***
Отец был зол. Впервые Сашуля видела его таким, воочию. Карие глаза словно вот-вот прожгут её насквозь, губы сурово поджаты. — Папочка, — только и могла всхлипывать непослушная дурочка, — папочка, я… я… Но этим слезам уже невозможно было разжалобить его. — Нет, детка, — грозно сказал отец, сжимая в руках ремень, — я глух к твоим слезам. — Нет… Нет, только не ремень, пожалуйста! Пожалуйста, — химера аж сложила ладони, как монашка перед алтарём. — Раз ты игнорируешь слова, видимо, пора послушать телячью шкуру. — Т-т-ты же всегда б-был д-д-добрым… — Я был ДОБРЫМ!!! — возвысил голос мистер Джиген, — но последние события мою чашу терпения переполнили!!! — П-пожалуйста, не кричи-и-и… — блондиночка зарыдала с новой силой, вся сжавшись от внезапно повышенного на неё голоса. Но даже это не тронуло разгневанного отца. Решение было принято. Зажал между ног, стянул джинсы и трусики и принялся лупить по заднице ремнем. — Это тебе за то, что Джо не слушаешь!!! — Это за то, что не сидела с матерью на планете!!! — Это за то, что мать чуть инсульт с инфарктом не схватила, хорошо, что Джо пришла на помощь!!! — Это за то, что чужим людям веришь!!! — Это за то, что мы с Максом чуть не погибли, пока тебя спасали!!! — Это за то, что ты мистера Меллоуна чуть на тот свет не отправила!!! — Это за то, что ты чуть вдовой миссис Меллоун не сделала!!! — Это за то, что ты — неблагодарная дура!!! Отлупил так, что задница у Саши вспухла. А потом уложил зареванную дочку на кровать и еще строго сказал: — Неделю без компьютера, никаких прогулок, никаких звонков. Ты под домашним арестом. Поняла? — Я… я п… п-п-просто… — задыхаясь, мямлила химера, — б… б… боялась, ч-что… вас у-у… бьют… и… и я… я п-просто… — Об этом нужно раньше думать, — отрезал отец. — П-п-пожалуйста, пап, ну ПОСЛУШАЙ МЕНЯ!!! Но ответом ей был оглушительный грохот двери об косяк.***
Эмма сердито смотрела на него. — В чем дело? — мистер Джиген мрачно посмотрел на супругу, — ага. Неродной ребенок. Ты так думаешь, да? — Вовсе нет. Просто не кажется ли тебе, что средневековые методы воспитания — всё же перебор? — А тебе не кажется, что она слишком нами манипулирует, дорогая? — В смысле? — Сейчас объясню, — Дайсуке завелся, — обвинять нас, что мы, мол, завариваем кашу из-за пустяка, это, конечно, проще всего. Но, если разбираться… что делает Саша в настоящее время? Попадает в неприятности, а потом является команда защитников, возглавляемая отцом, или братом, или Меллоуном, которые её из неприятностей вытаскивают. А что она делает? Ничего. Хороший образ — неумелой дурочки-блондинки. Ничего не умею, не хочу учиться владеть своей силой… Мик пытался её научить!!! — Дайсуке уже орал, — и что?! Что-то изменилось? НИЧЕГО!!! ОНА ХОРОШО УСТРОИЛАСЬ!!! ЗА НЕЙ ПРИГЛЯДЫВАЮТ!!! ЕЙ ПОМОГАЮТ!!! ЕЁ СПАСАЮТ!!! А ЧТО ОНА ДЕЛАЕТ? — Тихо-тихо! Дайсуке, ну она же хоть как-то старалась… — Она ничего не делает, — Дайсуке сердито засопел, — ничего. Почему она не слушает взрослых людей? Почему она такая доверчивая дура? мало ли кто чего болтает!!! И бросаться на амбразуру, веря всяким россказням?! Она вот этим своим поступком могла отправить на тот свет и тебя, лисенок, и меня, и брата… — Дайчик! Я тебя умоляю! Она точно подобного никому из нас не желала! Но поступок её идиотский, тут я с тобой спорить даже не буду. — Хорошо, хорошо, — ярость частного детектива стала утихать, — если ты считаешь, что со своими детьми, я так не поступлю, то ошибаешься. Я уйду, если ты считаешь, что уж больно круто взял. Мне больно, — продолжил Джиген, — но я обязан был так сделать, потому что это уже все границы переходит. Она не должна прятаться за твою юбку и за спины меня и Макса всю свою жизнь. Надо что-то менять. Я поменял свою жизнь на спокойную… с тобой и детьми и не жалею об этом. — И я тоже, — старшая химера с грустным лицом обняла мужа, — просто она так сильно любит нас всех. И эта любовь порождает страхи. Она боится вновь испытать боль утраты. Просто поговори с ней… — Я помирюсь с дочерью только тогда, когда она осознает свои ошибки. — Это да. Надеюсь, недели ей хватит, чтоб наконец-то начать работать головой. Так что эту неделю никаких ей поблажек, — Эмме тоже было ужасно трудно принимать данное решение, но разум подсказывал ей, что данное действие просто жизненно необходимо. Дабы уберечь глупую старшую дочь и вообще всю семью от подобного ужаса в будущем. Добрую, но глупую донельзя. — Пошли на кухню, — вздохнула миссис Джиген, рассеянно перебирая пальцами чёрные волосы мужа, — заварю тебе чайку с мятой. Тебе надо расслабиться, милый. — Может рома плеснешь, дорогая? — спросил тот, — никаких нервов не хватит на воспитание… — Конечно, можно. Так и быть, возьми Капитана Моргана в серванте. К Рождеству ещё купим. Только уж всё не выпивай.***
Неделя как будто вечность тянулась. Саше не шибко в тягость был временный запрет на компьютер, телефон и ночёвки с Бонни. Гораздо тяжелее было постоянное и тяжкое молчание родителей и старшего брата. Каждый день бессловесная мать ставила перед ней тарелки с завтраком, обедом и ужином. Отец и брат по возвращению домой никак не реагировали на робкие вопросы о том, как дела на работе. Даже ни единого сухонького, небрежно брошенного Всё нормально. Хорошо, что хоть с братиком и сестричкой ей не запретили контактировать. Причём малыши, видя потухшую, как свечка, старшую сестру, даже как-то пытались её по-своему развеселить. Майки возил по ковру свой любимый разноцветный паровозик, смешно изображая локомотивный гудок. А Софи с участливым видом протягивала Саше пластмассовую чашечку с воображаемым чаем. И Сашуля легко улыбалась на такую заботу.***
— Я собираюсь твой дочери преподать урок, — сказала спустя два дня Джо Дайсуке. — Какой именно? — спросил тот, находясь в довольно подавленном состоянии духа. — Жёсткий и жестокий, — ответила та, — чтобы она на всё жизнь запомнила, что старших нужно слушаться. — Она не пострадает? — обеспокоился Дайсуке. — Нет. Но, как я это проверну, тебя касаться не должно. — Хорошо, я тебе верю, — согласился Джиген и тяжело вздохнул, — эта последняя выходка чуть не стоила нам всем жизни… — Я знаю.