-----
Девятнадцатое октября тысяча девятьсот восемьдесят первый год.
Годрикова Впадина, Поттер-хаус.
Сириус развалился в удобном кресле, вытянув уставшие ноги к огромному камину, и смотрел на горящие в нём поленья, задумчиво потягивая принесённое Джеймсом Огневиски, которое он торжественно впихнул в руки своему брату по духу. Сам лорд Поттер сидел на диване, поглаживая рыжие волосы своей девушки, которая, положив голову на ноги Джеймса, мирно посапывала. Хотя, как отметил в голове Блэк, не достаточно правдоподобно. Подслушивает. Аккуратно скосив на неё взгляд, Сириус выразительно пошевелил бровями, посмотрев на Джеймса. Поттер бросил взгляд вниз, на Лили, и чуть нахмурился. Аккуратно приподняв гладящую ладонь, Джеймс отправил в неё бледный луч усыпляющих чар. Тело Эванс сразу обмякло. — Не доверяет? — тихо спросил Сириус. — Не то чтобы. Но, как мне кажется, подозревает что-то, — чуть грустно промолвил Джеймс в ответ. — Зря ты ей сразу всё не рассказал. Чем сильнее оттягиваешь, тем сложнее потом будет признаться во всём, — поймав насмешливый взгляд, Сириус аккуратно на выдохе добавил: — Наверное… Отсмеявшись, мужчины вновь посмотрели друг на друга. — Давно устроился психологом, Блэк? — насмешливо спросил Джеймс, призывая беспалочковым заклинанием бутылку Огневиски. Единственную нетронутую. До этого момента. — С тех пор, как ты начал бегать за Эванс, проваливая раз за разом сто тринадцать попыток сходить с ней в Хогсмид, — лаконично ответил Сириус. — Поттеры не сдаются! — с апломбом воскликнул Джеймс, взлохматив волосы. Сириус, посмотрев на воронье гнездо на голове Джеймса, выразительно так поморщился. — Да иди ты! Знаешь же про проклятье! — Конечно, — кивнув, ответил Блэк, тряхнув головой и серьёзно посмотрев на друга. — Думаешь, что он согласится? — Я… не уверен, — в очередной раз запустив руку в волосы, произнёс Поттер, как-то скукожившись. — Мы в последнее время общаемся не очень, сам понимаешь, — Сириус кивнул, — но я всё же надеюсь на его благоразумие. Кто бы что ни говорил про это негласное правило, мол, у аристократов не может быть друзей, я действительно привязался к нему… насколько это возможно в этой ситуации, по крайней мере. — Да и выгодно это. Если уговорить его принять своего зверя, то ингредиенты, которые он сможет тебе давать… это многого стоит, учитывая твой дар артефактора. — Истинный Блэк, — сказал с портрета Карлус Поттер, довольно усмехнувшись. — Бери с него пример, сын: в первую очередь думай о выгоде и только потом о привязанностях. — Одно другому не мешает, — буркнул Джеймс. — Ещё как мешает! Хотя и не всегда, тут соглашусь, — задумался Карлус. — Ну да, тебе ли этого не знать, — язвительно произнёс Джеймс, выразительно посмотрев на место, где у Карлуса при жизни шёл длинный шрам от тёмной магии. — Долго ещё будете вспоминать мне эту историю?! — деланно-недовольно вскричал Карлус, подскочив с изображенного на картине кресла, хотя в глазах так и плясали смешинки. — Мне и так Дори покоя не даёт, теперь ещё и ты! — Так же долго, как ты будешь учить меня жизни с портрета, — в тон отцу ответил Джеймс, беззлобно усмехаясь. — Вот же наглец! — вскричал Карлус. — Я вам не мешаю? — поднял бровь Сириус. Однако Карлус уже не слушал. Бормоча что-то похожее на «пойду нажалуюсь Дори», он скрылся за рамкой, переходя на свой другой портрет. Секунда тишины и мужчины снова рассмеялись, в который раз за вечер, пытаясь снять общее напряжение, висевшее в гостиной с момента прихода сюда Сириуса. В кругу семьи и близких Карлус и Джеймс всегда шутливо спорили на глупые темы. Некая традиция. Так что Сириус уже привык. Внезапно Джеймс резко изменился в лице и кивнул Сириусу. Тот понятливо усмехнулся и встал, подчищая за собой все следы, после чего накрылся несколькими чарами, среди которых были чары невидимости, сокрытия своего запаха и заглушающее, после чего отошёл в тёмный угол, где с комфортом облокотился о стену. Единственное освещение в гостиной, камин, на миг окрасилось зелёным, а в следующий миг на ковёр шагнул одетый в недорогую, но явно новую одежду Ремус Люпин, взмахом палочки очищая мантию от прилипшего к ней пепла и сажи. Увидев друга, тот радостно улыбнулся, садясь в предложенной кресло. — Привет, Джей. Сириуса не будет? — на миг помрачнев в лице, вспоминая их последнюю беседу, окончившуюся так и неразрешённым спором, спросил Ремус. — Нет, он опять проводит время с какой-то подружкой, сам понимаешь, — фальшиво улыбнулся Джеймс. — С годами ничего так и не изменилось, — усмехнулся Ремус. — Джеймс, зачем ты меня позвал? Я как раз… — Есть… важная беседа. Предложение к тебе, — произнёс Джеймс, перебивая Ремуса. Как через пару десятилетий выяснит Сириус — зря. — Помнишь, я давал тебе книгу про родовую магию, рода и вообще всё магическое? — Да-а… — настороженно протянул Ремус, заметно подбираясь. — Ну, так вот… Помнишь нашу старую беседу о вассалах? — дождавшись кивка Ремуса, Джеймс шепнул какое-то слово, и мгновенно появившийся из ниоткуда домовик забрал с собой Лили Эванс. Через секунду Ремус вскочил на кресле. — Рем, ты чего? — Ты всегда был против заведения эльфов! — осторожно сказал Ремус, потянувшись рукой к карману, где носил палочку. — Да брось, — отмахнулся Джеймс подавшись вперёд и опираясь локтями о колени. Голову он положил на сцепленные ладони. — Я никогда не был против эльфов. К тому же, в роду Поттеров они всегда были. Этого, например, воспитывал и учил мой отец лично. Сядь, Ремус. Последнее прозвучало как приказ. Вроде тон Поттера не изменился, но… что-то так поменялось в воздухе, что даже Сириус не решился бы ослушаться, что уж говорить про медленно опустившегося в кресло Ремуса. — Итак, Ремус. Теперь, когда ты меня слушаешь, я должен тебе сказать пару вещей. Для начала я не просто так дал тебе эту книгу. Если ты её прочёл, то ты знаешь, что вассалитет был очень распространён ещё в прошлом столетии, и только в последнее время это стало более редким и тайным явлением, чему неслабо поспособствовал Дамблдор. Но… вассалитет полезен для обеих сторон: как сюзерену, так и вассалу. Для вассала это даёт поддержку старшего рода или сюзерена, если так понятнее: покровительство детям вассала, на протяжении десяти поколений рода сюзерена с момента принятия клятвы вассала и ещё много бонусов и полезных вещей. От вассала требуется полное подчинение сюзерену, если это не идёт во вред вассалу, помощь ему в военных и политических действиях и… — Джеймс, ты что, правда веришь во весь этот бред? — вставая на ноги, прошипел Ремус, отступая к камину. В глазах его плескалось презрение, что в общем-то неудивительно. Когда всплыла тайна о том, кем является Ремус, презрение к нему появилось со стороны почти всех чистокровных за редким исключением. Взмах руки и у камина появилась решётка из, как заметил Сириус из своего угла, серебра. — Ремус, погоди ты… — Да что с тобой, Джеймс?! Какого Мордреда ты начал заниматься всем этим лордством?! Зачем тебе это?! — отступая к углу, направляя палочку на даже не дрогнувшего Поттера, всё громче говорил Ремус, уже почти срываясь на крик. Шагнувший из тени Сириус плавным движением вскинул палочку. С треском лопнули все скрывающие чары, а в лицо обернувшемуся на шум и знакомый запах Ремусу ткнулся твёрдый кончик палочки. — Обливиэйт, — не дрогнув голосом произнёс Сириус, пристально глядя в глаза Ремуса, из-за чего не заметил, как под одеждой на уровне сердца всего на секунду ярко вспыхнул артефакт. Взгляд Ремуса затуманился. — Сомниум. Подхваченное левитацией тело мягко опустилось в кресло. Не менявший положения тела Джеймс холодно смотрел на своего союзника и друга. Аура Джеймса затопила комнату, приглушая свет камина, а глаза «Сохатого», казалось, заледенели. Волосы чуть зашевелились от холодных порывов ветра. Сириус чуть вздрогнул. Сейчас перед ним сидел не Джеймс, а лорд Поттер. — Зачем? — просто спросил он. — Да он же поехавший на идеях Дамблдора. Неужели, ты не видишь, что у него явно голова напрочь засорена идеями «Света»? — показав руками кавычки над последним словом произнёс Сириус. — Ваша беседа привела бы к дуэли или попытке Ремуса свалить отсюда, причём чтобы нажаловаться Дамблдору. — И всё равно, я считаю, что зря ты так. Впрочем, уже не важно. Сколько ты ему стёр? — Всё. Начиная с твоего патронуса. — Два часа, — сверившись с настенными часами, кивнул Джеймс. — Отлично. Локи! — с треском, хлопнув ушами, перед Джеймсом появился домовой эльф. — Доставь нашего гостя к нему домой и положи на кровать. Заодно сними чары сна. Важный, тот самый тренированный ещё Карлусом эльф, с непроницаемой миной на своей мордашке только кивнул, хватая Люпина за шиворот и с ещё одним треском исчезая. Через полчаса разум покинувшего дом Поттеров Сириуса вновь затуманился. Ментальные закладки, теряющие силу в доме Джеймса, вновь взяли контроль над разумом Блэка, который даже не заметил этого. Просто не акцентировал внимания. Правда, не без помощи ещё одних ментальных закладок. Как и Джеймс. Иначе давно бы и у Поттера появился вопрос, почему Сириус так сильно меняется. С хлопком тело Ремуса упало на кровать. Со стоном открыв глаза, Ремус сжал виски с двух сторон. Артефакт, отданный ему Дамблдором, о котором он, за что теперь благодарил Мерлина, не успел рассказать Джеймсу, действовал за счёт ментальных щитов носителя, поэтому при отклонении стирающего память заклинания сильно ударил по его разуму. Подскочив на кровати, превозмогая сильную боль, Ремус подбежал к камину, бросая туда дымолётный порошок. — Хогвартс, кабинет директора! Альбус, у меня есть важная информация! Через двенадцать дней Волан-де-Морт напал на Поттер-хаус, убив Джеймса и Лили, наградив маленького Гарри Поттера шрамом, а через ещё два дня Сириус Блэк был посажен в Азкабан, где неоднократно подвергался опытам, пыткам и ментальным воздействиям. Не четверть Мародёров оказались предателями, а половина.***
— Кричер, — позвал Сириус, выныривая из воспоминаний (своих и Ремуса) и вставая на ноги. Перед ним появился домовой эльф. Не дав начать тираду уже открывшему рот Кричеру, Сириус продолжил: — Доставь нашего гостя в комнату ожидания перед главным ритуальным залом. — Как прикажет хозяин, — появившись около стонущего Ремуса, Кричер схватил его за плащ и с хлопком аппарировал. Спустившись по выдолбленной в толще камня винтовой лестнице на этаж ниже, Сириус оказался в небольшой круглой комнатке метров десяти в диаметре с единственной дверью. В помещение прямо на полу лежало обездвиженное тело оборотня. Пройдя через комнату, по пути подхватив предателя магией, Сириус открыл дверь, ведущую в ритуальный зал, и сразу почувствовал, как в него хлынула родовая магия, проверяя право на вход и его намерения. Прошедшая по помещению волна одобрения хранителя рода воодушевила последнего Блэка, которого до этого грыз червячок сомнения. Ритуальный зал рода Блэк выглядел… скучно. Огромная круглая пещера с провалом в центре, дно которого терялось во мраке. Посередине, прямо в воздухе, висела круглая площадка метров двадцати в диаметре, к которой вёл мост без перил, также державшийся в воздухе только с помощью магии. В центре площадки расположился огромный обсидиановый параллелепипед метр в высоту и четыре в ширину. Он был идеально пропорциональным. Стекающие по стенам пещеры капельки влаги собирались в небольшие ручейки, ведущие прямо к провалу, и, судя по звуку, разбивались где-то там, внизу, о поверхность подземного озера, откуда изредка раздавались подозрительные шорохи и звуки. Имея представление о силе магии, сконцентрированной в этом помещении на протяжении нескольких веков, Сириус предпочёл бы не узнать, какие твари там завелись. Вслед за Сириусом левитировало тело Ремуса Люпина, которого, едва тот пересек порог, сковала родовая магия, лишая того возможности двигаться. Положив тело бывшего друга на ритуальный камень, которого тут же спеленали магические жгуты, придавившие его к камню, Сириус переоделся в захваченную им с собой ритуальную одежду. Не то чтобы это было необходимо, но Вальбурга с детства учила сына чтить традиции. Игнорируя стылый холод камней, которых касались его голые ступни, Сириус взмахом руки привёл мужчину в чувство, выпуская его из чертогов собственного разума. Задёргавшийся Ремус, который явно ещё не полностью вырвался из-под воздействия тех видений, что считал реальностью, попытался вскочить. На секунду нырнув в его память, подправляя восприятие, Сириус усмехнулся. — Сириус? Сириус! Пожалуйста! Не надо! Я искуплю вину, я… я что угодно сделаю, слышишь?! Что угодно! Пожалуйста! Пожалуйста!.. — под конец Ремус уже завывал, глотая слёзы. Рыдал. — Силенцио! — заглушил он своего друга, который вновь начал дёргаться. Слёзы продолжали литься из широко раскрытых глаз Люпина, который не отводил умоляющего и извиняющегося взгляда от Сириуса. Блэк прокрутился вокруг своей оси, выставив правую руку с палочкой вперёд и зажигая пламя по окружности площадки. Взвившийся алый огонь начал стремительно багроветь, став в конце полностью чёрным. Воздух сразу же наполнила лёгкая тёмная дымка, больше похожая на туман… впрочем, возможно, это он и был. Подойдя вплотную к мужчине распятому на алтаре, он взмахом руки уничтожил всю одежду и переключился на магическое зрение, тут же скривившись от омерзения. Средних размеров магическое ядро, свойственное подавляющему числу обычных магов, имевших лишь несколько поколений одаренных предков, но не имевших поддержки родовой магии, сейчас было полностью опустошённым. Тянувшиеся по всему телу магические каналы и нити магии не отличались цветом от ядра. Наиболее развиты они были именно в правой руке, которой тот использует волшебную палочку. Сейчас всё это выглядело не очень привлекательно, поскольку в моменты, когда все магоканалы были наполнены магией, можно было видеть действительно восхитительную картину переливаний магоканалов всеми цветами радуги. Впрочем, не опустошённость ядра и каналов вызывало омерзение, а вид паразита, опутавшего своими щупальцами слабо пульсирующее ядро и близлежащие магоканалы, откачивая на себя долю вырабатываемой магии. Паразит едва заметно пульсировал в такт стуку сердца. Клеймо предателя крови собственной персоной. Скривившись, Сириус провёл рукой, погружая помещение в темноту. Глаза мужчины тут же засветились потусторонним фиолетовым цветом, и аура мрака рухнула на обездвиженное тело Люпина. Перехватив ритуальный нож в правую руку, Сириус начал скрупулёзно обрезать щупальца клейма. Руки двигались словно сами по себе, выводя никому не видимые знаки в воздухе, которые вспыхивали в воздухе, впитываясь в кожу Ремуса. Заклинание оглушения разрушилось, не выдержав хлынувшей из Люпина магии, которая была заключена в клейме, и громкий крик боли вырвался из горла Ремуса, многократно усиливающийся эхом от голых стен помещения. От хлынувшей магии образовался ураган, в центре которого стоял Сириус над телом Ремуса. Пламя, шедшее по краям площадки вспыхнуло, вырастая на несколько метров, теряясь в своде естественно образованной пещеры. Надрезав все щупальца, Сириус занёс клинок над паразитом. — Забираю твою жизнь, магию, дух и душу на благо рода Блэк! — на латыни произнёс Сириус ритуальную фразу, краем сознания подмечая безжизненный тон. Несмотря на шум в помещении от бушующей магии, голос Сириуса, казалось, было слышно во всём особняке. Замах и Сириус со всей силы ударяет вниз, протыкая одновременно и печать предателя крови, и магическое ядро, и сердце Ремуса Люпина. Вернувшись в обычное видение мира, Сириус содрогнулся. Тело Ремуса, покрытое мелкими рунами, из которых текли тонкие дорожки крови, стекающие на алтарь рода, с воткнутым в сердце ножом из кости фестрала, смотрелось… неприятно. Из ушей, ноздрей и рта исходил белёсый туман, соединяющийся в небольшое светлое, чуть светящееся облачко, которое висело над уже бездыханным телом Ремуса Люпина. — Да будет так! — шёпотом произнёс Сириус. В следующий миг, словно по приказу, из крутящегося вокруг небольшого в масштабном плане урагана в Сириуса ударили лучи магии. Магическое ядро, до этого стоящее на грани с серым цветом, стало стремительно окрашиваться в чёрный цвет. Магоканалы вспыхнули, стремительно расширяясь, увеличивая пропускную способность магии Сириуса. Упав на колени, мужчина схватился за волосы, издав какой-то полукрик, полувой от боли. Магия сгустилась, стремительно впитываясь в Блэка, меняя его тело, сущность и магию. Через показавшиеся целой жизнью десять минут тело уже Лорда Блэка с большой буквы упало на пол, а душа Ремуса Люпина медленно впиталась в алтарь рода Блэк.***
Я лениво записывал конспект, изредка поглядывая на Снейпа, который — о, чудо! — в кои-то веки начал занятие с вводного объяснения. Надо будет узнать, почему это вдруг он изменил своим привычкам и принципам. Постепенно вырабатывая навык, о котором как-то обмолвился русский друг Вернона Дурсля, в России именуемый как «студент на лекции», мыслями я был за тридевядь земель отсюда. Если точнее, то я просто витал в своих мыслях. Последние недели выдались очень нагруженными. Тренировки с Невиллом, подготовка к Турниру, а точнее — второму этапу и путешествию на дно озера, стычка с Гринграсс-младшей, путешествие в Годрикову Впадину, ознаменовавшееся неожиданной встречей с Батильдой Бэгшот, которая только напустила туману в историю с Дамблдором… В конце концов, Святочный Бал — и тот сильно меня морально измотал. Начавшиеся затем скучные, монотонные и абсолютно бесполезные учебные деньки тоже радости не добавляли. Сегодня наступило тринадцатое января, второй учебный день третьего семестра и первая пара зельеварения в тысяча девятьсот девяносто пятом году. И даже так, сидя в кабинете и фактически отдыхая от трудных каникул, я не переставал думать о делах. О проблемах, о действиях, что ждут меня… Вот, например, Северус Снейп. Что я знаю про этого человека? Безусловно заслуженный мастер зельеварения. Что примечательно — самый молодой за последние сто лет. И этого у него было не отнять, как бы плохо я к нему не относился. Вспомнив свой один из самых популярных «титулов» на первом курсе, иронично хмыкаю. Сидящий справа Невилл на миг посмотрел на меня, вопросительно подняв бровь, но, увидев, что я в норме, вернулся к увлечённому записыванию какой-то темы по зельеварению. Приглядевшись, смотрю прямо сквозь чары отвлечения внимания. Ан нет, никакого зельеварения. Какие-то странные алгоритмы выращивания какого-то страшного на вид лиановидного растения нежно-розового цвета. Боюсь представить, что он опять выведет. С тех пор, как мы с ним сдружились, что произошло ещё до Турнира, я пару раз побывал в его теплицах, которые ему выделила Спраут. Не знаю, рискнёт ли она сама туда зайти, но после того, как меня чуть не задушила какая-то когтистая лиана салатового цвета, я зарёкся туда ходить. Ни ногой. Гербология — прерогатива Лонгботтома, вот пусть и занимается ею. Впрочем, я отвлёкся. Итак. Мастер зельеварения, самый молодой за последние сто лет. Превосходно разбирается в тёмной магии алхимической направленности, судя по рассказу отца. Соперничал с Мародёрами ещё в Хогвартсе. Пожиратель Смерти. Судя по воспоминаниям Карлуса Поттера, является каким-то там наследником рода Принц. Правда, не знаю по какой линии. Вряд ли первой и основной, ведь последней в ней была Эйлин Принц, а её последнее упоминание я видел ещё в памяти Карлуса. А там какая-то мутная история с магглом — имени не было. Впрочем, отбрасывать эту возможность я не спешу. Мало ли? Что ещё о нём известно? Возможно, имеет долг жизни перед родом Поттер. Сириус тогда, сам того не зная, сыграл на руку Джеймсу, который не проворонил возможность получить должника. Если это так, то Снейп обязан выполнить любой мой приказ: долг жизни — не шутка. Хотя сам долг и шаткий — всё-таки ситуация тогда была спорная… Проще написать гоблинам. Поди знают, является ли Снейп моим должником. Гоблины. Ублюдки нашли виновного в пропаже завещания, проведя скрупулезное и довольно кровавое расследование. И кто бы мог подумать? Это оказался Дамблдор. Отовсюду торчит борода этого человека. Я, впрочем, не так уж и удивлён, что это он. Гоблина, через которого он действовал, убили. Отрубили голову, насадив её на кол в темницах Гринготтса (да-да, такие тоже есть), а тело сожгли в драконьем пламени, которое не оставило даже пепла от бренной тушки зеленошкурого. Зато, копаясь в этом направлении, гоблины словили ещё одно озарение. Благодаря этому в их темницах меня ждёт Уизли-номер-один, который неоднократно, пользуясь статусом работника банка и навыками взломщика заклинаний, подворовывал из моего сейфа. Так что в выходные придётся наведаться в Гринготтс. Поморщившись, кладу голову на ладонь другой руки, беря надоевшее перо в правую. Умение писать любой рукой пришло с Памятью Крови. Ещё одной моей головной болью является Наследие. Мордред, никогда бы не подумал, что меня затронет эта проблема. Самое грустное, что я понятия не имею, чьё именно Наследие течёт в моих жилах и магии в наибольшей пропорции. Расчёт можно производить долго, начиная с какого-нибудь нага или василиска со стороны Слизеринов, заканчивая драконами Певереллов, среди которых затесалось демоническое наследие Блэков и адская гончая Поттеров. Впрочем, Блэков и Слизеринов можно сразу отбросить — с ними моё родство притянуто за уши. И то, как я понял, по желанию Вечной. А вот Певереллы и их прямые потомки, Поттеры, — это проблема. И если адскую гончую ещё понять можно, то дракона… — Поттер! — ворвалось в мой разум недовольное шипение Снейпа. Как оказалось, я чуть не уснул, положил голову на сложенные руки. Перо обнаружилось сломанным пополам в левой руке, а сама ладонь измазана в чернилах. Содрогнувшись, поднимаю голову, натыкаясь на внимательный и колючий взгляд Снейпа. Справа мелькнул озадаченный и бледный Лонгботтом. Чегой-то это с ним? — Поттер, неужели, вы соизволили явиться к нам, недостойным, из мира Нирваны? Не потрудитесь объяснить нам причины вашего… состояния? Перед глазами всё отчётливо плыло. Руки ощутимо подрагивали. Я прямо физически ощущал, как моя магия резонирует с магией… рода Блэк. Если это Сириус проснулся, то сделал он это очень не вовремя. Очень. Игнорируя Снейпа, находящегося в крайней степени ярости, я «ныряю в себя», сразу сосредотачиваясь на крестильной связи. Буквально через мгновенье я оказался в уже привычном мне месте, где часто провожу время медитаций. Огромное бескрайнее пустое и темное пространство со стелящимся по колено, светящимся туманом, который являлся здесь единственным источник света. Секунда и передо мной появляется целая магистраль нитей связи разной толщины, в которых плыла магия с разной скоростью. Среди всей проекции особо выделялся огромный, ярко-жёлтый жгут, который тянулся от моего пульсирующего магического ядра, которое в свою очередь уже неделю менялось, подстраиваясь под неизвестное мне Наследие. Нить магии тянулась куда-то вверх, теряясь во мраке неосвещённого сверху пространства. В этом большом жгуте находились более маленькие нити связей, по которым гуляли магические потоки туда-сюда. Правда, «гуляли» — это ещё мягко сказана. Скорость поражала. Понятно, Сириус принимает род Блэк, и крестильная связи сейчас укрепляется, совершая обмен моей магии и магии самого Сириуса. Самое неприятное в этой ситуации — это то, что (по идее) я должен был заранее к этому готовиться, но, честно говоря, я не ожидал, что Блэк сам справится с ментальными закладками и зельями. Исходя из этого, ухудшение моего состояния очень даже обоснованно, но неприятнее всего то, что оно будет ухудшаться ещё сильнее. Если ещё тут я чувствую себя богом с полным контролем ситуации, кем по сути тут являюсь и не чувствую состояния тела в реальности, то там… Тяжело вздохнув, я понимаю, что надо выбираться. Снейп может понять природу моего отсутствующего взгляда, что скорее всего плохо кончится. На секунду задерживаю дыхание и «выныриваю». — Профессор? — наглеть, так наглеть. С вызовом смотрю ему в глаза, выразительно подняв бровь, чувствуя накатывающую тошноту. — Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора, мистер Поттер! — прошипел Снейп ничуть не хуже Василиска. — Как скажете. Профессор, можно я выйду?.. — Нет, Поттер, нельзя! — не дав даже договорить, прошипел Снейп. «Помеха!»— раздался в голове уже знакомый голос. Магическое ядро тряхнуло, как от удара, на меня стали накатывать волны ярости. Чужеродной, несвойственной мне, но в тоже время такой родной… Страшная на самом деле смесь: ярость и ужасное состояние. — Профессор… — неуверенно протянул Невилл, видя моё состояние. — Заткнитесь, Лонгботтом, — перебил Снейп, даже не смотря на Невилла, в глазах которого мелькнула ненависть. Я резко встал на ноги, с грохотом отодвинув стул. Видимо, Снейп все же заметил моё состояние, потому что в его глазах мелькнуло что-то странное. А в следующий миг он сделал ошибку, перед которой я успел передать ментальную просьбу Невиллу не вмешиваться. Это последнее, что я сделал перед тем, как впасть в животную ярость. Схватив меня за подбородок, он резко развернул моё лицо к своему, встречаясь со мной взглядом. Холодный голос в разуме прошипел что-то невразумительное, а в следующий миг в мой разум словно ударили тараном. Магия, почувствовав мою ярость, послала мощнейший ментальный удар в ответ, от которого Снейп завыл от боли. Из глаз, носа и ушей хлестнула кровь, мгновенно заливая катающегося по полу мужчину. Через миг дверь класса вылетела от моего беспалочкового с петель, врезаясь в каменную стену подземелий. А мое тело, ведомое магией и ослабленным от расстояния ментальным зовом, уже бежало к той, кто обещал мне помощь.***
— Подготовьте мне эссе на тему самых известных цепочек водных чар, которыми часто пользуются дуэлянты всего мира к понедельнику. Этого вполне хватит, чтобы я смог взять вас в ученичество, Майкл, — тонким голоском произнёс Флитвик. Майкл Корнер, составляя в уме список необходимой литературы, кивнул профессору, поправляя лямку тяжеленной сумки на плече. — Спасибо, профессор Флитвик, я всё сделаю, — устало кивнул Майкл. — Я в вас нисколько не сомневаюсь, мистер Корнер. Вы отлично сдали аттестацию, имеете хорошую рекомендацию от мисс Кристалл, которая проверяла ваши знания на протяжении всего прошедшего полугодия… У меня просто нет права отказать такому способному ученику, — шутливо всплеснув руками, вскрикнул Флитвик. Корнер вежливо улыбнулся, желая как можно быстрее попасть в библиотеку… или побить Терри, которому он проиграл спор. — Профессор, можно я пойду? Меня друг ждёт… — неуверенно произнёс Майкл, состроив печальное лицо. — Да-да, конечно, идите, мистер Корнер. И не забывайте, у вас явно видимый талант к чарам! Да, талант у Майкла действительно был. Талант, вырабатываемый годами, жёсткими тренировками и попытками угодить вечно недовольному отцу-магглу, который сам получил высшее маггловское образование и требовал полной отдачи от своего ребёнка независимо от того где и чему он учится. Вот только талант у Майкла был несколько другой. Нет, Гордона с типичной фамилией — Смит — нельзя назвать тираном, который не ценит своего ребёнка и никогда не показывал хотя бы приязни к своему чаду. Он всё это делал… только когда был доволен Майклом, что было крайне редким явлением. Как получилось, что представительница молодого рода Корнер вышла за маггла? Да всё просто. Предки Майкла в своем неуемном стремлении к чистокровности дошли до такого состояния, что необходимость разбавить кровь стала просто критической. Магия с каждым поколением затухала всё сильнее. На Эванессе, матери Майкла, не появилась магия дара рода. Тогда-то она и поняла, что дальше так продолжаться не может. С детства она училась на профессионального колдомедика, изучая как саму колдомедицину, так и смежные к ней науки: зельеварение и гербологию, чем очень гордились её родители… до одного момента. В отличие от своих предков, Эванесса ничего не имела против магглов и внимательно отслеживала их крупнейшие достижения, правда, более всего интересуясь медициной. В какой-то момент мать Майкла решила поступить в маггловский университет целительства, которое активно развивалось в обычном мире. Родители были очень недовольны дочерью, но перечить ей, когда она имеет поддержку самого Сметвика, не решились. Именно там она и познакомилась с отцом Майкла, Гордоном, сестра которого была ведьмой и обучалась в Хогвартсе, поэтому молодой парень знал о магии и (что уж говорить) грезил ею. Что неудивительно, когда человек, с которым ты жил бок о бок одиннадцать лет, внезапно оказывается магом и начинает укатывать в школу-пансионат на девять месяцев в году, изучая фантастические по меркам обычного человека вещи. Неудивительно, что Гордон начал завидовать. Роман продлился несколько лет, за которые Эванесса успела досконально изучить маггловские достижения в сфере целительства и с гордо поднятой головой пошла в Мунго, где стала личной помощницей Гиппократа Сметвика. Через три года счастливого брака родился Майкл, а когда ему исполнилось пять… всё резко изменилось. Пришло известие, что сестра Гордона была найдена убитой на Тёмной Аллее, что занимает первое место в списке криминальных мест. Сразу за ней идёт Лютный переулок. Что там забыла его сестра, никто не знал, но состояние в котором она была найдена… Гордон изменился. Он не стал порицать магию, не стал бояться магов, но с семьёй отношения ухудшились. Эву он стал игнорировать по большей части, сына стал гонять как сумасшедший, заставляя его выжимать из себя всё. Как итог: в Майкле пробудился родовой дар, а сам он стал трудолюбивым мальчиком… банально боявшимся не угодить своему отцу, которого к поступлению в Хогвартс вспоминал с болью и яростью. В Хогвартсе он попал, что в какой-то мере было предсказуемо, в Равенкло, где прочно занял место ботаника и заучки наравне с бобрихой Грейнджер, которая, в отличие от Майкла, даже не вылезала из библиотеки, пока не сошлась с Поттером и Уизли. Грейнджер почему-то решила, что Майкл решил составить ей конкуренцию. Странная девчонка, если подумать, но Майкл по жизни был заслуженным пофигистом и просто-напросто забил на магглорождённую. Всё-таки чистокровное воспитание, приправленное отвратительным отношением родного отца-маггла, сказалось на мировоззрении наследника Корнер не самым лицеприятным способом. Через месяц после поступления он сдружился с Терри Бутом, таким же повёрнутом на обучении парнем, который, однако, любил прикалываться, что впоследствии перекинулось и Корнеру. Да-а… Изменился он сильно. И когда после второго курса, ознаменовавшегося террором наследника Слизерина, Майкл приехал домой, его ждал разъярённый отец. Только благодаря матери он тогда избежал чуть ли не избиения. Тогда Эванесса, собрав вещи и прихватив сына, хлопнула дверью прямо перед лицом покрасневшего от злости мужа. Короткий миг аппарации, расконсервированное здание Корнер-хауса и новая жизнь. Неизвестно, предпринимал ли Гордон попытки восстановить отношения с семьёй или же нет, но с тех пор Майкл живёт в доме своего рода вместе с матерью. Хотя привычка учиться никуда и не делась, а уж приправленная окончательно пробудившимся родовым даром и отсутствием тирании со стороны отца, он стал делать это в своё удовольствие, не прекратив устраивать приколы в паре с Бутом. Родовой дар… Майкл, в отличие от большинства магглорождённых и полукровок, был просвещён в «тайну» существования родовой магии, так что он прекрасно понимал, какой у него дар. Ментальная магия давала многое. Повышенная запоминаемость, понимание магии, теории, практики… Уровень его обучаемости превышал все допустимые границы, благодаря чему он и был лучшим на курсе. По факту, он никогда бы не ввязался в историю с ученичеством у Флитвика за ненадобностью, если бы не спор с Бутом. Едва за ним захлопнулась дверь, Майкл издал стон облегчения. Повернув за угол, чтобы направиться в библиотеку, где его должен ждать Терри, он в кого-то врезался. С грохотом на пол посыпались тяжеленные книги, из-за чего Майкл в первую очередь подумал на Грейнджер, но через миг откинул эту мысли — у них сейчас зельеварение. — Ох, простите ради Мерлина, я помогу, — сбросив сумку протараторил Майкл, падая на колени и начиная быстро подбирать книги. Едва он закончил, сразу же вскочил ноги и протянул книги жертве жестокой аварии на трассе кабинет чар-библиотека. И покраснел как варёный рак… — Привет, Майкл, — мечтательным голоском произнесла Луна Лавгуд, смотря на него куда более осмысленным взглядом, нежели Майкл привык видеть. — О… М-м-м… Д-да, привет, Луна, — нашёлся Майкл, совладав со смущением, и протянул ей книги. — Вот, прости ещё раз, поторопился и не заметил тебя. — Мозгошмыги вокруг тебя стали гораздо больше, — Луна склонила голову к плечу, вновь смотря словно сквозь него. — И гораздо быстрее. Тебя что-то тревожит? — М-м… Да. Нет. Всё в порядке, — сказал Майкл. Поняв, что с этим пора заканчивать, зажмурился, тряхнул копной чёрных волос и тут же успокоился. — Всё в порядке, Луна. Спасибо, что спросила. — Пожалуйста, Майкл, — мечтательным голосом произнесла Луна, чуть улыбаясь. Но Майкл уже смотрел ей через плечо. Опять уронив книги, он обогнул Луну по дуге и бросился вперёд, тут же подставляя плечо под руку героя последних недель. — Ты чего?.. Гарри! Отбросив все маски, Луна рванула вперёд, левитацией подхватывая падающее тело друга. Майкл удивлённо посмотрел на непривычно выглядящую Луну, но промолчал, подбегая к Поттеру. Выглядел тот… хреново. Бледный, с покрасневшими глазами, тремором рук, как у старика. Какой-то хрип вырвался изо рта Гарри, когда тот затуманенным взглядом посмотрел на Луну. Майкл в шоке следил за непривычно собранной Луной, явно впав в ступор. — Корнер! Майкл! Да Мерлин, не тупи же ты! — подскочив к Майклу, она отвесила ему сильный подзатыльник, который, впрочем, привёл его в норму. — Помоги левитировать его в медкрыло. Быстро! — Левикорпус, — нашёлся Корнер, у которого прямо здесь и сейчас рушилась картина мира. Луна же, пока они бежали в сторону медкрыла, оглянулась и полезла в сумку. Рука исчезла из вида, погрузившись полностью. Краем сознания Майкл понял, что на сумку наложены пространственные чары. Внезапно она вскрикнула и вытащила руку наружу, на которой сидело очень странное создание непонятного вида, которого Майкл ни разу не видел. Скелетообразное тело, обтянутое кожей, тёмные омуты, на дне которых сверкали красные искорки вместо глаз, какого-то неизвестного животного. Длинные кожистые крылья распахнулись в разные стороны. А в следующий миг животное исчезло, обратившись в облако тьмы, которое тут же рассеялось. Помфри явно их ждала. Собранная, сосредоточенная, едва они зашли в медкрыло, как она тут же перехватила контроль над левитацией и занесла тело в отдельную палату, куда тут же направилась Лавгуд, приглашающе махнув головой Майклу следовать за ними. Помявшись у входа, Корнер все-таки решил рискнуть. Любопытство съедало изнутри. Майкл знал, что в Хогвартсе не все так просты, как выглядят. Это нормально в мире магии — врать и скрываться. Но на Луну он бы никогда не подумал. Её маска эксцентричности выглядит настолько… реалистично? — Что с ним, мадам Помфри? — абсолютно нормальным, но явно испуганным тоном спросил Луна, стоя чуть в стороне и смотря на мечущуюся вокруг лежащего на койке парня, у которого начались судороги. — Погоди, Лавгуд, — отмахнулась Помфри, двигая палочкой над телом Поттера. Майкл аккуратно, надеясь, что этого никто не видит, переключился на магическое зрение и ужаснулся. Огромных для возраста Поттера размеров магическое ядро пульсировало как бешеное, отправляя по какой-то связи куда-то магию, которая уходила просто с сумасшедшей скоростью. Откачка магии поражала своими масштабами. Поддаваясь внутреннему наитию, Майкл обнажил палочку и подошёл поближе, направляя её на ядро. Кто-то дёрнул его за плечо, но он лишь недовольно шикнул. Сделав взмах палочкой, он подцепил жгут на её кончик, чуть приподняв его над телом. Выпустив свою магию, он закрепил его в воздухе и начал аккуратно менять нити, закольцовывая связь с кем-то. Как понял Майкл, у Поттера есть кто-то, к кому он привязан магически, но эта привязка… она долгое время почти не действовала, и сейчас связь начала резонировать, отдавая огромное количество магии привязанному к Поттеру человеку. Причём отток был настолько мощный, что магия Поттера просто не успевала восстанавливаться. И если не закольцевать большую часть магоканалов этого жгута, то Поттер просто лишится магии. Через пятнадцать минут маханий палочкой Майкл довольно осмотрел свою работу. Кривую, держащуюся слабо, но готовую и работающую правильно. Отток магии стал совсем небольшим, как и приток чужой магии. Осторожно впитав свою магию обратно, Майкл аккуратно поместил жгут связи обратно. Пульсация ядра ослабла, и уровень магии Гарри начал медленно восполняться. Довольно улыбнувшись, Майкл деактивировал магическое зрение. Размяв затёкшую шею, он почувствовал на себе внимательный взгляд. Двойной. Медленно повернув голову, он наткнулся на внимательный и оценивающий взгляд мадам Помфри, цепкий и настороженный Луны Лавгуд. Причём последняя направляла на него палочку. Сглотнув, он как-то стушевался. — Что с Гарри? — напряжённо спросила Луна. Майкл на миг поразился количеству теплоты, с которым Лавгуд произнесла имя Поттера, и тут же на миг захотел вернуть всё как было, но быстро отбросил эту мысль. — Я стабилизировал и уменьшил отток его магии кому-то связанному с ним магически, закольцевав связь, — просто ответил Майкл, окончательно стушевавшись под взглядом Помфри. Сама Помфри чему-то кивнула и подошла к Поттеру и начала махать над ним палочкой. В это время Майкл пытался уложить в голове, что именно он увидел вплетённым в ауру Поттера. Очевидно, что надетый на ногу артефакт-браслет перестал работать из-за магического истощения и сокрытие ауры слетело… — Ты видишь магические потоки? — напряжённый голос Лавгуд. Майкл поёжился, но кивнул. — Клятву. — Что? — тяжёлый тон Луны звучал неприятно, учитывая, как обычно она с ним разговаривала. — Дай. Магическую. Клятву. О неразглашении, — отчеканила Луна, не опуская палочку. Майкл только кивнул. Подняв палочку, он произнёс клятву, дополнив её о неразглашении правды о Луне, после чего Лавгуд ощутимо расслабилась, опуская палочку. В следующий момент она подошла и обняла Корнера, похлопав его по плечу. — Когда Гарри очнётся, тебе придётся с ним поговорить, — тихо прошептала она в ухо красному Майклу, который, впрочем, через миг побледнел. После первого испытания о Поттере ходили такие слухи, что Корнер предпочёл вообще не приближаться к парню в его сознательном состоянии. На что он подписался? — Лавгуд, я тебя слышу, — сказала расслабленная Помфри, вытирая несуществующий пот платком. Только сейчас Майкл отметил, что Помфри было словно плевать на то, что Луна угрожала палочкой Корнеру. Такое ощущение, что у неё это вполне нормальное явление, но парень решил не думать об этом — слишком много потрясений за один день. — Впрочем, неважно. У Поттера усиливается крестильная связь. Мистер Корнер действительно сделал так, как и говорил. У вас талант, Майкл. У Корнера появилось ощутимое чувство дежавю. — Если вдруг вам станет интересно, из вас получится прекрасный колдомедик. Если надумаете, приходите, я смогу устроить вам ученичество, — продолжила Помфри. К чувству дежавю добавилось сильное желание удариться головой о стену. Ну, Терри, ну, удружил.