***
Сейчас я сидел в палатке и ждал свистка, который станет началом конца. Первым ушёл Крам, за ним Делакур. Судя по доносившимся до меня, как сквозь вату, выкрикам Бэгмена, они довольно успешно справились. Всё это время напротив меня сидел, откинувшись на спинку стула, такой же бледный, как и я, Диггори. При этом он что-то шептал себе под нос. Вот настала очередь Седрика выходить на арену. Слушать крики Бэгмена я больше не мог, поэтому просто зажал уши руками. В глазах темнело, мелькали какие-то разноцветные искры. Руки дрожали, а к горлу подкатил комок. Вот оно. Свисток. Я на негнущихся ногах вышел из палатки, заметив тревожный и испуганный взгляд Грюма, но думать о таком нетипичном поведении отставного аврора не было ни сил, ни желания. Изменённое квиддичное поле поражало: теперь на его месте была огромная заглубленная арена со сложным рельефом и разбросанными в хаотичном порядке камнями и осколками скал. Огромная Хвосторога сидела на возвышении в импровизированном гнезде из камней и рычала, смотря злыми глазами на трибуны, полные сидящих шумящих детей. Внезапно на меня накатила апатия. Какой толк переживать? Как сказал Крам перед выходом из палатки: «Чему быть, того не миновать». Дракониха настороженно посмотрела на меня. Публика затихла, все ждали от меня каких-то действий. А я просто стоял и смотрел на эти лица людей, которые гнобили и презирали меня. Закрыв глаза, я максимально сосредоточился и пошёл прямо к драконихе. Палочку я не доставал. Зачем? Увидев, что в раскрытой пасти начало разгораться пламя, я как в замедленном времени спокойно шагнул вбок за обломок скалы, который ощутимо нагрелся от попадания драконьего пламени. Публика радостно заорала. Идиоты. Я нашёл взглядом Невилла. Мы предполагали, что на первое испытание могут притащить драконов, но рассматривали эту возможность лишь гипотетически. Слишком уж опасные твари. Как только я увидел, кого судьба предназначила мне в оппоненты, то я понял, что самый крайний в моей жизни случай только что наступил. Невилл смотрел на меня с болью в глазах. Мы действительно успели по-настоящему сдружиться за этот срок, и я был очень благодарен ему за всё. Но таков мой путь. Кивнув ему, я вышел из-за своего укрытия, обнажая палочку и поднимая её перед собой в вертикальном положении, направив остриё вверх. — Я, Гарри Джеймс Поттер, отдаю себя, свою магию, кровь и душу на благо моего рода. Да будет так! — кратенькая клятва, которую мне скрепя сердце подсказал Невилл, имела воистину мощнейший эффект, разнеслась по всему полю. Все студенты в шоке замерли. Дамблдор что-то кричал, ко мне бежали драконологи. Плевать. Я смело шагнул вперёд, прямо навстречу драконьему пламени.***
Пробуждение было тяжёлым. Когда я совершал… сие действие, жертвуя свою магию роду Поттер, я вообще не планировал, что пробуждение будет. На самом деле чувствовал я себя… чистым. Непривычная лёгкость во всём теле, даже думалось легко. — Эх-х, потомок, как же тебя загоняли, коли ты решился на такой отчаянный шаг… — внезапно раздался за спиной старческий голос, заставивший меня открыть глаза, подскочить и заозираться по сторонам. Попал я на какую-то призрачную версию вокзала Кингс-Кросс: все стены были абсолютно белыми, по перрону сновали полуматериальные призраки людей, одетые в старинные одежды. Посреди снующих туда-сюда людей стоял старец в чёрной мантии с посохом в руке, в отличие от остальных присутствующих тут людей, выглядел полностью материальным. — А-а… А вы кто? — протянул я осторожно, чуть попятившись. — Я? — старик хрипло рассмеялся. — Я твой предок в энном поколении. Впрочем, позволь представиться по регламенту… Хардвин Игнатиус Поттер, Лорд Поттер, Лорд Певерелл… Хм-м… В общем, меня выдернули из моего прекрасного, на мой взгляд, посмертия, дабы я поведал тебе, что за чертовщина была в твоём железном лобешнике, и предоставить тебе возможность выбора, наследник. — Кх-м… Что за выбор?.. — подозрительно протянул я, но был прерван взметнувшейся ладонью. — Позже. Так уж вышло, что я прекрасно знаю твою историю, твою жизнь и вообще всё, что тебя касается. М-м-м… Как бы сказать?.. — задумался старик. — В общем, давай я начну издалека. Твой друг, наследник Лонгботтом, уже поведал тебе о родовой магии, важности родов и мордредова этикета, верно? Не отвечай, вопрос риторический. О чём он тебе не рассказал, так это о таком явлении как магическое совершеннолетие и «Памяти Крови». Мордредова вещь эта «Память», но обо всём по порядку. Итак. Обычно магическое совершеннолетие, потомок, наступает в семнадцать лет, так как к этому времени у большинства волшебников происходит полное формирование магического ядра и стабилизация родовых даров. НО! Иногда под влиянием экстремальных обстоятельств оно может наступить даже в тринадцать-четырнадцать лет. В твоём случае этим внештатным, Моргана его задери, фактором явился такой могущественный и древний артефакт как Кубок Огня. Тот, кто подбросил твоё имя в Кубок, уж прости, либо законченный тупица, либо тебе стоит молиться на него за помощь. Итак, в контракте Тремудрого Турнира тысяча девятьсот девяносто четвёртого — девяносто пятого годов твёрдо значилось: «Участие в Турнире может принять только совершеннолетний ученик!» Естественно, Кубок, оценив, что твои параметры не соответствуют условиям магического контракта, начал подгонять уровень развития твоего ядра до необходимого уровня. Дай угадаю, с того момента как ты стал участником Турнира, твое самочувствие ухудшилось? Появлялись признаки недомогания? Разноцветные искры перед глазами? — когда я утвердительно кивнул на все вопросы, старик удовлетворённо хмыкнул. — Твоё ядро развивалось ускоренными темпами. Поздравляю, теперь ты по всем законам совершеннолетний и имеешь право принять регалии лорда… нескольких родов. — Простите, сэр, но я же вроде как отдал свою жизнь на благо моего рода?.. — неуверенно протянул я, понимая, что опять куда-то влип. — Погоди, я ещё не дошёл, — отрезал старик, вскинул ладонь с посохом, наконечник которого прошёл насквозь чью-то голову, из-за чего обладатель этой самой головы растворился в воздухе. — Итак, в магическое совершеннолетие маг принимает такую вещь как Память Крови. Буду честен, вещь стрёмная. Смотреть, как твои предки сношаются… впрочем, неважно. Итак. Память Крови. С момента основания рода предки набирают опыт, знания, которые магическим образом перед смертью каждого из членов Рода сохраняются в камне рода, на котором Память потом и принимается. Принимающий регалии лорда просматривает жизни каждого из своих предков, впитывая знания, полученные ими, которые остаются в памяти принимающего. Да, мало приятного в наблюдении за тем как предки ели, спали, ходили справлять нужду и тому подобное, потому могу только посочувствовать. Впрочем рано или поздно такие незначительные детали в твоей памяти померкнут, оставив тебе только самые важные воспоминания. Тут мы подошли к тому, почему, собственно, ты сейчас здесь, а не в гостях у Вечной Леди. — А где я? — задал я очевидный в этой ситуации вопрос. — Ты? Мы с тобой сейчас в неком промежуточном пункте. Перевалочный — иными словами. Тут ты либо сядешь на поезд прямиком в посмертие, либо выйдешь с платформы прямо перед лицом агрессивно настроенной Хвостороги, но уже обладая памятью и знаниями твоих предков. — Подождите, вы же говорили, что память принимается на камне рода, разве нет? — Да, но, как понимаешь, твой случай несколько уникален, а я наделен некоторыми привилегиями и способен организовать тебе приём Памяти Крови раньше и без использования камня рода. Сначала ты просматриваешь все воспоминания, а потом уже с багажом знаний противостоишь жалкой пародии на дракона. Кстати, искренне не рекомендую светить своей второй формой на глазах у трёх школ, хотя твоя репутация взлетит до небес. Сам поймёшь всё, не смотри на меня так. О чём бишь я?.. А. Почему ты не получил Память, как только Кубок сделал тебя совершеннолетним. Я помню, что говорил, но во снах тебе в любом случае должны были приходить воспоминания предков, в которых они принимают память на камне. То бишь сны делали бы тебе намёки. А всё дело вот в этом магическом паразите. Крестраж, мать его. — Крестраж? — переспросил я. — Якорь для души. Глупец Дамблдор искренне верит, что душу можно расколоть простым убийством. Бред! — внезапно взъярился Хардвин. — Каким Мордредом в погоняло он собрался расколоть то, что не материально?! Старый маразматик! Тьфу. Прости, потомок, но душу невозможно расколоть, а то, о чём так яростно вещает длиннобородый гомик — полный бред. Якорь создаётся из души убитого тобою мага, причём нужен специальный ритуал. Он оказывает сильное влияние на рассудок, создавшего его мага, забирая у того то, чем был силён убитый. Первым убийством Реддла, и по совместительству созданным крестражем, является его наблюдательница в приюте. Та была очень доброжелательной женщиной, хотя детей и не любила. Создав якорь из её души, он напрочь лишил себя возможности улыбаться. Он потерял даже намёк на светлые чувства. Лишился возможности испытывать счастье. — Простите, но откуда вы столько знаете о нём? — спросил я волнующий меня вопрос. — Мертвым доступны все тайны мира. Переступив чертог, мы преисполняемся в своём познании, — начал с апломбом вещать старик, но внезапно прервался. — Впрочем, о чём бишь я? Да. Я многое не имею права говорить тебе лишь только то, что позволила сказать Вечная. Поэтому разбираться в остальном тебе придётся самостоятельно. Ну и можешь прихватить голубоглазую, она как раз начинала на тебя засматриваться… — я почувствовал как краснею, поэтому решительно мотнул головой, прося Хардвина продолжить. — Собственно, этот якорь прицепился к твоему стальному лобешнику, мешая тебе принять принадлежащее тебе по праву, и здорово ограничивал твою магическую силу. — Понятно… А что вы говорили про директора? Я, конечно, не особо пылаю к нему любовью, учитывая последние события, но он вроде на светлой стороне?.. — неуверенно договорил я. Старик рассмеялся. — Запомни, потомок, не существует белого и чёрного. Есть только оттенки серого! — гаркнул Хардвин. — Дамблдор ещё более поганый человек, чем так нелюбимый тобой Волан-де-Морт! Я не собираюсь тебе ничего доказывать, ты многое поймёшь, просмотрев Память. — Хорошо… — внезапно я встрепенулся и уставился прямо на Хардвина. — А мои?.. — Родители? — договорил Хардвин, видя, что я подавился на полуслове. По-доброму ухмыльнувшись, он подвёл меня к скамейке, и мы сели на неё. Вдали раздался гудок поезда. — Родители… они наблюдают за тобой, потомок. И, поверь старику, гордятся тобой. Воистину! Ты оправдываешь свою фамилию, манер бы тебе ещё… впрочем их ты наберешься… если, конечно, захочешь вернуться. — А у меня есть выбор? — спросил я, глотая слёзы. — Поверь, парень, есть. Клятвой перед драконом ты вынес из себя эту дрянь, — посох старика указал на сгорбленного уродца под скамейкой. — Вечная смилостивилась над тобой, дав тебе второй шанс, потомок. Теперь всё в твоих руках. Оправдай историю и заслуги твоих предков. Если ты вернёшься, то станешь лордом сразу нескольких родов, а ответственность эта огромная, учитывая сами рода и произошедшее с ними за последнее время. За спиной, пыхтя, остановился призрачный паровоз с одним единственным вагоном. — Это за мной… — протянул старик. — Что ты выбираешь? — Я вернусь, — твёрдо ответил я. — Я не хочу умирать… я… — Я понял тебя, Гарри, — по-доброму сказал маг. — Я понял тебя… Что ж, тогда пришло время прощаться, мой поезд скоро отходит. Отомсти за своих родителей и почивших от рук двух манипуляторов магов. Отомсти и живи счастливо. Удачи тебе, Гарри Джеймс Поттер, — дождавшись, пока маг исчезнет в переходе, родоначальник Поттеров шёпотом добавил, — удачи, лорд Певерелл.