Песнь цветущей сакуры

– А хотите ещё, аниджа? – весёлый и чуть хмельной голос Горо услаждал слух его старшего брата. Весеннее солнце ласкало верхушки деревьев, а воздух был почти густым от благоухания цветов вишни. Вокруг на все лады щебетали птицы. Хорошим ли решением было пить саке в тёплый день? Дзюро уже не мог припомнить, отчего он поддался на уговоры брата. Однако он помнил, как они освежились на речке, притом нечаянно: очередная попытка Горо поймать рыбу привела к тому, что он, потеряв равновесие, с головой окунулся в прохладную воду. Испуганный Дзюро забежал в реку, чтобы помочь брату выбраться, но Горо с радостным хихиканьем сам охотно помог старшему нырнуть по самые плечи. Безусловно, следовало хорошенько наказать расшалившегося младшего брата. Но Горо, прося прощения, так пылко целовал его, что Дзюро невольно смягчился и пообещал себе быть строгим с ним – уж в следующий раз непременно. И вот они, переодевшись в сухое, грелись на солнышке. Братья сидели на энгава в доме Дзюро и пили саке. За несколько лет многочисленные родственники подарили несметное количество рисового вина для Дзюро, едва он получил взрослое имя. Юноша его не пил, но заботливо убирал в кладовую. Теперь же, когда он жил с братом, идея попробовать что-то из своих запасов показалась ему привлекательной. – Пожалуй, можно и ещё. – Дзюро расслабленно кивнул, улыбаясь. Сейчас он был невероятно счастлив... – А я вам, братец, так скажу, – продолжил болтовню Горо, щедро подливая блондину саке, – по всякому юноше сразу видно, быть ему самураем или же последовать учению Будды. Сколько за молитвами ни проведи времени, а ежели суждено в руках оружие держать, то так оно и будет. И до чего же радостно мне, Токимунэ, что вновь мы с вами вместе. – Поистине взрослым и рассудительным ты стал, Горо... – с умилённой улыбкой заметил старший. На миг Дзюро окутало воспоминание, как он, сам ещё малыш, держал брата на руках. Хакоо был таким беспомощным крохой... И как же вырос этот цветок вдали от глаз Дзюро, переменившись не только внешне... А Горо, услышав слова брата, приосанился. – Вне всякого сомнения, аниджа, ведь вы и сами стали взрослым мужчиной, а потому и мне выбора не оставили, кроме как последовать примеру вашему. Горо рассмеялся, но тут же в глазах юноши вспыхнули хитрые огоньки. – А хотите, братец, я докажу вам, что я взрослый мужчина? Дзюро умилённо рассмеялся в ответ. – Да разве же ставлю я под сомнение такое дело? – блондин провёл рукой по щеке Горо, попутно стирая с неё капли саке. – Мой милый младший братик такой... Закончить Дзюро не успел. Горо уже всё для себя решил и, поскольку терпением боги одарили только Сукэнари, ждать не собирался. Чаша с недопитым сакэ отлетела в сторону, а Дзюро оказался на руках младшего. – Горо! – тут старший вспомнил, что собирался быть строгим и не спускать брату с рук его шалости, но трудно быть грозным, когда тебя держат на руках. А руки у Горо сильные. "Даже слишком", – вздохнул блондин. Оказавшись на футоне, Дзюро возмущённо выдохнул. – Ненасытный... Мы же только вчера... Но Горо позволил себе сократить степень почтительности и бесстыже приложил палец к губам брата. – Ваш черёд получать удовольствие, аниджа, – и младший столь выразительно произнёс "получать", что растерянный Дзюро разом вспыхнул, щеками уподобившись по цвету пурпурным хризантемам в саду. – Горо... ты что же... – но завершить вопрос не получалось. Обильное количество саке и жаркое солнце сыграли с ним коварную шутку, сделав Дзюро неспособным собраться с мыслями и духом. Он и не представлял себе, что однажды дело примет такой оборот. А ведь догадаться бы следовало... Горо уже не тот маленький ранимый цветочек. И пусть он всё так же, если не ещё больше, любит своего старшего брата, он стал сильным и крепким телом и духом, и временами ведёт себя дерзко, безрассудно, порывисто и... "страстно" – подсказал внутренний голос Дзюро. И если первые несколько раз во время близости Горо доверчиво и трогательно заглядывал в глаза старшего и застенчиво отдавался ему, то в последнее время в манерах Токимунэ то и дело мелькали огоньки похоти, а на губах его неизменно чувствовался вкус порочной сладости. – Не следует тревожиться, братец... – Горо навис над блондином, заправил прядь его волос за ушко и лёгким порхающим движением бабочки коснулся его губами. – Я буду с вами нежен. По крайней мере, вначале... Изумлённый Дзюро тряхнул головой, надеясь, что это поможет ему собраться с мыслями. А лучше бы – пробудиться. Или это не сон?.. – Горо!.. – голос старшего стал твёрже, но от слуха Горо не могла укрыться хорошо скрываемая дрожь. – Ты что это удумал? Уж не жаждешь ли ты тела моего? – А если и так – что же в этом дурного? Ведь я удовольствие хочу вам доставить. Это дело благое. – Болтай, сколько угодно душе твоей, да только где это видано, чтобы младший брат старшего... – Дзюро умолк, негодующе глядя на Горо, но тот и бровью не повёл, всё так же мягко ухмыляясь. – Ежели так обстоят дела, то не худо бы и у вас спросить: где это видано, чтобы между братьями эдакое происходило? Несколько секунд Дзюро лишь растерянно моргал. И в самом деле, о близости подобной он никогда и не слыхивал. – А разве же не ты меня соблазнил, едва из храма вернувшись? – Так-то оно так, да только не вышло бы у меня ничего, не пожелай вы этого сами. Да ещё столько раз за всё время, что мы вместе живём... И, пока Дзюро осмысливал сказанное, отрезал: – Нечего на разговоры время тратить. Из ваших уст, братец, да иные бы звуки извлечь. Спорите вы жарко, так, поди, и стонете не хуже. – Горо!! Да что ты позволяешь себе? – Самое лучшее: вас, аниджа. И, не давая брату сказать что-то ещё, смял его губы своими, устраиваясь всем телом поверх старшего. Дзюро сердито сопел, стараясь увернуться от дерзкого поцелуя, пытался спихнуть с себя младшего брата. Но возня эта только раззадоривала Горо, распаляя его страсть. Он перехватил руки брата, завёл их за его голову и прижал запястья к полу. Вырываться стало значительно труднее, к тому же чуткий слух Горо уловил изменения в дыхании старшего, заставив уголки его губ приподняться в самодовольной ухмылке. На мгновение Дзюро отвлёкся, и Горо, почувствовав, что сопротивление ослабло, тут же углубил поцелуй, вторгаясь горячим языком в нежный ротик блондина. Он уже знал, где было самое чувствительное к ласкам место, и без раздумий устремился к нему. Дзюро приглушённо охнул. Просто так целоваться Горо не умел. Он покусывал губы и язычок старшего, нежно рычал. Вкус его поцелуя напоминал Дзюро о сладко-пряных осенних сладостях, которыми угощала матушка ещё в детстве. Удерживая теперь лишь одной рукой запястья брата, пальцами второй руки Токимунэ цепко сжал соблазнительное бедро блондина. Удивительное дело, но за несколько секунд этой игривой ласки старший опьянел быстрее и сильнее, чем от всего ранее выпитого сакэ. Рука мягко высвободилась из хватки младшего. Пальцы сжали ткань его хаори на спине. А через некоторое время и вторая рука ласково скользнула по затылку юноши. – Нравится? – проурчал Горо, забираясь рукой под юката блондина. Стройная ножка Сукэнари заслуживала внимания как можно более тщательного. Младший не скупился на ласку, даром что наблюдать за переменами на лице брата было одно удовольствие. Дзюро откровенно нравилось, но гордость его всё же отказывалась признавать это. Горо же забавлялся тем, что брат отчаянно краснел, покусывал губы, часто дышал, но делал вид, что ему безразлично. – Ах, любоваться вашими щеками, аниджа, что алому солнцу в рассветный час подобны – так и вовек не нагляделся бы, а всё же хочется мне узнать вас поближе, – и, не сводя с Дзюро глаз, проворно развязал пояс и распахнул полы его юката, жадно осмотрев восхитительное тело старшего. С самого их первого раза Дзюро не раз обдумывал, какое найти оправдание перед матушкой, случись ей прознать, что за путь выбрали оба брата и как тщетны её попытки обратить их взор на дев, пусть и самых распрекрасных. Оправдания не было. Для своей же заедающей поедом совести Дзюро объяснил это так: раз их время уже сочтено, то отчего бы не насладиться друг другом? Теперь же он не мог найти оправдания тому, что под чуткими пальцами младшего брата его тело извивалось, умоляя о продолжении, с губ слетали непристойные вздохи, а руки жадно хватали Горо за плечи, опасаясь, что он отстранится, бросит его раздразнённым, не даст вкусить жара желанного тела. Уголки губ Горо были едва заметно приподняты, глаза горели самодовольством и похотью. – А я и не знал, что вы умеете так изгибаться, аниджа, – жарко шепнул он на ушко Дзюро, – но я уверен, что вы и сильнее подо мной выгнетесь. И, усладив свой взор раскрасневшимся от этих слов блондином, двинул бёдрами, скользнув по паху брата своим. А затем ещё раз и ещё, покуда губы усыпали трепетными и пылкими поцелуями нежную шею. – Горо!.. – Дзюро стонал всё жарче и всё требовательнее прижимал к себе младшего. Гордость не позволяла озвучить то, чего так уже отчаянно желало не только его тело, но и всё его существо. – Да, аниджа? Вы чего-то хотите? – Токимунэ заглянул в глаза старшего, всё так же самодовольно ухмыляясь. "Пусть признает своё желание" – как истинному самураю, Горо было важно ощутить вкус победы, честного завоевания, а не просто взять и объявить новую территорию своей. В глазах Дзюро читались непокорность и стыд, страсть и нежность. – Не скажете мне? Сукэнари прикусил губу, словно боялся, что вероломное тело выдохнет эти слова против его воли. – Тогда... – Горо опустился ниже, добираясь с поцелуями до низа живота брата. – Вероятно, подготовка сделает вас более сговорчивым. – Что?.. Не смей! – Дзюро хорошо понимал, о чём идёт речь, но и просто так уступать не собирался. Он подскочил было, опираясь на руки, но был безжалостно опрокинут обратно. – А вот дёргаться не нужно. Я не хотел бы вам причинить боль, – вкрадчиво улыбаясь, Горо снял набедренную повязку, и, увлажнив губы, обхватил ими естество брата, успевшее налиться кровью. Дзюро мог возмущаться и отрицать своё удовольствие сколько угодно, но тело его знало, чего хочет, и потворствовало затее Токимунэ. Блондин всхлипнул, зажав рот рукой. Этот чертёнок, его младший брат, уже успел изучить, как сделать приятно его аниджа. По-хорошему, следовало оттолкнуть негодника, не позволяя ему заходить столь далеко. Но это было не в характере Дзюро, а кроме того, не минуло и года, как братик стал искушённым любовником. Горо усердно исследовал всё тело блондина в поиске особо чувствительных мест, и, пожалуй, он и впрямь был лучшим учеником в храме, поскольку всё, чему научил его Дзюро, он усвоил в одночасье. Усердно тренируясь в искусстве сражения, Горо возмужал и расцвёл пуще прежнего. Сукэнари неоднократно замечал интерес к его брату среди заезжих самураев. И отнюдь не манерами изысканными производил он впечатление, а непокорным нравом своим в сочетании с красотой необычайной. Удивительное ли дело, что встречались желающие приласкать этот дикий цветок?.. Но ревность ни разу не затуманила разум Дзюро, даже если и случалось ей заявить о себе. Горо не утруждал себя церемониями, бесед затейливых ни с кем не вёл, дары принимал нехотя, делая одолжение великое, и тотчас покидал дом, гордо взмахнув длинными волосами. Дзюро же втайне гордился, что этот красавец принадлежит лишь ему одному. Так, может быть, теперь стоило бы покориться тому, кто сам лишь ему одному покорен?