25873

Хёно всё надоело. Начиная от собственной внешности и заканчивая поведением Юджина, которое очень сильно не нравилось ему. А не нравилось в том плане, что уже устал каждый божий вечер наблюдать затем, как он звонит своей подруге и общается так до самой ночи, пока кто-то один из них не уснёт. У него всегда такой сладкий и нежный голос при разговоре с ней, что аж блевать тянет и выколоть глаза от широкой улыбки и влюблённых глаз. С этим приходит и осознание собственной ничтожности, раз за все года дружбы Хёно так и не смог поставить себя в глазах Ли выше остальных. И, похоже, стараться больше нет смысла. — Нам вообще-то встать завтра рано, ты в курсе? — парень заходит в чужую комнату со скрещенными руками. Но Юджин будто не слышит и продолжает говорить с Маха, пока вопрос не повторяется. — А? Извини, я не услышал, — остраняет на несколько секунд трубку, а потом снова продолжает, но уже желая подруге спокойной ночи и завершая разговор. Ли убирает телефон на тумбочку и встаёт с кровати, намереваясь немного прибраться. Однако Хёно останавливает его, начиная свою шарманку: — Бесишь... К твоему сведению, нам запрещено влюбляться и встречаться с девушками. Ты же и сам хорошо понимаешь, что если нарушить это правило, то вылетишь из группы. — А кто сказал, что она мне нравится? Мы просто друзья. — Блять... — Ким скалится, — Да даже дураку видно, как ты смотришь на эту девку! — Хёно, не называй её так, пожалуйста. — Ты слишком беспечно себя ведёшь, когда дело касается её и совершенно не смотришь на последствия. Помнишь, тот случай с домашним арестом? Так мне только в радость было настучать на тебя, потому что в первую очередь нужно думать о своей группе! К тому же у этой шмары Рёк есть, ты ему не ровня... — Не называй Маха так! — он неожиданно повышает голос и разворачивается к Киму с очень серьёзным лицом, но, к сожалению, последнего давно перестал пугать этот взгляд, ещё со времён их первой ссоры. Взамен очередного бессмысленного ответа предпочитает просто схватить несколько рамок с фотографиями и швырнуть их в стену. Деревянное основание разлетается во все стороны, так же, как и осколки стекла, которые по неосторожности Хёно немного царапают его ноги. Вместо того, чтобы обратить своё внимание на друга, парень мчится к фотографиям и в попыхах поднимает их, проверяя на целостность. И, опасаясь такого же исхода для других, Ли убирает их подальше от мембера, за исключением одной маленькой рамочки. Хёно это начинает бесить ещё больше, так как на всех убранных фото были только Маха, Минсу и Сеён. — Ах, вот как... — он берёт раму в руки, устемляя взгляд на довольно маленькое изображение, где изображены они двоём в старшей школе, — Значит те важнее, чем эта? Да? Я правильно понимаю? — Нет... Я просто... Я не заметил её... — Ну естественно ты не заметил, она ведь настолько маленькая, как и твой круг обозрения! — а потом кидает оставшуюся рамку в стену. Они были друзьями ещё задолго до начала карьеры айдолов и Хёно очень сильно ценил это, поскольку тёмноволосый парнишка являлся чуть ли не единственным, с кем он общался. Каждый замкнутый в себе человек нуждается в таком друге, похожим на солнышко. Но в их истории ключевое слово «были». Были лучшими друзьями – стали заклятыми врагами. Был влюблён – начал ненавидеть. А потому Юджин без колебания смог ударить и повалить Хёно на пол, даже не заботясь о том, что повсюду были разбросаны осколки. Больно, но Пак не мог проиграть. Не в его манере было забиваться в угол и плакать, к тому же на кону стояла собственная гордость. Только вот с Ли так просто не повоюешь: он в несколько раз массивнее и сильнее, так что парень для начала хотел поменяться местами. Находясь под ним, у Пака возникло двоякое чувство, но слабая его часть быстро отсеялась, когда в челюсть прилетел удар, а следом ещё один. — Ты ведёшь себя как какая-то сучка с недотрахом! Перестань уже опекать меня, я давно не маленький! — Да завались ты! Сам на себя посмотри: каждый день трясёшься, когда она звонит, пересматриваешь выступления, фотографии, читаешь статьи... Заебал уже! Любишь, так пойди и скажи это! — Не твоё дело! — удар, но уже в область живота. Он злится, но злоба усиливается не из-за того, что больно, а из-за слабости, которую проявляет перед Юджином. Его хватка в разы крепче, а потому Пак начинает пропускать всё больше и больше ударов, хотя и сам старается отвечать, уже просто брыкаясь. — Ты дебил, вот ты кто. Совершенно не думаешь о чувствах других! — тёмноволосому удаётся оттолкнуть его от себя и отползти чуть назад. Ли ударяется затылком о стену, но быстро ориентируется и снова набрасывается на друга. Теперь уже он бьётся затылком, но достаточно сильно, что в глазах темнеть начинает. — Хотя бы раз подумал, что я чувствую. Хотя бы раз обратился ко мне за советом, а не к другим. Послушал, что я говорю, посмотрел, что я делаю для тебя... Куда же подевалась наша дружба, а? Ты перестал меня вообще замечать, я так посмотрю? Если же меня не существует для тебя, так может убьёшь? Давай же, это в твоих силах, — Юджин опешил, услышав эти слова от Хёно. Но у парня давно все тормоза отказали, так что он показательно схватил чужие ладони, собственноручно смыкая их на собственной шее, — Давай же! Смелее! Тебе всё равно нечего терять, ведь все, кто тебе нужны, всегда рядом! И Ли поддаётся чужому безумию, уже без помощи парня сжимая длинные пальцы вокруг шеи, с каждой секундой увеличивая силу, лишая кислорода и сил. — Вот, вот так! Ещё.... — хрипит, от недостатка воздуха, — Давай... Ещё сильнее... Хёно начинает нравится видеть своего друга в таком состоянии: оскал, по губе медленно стекает кровь, сведённые брови и яростный взгляд, смешанный с безумием. Он не мазохист, но парню только приносит удовольствие то, что прямо сейчас его душат и, кажется, реально намереваются убить. Прекрасное чувство для того, чьё сердце было разбито, как нечаянно уроненная рамка со старой и давно забытой фотографией. Лучшее средство умереть — это умереть от рук возлюбленного. Таковы больные мысли Пак Хёно.