***
Что же до Дзюро, то переживания терзали и его. Когда он впервые уединился в комнате с одной из девушек, в душу закралась невыразимая тоска. Много ли молодых людей, самураев, оказываются здесь не по своей воле? Нет, его насильно сюда не гнали, но чувство странного долга давило на горло. Вроде бы он всё делает правильно, не перечит матери, не делает больно брату, не нарушает их план. Но как же это всё печально, раз даже до такого дошло... Девушка, видя, что молодой господин не выглядит довольным, только сильнее стонала и извивалась под ним, желая доставить наслаждение и потешить мужское самолюбие. Она привыкла к тому, что это срабатывало почти всегда. Но от этой наигранности Дзюро помрачнел только сильнее. Он думал о Горо, о его жарких объятиях, истинных стонах удовольствия, его пылких поцелуях, которые пьянили слаще любого крепкого напитка. Он хмурился и дёргался, если ему было больно, он царапал спину и бёдра брата, если ему было хорошо. Он мог плакать и смеяться, мог быть по-взрослому серьёзным и по-детски доверчивым. Он был настоящим, живым, ярким. Девушка же больше походила на куклу. В какой-то степени в этом и заключалась её работа, но Дзюро ничего не мог поделать со своим отвращением. Оказавшись дома после первого посещения «весёлого квартала», юноша без всяких колебаний скинул одежду и забрался в тёплую воду фурако, заботливо предложенного младшим братом. Одежду, пропахшую чужим телом, хотелось сжечь. Вскоре Горо прижался к нему, как бывало и раньше, когда они вместе мылись, но неожиданно впился в его губы, обвивая руками шею блондина, будто не виделся с ним целую вечность. Однако ещё большей неожиданностью для Дзюро стали его собственные порывы. Можно ли было за пару-тройку часов так сильно изголодаться по тому, с кем почти всё время был рядом?.. Сильные руки смяли ягодицы Горо, мягко разводя их в стороны. Ещё мгновение, и младший брат болезненно охнул, когда в него неуклонно начал проталкиваться горячий крепкий ствол блондина. Чтобы отвлечь Горо, старший оставил на его шее багровый засос. Это было не только приятно, но и лестно, и младший брат растаял, беспрепятственно позволяя его аниджа овладеть им. До этого в фурако братья ничем подобным не занимались, и хотя это был первый случай, но не последний. Только одно изменилось с той поры: отныне Дзюро в компании девиц с удовольствием пил чай, охотно позволял угощать его сакэ и затейливыми закусками. Этим дело и ограничивалось. Но Горо об этом знать было неоткуда, и теперь он стремился сделать Дзюро своим ещё больше.***
Пальцы блондина впились в светло-зелёные волосы, намотав хвост на кулак. Но вместо того, чтобы оттащить за него распоясавшегося брата, Дзюро несколько раз мягко сжал шёлковые пряди, нечаянно притягивая голову Горо ближе к своему телу. Токимунэ пришёл в восторг от этого жеста, и, посчитав его грубой лаской, удвоил старания. И совершенно растерянный, забывшийся в море наслаждения Дзюро теперь и впрямь ласково перебирал пальцами волосы брата, поощряя его. А Горо, воспользовавшись моментом, собрал на пальцы обильную смазку и мягко толкнулся меж упругих ягодиц, вводя палец сначала до середины, а затем и на всю длину. Дзюро вскрикнул и попытался дёрнуться, ускользнуть от нежданного захватчика, но Горо надёжно держал его свободной рукой за бедро, и, несмотря на попытки вытолкнуть его палец, он настойчиво проталкивался им вглубь жарких шёлковых мышц. – Горо! Остановись, мне больно... – Нет! – и, побоявшись, что это прозвучало пугающе, поспешно добавил: – Прошу, потерпите немного... Вам будет хорошо, обещаю. И младший продолжил ласкать налившийся кровью орган брата, задумчиво исследуя жаркое тело изнутри в поисках заветного местечка под шумное и рваное дыхание Дзюро. Старший был заметно напряжён, но, как с удовольствием отметил про себя Токимунэ, он уже не противился, и, кажется, смирился с неизбежным. Во всяком случае, блондин глубоко, хотя и тяжело дышал, более не дёргался и только сжимал волосы младшего. Мало-помалу тугие мышцы ослабили давление на палец Горо, и юноша, введя его до упора, мягко провернул палец внутри, ощупывая нежные стенки. Дзюро болезненно охнул, но миг спустя вскрикнул и задрожал всем телом. Закрепляя успех, Горо ещё несколько раз огладил подушечкой чувствительный бугорок, хмелея от изменившегося вида и поведения брата. Дзюро больше не зажимался. Он расставил ноги и ласково гладил Токимунэ по голове и плечам, выгибая спинку. Помутневшими от похоти глазами Горо жадно ловил каждое движение. – Мой аниджа... только мой, – юноша утешал себя тем, что хотя бы так невинность старшего достанется именно ему. Он, младший брат, станет его первым и единственным мужчиной. – Мой... – Горо... Горо... да... – совершенно забывшись, простонал протяжно Сукэнари, – ещё, Горо... прошу... С трудом подавив в себе желание взять брата немедля, Горо аккуратно добавил ещё один палец. Юноша прикусил губу и постарался вспомнить хоть какую-нибудь из сутр, что учил в храме, дабы усмирить свой разыгравшийся пыл. Перетерпеть ещё несколько минут... Столь же пронзительное нетерпение охватывало его в последний раз перед встречей с братом в лесу, в ту последнюю ночь, когда он ещё звался Хакоо. Лишь тьма и опасная дорога тогда удерживали его от того, чтобы нестись вприпрыжку. А сейчас... Внутри кипела борьба между разгорающейся похотью и заботливой нежностью. Для Дзюро это первый раз, а потому никак нельзя допускать грубость. Горо во что бы то ни стало хотел быть для брата лучшим, преуспеть во всём, а потому надлежало вести себя как опытному любовнику. И едва ли это подразумевало нетерпение... Пальцы двигались плавно, но настойчиво, потихоньку раздвигая неразработанные стеночки. Дзюро всхлипывал, дрожал, иногда зажимался, иногда покорно принимал пальцы, но Горо не отталкивал. Румянец на его щеках придавал ему порочно соблазнительный вид, светлые волосы рассыпались по подушке, и Горо неприкрыто любовался им – своим дорогим сокровищем, без которого его жизнь не имела и смысла. – Горо... Юноша замер, медленно изъяв пальцы. Старший брат не сказал больше ни слова, но в этом и не было нужды: умоляющий взгляд был красноречивее всяких слов. Младший же смотрел и не верил, что это и вправду происходит с ним. – Дзюро... – с губ отчего-то слетело имя брата вместо привычного "аниджа". Сейчас Горо смотрел на блондина не как на брата, а как на любовника. Старший вздрогнул. Услышать своё имя из любимых уст было весьма неожиданно, но так волнующе... Дзюро разомкнул губы, собираясь что-то сказать, но сперва не находились слова, а затем исчезла, подобно каплям росы поутру, и возможность: страстный поцелуй Горо отнял всё дыхание и мысли. Жмурясь от пылкой ласки, Дзюро слышал, как шуршат ткани сбрасываемой одежды, а вскоре и вес горячего тела поверх его собственного заставил юношу ещё сильнее трепетать от предвкушения. – Горо... – но Дзюро снова умолк. Он не мог решиться попросить своего нетерпеливого брата быть сейчас как можно нежнее, искренне полагая, что тем самым покажет свою слабость. А блондин всю жизнь стремился выглядеть в глазах младшего сильным и стойким. – Тшшш... – Горо заглянул вглубь золотых глаз. – Вам будет хорошо, доверьтесь мне. В ответ Дзюро лишь крепче обнял любовника за плечи, а миг спустя выгнулся, широко распахнув глаза и ловя ртом воздух. – Да, вот так... Дышите глубже, дышите... – шептал Горо на ушко блондина, осыпая поцелуями шейку. Он успел войти до середины как можно более плавно, а теперь замер, покорно выжидая, пока жаркие мышцы прекратят напрасную борьбу с нежданным гостем и всё же окажут ему радушный приём. – Хааах, Горо... больно... – сдавленно простонал Дзюро, невольно впиваясь ноготками в бугристые от мышц плечи брата. – Пожалуйста, дышите глубже... Братец, послушайте меня. Ведь не я делаю вам больно, а вы сами, когда так испуганно сжимаетесь... – сердце Горо оглушительно колотилось от переживания за любимого. Увидев слёзы в уголках родных глаз, он поспешил их слизать, а после снова опустился с ласковыми поцелуями на шейку. Очень хотелось поцеловать эти дрожащие губы, но юноша боялся помешать спасительно глубокому дыханию старшего. – Да, любовь моя... Всё правильно, так и дышите... Сейчас всё пройдёт, вам станет хорошо, уж вы мне поверьте. – Горо... поцелуй меня, пожалуйста. И младший, просияв, смял желанные губы, толкнувшись языком в нежный ротик любовника, попутно отмечая про себя, что тот больше не сжимается столь сильно и дрожать тоже перестал.***
Ночь наступила незаметно. Лунный свет мягко осветил комнату, предоставляя возможность обоим любовникам видеть всю красоту их порочной страсти, покуда сам воздух превратился в знойное марево от жарких стонов. Утопая в наслаждении, Дзюро исцарапал всю спину младшего. Порвал и простынь. – Горо.... хааа... люблю тебя... люблю... мой Горо... как же хорошо... И Горо, беспощадно вколачиваясь в жаркое нутро, в привычной своей манере ухмыльнулся. – А я люблю вас, аниджа. И буду любить во всех позах до самого утра. – Хаах... – и неожиданно сквозь стоны Дзюро рассмеялся, – да ведь ты раньше проголодаешься! – Ах так? – Горо рассмеялся в ответ и резко перевернул брата, поставив на колени, и вжал его грудью в постель. – Никакая еда не утолит мой голод до вас, братец. И в подтверждение своих слов отвесил по сочным ягодицам Дзюро звонкий шлепок прежде, чем жарко ворваться в его живую глубину. И в самом деле, до еды Горо добрался лишь к вечеру наступившего дня, но только затем, чтобы с новыми силами предаться запретной страсти со старшим братом. – Горо... – абсолютно не чувствующий своего тела Дзюро из последних сил обвил руками шею брата. Отдыхая после страстной ночи, юноши любовались восходящим солнцем. По просьбе старшего Горо отворил сёдзи, и теперь братья лежали на футоне, встречая прекрасный новый день. – Да, любовь моя? – рука младшего заботливо прошлась по обнажённой спинке блондина, бережно прижимая его к себе. – Скажи, почему ты... – Дзюро умолк, обдумывая, как бы деликатнее спросить о том, что терзало его всё это время. – Почему я захотел заняться с вами любовью? – Не совсем... – и, глубоко вдохнув, Дзюро выпалил, – почему ты не сделал этого раньше? Это ведь... так приятно... – О, я всего лишь выжидал момент подходящий, аниджа. К моему любовнику, знаете ли, особый подход нужен. Он у меня гордый, так просто в руки не даётся, однако ежели хорошенько взять... Горо расхохотался, а Дзюро шутливо ударил его ладонью по груди. – Да, видать, совсем тебе стыд неведом! И не воображай себе, будто бы это меж нами будет столь часто! – О, разумеется, нет. Вам и трёх раз в день довольно будет. А более-то вы и не выдержите. – Это я-то не выдержу?! Ах ты негодник! – Знали бы вы, братец, как соблазнительны вы, когда так сердитесь, так, поди, сердились бы меньше. Впрочем, я, Токимунэ, желаю вас в любом виде, а посему и переживать вам не о чем. – Горо!! – И я люблю вас, мой сиятельный старший брат. И, прежде чем Дзюро успел возмутиться вновь, жадно поцеловал старшего. Горо снова получил кулаком по груди, но миг спустя на его пояснице уже скрестились ступни блондина.