Высоко над башней

Снусмумрик связан так крепко, что он уверен, что скоро его конечности начнет покалывать. Он немного ерзает, но это ничего не дало, как и сотни раз, когда он пробовал. Его руки связаны грубой веревкой за спиной, его лодыжки перед ним тоже. «Так не годится», — думает он и смотрит на похитителей с большим предубеждением. Они устроились в зарослях, на полпути вверх по горной тропе. Они идут довольно долго, уже третий день, и Снусмумрик задается вопросом, куда они его несут. Если они намерены выбраться из Муми-дола, это не должно занять так много времени. Снусмумрику начинает казаться, что они ходят кругами. Однако большую часть этих дней он провел в мешке, поэтому трудно сказать наверняка. — Если уж не собираетесь меня развязывать, то зачем вытащили из этой проклятой штуки? — смело спрашивает Снусмумрик, глядя на лежащий рядом с ним отвратительный мешок. Ему кажется, что в плену особо нечего делать, кроме как быть как можно более неповоротливым заложником. По крайней мере, до тех пор, пока он не сможет сбежать. Или до тех пор, пока его не спасут, но Снусмумрик не считает разумным возлагать на это слишком большие надежды. Уже прошло несколько дней, а признаков спасателей ноль, так что, возможно, лучше положиться на себя. Это не имеет значения; Снусмумрику доводилось вытаскивать себя из множества неприятностей. Но он сейчас не по миру ходит, он в Муми-доле, и Снусмумрику почему-то от этого неспокойно. Эгоистично... но он думал, что кто-нибудь заметил. — Ну мы же не хотим, чтобы ты задохнулся, — отвечает Грасблер, тыкая в свой маленький костер шишковатой палкой. Над костром варится кофе. — Как же ты тогда чудесные мелодии свои играть будешь, а? Снусмумрику хочется, чтобы у него была шляпа, чтобы он мог спрятаться. Но все, что он может сделать, это хоть немного отвернуться. Он не играл с того дня, как попался в их ужасную ловушку, от чего ему печальнее, чем у него есть на то право, из-за того, что его губная гармошка выскользнула из кармана и потерялась, когда они его в мешок запихивали. Но это не мешало Грасблеру делать ему комплименты с усмешкой. Снусмумрик не из тех, кто думает подобное, но ему кажется, что было бы неплохо врезать этому мерзкому существу прямо в колено. Или в любую другую его часть, которой он смог бы достичь, если бы представился шанс. — Как любезно, — говорит Снусмумрик вместо всего, о чем думает, и снова начинает крутить запястья. Кожа уже натерлась, и он скрипит зубами, когда веревка врезается в неё. Существо по имени Фрибс вытягивается, подняв руки над головой, да только те коренастые и недалеко тянутся. — А еще у меня спина болит от твоего окаянного рюкзака! Что такому коротышке как ты нужно такого тяжелого? С этими словами Фрибс тянется к рюкзаку Снусмумрика. Они решили взять его с собой по какой-то причине, и Снусмумрик чувствует резкий всплеск неудовольствия, когда Фрибс начинает расстегивать ремни. — Эй! — рычит Снусмумрик; в который раз с тех пор, как началась вся эта неразбериха. Он уже несколько сезонов как не рычал, а теперь почти все время. Фрибс вскакивает. — Спина бы не болела, если бы ты его бросил! Там ничего интересного нет. — Сказало существо, у которого наверняка есть что-то интересное, — добавляет Грасблер, кивая своим длинным лицом. Снусмумрик хмурится, очень недолюбливая его. — Значит, у тебя есть секреты, да? — спрашивает Фрибс, продолжая расстегивать ремни, но по-прежнему с беспокойством поглядывая на продолжающего рычать Снусмумрика. Недовольство Снусмумрика только нарастает, когда Фрибс отбрасывает холст, открывает рюкзак, и начинает рыться в нем своими грязными лапами. Когда он начинает распаковывать рюкзак, слышится стук и негромкий звон; котелок Снусмумрика, его миски. Полукруглая вещица, которая должна была стать ложкой, поскольку Снусмумрик сломал старую. — Ой! Что это за мешочек? Фрибс откидывается, любуясь ярко-пурпурным мешочком, и Снусмумрик тщетно пытается натянуть верёвки. Ужасная ухмылка Фрибса исчезает, когда он дергает за потрепанную ленточку мешочка, и недоуменно хмурится. — Что это? — спрашивает он, вываливая карты в другую лапу. Грасблер издает звук любопытства и подбирается ближе. — Клянусь хвостом! — говорит он, глядя на Снусмумрика с юмором. Снусмумрик чувствует, как рычание снова вырывается из его горла. — Да ты у нас провидец, певчая птичка? — Провидец? — спрашивает Фрибс, беспорядочно тасуя карты Таро Снусмумрика. Снусмумрик ощущает укол сочувствия; бедняжки этого не заслуживают. — Типа гадалка? — Я слышал, что некоторые мумрики те еще провидцы, — продолжает Грасблер, а не впечатленный Снусмумрик фыркает. Во-первых, он не гадалка. — Многие думают, что иметь на корабле мумрика — к удаче. Что они замечают бури еще до их прихода. Фрибс фыркает, явно не веря. — Но нас же он не заметил? — Раз уж решили называть меня гадалкой, то вот вам мой ответ: с вами удача точно не светит, — дерзко заявляет Снусмумрик, и Фрибс обращает на него недоуменный взгляд. Снусмумрик чувствует первую за много дней улыбку. — Зато на них есть картинки, специально для вас, поскольку слова вам явно недоступны. — Эй! — говорит Фрибс, беспорядочно засовывая карты обратно в мешочек. — Я не стану сидеть и позволять тебе так со мной разговаривать! — Да можешь хоть на голову встать, мне все равно, я буду разговаривать с тобой как хочу. — Ах ты подлая тварь! — говорит Фрибс, поднимаясь на свои плоскостопые ноги и топая прямо к мумрику. Он тычет пальцем в нос Снусмумрику, на что Снусмумрик в ответ обнажает зубы. — Думаю, ты мне понравился бы намного больше, если бы у тебя была тряпка во рту! — Взаимно. Грасблер их будто бы не слушает. Он ставит кофе и, поднявшись, подходит к кустам возле Снусмумрика. Снусмумрик инстинктивно сворачивается клубочком, не боясь укусить, если придется, но Грасблер проходит мимо него и подходит к ближайшему кусту лоха колючего. Снусмумрик смотрит на него в замешательстве. Грасблер поворачивается, держа что-то в лапе, и у Снусмумрика останавливается сердце. — А у кого, по-твоему, такой мех, Фрибс? — спрашивает Грасблер, вертя комок белого пуха в лапах то в одну, то в другую сторону. — По-моему, у хемуля, нет? — Нет, не думаю, — говорит Грасблер, осматривая его поближе. — Для хемуля он слишком ухоженный и мягкий. — А чей же он тогда? — спрашивает Фрибс, по-видимому, теряя интерес и к нему, и к Снусмумрику. Он возвращается к кофе. — Да какая разница? Мы уже завтра покинем долину. Грасблер задумчиво хмыкает и смотрит на Снусмумрика, который слишком поздно отвел взгляд. Снусмумрик старается ничего не показывать на лице, но его шея горит. Грасблер смеется, приближается и наклоняется. Но даже так он намного выше Снусмумрика. Снусмумрик отстраняется, не поднимая глаз. — Зачем же мне спрашивать неуча, когда у меня есть кто-то столь продвинутый, как ты? - говорит Грасблер, протягивая пух под нос Снусмумрику, чем заставляет его снова посмотреть вверх. Он щекочет ему нос, и Снусмумрик пытается сдержать чих, но не может, поэтому издает тихий писк. — Как думаешь, чьё это, птичка? — Кролика, — категорично отвечает Снусмумрик. Грасблер моргает своими большими глазами цвета помоев. Его длинный нос морщится в еще одной сомнительной ухмылке, и Снусмумрик чувствует, как напряжение скручивается внутри него. — Это где же такие белые кролики бывают? — У фокусника. Грасблер мгновение таращится на него пустым взглядом, а затем начинает громко и раскатисто смеяться. Снусмумрик морщится от горечи, доносящейся из его пасти. Грасблер садится аккурат рядом со Снусмумриком, который сразу же отодвигается прочь. Однако он не отодвигается далеко, потому что длинная рука опускается на его плечи и тянет назад. Он напрягается в том месте, где его держит Грасблер. — Бьюсь об заклад, ты повидал самых разных существ, раз ты такой у нас опытный путешественник, — говорит он. Снусмумрик старается не дышать слишком глубоко, потому что это существо тоже пахнет тем же металлическим привкусом. — И я даже готов поспорить, что ты повидал лучше, чем просто паршивых кроликов. Грасблер снова поднимает то, что, несомненно, пух Муми-тролля. Снусмумрик узнал бы его где угодно, без сомнений. Он смотрит на него, а тревога в нем все нарастает: что, черт возьми, Муми-тролль делает в такой дали от Муми-дома? — Твой друг, — говорит Грасблер с намеком в голосе. — Который якобы за тобой придет, если ты исчезнешь. У него, случаем, не такая шкурка? Снусмумрик не отвечает. Любая мысль спасти себя, которая возникла у него, теперь совершенно опровергнута, иначе зачем Муми-троллю так близко подходить к краю долины, если не из-за него? Вопреки его здравому смыслу внутри него расцветает маленькое пятнышко облегчения, укорененное в чем-то другом, столь же нежном. «Муми-тролль придет за мной», — думает Снусмумрик, и сразу же успокаивается, осознав это. Он не должен был сомневаться, и внезапно все становится менее ужасным. — Молчим, значит, — говорит Грасблер и, встав, роняет пушок на колени Снусмумрика. — Собирайся, Фрибс. Мы достаточно запутали следы, давай выбираться отсюда и за дело. — А как же мой кофе? — жалобно спрашивает Фрибс, хотя сам даже не притронулся к чашке. — Этот пух слишком ухоженный, значит, на кусте недолго висел. Кто бы это ни был, он близко. — И что? Уж вдвоём мы с этим пушистиком легко справимся! — отвечает Фрибс и хмуро кивает на Снусмумрика. — Вряд ли он столь же язвительный, как наш мумрик. Грасблер останавливается, по-видимому, обдумывая эту мысль, что Снусмумрик находит странно тревожным. Затем, что еще более странно, Грасблер снова садится рядом с Фрибсом и начинает что-то бормотать, но слишком тихо, чтобы Снусмумрик смог услышать. Что бы это ни было, Фрибса это не впечатлило, и он говорит: — А это обязательно? — Не улыбается мне устраивать грызню так далеко от корабля, — отвечает Грасблер и лезет в свое пальто. Сердце Снусмумрика сжимается, когда Грасблер вынимает револьвер. — Я уверен, ты справишься. Просто займи его, ладно? Фрибс берет револьвер и лишь кряхтит в ответ, неловко засовывая его между ремнем и брюками. Грасблер встает и шагает к Снусмумрику с уверенностью, от которой у последнего скручивается живот. — Пора отлетать, птичка, — говорит Грасблер, наклоняясь. Он такой высокий, его длинная рука лезет прямо за голову Снусмумрика и хватает его за шиворот комбинезона. Снусмумрик пытается ударить его ногой, но со связанными ногами от этого толку мало. — Скоро у нас будет компания. Снусмумрик, не подумав, в панике выкрикивает: — Не троньте его! Грасблер моргает, переводя взгляд на Фрибса и обратно. — Кого это «его»? — спрашивает Грасблер, и Снусмумрик тут же закрывает рот, в нем вспыхивает сожаление. — Твоего друга? Снусмумрик не поддается на провокацию, вернее, старается не поддаваться. Но в его груди раздается тревожная трель, его сердце бьется слишком быстро и неровно, пока он пытается придумать, что делать. Потому что Снусмумрик не может просто сидеть здесь и ждать, пока Муми-тролль попадет в эту ужасную ловушку! Снусмумрик задыхается, пытается остановить это, но воздух кажется разреженным. Он представляет Муми-тролля, своего дорогого и любимого друга, и в месте облегчения начинает расти паника. Что Муми-тролль сделает против таких ужасных существ? Сразится с ними? Снусмумрик ни разу в жизни не видел Муми-тролля в честном бою, да что там, даже в самом бою, и если он идёт за ним... ох! Снусмумрик был дураком! Беспечным, безрассудным дураком, а Муми-тролль теперь за это пострадает! — Пожалуйста, — говорит Снусмумрик, не гнушаясь умолять, поскольку его охватывает страх. — Пожалуйста, не троньте его. Грасблер ухмыляется, криво и недобро. — Не волнуйся ты так. Фрибс позаботится о твоем друге. Позаботишься ведь, приятель? За спиной Грасблера Фрибс усмехается и кладет лапу на револьвер, словно даёт ужасное обещание.

***

Они шли, пока солнце не поднялось высоко в небо, и теперь обосновались у подножия горы. Все здешние деревья растут под углом, и у Муми-тролля очень устали ноги, поскольку тропа начала подниматься довольно круто и довольно быстро. По правде говоря, он никогда раньше не бывал по эту сторону Одиноких гор. Снусмумрик предпочитает пики, выходящие на север, а Муми-тролль бывал здесь только со Снусмумриком. Юксаре тоже выглядит уставшим, что хоть немного утешает. Муми-тролль уж начал думать, что в этом парне вообще нет ничего нормального, но теперь он снова опирается о мшистый курган, тяжело дыша. — Вы в порядке? — спрашивает его Муми-тролль, а Юксаре трет лицо, переводя дыхание. — Просто не хожу много. Муми-тролль хмурится. — Разве мумрики не только и делают, что ходят? — продолжает Муми-тролль очень неуверенно. В конце концов, он знал только Снусмумрика, а с ним всегда казалось, что он может ходить вечно. — Обычно не всегда сразу, — отвечает на это Юксаре, взбираясь на курган. Он вытягивается и в этом снова напоминает Снусмумрика. От этого Муми-тролль с жутью вспоминает старый зоотроп у себя в спальне. По большей части Юксаре — своё собственное существо, но порой он двигается вот так, и это словно оптическая иллюзия. Муми-тролль видит Снусмумрика, хотя, вероятно, не должен. Самосознательно Муми-тролль задается вопросом, замечал ли когда-нибудь Снусмумрик подобное, сравнивая Муми-тролля с его папой. Муми-тролль надеется, что нет; как бы он ни был привязан к своему отцу, он также не хотел бы быть слишком на него похожим. — Мы близко? — спрашивает Муми-тролль, и от мысли о Снусмумрике его шерсть снова встаёт дыбом от беспокойства. — К этим самым Крадуцеям? — Нет, — категорично отвечает Юксаре, без особой осторожности роняя посох и откидываясь на курган, как на мягкий диван. Муми-тролль сразу же набрасывается на него. — Что значит «нет»? — рявкает он в панике. — Вы же сказали, что поможете мне найти Снусмумрика! — И я помогу... — Но вы только что сказали, что мы не близко! — Дело не в близости, а в том, что нужно проявить разум! — отвечает Юксаре, пристально глядя на Муми-тролля. Его голубые глаза такие неестественные, думает Муми-тролль, хотя, возможно, это лицемерно с его стороны. Однако Муми-тролль считает, что его собственные глаза вовсе не такие жуткие. — Они ходили кругами. Муми-тролль в замешательстве запинается: — Кто ходил кругами? — Крадуцеи. — Откуда вы знаете? — А чем, по-твоему, я занимался перед тем, как ты пришёл? — спрашивает Юксаре, и Муми-тролль сразу краснеет, осознав, что его снова считают глупцом. — Я выслеживал их прямо до тех пор, пока не понял, что иду не в том направлении. Сам виноват, что потратил столько времени зря. Юксаре говорит об этом очень торжественно, как будто это был ужасный провал, чего Муми-тролль не совсем понимает. По правде говоря, не то чтобы Муми-тролль понимал хоть половину из всего этого, но он не хочет, чтобы Юксаре знал об этом. Он и так явно считает Муми-тролля глупым. — Они ходили большими глупыми кругами, чтобы проложить ложный след, ведущий прочь от того места, куда они хотят дойти. Мы их уже не догоним, но зато сможем опередить. Муми-троллю приходится над этим долго подумать. Словно разобраться, где голова, а где хвост. — Так... вы думаете, что они пройдут здесь? — неуверенно спрашивает Муми-тролль, и Юксаре моргает. Муми-троллю кажется, что он не часто моргает. — Но зачем они это делают? Почему бы просто не уйти? — Крадуцеи на самом деле те еще пустозвоны, — отвечает Юксаре, кладя руку за голову. — Они скорее предпочтут выбраться невредимыми, чем станут лезть в драку. — Вы же сказали, что они опасны, — напоминает Муми-тролль, и Юксаре хмыкает, накидывая шляпу на лицо. Чувство жуткости вернулось, и Муми-тролль отворачивается — уж слишком сильно скрутило живот от беспокойства, чтобы терпеть сходство. — Опасны. Очень, — говорит Юксаре, и Муми-тролль продолжает смотреть на деревья, безнадежно пытаясь найти в них хоть что-то от Снусмумрика. — Они захотят избежать драки, но если не выйдет, то драться они будут очень грязно. — Но… — Муми-тролль поворачивается, чтобы посмотреть на начало тропы. Здесь торчат скалистые камни, и подъем выглядит неприятным. — Зачем приходить сюда? Здесь никто никогда не проходит. — Я прошел, — отвечает Юксаре, и Муми-тролль прикусывает язык, не давая себе указать на то, что, хоть он и прошёл, но он настолько странный парень, что не вселяет особой уверенности. — И я готов поспорить, что и Крадуцеи тоже прошли. В этой долине мало мест, где тебя никто не видит. Не впервые за все это время Муми-тролль испытывает прилив подозрений. — А почему вы не хотели, чтобы вас кто-нибудь видел? — спрашивает он в равной степени настороженно и с любопытством. Лицо Юксаре скрыто под шляпой, и это дает Муми-троллю возможность еще раз взглянуть на него. Он такой изодранный и потрепанный. Снусмумрик слегка обветрен, да, но в следах и потертостях на пальто Юксаре есть что-то небрежное. Муми-тролль думает, что когда-то оно было очень красивого синего цвета, но во многих местах оно порвалось и залатано заплатками, которые совсем не совпадают. Муми-тролль считает, что Снусмумрик гораздо осторожнее со своими вещами. Он видел, как Снусмумрик зашивал свой комбинезон такой маленькой иголочкой, что Муми-тролль даже не мог её разглядеть. — Мне просто понравилась эта тропа. Муми-тролль очень в этом сомневается. — Но почему? Есть тропы попроще. — Зависит от того, к чему ты идёшь, неважно, легкая дорога или нет, — непонятно отвечает Юксаре, и Муми-тролль задается вопросом, не несёт ли этот парень ​​чушь нарочно. — Или откуда идёшь. — Ясно, — говорит Муми-тролль, растерявшись и снова чувствуя себя неловко. Это жутковатый факт, как и все, что связано с Юксаре, но Муми-тролль не может избавиться от ощущения, что Снусмумрик сразу бы понял, что он имел в виду. Возможно, это еще одна вещь, которую понимает только мумрик. Опять же, Муми-троллю хочется знать больше, и он обещает самому себе расспросить Снусмумрика обо всем, как только тот вернется. В целости и сохранности, и желательно настолько близко, насколько это возможно для Муми-тролля. Беспокойство тут же вернулось. — Мне это не нравится, — стонет Муми-тролль, тревожно потирая лапы и думая о Снусмумрике; особенно о его маленьких ручках. — У меня плохое чувство, просто… я не знаю! Что, если они сделали ему больно? Хвост Юксаре резко взмывает. Он ударяется о курган и пугает Муми-тролля. — С ним все будет в порядке, — говорит Юксаре очень уверенным тоном. — Мы этого не знаем. — Знать что-то не так важно, как ты думаешь. — Вам легко говорить, — жалобно говорит Муми-тролль. — Вы, кажется, много знаете. Юксаре ничего не отвечает, кажется, вечность, а потом говорит: — Они вернутся сюда. Просто подожди. И Снусмумрик окажется там, где должен быть. Муми-тролль до сих пор ни в чем не уверен. Он думает о многих других направлениях, назад через деревья, которые Юксаре отверг, когда они пробирались. Но опять же, какой у Муми-тролля выбор, если он вообще есть? На этой стороне горы очень тихо. Муми-тролль сидит на одном из камней, ломая голову. Он чувствует себя лентяем, чувствует себя глупо, что сидит без дела, ожидая, что что-то случится, когда он понадобится Снусмумрику. Но каждый раз, когда он думает встать и отговорить Юксаре, сказать вслух, что «он нужен Снусмумрику!»... Муми-тролль понимает, что даже если бы он отправился в путь один, то куда? Муми-тролль хотел бы знать больше. О… ну, обо всем. Если бы он пропал, а Снусмумрик искал, Снусмумрику не понадобилась бы никакая помощь. Он сам нашел бы Муми-тролля со своим умом. Муми-тролль сейчас многое чувствует, но, к сожалению, ничего умного. — Задумался, маленький тролль? — спрашивает его Юксаре, застигнув Муми-тролля врасплох. Муми-тролль ощетинивается. — Перестаньте называть меня маленьким, — говорит он для начала, поскольку для взрослого тролля справедливо об этом просить. — И я не задумался. — Неужели? — спрашивает Юксаре, поднимая шляпу так, чтобы взглянуть на Муми-тролля острым взглядом. — Значит, дуешься? — Я волнуюсь! — защищаясь, говорит Муми-тролль. Усы Юксаре вздрагивают вверх и вниз по щекам. — Волнуюсь за своего друга. Я чувствую… я чувствую себя бесполезным, я просто сижу и ничего не делаю. Юксаре садится, глядя на Муми-тролля. От этого мех его шкуры встает дыбом, и Муми-тролль снова смотрит на деревья. — Возможно, ты действительно бесполезен, — говорит Юксаре. Муми-тролль фыркает, униженный этим, и собирается так и сказать, но Юксаре продолжает: — Но друзьям и не нужно быть полезными. Иногда достаточно просто быть там, где твой друг хочет, чтобы ты был. Если ты, как ты говоришь, друг Снусмумрика, то лучшее, что ты можешь, — это встретиться с ним здесь. — А вы что же тогда? - возражает Муми-тролль, глядя на Юксаре с большим предубеждением. — Вы ему не друг. Это делает вас полезным? Юксаре замолкает, постукивая длинными черными пальцами по сложенным ногам. — Я то, что нужно, — наконец отвечает Юксаре, и его хвост обвивается вокруг него, как змея. — Ведь ты же сюда в одиночку не добрался бы, верно? Муми-тролль взъерошивается, глубоко обеспокоенный тем, как Юксаре практически читает его мысли. — Откуда вы вообще все это знаете? — резко спрашивает Муми-тролль, начиная с горечью, но заканчивая с любопытством. Он обводит лапой вокруг них. — О Крадуцеях и о том, что они могут сделать. — Я был… искателем приключений, — слегка запинаясь, отвечает Юксаре. Вот это привлекает интерес Муми-тролля. — Был? — переспрашивает он, и Юксаре кивает, нахмурив густые брови. — Мой отец тоже был искателем приключений. Хвост Юксаре замирает. — Правда? — Да! — отвечает Муми-тролль, гордясь за это папой. — И очень хорошим! Он даже короля встретил. — Впечатляет, — говорит Юксаре, хотя тон у него совсем не впечатленный. Муми-тролль снова с тревогой покусывает щеку. Быть с Юксаре так легко. — А вы? — спрашивает Муми-тролль, пытаясь преодолеть внезапную неловкость. Юксаре снова моргает. — А что я? — В каких приключениях вы участвовали? Юксаре сначала не отвечает, и Муми-тролль начинает задаваться вопросом, ответит ли он вообще, но тот наконец немного наклоняет голову, чтобы что-то сказать. — Я долгое время путешествовал по океану, — говорит Юксаре, лениво теребя брошь на своем пальто. Он хмурится; как и Снусмумрик, он делает это всем лицом. Ведь у мумриков лица узкие. — Очень долгое. — Сколько? — Годы. — И как? — Начинаешь с нетерпением ждать трапез, — отвечает Юксаре, чего Муми-тролль не понимает. — Больше там делать нечего. Штормы не так постоянны, как в книжках, а океан такой большой. Небо тем более, и когда только они составляют друг другу компанию, это любое настроение испортит. Это совсем не похоже на океанские путешествия в юности папы, которые тот описывал, и Муми-тролль не может не задаться вопросом, не ошибся ли Юксаре. — Снусмумрик любит океан, — говорит Муми-тролль и осматривает деревья, будто Снусмумрик появится, стоит его помянуть. — Это такая натура мумриков? Найти дорогу к нему, даже если он тебе не нравится? — Не совсем, — отвечает Юксаре и начинает двигаться, почувствовав неловкость. — Я кое-что искал. — И как, нашли? — спрашивает Муми-тролль с интересом. Юксаре наклоняет голову, закрывая шляпой лицо. — Нет. — А, — снова неловко говорит Муми-тролль. — Жаль слышать. — Возможно, оно еще вернется ко мне, — отвечает Юксаре, прежде чем затихнуть, причем очень, очень внезапно. Он вскакивает на ноги, топнув ботинками при приземлении, и это застает Муми-тролля врасплох. Юксаре смотрит вверх, кажется, на верхушку деревьев, и Муми-тролль наблюдает, как его глаза меняют цвет. Они становятся чуточку ярче, и он хмурится, да как-то очень задумчиво. Муми-тролль подозревает, что это еще одна черта мумриков, ведь равняться-то ему больше не на кого, кроме как на Снусмумрика, который выглядит... очень похожим, если подумать. Он крутит эту мысль в голове, как пластинку. — Будь здесь, — говорит Юксаре, что Муми-тролль отказывается исполнять, и берется за посох. Но прежде чем Юксаре успевает уйти, Муми-тролль встаёт впереди него. — И не подумаю! — говорит ему Муми-тролль. Юксаре моргает. — Вы никуда без меня не пойдёте. — Как ты в этом уверен, — говорит Юксаре, и это его совершенно не впечатляет, поэтому Муми-тролль немного надувает грудь. Юксаре приподнимает густую бровь. — Там впереди дым, я пойду взгляну. Ты должен остаться здесь. — Я не останусь здесь, если вы думаете, что дым ведет к Снусмумрику, — говорит Муми-тролль, и ему хотелось бы, чтобы его голос не был так заметно напряжен. — А что, если Снусмумрик пройдет здесь? — отвечает Юксаре жестче, чем ожидает Муми-тролль, и инстинктивно прижимает уши. Юксаре бросает на них быстрый взгляд. — Крадуцеи, которые его поймали, в конце концов придут, и если одного из нас здесь не будет, чтобы их остановить, что тогда? Это хороший аргумент, но Муми-тролль не хочет его слышать. Он изо всех сил пытается что-нибудь придумать, тревожно сжимая лапы в кулаки и разжимая. — Что, если я уйду? — Не думаю, что это разумно. — Я тоже не думаю, что вам уходить в одиночку разумно, — отвечает Муми-тролль, поскольку он целиком верит в это. Не то чтобы Юксаре был похож на тех, которых заботит мнение других. — Я только посмотрю. Я вернусь, если там ничего нет. — А если есть? Лицо Юксаре становится напряженным. Его усы выпрямляются, как кончик карандаша. Глядя на них, Муми-тролль замечает, что на концах они совсем серые. Затем Юксаре открывает свой ранец и начинает в нем рыться. Муми-тролль смотрит на него; он такой же старый и бедный, как и все остальное, кожа почти покрылась коркой, и местами он такой помятый. — Вот, — говорит Юксаре, беря Муми-тролля за лапу и что-то втыкая в нее. Муми-тролль недоверчиво смотрит на маленькую штучку, которая оказывается карманными часами. Крышечки у них нет, и цепочка, кажется, тоже потерялась. — Возьми это, и если я не вернусь через двадцать минут, иди за мной. Я уверен, что даже ты доберёшься по запаху. Иначе зачем тебе такой большой нос. Муми-тролль выдаёт первое, что приходит ему в голову: — Эти часы сломаны. — Они работают нормально. — Они показывают десять минут девятого, — замечает Муми-тролль, зная, что это совершенно невозможно, поскольку сейчас слишком светло. Юксаре закатывает глаза. — Да какая разница. Они тикают и, следовательно, могут считать минуты, кого волнует, что час неправильный? — Зачем вам сломанные часы? — Время по часам имеет очень мало значения, Муми-тролль, — отвечает Юксаре, с чем Муми-тролль совершенно не согласен. — Тогда зачем вам вообще часы? — спрашивает Муми-тролль, на что Юксаре просто пожимает плечами. Муми-тролль вздыхает, ругая себя за то, что ожидал простого ответа. В конце концов, этот молодец Юксаре не проявил и капли логичности с тех пор, как появился. — Двадцать минут, — говорит Юксаре, похлопывает по часам и уходит в лес. Муми-тролль смотрит ему вслед с беспокойством. Муми-тролль проверяет время на часах, видя, что самая маленькая стрелка действительно тикает, значит, с тем же успехом она укажет двадцать минут. Муми-тролль хмурится и стонет про себя, когда замечает, что лапа Юксаре была довольно грязной. Трудно увидеть на черном меху, но на собственном Муми-тролль видит скопление пыльных отпечатков пальцев. — Типично, — печально говорит Муми-тролль, тряся лапой, чтобы попытаться смахнуть грязь. Муми-тролль с тревогой смотрит на часы. Минуты идут так медленно, что Муми-тролль начинает беспокоиться, что часы все-таки сломаны. Он не успокаивается, перестав шагать по ширине узкой тропинки, прислоняется к кургану, потом доходит до края леса и напрягает зрение, чтобы разглядеть Юксаре сквозь деревья. Или Снусмумрика. Подумав о нем, Муми-тролль позволяет себе опуститься на землю. Трудно не чувствовать себя бесполезным. На самом деле это невозможно, и у Муми-тролля слезятся глаза. Он вытирает их изо всех сил, но слезы не перестают течь. Муми-тролль не может перестать думать обо всем и на каждом шагу шпынять себя. Если бы он только раньше заметил, если бы он был быстрее! Или умнее, а может, храбрее, или... — Эй, эй! Проблемы, парень? Муми-тролль поднимает голову, разочарованный тем, что его застали плачущим. Он вскакивает на ноги, когда кто-то к нему выходит из лесу, но когда он поднимает глаза, все мысли сразу исчезают. Муми-тролль не может даже хорошенько разглядеть незнакомца, поскольку всё его внимание сосредоточилось на стволе чего-то, чего он никогда раньше не видел. Незнакомец улыбается; это низенькое и грязное существо в широких рабочих брюках, свисающих в странных местах, как будто он украл их у существа вдвое выше, но вдвое шире. Он поднимает маленький пистолет в лапе. Его конец направлен прямо в морду Муми-троллю. — Потому что если нет, — говорит незнакомец, нажимая на спусковой крючок большим пальцем, — то теперь есть.