилось энергией, которая была столь приятная и будоражащая, что вечерний тихий вечер не сравниться с ней. Молчаливость немного позволяла Песчаному. Промолвить одну свою мысль было уже казнью, смертью где являлся стыд. Однако после этой случайности мир заиграл по-другому, будто все краски смешались в едино только для него. Раз уж никто не знает иностранного языка, то можно говорить всё, что только вздумается. Естественно, в рассуждении сея строчки выглядят как повод начать «новое общение», но Сэнди не мог так быстро всё обойти, миновав трудности. Пускай он и будет говорить на итальянском при Леоне, но ведь это надо как-то объяснить… Без повода это будет максимально странно, а из-за этого ещё и неловко.       Честно говоря, эти пару дней, которые прошли после того момента, состояли из одного одиночества, ибо встретиться всё никак не получалось. Так что когда появилась возможность, никто её не проворонил. Да, встреча была долгожданная, но Сэнди боялся ляпнуть что-то не то, что может испортить отношения безвозвратно.       Встретившись, парень, чтобы убедить себя дважды, спросил на другом языке: — Всё в порядке?       В ответ же последовало ожидаемое недопонимание со стороны собеседника, чьи рассеянные глаза мигом расслабили Песчаного. — До сих пор пытаешься запутать меня? — спросил Лео, приподнимая брови. — Ха, ты хотя бы какой-нибудь другой метод придумал.       Парень лениво помотал головой, перейдя на родной язык: — Нет, даже в мыслях не было. Просто увлёкся итальянским, вот и закрепляю изученное практикой. Это очень помогает, знаешь ли. — Ага, я что-то слышал про подобный способ. Вроде как, говоришь вслух то, что видишь, но на выученном языке, да?       Карие глаза тогда настолько стали глубокими, сверкающими, пьяными и словно близкими, что парень на миг аж потерялся в себе, попутно пытаясь скрыть наступившее на него смущение. — Ну да, можно и так сказать… — всё ещё отстранённо произнёс Сэнди.       На подобное поведение Хамелеон отреагировал лишь хмыканьем. Однако после него Песок, потеряв все чувства разом, в том числе, и страх, поспешно добавил: — Ты же не против, что я буду рядом с тобой иногда практиковаться? — Не, мне не мешает. Только, когда со мной собираешься говорить, язык не забывай переключать, окей?       Послышалось тихое угуканье, после которого последовали типичные, но всё такие же интересные разговоры про бестолковые темы. Слова Леона стали для Сэнди почти ключом, чьи силы способны наконец открыть все те ощущения, скрытые подавно внутри разума. Ни одна мысль о том, что Лео ничего не понимает, не ухудшала настроение, а уж тем более не отталкивало желание общаться. Нет, Песку даже наоборот было комфортнее и приятнее, когда на него то и дело косит озадаченный взгляд приятеля. Особенно ярко порхали бабочки в животе, разнося еле ощутимый жар, когда парень мог ненароком прикоснуться к другу, выпустив наружу всё, о чём он думает в тот момент. — Знаешь, я никогда не видел кого-то красивее тебя, — один раз так произнёс Сэнди, не сумев отвести взгляд от лица парня. — Ты прекраснее любой картины, которую я видел. Ты интереснее любой книги, ведь тебя хочется изучать вновь и вновь, раз за разом, не испытывая при этом скуку. К тебе хочется прикасаться, чтобы каждый раз ощущать твоё тепло и лёгкое биение твоего сердца. Вместе с тобой мне хочется укрыться от всех в одном одеяле и не чувствовать при этом стыд или горечь. Я хочу творить для тебя, делать всё, что тебе вздумается, лишь бы ощущать запах твоих волос… О боже, ты прекрасен. И это по-своему сводит с ума…       Его не переполняла неуверенность, не драла сердце тревога и не мучила грусть. Всё, что он сказал, было на итальянском, а это уже означало одну лишь непонятную речь, которая не способна Лео что-либо донести. Привкус был не досадный от того, что такие искренние слова не долетели до Хамелеона, а наоборот, сладкий, манящий к себе и расслабляющий… Он позволил Сэнди не нарочно забыться и почувствовать предвкушение чего-то счастливого, чего-то вечного… И самое главное, что увидел тогда парень — озадаченность всё ещё не сползала с лица Леона. Значит, все слова были правильными. Ни одно слово не смогло ему подсказать истинный смысл сказанной речи, а это уже успокаивает разум…       Но время шло, надоедая своей рутиной. Слова, которые были слышны перед и после каждой встречи, стали бить Леона своей скрытностью. Интерес разгорался так же сильно как и огонь, в который Сэнди сам подливал бензин, легко и бесстыдно разговаривая на итальянском.       Раздумья насчёт этого не покидали парня долгое время, что, естественно, было уже мучительно, ведь ему очень хотелось поддержать разговор или даже удивить парня знанием языка, который он так упрямо практикует рядом. Одним вечером Лео, задумчиво пожёвывая кончик пера, решился на это и, стоило только его сестре зайти в комнату с очередной просьбой, тот требовательно произнёс: — Принеси свой учебник по итальянскому. Мне он очень понадобится сегодня… Ну, или даже не только сегодня.       Девочка же, сперва озадачившись из-за такой торопливости и, в каком-то смысле, наглости, послушала брата, поспешно выйдя из комнаты и придя через минуту с учебником обширных размеров в руках. — Но зачем тебе это? Экзамен что ли будет? — Ага, типа того. А теперь оставь меня на минут так десять, прошу.       К счастью, Нита не стала спорить, и та вмиг исчезла, оставив заинтересованного в книге парня наедине. — «Ну вот сейчас поговорим по-итальянски, Сэнди…»